Морган: человек с тысячей лиц. Глава 2 (Екатерина Хаккет, 2015)

Глава 2

Светало. Первые солнечные лучи уже проталкивались меж деревьев шелковистыми нитями, освещая покрывшуюся инеем траву. Оранжевый рассвет заполнял все уголки небесного купола, прогоняя тьму прочь. Эта ночь оказалась самой холодной за последние несколько недель; в проклятом краю так было всегда: днем невероятная жара, а ночью – зуб на зуб не попадает. И от чего это зависело, для всех оставалось загадкой. Так же как исчезновения птиц, животных и насекомых из этих мест.

Два всадника ехали через лесную чащу; кобылы их лениво плелись вперед вторые сутки без отдыха, тихо шурша копытами по таявшему инею. Коннор уже больше двенадцати часов тащился за старшим братом, не обмолвясь с ним и словом. По его мнению, Клауд очень изменился как внешне, так и внутренне. В свои двадцать шесть лет тот успел приобрести седину как у старика и устрашающий шрам по левой стороне лица, рассекающий большую часть лба, бровь и щеку. Никто не знал, что он на самом деле пережил, и сам он не желал об этом распространяться. Либо не хотел, либо не помнил. Это случилось с ним около месяца назад: уходил он в лес веселым, жизнерадостным и любящим братом, обещая вернуться с дичью на плече, а возвратился седым и с изувеченным лицом. Точнее, его уже нашли такого – лежащего в ступоре посреди поляны с широко раскрытыми глазами.

Местные лекари, только пожимая плечами, сказали – Клауд сошел с ума от пережитого стресса. Когда его принесли, он, мотая головой, отказывался от любой предложенной помощи, пищи, воды, после чего и вовсе замкнулся в себе. Стал раздражительным, нервным, злым, постоянно язвил окружающим или же вовсе молчал. Словом, превратился в эгоистичного сноба, с которым не хотелось вести беседы. Больше всего в нем настораживали быстрые смены настроения. Этот человек мог спокойно сидеть и заниматься своими делами, а через секунду уже набросится на первого прохожего в припадке слепой ярости. И такое с ним случалось довольно часто.

Вопросы о произошедшем событии он игнорировал. Седовласый воин игнорировал все, что его не интересовало. Если раньше братья были «не разлей вода», то сейчас каждый мысленно представлял, как один избивает другого. Скрытая ненависть уже больше месяца очерняла их души, начиная с того дня, как Клауд окончательно перестал быть добрым и отзывчивым.

Вот и сейчас, Коннор уже более получаса пытался добиться внимания светловолосого воина, крича ему вслед о том, что необходимо устроить привал, но тот будто бы не слышал его, направляя своего коня дальше. Так не могло больше продолжаться. Остановив еле живую Розали – серогривую любимицу, юноша слез и помчался вслед за всадником, спотыкаясь о каждую неровную поверхность.

Усталость брала свое.

– Остановись и послушай! – взорвался Коннор с намереньем высказать брату все, что накипело, выкрикивая фразы на бегу. – Кем ты себя возомнил?! Царем?! Императором?! И больше не разговариваешь с простыми людьми?! Поверь, сейчас ты выглядишь как эгоистичный идиот, которого ничего не волнует, кроме себя любимого! Мы уже вторые сутки на ногах, а тебе все равно?! Сколько можно?! Когда мы в последний раз ели?! Если тебе плевать на меня, то подумай хотя бы о бедных животных, которые вот-вот падут замертво от усталости! – парень согнулся пополам, пытаясь отдышаться.

И все же, несмотря на полное отсутствие физических сил, Коннор почти догнал Клауда. До него оставалось каких-то десять метров – всего несколько шагов. Удивительно, но слова заставили его остановиться. Снимая капюшон дорожного плаща, Клауд буквально слетел с коня и быстрым шагом направился в сторону братца, похоже, с огромным желанием дать ему в глаз. Так же безмолвно, ничего не говоря в ответ, просто сжимая руки в кулаки.

Коннор немного опешил от такой бурной реакции, но тут же встал в оборонительную стойку, понимая, что разговор закончится увечьями в неравном бою.

Рослый мужчина с более-менее развитой мускулатурой большими шагами приближался к мальцу, который был на голову его ниже и на порядок уже в плечах. Седовласый воин одной правой мог вырубить мальчишку; прихлопнуть его, как назойливую муху.

