Подземные реки
Н.А. Озерова, М.А. Иофис
Подземные реки города Москвы
Каждому москвичу известно, что через столицу протекает Москва-река. В черте города в нее вливается несколько притоков: Сетунь в районе Бережковской набережной; Яуза, некогда служившая рубежом у восточных стен Белого города; Городня, впадающая в Москву-реку у самого МКАДа и протекающая через Борисовские пруды музея-заповедника Царицыно. Эти реки почти на всем их протяжении показаны на карте города.
Русла некоторых речек видны на городской карте лишь отрезками. Они, как правило, показываются на поверхность в бульварах, скверах или парках, скрываясь под землей вновь, как только на их пути начинается плотная застройка. Примеров – масса. Это Серебрянка с притоками, протекающая через Измайловский парк и образующая пруды вокруг Измайловского острова, Жабенка, несущая воды через Тимирязевский парк, и многие другие. От некоторых остались лишь пруды: Чистые, Патриаршие, Останкинский, Черкизовский и т. п.
О большинстве же речек и ручьев сейчас напоминают лишь названия. Так, на карте можно найти улицы: Неглинную, две Синичкины, Жужу, Золоторожскую с одноименными тупиками – перечислять можно долго. Все они получили свои названия по речкам и ручьям, которые некогда текли на их месте.
В.Ф. Котлов приводит данные, что «на территории доисторической Москвы в пределах современной черты города протекало около 150 рек и ручьев (включая сюда притоки второго, третьего порядка и безымянные ручьи). Из них около 60 имели постоянный сток и были более-менее значительными водотоками»[113]. Почти все они исчезли, и лишь часть их превратилась в подземные реки Москвы.
А случилось это не так уж и давно: первые ручьи начали засыпаться в XVIII в. Работы эти продолжаются до наших дней, в последние годы особенно интенсивно затрагивая городские окраины, где возводятся крупные жилые массивы. С присоединением к столице так называемой Новой Москвы стоит ожидать, что очень скоро сеть притоков Москвы-реки сократится еще на несколько десятков километров. На их месте появятся новые улицы, здания, скверы.
Историко-гидрографическая карта Москвы
Почему же с карты города так быстро исчезают реки? А ведь причины сокращения речной сети Москвы существуют, и весьма основательные. Малые реки и ручьи мешали развитию хозяйства города: устройству уличных проездов, железных и автомобильных дорог и т. п. При большой плотности застройки некоторые реки во время наводнений наносили ущерб постройкам, размывая их фундаменты и грунты, лежащие в основании. Это приводило к деформации сооружений, расположенных вблизи рек.
Некоторые небольшие речки и ручьи сами постепенно отмирали из-за обмеления, заиления и засорения мусором. Их русла впоследствии засыпались населением города. Иной раз жители забывали уже, что здания и даже целые улицы находятся в пойме ручья или в ложе оврага, и это оборачивалось неприятностями. Так, в июле 1874 г. «вместе с градом в Москве был чрезмерный ливень; в течение не более получаса дождя выпало так много, что в Проточном переулке в Пресненской части образовался огромный поток, несшийся к Москве-реке с необычайной быстротой и силой; глубина его была гораздо более аршина. Поток этот при впадении в реку размыл вышеупомянутый переулок на весьма большом протяжении, причем образовалась промоина глубиною от 2 до 3, а шириною от 4 до 5 сажен»[114], – то есть глубиной 4,2–6,4 м и шириной 8,5—10,6 м. Вот так, несмотря на то что малые реки долгое время служили источником воды, со временем они начали представлять большие неудобства для жизни человека.
Жители Москвы заваливали ручьи и овраги чем придется, – и здесь нелишним будет вспомнить инстинктивную любовь человека устраивать свалки во всякого рода ямах и впадинах. Вследствие длительного и сильного загрязнения почти все московские реки превратились в очаги антисанитарии и способствовали развитию в городе эпидемических заболеваний. Именно эта актуальная даже сегодня проблема стала толчком к событиям, которые в конечном счете привели к исчезновению с карты Москвы реки Неглинки. Эта долгая история – наиболее известный и потому яркий пример судьбы московской речки.
