«Пискунарий» и пионеры
В 1986 году, после Чернобыльской катастрофы, постановление правительства обязало жителей Крыма предоставить пострадавшим приоритетное право на проживание в частном секторе. Тогда же местные власти провели инспекцию всех сдаваемых помещений, в результате чего общая площадь аренды сократилась втрое. Две трети фонда были признаны негодными для проживания (аварийными, требующими ремонта, антисанитарными и т.п.), нарушителям светили драконовские штрафы. Как следствие – малая часть признанного непригодным жилья была отремонтирована, остальное – заброшено.
Среди самого массового и пёстрого «московского заезда» Серёга «Пискунарий» резко выделялся видом и поведением. Он успешно закончил МИФИ и трудился над диссертацией в «Курчатнике». Успешной научной карьере способствовала протекция папы, отечественного светила высшей математики – автора известного во всех технических вузах учебника.
Облик молодого ученого, с обширной лысиной и холёной бородкой, несколько портил запах одеколона «Кармен» изнутри и сильно обветшавшая одежда. На третий день заезда «Дедушку Ленина» – еще одно прозвище Сереги – уже трудно было отличить от местных, плотно выпивающих жителей неопределенного возраста. В отличие от большинства москвичей, приезжающих на отдых компаниями, «Пискунарий», в силу веселости характера и нестандартности поведения, посещал Гурзуф сольно. Деньги у него кончались день на пятый, а далее он принимал помощь от друзей. Когда иссякал и этот источник – «Пискунарий» поднапрягал мозги и начинал поиски «внутренних резервов».
Именно в такой момент в Гурзуф приехала команда московских «пионеров» – так матёрые «гурзуфцы» называли отдыхающих, которые явились в посёлок впервые, наслушавшись рассказов и баек. Абсолютно девственные в том, что касалось курортных реалий, эти 11 человек уже который день ночевали на «Пятаке» (местной бирже по сдаче недвижимости), пытаясь снять общее жилье. Самый лучший предложенный вариант – две комнаты по пять человек, рядом, но у разных хозяев – «пионеров» не устраивал: они упорно желали жить дружной коммуной. К вечеру третьего дня в «пионерском» отряде наметился разлад – часть уже была согласна на раздельное проживание, наиболее ретивые предлагали, вообще, уехать в какое-нибудь другое курортное место.
Тут-то появился сильно пьющий пожилой и, судя по виду, явно местный житель с заманчивым предложением: «У меня, ребЯтушки, есть жилье на всех. Домик двухэтажный, но без удобств, потому как под капремонт. Электричество и воду уже отключили, но стены, крыша и двери стоят. Кроватей и матрасов достаточно, если не хватит – берите лежаки. Возьму с вас по-божески: полтора рубля с носа в день, вперёд за пять дней. Потом приду за окончательным расчетом». Предложение заманчивое, цена отличная! – пошли смотреть. Всё соответствует. Немедленно устроили новоселье, отсчитали хозяину задаток, угостили – и дед сгинул.
Милиция пришла только на третьи сутки, когда обозленные соседи и отдыхающие стали массово жаловаться на непотребства и шум из заброшенного дома «под снос». «Пионеры» в один голос твердили про местного деда, у которого они честно сняли домик и заплатили за 5 дней вперед. Гурзуфская милиция – отдельная рассказка. Люди в погонах вошли в положение и негласно разрешили пожить еще денёк, а потом – сматывать удочки. «Пионеры» ещё неделю искали «хозяина» по всему Гурзуфу.
«Пискунарий» на вырученные деньги двое суток себе ни в чём не отказывал, потом с помпой отметил обязательный традиционный «отплызд» и убыл в Москву.
Неожиданная встреча с «жильцами» произошла уже в Москве в «Пльзене»1 на Гурзуфской стрелке2, но страсти к этому моменту поутихли, да и Серёга находился в тесном кругу друзей и соратников.