Примета.
Во время перехода с Камчатки до Сахалина сломалась антенна дальней связи с Центром управления полётами, вернее вышло из строя оборудование, обеспечивающее бесперебойную работу антенны. Командир корабля капитан 2-го ранга Григорьев вызвал командира БЧ-4 и приказал устранить неисправность, но ни командир БЧ-4 капитан-лейтенант Жирековский, ни другие специалисты и командиры подразделений не смогли починить антенну, о чём вспотевший и измазанный солидолом Жирековский безапелляционно сообщил командиру:
_ Надо менять оборудование…
Капитан доложил в штаб и оттуда пришёл приказ двигаться во Владивосток.
Кеп чертыхаясь и матеря Жира, что редко с ним бывало, изменил курс и на следующий день, к вечеру, корабль встал на рейде бухты Золотой Рог.
И тут случилось непредвиденное, штаб флота направил на корабль гражданского специалиста из конструкторского бюро, которое и разрабатывало оборудование антенны. Специалиста звали Елена Викторовна. Если матросов это известие скорее веселило и забавляло, то офицеры возмущались, негодовали и в один голос трубили:
«Женщина на корабле – быть беде».
На торговом, гражданском флоте встречались представители слабого пола, но военно-морской флот свято чтил традиции Петра.
Как утверждал капитан 3-го ранга Крюкин или просто Крюк, за тринадцать лет вдоль и поперёк избороздивший Тихий океан:
_ Лучше пробоины в трюмах, чем бабы на кораблях.
Офицеры ещё долго митинговали в кают-компании, называя штабистов береговыми крысами, а Жира криворуким, но экипажу надо выполнять поставленную задачу и двигаться вперёд, а не торчать в порту на рейде.
Утром всё пространство правого борта было заполнено, бинокуляры всех палуб и даже сигнального мостика направлены на подходящий катер. Шло живое обсуждение одиноко сидящей фигурки в тёмном плаще.
_ Брюнетка с голубыми глазами.., ведьма, будет оргии устраивать!
_ А как она в гальюн ходить будет?
_ Эй Лупу, ты когда последний раз женские трусы видел? _Он их и до службы не видел, в Молдавии тёлки без трусов ходят, – матросы хохотали, толкая и подзадоривая друг друга. Офицеры стояли с мрачными лицами, молча рассматривали женщину, как мишень на стрельбах и когда она стала подниматься по трапу, не сговариваясь шарахнулись в сторону, как от проказы, освобождая широкий проход по главной палубе.
Старпом встретил специалиста и провёл в кают –компанию, перекусив в тишине и одиночестве, она сказала, что ей надо отдохнуть, только что прилетела с Новосибирска и сразу на корабль, а завтра она займется антенной. Старпом утвердительно кивнул и не говоря ни слова, проводил в каюту, которая находилась в кормовой надстройке, подальше от офицерской палубы.
Вечером, дозаправившись и получив дополнительные инструкции из штаба, корабль выбрав якорь, вышел в Японское море.
Японское море, в северной части и летом было неспокойно, постоянно дули западные пассаты, бродили волны и моросили дожди, а сейчас в октябрьских сумерках оно выглядело особенно зловещим.
В центральном посту стояла тишина, старпом курил приоткрыв броняшку на мостик и оттуда тянул холодный сырой воздух, капитан сидел в своём кресле и сквозь большие панорамные стёкла смотрел на волны, медленно потягивая крепкий кофе из большой глиняной кружки. Капитан и старпом давно знали друг друга, вместе заканчивали училище в Ленинграде, служили на Балтике в разных частях, кепа направили на эсминец, старпом молодым лейтенантом попал на БПК. Через некоторое время судьба снова свела их вместе, Григорьев дослужился до командира большого боевого корабля, выполняющего спецзадачи в Тихом океане, а старпомом к нему был назначен капитан 2-го ранга Новиков. Оба одного звания и возраста, они не соперничали, а как бы добавляли друг друга. Капитан был тяжеловат и медлителен, обладал рассудительным, покладистым характером, любил по философствовать на различные темы, рассматривая собеседника тёплыми карими глазами и попивая кофе в неограниченном количестве, как бы приглашал к обсуждению вопроса. Старпом, напротив был подтянут, суховат, категоричен и резок в суждениях, молча смотрел пронзительным взглядом голубых глаз и отдавал краткие команды.