История реки Неглинки
В 1770–1772 гг. в Москве разразилась эпидемия чумы. Специально созданная комиссия по борьбе с чумой в своем отчете «объясняла быстрое распространение в Москве заразы отсутствием санитарного надзора и неупорядоченностью городского быта»[115]. Для предупреждения повторения подобных эпидемий в 1775 г. был разработан новый городской план, предполагавший среди прочих мер по благоустройству Москвы «урегулирование реки Неглинной».
Напомним, что эта речка длиной чуть более 3 км начиналась из Пашенского болота, ныне засыпанного, – сейчас это пространство между Бутырской улицей и Ленинградским проспектом. Отсюда она протекала в направлении к Антроповскому скверу, далее – к Трубной площади, к югу от которой начинается известная Неглинная улица. Неглинка впадала в Москву-реку у Боровицкой башни Кремля.
Воплощение проекта началось в 1782 г., когда были спущены верхний и средний пруды на Неглинке. Река ниже Самотечного пруда до Кузнецкого моста была очищена от наносов и нечистот и превращена в открытый канал. А.А. Круглый пишет, что часть этого канала «именно в это время была украшена набережной из дикого камня с железной решеткой. Эти работы окончились, вероятно, около 1789 г.»[116], и набережная Неглинки сразу стала популярным местом для прогулок горожан.
В промежутке между 1805 и 1812 гг. некоторые участки берегов Неглинки ниже Кузнецкого моста были обложены камнем. Так, существовал длинный узкий бассейн в каменных берегах на месте Театральной площади и такой же бассейн между Воскресенским и Троицким мостами. К 1812 г. без набережных оставались небольшие участки реки ниже Кузнецкого моста и у Воскресенских ворот. Последние работы по украшению Неглинной были произведены в 1815 г., когда через реку был сооружен новый каменный мост у Боровицких ворот.
В 1816 г. «главнокомандующий в Москве А.П. Тормасов в пункте 8-м объяснительной записки к всеподданнейшему докладу своему пишет о “закрытии кирпичным сводом канала и бассейнов реки Неглинной”», т. к. вода реки «не только не приносит никакой пользы; но от стечения грязи и всякой нечистоты производит в летнее время испарения отвратительные и вредные здравью»[117]. По итогам осмотра инженер-генерал Деволант счел нужным перекрыть Неглинку от Кузнецкого до Боровицкого моста каменным сводом: «обратя бассейны в канал, заровнять землею и вымостить камнем, оставя в некоторых приличных местах отверстия со шлюзами для удобства прочищения, если бы канал засорился и для пособия, на случай пожара, водою»[118].
Работы по сооружению подземного ложа проводил геодезист, градостроитель и военный инженер Е.Г. Челиев. Существующая труба была построена из темно-красного кирпича. Ее стены вертикальные, а основанием служили деревянные сваи, забитые в один и в два ряда. Перекрытие сводчатое, кругового очертания. Размеры трубы колебались: ширина от 2,1 до 2,9 м, а высота – от 1,7 до 4 м. Максимальная пропускная способность низового участка была принята 13,7 м3/сек. Постоянный межевой расход был незначителен и составил 1–1,5 м3/сек[119].
Во время работ набережные реки были разобраны в обратном направлении их постройки: сперва на Театральной площади, затем от Кузнецкого моста до Трубы. «Неглинный канал» от Трубы до Самотеки существовал еще в 1826 г. При этом, согласно проекту архитектора О.И. Бове, в 1816–1817 гг. часть дикого камня и железных решеток с набережной Неглинки использовалась для строительства террасы вокруг храма Василия Блаженного и низкой ограды Александровского сада[120]. Вполне возможно, что после многократных реставраций от старого камня мало что осталось, однако решетки сохранились и продолжают украшать город в наши дни.