Юноша поставил блок на уровне головы и закрыл глаза, ожидая первого оглушающего удара. Но сколько бы он не ждал, ничего такого не произошло. Недоумевая, он открыл глаза, и увидел застывшего на месте брата, с каменным лицом уставившегося в землю. Его горячий пыл куда-то пропал. Этот человек больше не хотел драться, и внезапно в Конноре проснулась невиданная смелость. Набрав в грудь воздуха, он заявил на весь лес, махая кулаками:

– Нет, иди сюда! Давай все решим в бою, раз и навсегда! Мне надоело!

Клауд поднял голову и посмотрел на брата как на умалишенного:

– Заткнись и смотри, – холодным тоном произнес он, присаживаясь на корточки.

На солнце его белые волосы начали светиться ярким золотым светом, отчего стоящий поблизости паренек невольно поморщился.

Не посмев ослушаться старшего брата, он нехотя подошел к нему, все еще ожидая подвоха. Кто знал, что может сотворить тронувшийся умом человек?

– Ничего не вижу, – немного подумав, шепнул тот, обойдя брата.

– Это следы, идиот, – Клауд снял с правой руки кожаную перчатку и начал аккуратно прощупывать стылую землю. – Мы вчера ехали этим путем? – Его взгляд, опущенный вниз, становился все более серьезным. На лбу стали собираться маленькие морщинки.

– Нет, мы проходили чуть левее, – Коннор махнул в сторону ряда стройных берез, не понимая, к чему ведет этот разговор. Он ничуточки не разделял тревоги брата, который становился все более мрачным и задумчивым.

– Тут прошла не одна пара ног, – настороженно произнес Клауд. – Надо это проверить.

И не секунды не задерживаясь, он сорвался с места, исчезнув за ближайшим деревом. Только его белая голова быстро маячила среди замерзшей зелени и сухих древесных стволов.

– Клауд, куда ты?! Почему мы не можем спокойно отдохнуть? Давай хотя бы лошадей привяжем! – кинул Коннор ему вслед, но вместо ответа послышались лишь удаляющиеся шаги по хрустящей траве, и паренек от безысходности двинулся вслед за братом. В который раз.

– Что-нибудь нашел? – следопыт обернулся на раздавшийся позади голос. Из зарослей показался младший брат, взъерошенный, бледный и запыхавшийся. Клауд все не переставал удивляться их внешнему сходству. Точнее тому, как Коннор становился похожим на него прежнего. Тот же подбородок, те же высокие скулы, тот же прямой нос, те же серые глаза. Если бы не недавнее происшествие и разница в возрасте на целых восемь лет, то они бы смогли сойти за близнецов, различаясь только волосами – у младшего они были вьющиеся и постоянно торчащие в разные стороны. Их мать когда-то в шутку называла его мальчиком-одуванчиком, так же как покойного отца.

– Вот, посмотри на это, – со скривившимся от плохого предчувствия лицом Клауд поднял с окровавленной земли закругленный гравированный камень на плетеной веревке. Безделушка переливалась неестественным синеватым светом, бросаясь в глаза.

Коннор присел напротив брата, внимательно разглядывая находку. Медленно сползающая с его лица улыбка показала всю серьезность ситуации. Он узнал странные руны на камне – видел их каждый божий день на протяжении нескольких месяцев. Это был амулет его учителя по рукопашному бою, хорошего друга и духовного наставника.

Невольно по телу паренька поползли мурашки.

– Это же вещь Кристофа, ты же не думаешь что они все…

– Эрика этому не обрадуется, – перебил юношу на полуслове брат, задумчиво рассматривая найденную вещицу. – Думаешь, у них были шансы?

– Я не знаю по поводу их шансов, зато я знаю, где их лагерь, – тихо произнес кучерявый парень, смотря куда-то в сторону.

– Что ты имеешь в виду? – Клауд не смог сдержать удивления и вопросительно уставился на брата. Когда он поднимал брови, создавалось ощущение, что шрам вот-вот разойдется.

Коннор молча указал рукой на виднеющийся край шатра, нелепо торчащий над разросшейся зеленью.

– Что здесь произошло?! – оторопел Клауд при виде погрома и разодранных палаток. Вспыхнувшая злоба лишила его обыденного равнодушия. – Какого черта они вообще решили остановиться в этом месте?! – Мужчина со злостью пнул железную кружку так, что та со звоном отлетела на другой край поляны. – Почему они не почувствовали приближающейся опасности!? С ними же был Кристоф!

Пока Коннор осторожно ступал меж разбросанного хлама, досконально изучая место битвы, взбешенный светловолосый воин голыми руками разорвал полог шатра.

– Они все обнесли! Стервятники чертовы!