В рубку с шумом ввалился штурман, старший лейтенант Киселёв. «Вроде и волна не сильная, а качает будь здоров, – пробурчал, как бы оправдываясь, и глядя на капитана чётким голосом проговорил: «Разрешите обратиться?»
Кеп поднял свои внимательные глаза и наклонив голову, произнёс: «Разрешаю».
«Расчётное время подхода к Сангарскому, завтра, около 22—00. С учётом сильного восточного течения в проливе, плохой видимости, возможной провокации японцев, – штурман немного замялся, – и опасного груза на борту, рекомендую пройти пролив на рассвете.»
_ Она всё таки женщина, а не водородная бомба, – глядя на волны, заметил капитан, – хорошо штурман, завтра доложите время прибытия в назначенный квадрат для стрельб.
_ Есть. Разрешите идти?
_ Идите.
_ Совсем ещё молодой, а тоже во все эти суеверия верит, – всё также не отрывая взгляда от волн, усмехнулся капитан.
_ Рыб на дне кормить никому не хочется, да и какие суеверия, от баб один бардак в мужском коллективе, – старпом потушил сигарету и захлопнул бронягу.
_ Сам то, Володь, веришь в приметы? – командир взглянул на старпома.
_ В приметы я не верю, но надо всё проверить, предчувствие какое – то не хорошее, – старпом одел фуражку, попрощался и вышел из рубки.
Через день, утром, во время прохождения Сангарского пролива, она осторожно вошла в рубку в элегантном брючном костюме, немолодая стройная женщина с уставшими глазами и ровным спокойным голосом доложила:
_ Оборудование исправлено. Можно проверить антенну в тестовом режиме.
Капитан слез с кресла, пожал руку:
_ Спасибо. Не ожидал, что так быстро.
Он заметил сломанный ноготь на указательном пальце, свежие царапины на руке, понял что она весь день и всю ночь до утра разбиралась с неисправностью, ещё раз от всей души поблагодарил:
_Спасибо. Отличная работа. Отдыхайте.
Потом снова уселся в кресло, когда она ушла и вызвал по гэске Жира.
Жирековский, ещё молодой офицер тридцати с лишним лет, но уже с двойным подбородком и сползающим брюшком стоял перед капитаном потупив голову, как бы рассматривая настил рубки.
_Оказывается можно без всяких авралов и измазанных рукавов, спокойно за сутки сделать свою работу… Может Вам лучше на берег, у пивного ларька руками размахивать и небылицы рассказывать…
В назначенное время корабль прибыл в условленный квадрат и после успешных стрельб и обнаружения подводной лодки вероятного противника, двинулся на базу.
Настроение экипажа было приподнятое. Матросы окончательно перестали верить в злой женский рок и веселились слушая в курилке различные байки связанные с нахождением гражданского специалиста на корабле.
Баталер Гасанов, сын азербайджанского народа, вальяжно облокотясь на леера и подёргивая короткие усики, утверждал, что встретил около каюты прекрасную Елену, угостил воскресными булочками с изюмом и она растаяла, а потом в каюте страстно кричала и брыкалась как пойманная лань. И под дружный хохот продолжал: «Ей пачему не вэришь,..звэрь, а не жэнщина!».
Офицеры стали благосклонно поглядывать в её сторону, здороваться и желать «приятного аппетита» за обедом. Профессионализм даже в чёрте вызывает уважение. Она по-прежнему сидела одна за столом, никого не разглядывая, изредка поднимала свои серые с поволокой глаза и сухо говорила «спасибо».
До Камчатки оставалось не более двух дней хода, как командир получил штормовое предупреждение. К ним двигался тайфун с чарующе роковым именем Кармен, который час назад потопил рыбацкое судно.