Благоустройство Неглинки было завершено в 1819 г. Земля на засыпку трубы была взята из земляных укреплений Кремлевской стены, которые в то время сносились за ненадобностью. С тех пор часть Неглинной от Самотечной улицы до устья течет под землей, а берега бывшего канала превратились в улицу Неглинную. В 1821 г. над руслом ниже Воскресенского моста был разбит Кремлевский сад, ныне известный как Александровский. Судьба участка реки от Боровицкого моста до устья решилась в 1823 г.: он тоже был спрятан под землю, и над ним был создан Нижний сад. Так Неглинка стала одной из первых московских речек, исчезнувшая с карты города потому, что ее русло было заключено в коллектор. Но на этом история не закончилась.
После того как Неглинку заключили в подземную трубу, ее характер стал коварным и ухудшался из года в год. В конце XIX в. почти при каждом большом ливне труба не справлялась с потоком воды, устремлявшимся в нее с улицы. Из-за этого затапливались Неглинная улица до Кузнецкого моста, Самотечная и Трубная площади. Во время наводнений вода попадала в подвальные помещения и заливала нижние этажи зданий.
В конце 1870-х или в начале 1880-х гг. для выяснения причин частых наводнений на Неглинной улице известный журналист и писатель В.А. Гиляровский вместе с водопроводчиком Федей решил спуститься в замурованный канал Неглинки в районе Трубной площади. Во время экскурсии В.А. Гиляровский обратил внимание на сильное засорение русла: «Наносы грязи были настолько высоки, что невозможно было идти прямо – приходилось нагибаться, и все же при этом я доставал головой и плечами свод… Особенно трудно было перебраться через последний нанос перед выходом к Трубной площади, где ожидала нас лестница»[121].
Заметка журналиста заставила городские власти провести реконструкцию водостока Неглинки. Была организована особая комиссия, которая провела обследование Неглинки. Входившие с состав этой комиссии В.А. Гиляровский и инженер Н.М. Левачев вновь спустились в подземную галерею. Они обнаружили, что у Малого театра, на повороте, труба была полностью забита зловонной грязью, что служило главной причиной наводнений[122].
В ходе первой реконструкции 1886–1889 гг. были сохранены свод и верхняя часть трубы Неглинки. Ложу русла были приданы правильные уклоны, в связи с чем в местах понижения лотка пришлось подвести стены. Деревянный лоток на всем протяжении разобрали и заново выстлали по бетону плитами из тарусского камня. Стены и свод были оштукатурены цементным раствором[123]. Однако эти улучшения проблему наводнений не решили.
В 1911–1912 гг. был сооружен участок коллектора от Самотечной площади и выше. А в 1910–1914 гг. по проекту инженера М.П. Щекотова началось строительство новой трубы, впоследствии получившей его имя. Новый коллектор – кирпичная труба высотой 3,6 м, шириной 5,75 м и длиной 117,5 м – был рассчитан на ливневые дожди редкой повторяемости. Он прошел вдоль гостиницы «Метрополь» до середины сквера Театральной площади. Но работы не были доведены до конца и прервались из-за Первой мировой войны.
Капитальные усиления и переустройства существующей трубы на отдельных участках неоднократно проводились на всем протяжении первой половины XX века. Они были связаны с аварийным состоянием сооружения, габариты которого при проведении работ оставались прежними. Именно поэтому затопления центральной части города не прекращались. Очевидцы хорошо запомнили наводнения 1931, 1949, 1960, 1965, 1966, 1973 и 1974 гг. Так, уровень воды в 1949 г. поднялся на 1,2 м. В 1960 г. после сильного ливня Неглинная улица превратилась в бурлящий поток. Транспорт остановился, а люди спасались на крышах машин. Во время наводнения 1965 г. пассажиров автобусов и троллейбусов вывозили на лодке. Расчеты инженеров показали, что повторяемость подобных явлений могла достигать до 5 раз в год, а уровень подъема воды доходить до 1,8 м.
Наиболее остро вопрос о прекращении наводнений встал в конце 1950-х гг. В 1960 г. было утверждено задание по проектированию новой трубы. Низовой участок нового коллектора был сооружен в 1963–1965 гг. Он прошел под Зарядьем, и благодаря ему сток Неглинки был выведен в Москву-реку у Москворецкого моста. В месте сопряжения нового коллектора с Щекотовской трубой были устроены затворы, позволившие перераспределить воды Неглинки в новом направлении. Строительство велось закрытым щитовым способом на глубине 14–15 м от поверхности земли. Длина новой трубы достигла около километра, а сечение – 3 м, причем вблизи устья коллектор расширялся[124].
В 1974–1989 гг. были проведены дальнейшие работы по строительству коллектора Неглинки выше Щекотовской трубы. Они проводились с использованием оригинального «полущитового» метода. Коллектор был рассчитан на пропуск 67,3 м3/сек и запроектирован сборным из железобетонных конструкций. Диаметр трубы увеличился до 4 м. Трасса длиной более километра прошла от гостиницы «Метрополь» по улицам Охотному ряду и Неглинной через Трубную площадь до улицы Дурова. Во время строительства пришлось переложить множество различных коммуникаций. Были также усилены участки старого коллектора в районе Исторического и Кремлевского проездов. С тех пор наводнения в центре города прекратились.
После модернизации старый участок от Самотечной площади до Трубной практически не используется, а тоннель от Трубной площади до Театральной переоборудован под кабельно-тепловой коллектор.
В 1996 г. после реконструкции Манежной площади в Александровском саду была создана имитация течения реки Неглинной, как будто река выходит из трубы на поверхность. На самом деле это рукотворный водоем замкнутого цикла, и течение в нем поддерживается искусственным путем. Старый участок коллектора находится на прежнем месте под Александровским садом[125].
Судьба других водоемов Москвы
История Неглинки до сих пор продолжает привлекать к себе большое внимание со стороны краеведов, историков и инженеров. Пожалуй, об этой речке мы знаем больше, чем о ее собратьях. И все же Неглинка – лишь одна из рек Москвы, скрывшихся под землю по вине человека.
Массовое канализирование других московских речек началось во второй половине XIX в. Основная причина была все та же: неудовлетворительное санитарное состояние этих водоемов, представлявшее серьезную опасность для москвичей. На это указывала серия химических и биологических исследований воды Яузы, Москвы-реки и их притоков. Так, анализ воды Золотого Рожка, сделанный в 1880 г., показал, что по «степени своего загрязнения она оказывается хуже Яузской, а между тем этою водою безвозбранно снабжаются бани и беспрепятственно ею моются, и, кто знает, быть может ее и пьют!»[126]. А в результате обследования, проведенного санитарным врачом Сущевской части В. Шервинским, выяснялось, что жидкость, текущая в Неглинной, Напрудной и Самотеке, а также наполнявшая пруды в их долинах, «представляет в сущности не воду, а разжиженные нечистоты»[127]. На дне водоемов находился слой черного зловонного ила, в воде плавали трупы животных, экскременты, а берега были завалены навозом и другим мусором. В подобном состоянии находились почти все малые реки и пруды в г. Москве, в том числе и те, в которых купались, стирали и из которых осуществлялся водозабор в бани.
В XIX в. под землю скрылись Кабаниха (Кабанка), Бубна, Проток, Черторый с притоком Сивка, Ольховец[128]. Их заключение в трубы происходило открытым способом. Коллекторы, как правило, были сделаны из красного кирпича.
Особенно интенсивные работы по канализованию рек развернулись в XX в., когда в ход пошли отвалы, образовавшиеся при строительстве Московского метрополитена. О масштабах проведенных работ может дать некоторое представление таблица 1[129]*.