В Центральный пост был срочно вызван командир метеослужбы, который разводил руками и говорил, что на наших картах ничего нет, но он перехватил японскую метеокарту и там действительно обозначен мощный циклон, который изменил направление и движется за нами в след.
_ Когда он нас настигнет? – кратко спросил старпом.
_ Скорость тайфуна, судя по японскому прогнозу увеличивается, скорость ветра достигает шестидесяти метров в секунду, … полагаю часов через пять-шесть он будет в нашем районе.
Стояла прекрасная погода, небольшие волны катились в безбрежную даль, сквозь редкие облака светило солнце, ничего не предвещало беды, но по кораблю уже забегали матросы и офицеры готовя посты и заведования к шторму.
Старпом ещё раз проинструктировал аварийные команды, как действовать в случае обнаружения течи корпуса, побывал в машинном и котельном отделениях, а сейчас смотрел как боцмана работают на верхней палубе.
Тайфун подошёл как всегда неожиданно, небо сразу заволокло низкими тёмными тучами, скорость ветра усилилась и волны начали атаковать корабль. Они постепенно нарастали, поднимаясь из морских глубин, закручивались ветром в огромные спирали и обрушивались на корабль. Небо и море слились в одну крутящуюся вращающуюся стихию. День или ночь уже нельзя было понять, сплошная темнота, свист ветра и глухие удары волн, накрывающие даже капитанский мостик. Полетел основной дизель и на корабле включилось тусклое, навивающее тоску аварийное освещение.
Матросы и мичмана с бледными лицами, качаясь, бегали по тревоге от отсека к отсеку, укрепляя пластырем с распорами корпус судна, казалось отовсюду звучал голос Крюка: «Что расслабились? А я ведь предупреждал, не будет счастья пока баба на корабле!»
Треть экипажа на вахте и дежурствах, часть лежали прикованные к коечкам, не в силах подняться, остальные пытались что то делать полезного, закрепляли оборудование и инвентарь, несмотря на сплошную болтанку, да и лежать в кубрике под мерцающим освещением, слушать грохот волн и думать выдержит корпус или нет, тоже не здорово.
Хуже всего в трюмах, нет ощущения что ты идёшь по палубе, может по борту или даже потолку, темнота, духота, вентиляция не работает, проносятся обезумевшие крысы, перекатываются и звенят оторванные болты, при этом трюмачи ухитряются закреплять шланги и перекачивать топливо из цистерн, выравнивания крен или дифферент.
Так продолжалось двенадцать часов, экипаж измотался и устал, но монотонно боролся со стихией, волны поднимали и бросали огромный корабль, ещё немного и казалось он переломиться пополам, но он упорно двигался вперёд.
И когда уже вера покинула некоторых моряков, неожиданно ветер стих, тучи стали светлеть и уменьшаться, вдали, на горизонте блеснул скромный луч северного солнца. Волны ещё били по кораблю, но старпом сообщил по всем постам: «Отбой аварийной тревоги. Командирам БЧ доложить о неисправностях».
Потрёпанный, с погнутыми леерами и трапами, оторванной спасательной шлюпкой, частично не работающими механизмами, на одном дизеле, с изогнутым пером руля, корабль медленно, но уверенно приближался к родной бухте.
_ Чтоб я ещё раз взял женщину на борт, ни за что, … до сих пор не понимаю как мы вырвались из этого ада, – командир пил кофе, сидя в своём обтянутым черной кожей вращающемся кресле, рядом стоял старпом и молча смотрел на приближающиеся очертания камчатского берега…
Им и страшном сне не могло присниться, что через пять лет по постановлению Гайдара и его команды, их боевой корабль продадут на металлолом, как многие другие корабли, он будет ожидать своей участи на корабельном кладбище в индийском Аланге, вдали от своей страны, берега которой он столько лет защищал.
А из их флотилии на Камчатке, состоящей из шести уникальных кораблей останется только один, на котором будут служить вольноопределяющиеся женщины.