Таблица 1. Перечень некоторых московских рек, канализированных и засыпанных в XIX–XXI вв.
Кроме рек, пострадали и другие водоемы Москвы. Так, к 1960 г. в столице было засыпано 700 прудов. С карты города исчезло подавляющее большинство старичных озер в пойме Москвы-реки: вдоль Озерковской набережной, старицы Дорогомиловской излучины по правому берегу р. Москвы, на современной Бородинской улице, существовавшие еще в 80-е годы XIX в.; группа засыпанных стариц левобережья Лужниковской излучины (около Новодевичьего монастыря, в тальвеге ручья Вавилон и др.); старицы левобережья р. Москвы на участке Кропоткинской набережной; старицы правобережья р. Москвы, между Крымским валом и Бабьегородскими переулками; старица на левом берегу р. Москвы у Симоновской набережной и др. Значительное число старичных озер было преобразовано в пруды (около Новодевичьего монастыря, пруды Краснопресненского ПКиО, ЦПКиО им. М. Горького, Лефортовского парка и др.). В 1930 г. отвалами Метростроя окончательно засыпано Пашенское болото, служившее истоком реки Неглинки. К середине XX в. с карты Москвы окончательно исчезли Козье, Сукино и Горелое болота[130].
Работы по канализированию рек, засыпке прудов и озер продолжаются по сей день, хотя их география смещается все дальше на окраины и в пригороды Москвы.
Но вернемся к подземным рекам. По своей природе они сильно отличаются от естественных водоемов. У рек, заключенных в коллекторы, образовался свой режим. Их руслом служат металлические трубы, кирпичные, бетонные и железобетонные коллекторы. Резко изменились условия питания канализированных рек атмосферными и родниковыми водами. Новым источником теперь служит система водосточных колодцев, по которой воды доставляется иногда меньше, чем раньше. Родниковое питание полностью прекратилось. Особенно мало природных вод стало поступать зимой, зато возрос объем теплых сточных вод, содержащих загрязняющие вещества. И все же некоторые подземные реки настолько полноводны, что некоторые экстремалы, хотя это и не разрешено, совершают по ним сплавы на надувных лодках и байдарках.
Несмотря на то что долины рек были засыпаны, сюда все равно, пусть и в меньшем объеме, продолжают устремляться грунтовые воды. Они просачиваются по старым путям и скапливаются в насыпных грунтах вокруг коллектора, образуя вдоль него зону грунтов избыточного увлажнения. Иногда при неплотной засыпке долины реки возникает струйчатое движение воды вдоль коллектора. Оно может вызывать явления механической суффозии: начинается перемещение наиболее мелких частиц земли и грунт становится менее плотным. Следствием суффозии являются просадки, что в свою очередь приводит к образованию провалов на улицах, к деформации и разрушению фундаментов зданий. Вот почему инженеры категорически не рекомендуют размещать на месте засыпанных рек и других водных объектов капитальные сооружения города[131]. Однако избежать этого в городе с плотной застройкой, увы, получается не всегда – отсюда опасность чрезвычайных происшествий.
В мае 1998 г. в центре Москвы случилась беда. На улице Большой Дмитровке неподалеку от зданий Совета Федерации и Генпрокуратуры образовался провал «площадью около 750 м2 и глубиной более 25 м… В него рухнули двухэтажный дом, к счастью выселенный, и припаркованный возле него джип Toyota 4Runner. С десяток зданий, расположенных возле котлована, покрылись глубокими трещинами. Лишь по счастливой случайности никто не пострадал». Повторный провал произошел в конце июля 1998 г. Большая Дмитровка «снова провалилась – буквально в 15 м от того места, где случилось предыдущее ЧП. Четырехэтажное офисное здание, расположенное в полутора метрах от ямы, чудом не обрушилось вниз, а пешеходный переход, устроенный строителями для жителей соседних домов, в буквальном смысле повис над пропастью»[132].
Причины образования этих двух провалов и ямы на той же улице, появившейся в 2000 г., были обусловлены строительством нового коллектора. В 1998 г. при прокладке коммуникационного тоннеля попали на засыпанный приток Неглинки, который не был заключен в трубу и был неизвестен. Песчаный грунт, заполнявший его долину и после сильного дождя напитавший воду, превратился в плывун. Геодезисты «неправильно вели наблюдения за движением земной поверхности при проходке коммуникационного тоннеля под ул. Большая Дмитровка, в результате чего не смогли вовремя обнаружить признаки, предшествующие образованию… провала»[133]. События 1998 г. стали наиболее памятными в силу своего масштаба. Но надо отметить, что им предшествовали более мелкие аварии.
В 1990-е гг. участившиеся провалы и просадки грунта потребовали принятия мер, и уже в 1997 г. особой комиссией была разработана специальная «Инструкция по наблюдениям за движениями земной поверхности и расположенными на ней объектами при строительстве в Москве подземных сооружений»[134], действующая до сих пор. Этот документ упорядочивает контроль над состоянием грунтового массива и расположенных в нем объектов. В создании инструкции принял участие один из авторов настоящей статьи. По воспоминаниям М.А. Иофиса, работу возглавили: академик К.Н. Трубецкой, его заместитель вице-президент Академии архитектуры В.А. Ильичев и главный инженер Московского геологического треста С.Г. Майоров. Непосредственными составителями инструкции были М.А. Иофис, П.А. Коновалов и С.Г. Майоров. Документ был составлен, прошел все согласования, завершалось его издание и внедрение. И именно в этот переходный период, когда инструкция уже должна была вот-вот вступить в силу, в Москве случился провал на Большой Дмитровке. Как оказалось, не успели совсем чуть-чуть!
Несмотря на то что «Инструкция по наблюдениям за движениями земной поверхности и расположенными на ней объектами при строительстве в Москве подземных сооружений» к сегодняшнему дню уже устарела, ее значение по-прежнему огромно. До ее внедрения в Москве инструментальные наблюдения во время строительства вели разнообразные организации, используя всевозможные методики. Полученные в итоге материалы наблюдений невозможно было сравнить и обобщить. После вступления в силу этого документа появилось однообразие в проведении работ. Это дало городу возможность собрать большой фактический материал, т. к. все, кто строит, обязаны составить проекты и предоставлять по требованию результаты наблюдений в Институт проблем комплексного освоения недр РАН. Данные теперь можно обработать, и это вывело научные исследования на новый уровень. Стало возможным отслеживать и те процессы, которые протекают в грунтах неустойчивого равновесия – в частности, в местах, где находятся русла погребенных рек, засыпанные впадины озер и болот.
Подземные реки как часть городских коммуникаций
Итак, канализированные реки уже давно стали частью сети подземных сооружений столицы, ведь в Москве под землей проложены провода связи и электроснабжения, газовые трубы, теплосети, водопровод, канализация, ливневые коллекторы и, наконец, проходят линии метро! В исторической части города под поверхность улиц уходят тайные ходы, о которых зачастую не то чтобы никто не помнит – нет никаких сведений о времени создания и направлении их трассы. Часть из них была построена еще во времена первых князей, когда Москва только-только стала приобретать политическое значение.
Многообразие подземных коммуникаций Москвы столь велико и так плохо документировано, что нет ни одной организации в городе, которая бы знала все обо всех этих сооружениях. Отсутствие единой карты подземных коммуникаций – головная боль современной Москвы. Это усложняет и затрудняет освоение подземного пространства, создает массу проблем с согласованием земляных работ, приводит к авариям, разрушению памятников истории и архитектуры.
Тем не менее работа в этом направлении ведется. Во второй половине 1990-х гг. МосводоканалНИИпроект проводил инвентаризацию водовыпусков дождевых и речных коллекторов в реку Москву и ее притоки, общее число которых превышает 1000. По этим материалам была начата работа база данных и новое покрытие ГИС «Водные объекты города». Созданная карта города в пределах МКАД охватила все известные канализированные реки и ручьи, а собранная база данных по ним была составлена специально для МП «Мосводосток»[135]. Предполагалось продолжать исследования в этом направлении. Так, в 2008 г. в «Городской программе подготовки к комплексному градостроительному освоению подземного пространства города Москвы на период 2009–2011 гг.» среди основных мероприятий значился «сбор и систематизация информации по существующим, проектируемым и строящимся подземным сооружениям»[136]. Но несмотря на все усилия, проблема остается актуальной до сих пор.
Вот, казалось бы, коллекторы, в которые были заключены малые реки Москвы, – одна из наиболее старых и немобильных частей подземных сооружений. Они должны быть хорошо известны инженерным службам города. За их эксплуатацию в Москве несет ответственность «Мосводосток». Но в последние годы случается, что забывают даже о существовании канализированных рек[137]. Так, в 2005 г. во время строительства жилого комплекса «Три капитана» сваями был насквозь пробит коллектор реки Котловки. Опасность заключается в том, что со временем «вода будет размывать этот коллектор и вокруг него будет больше пространства»[138]. В случае образования пустот «коллектор может прогнуться, а стоящий над ним дом – треснуть»[139].
Существуют и некоторые гидрогеологические явления, которые напрямую как будто бы не связаны с погребенными реками. К местам засыпанных долин рек и ручьев, как уже говорилось выше, тяготеют грунтовые воды. Коммуникационные тоннели, линии метро, высокие здания с мощными глубокими фундаментами, обладающие мощной гидроизоляцией, преграждают привычные пути движения грунтовых вод. Влага ищет новый путь, – и кто знает, куда она направится?
Наибольшую опасность в этом отношении представляет «стена в грунте», перекрывающая водные потоки от своего основания до поверхности земли. При некачественном дренаже или его отсутствии скопление воды приводит к разжижению грунтов и снижение их несущей способности. В результате здания, расположенные на таких грунтах, начинают деформироваться вплоть до разрушения. Этот процесс длительный и проявляется не сразу. Нельзя исключить, что деформирование гостиниц «Москва», «Националь» и других соседних зданий могло стать следствием строительства методом «стена в грунте» рекреационного комплекса «Манеж» и глубокого подземного гаража. Кстати, если бы был осуществлен первоначальный проект, предполагавший строительство на глубину более 30, то деформировались бы не только упомянутые здания, но также две ветки метрополитена, Исторический музей, кремлевская стена и некоторые другие близлежащие объекты. Лишь своевременное вмешательство Гостехнадзора позволило предотвратить осуществление этого необоснованного решения. Показательно, что отечественную экспертизу полностью подтвердила экспертная организация Великобритании, куда был направлен проект по требованию инвесторов[140].
Освоение подземного пространства недр, в отличие от работ на земной поверхности, ведется в сложной, слабоизученной, постоянно изменяющейся и потенциально опасной среде. Массивы горных пород очень часто находятся в состоянии неустойчивого равновесия, нарушение которого может привести и нередко приводит к серьезным авариям с тяжелыми последствиями как для самого подземного сооружения, так и для объектов, находящихся в зоне его влияния. В особенно тяжелых случаях могут пострадать и люди. Поэтому успех освоения подземного пространства, его эффективность и безопасность во многом зависят от оценки геомеханического состояния грунтов и прогноза его изменения под влиянием подземного строительства. Чтобы суметь грамотно и оперативно распорядиться этими знаниями в условиях московского мегаполиса, важно располагать еще сведениями о древней речной сети и о сети подземных коммуникаций в целом. Увы, у современных специалистов-проектировщиков далеко не всегда есть такая возможность.