Впервые за долгое время юноша начал узнавать родного брата в чудовище, которое с недавних пор обосновалось в его теле. Справедливый, живой, с ясностью в глазах – то был настоящий Клауд, бесстрашный и полный решимости. Подобные внезапные перевоплощения в нем вселяли в Коннора надежду, что не все потерянно и старшего брата еще можно спасти от самого себя. Для кучерявого мальчишки его злобные выкрики звучали как давно забытая музыка. Он уже успел смириться с холодным и размеренным тоном брата, отвечающего только односложными фразами. Но сейчас Клауд будто снял маску и снова стал самим собой. Это было потрясающее ощущение.

От мыслей юношу отвлек с шумом падающий на деревья шатер. Старший брат выместил на нем всю злость, ломая и без того покосившиеся подпорки.

– Ты как? – осторожно спросил Коннор, когда длинноволосый мужчина вроде бы немного остудил свой пыл.

Тот не откликнулся.

Клауд стоял посреди поляны, сложа руки на груди. На его поросшем щетиной лице играла какая-то невеселая ухмылка, а его холодные глаза быстро осматривали царящий вокруг хаос и разруху, и опять же, он не обратил никакого внимания на заданный ему вопрос.

– Надо бы тут все сжечь, – после долгой паузы отрешенно ответил он. – Дотла.

– Только сначала надо доложить об этом Эрике, – Коннор тяжело вздохнул и аккуратно поднял замерзшую «розочку» от разбитой зеленой бутыли с земли, на которой отчетливо виднелась засохшая кровь.

– Представляешь, – пробормотал он себе под нос, изучая грязную поверхность стекла. – Кто-то этим пытался защитить себя. Как думаешь, это Охотники здесь постарались?

– Я более чем в этом уверен. Даже наемные убийцы с разбойниками не оставляют после себя такой разгром, – раздраженно выругался Клауд и поманил к себе младшего брата. – Вдобавок ко всему здесь нет ни трупов, ни провианта, ни оружия. Но меня больше всего настораживает эта подозрительная вещь, – седовласый воин кивнул на гору тряпья, аккуратно сложенного в кокон у прогоревшего кострища в самом дальнем углу лагеря.

Более не сказав ни слова, следопыт вынул из ножен небольшой кинжал, сделанный собственными руками. В кузнице мужчина вытворял чудеса – новоиспеченный кинжал, опасный и очень острый, поблескивал в солнечных лучах, пуская яркие блики. В глазах Клауда танцевали огоньки в предвкушении новой охоты, а хитрая ухмылка медленно растягивалась по изуродованному, самодовольному лицу.

– Что ты задумал? – шепотом поинтересовался Коннор, не скрывая своего недовольства. – Там ничего нет.

– После набегов Охотников никто не выживает, – процедил брат сквозь сомкнутые зубы. – А здесь, помимо нас, есть кто-то ещё.

– Чего?! Ты совсем обезумел?

– Стой здесь, заткнись и смотри, – не желая слушать упреки младшего брата, Клауд отстранился от него и решительно зашагал к цели, держа оружие наготове.

«Хорошо, что этого никто не видит», – внезапно подумал про себя юноша, уже готовый увидеть разочарование воина. Но тот, подойдя к месту, не успел даже замахнуться, как вдруг его рука со смертоносным клинком бессильно повисла.

Не понимая, чем была вызвана такая реакция, Коннор в одно мгновение оказался возле кокона из одеял, ожидая увидеть хладный труп одного из знакомых.

Но к его удивлению, внутри лежала молодая девушка, завернутая в плотные куски ткани, словно кочан капусты. Ее спутанные волосы скрывали лицо, а руки покрывали ссадины и грязь. Мальчик отметил про себя, что на затылке у нее все пряди слиплись из-за засохшей крови, и, не подумав, выпалил первую мысль, взбредшую ему в голову:

– Это Охотник? – после этих слов юноша залился краской от стыда и собственной глупости, надеясь на то, что старший брат его не услышал.

Клауд тут же смерил брата презрительным взглядом:

– Ты совсем идиот? Никогда Охотников не видел?

– Видел. Позавчера вечером, и то моя нога была у него на роже.

– Тебе просто крупно повезло, что он не был готов к нападению, – следопыт вновь надел маску циника.

Коннор решил перевести тему:

– Она жива?

– Она спит. Крепко.

– Ты ее видел раньше?

– Нет.

– Как она здесь оказалась?

– Она явно не из здешних мест.

– Надо взять ее с собой, разобраться во всем. Это же живой человек.

– У нас и так провианта не хватает, погиб целый отряд хороших бойцов, а ты говоришь привести еще один голодный рот.

– Нам нужны люди, способные драться.

– Ты посмотри на нее, она не воин. Я даже готов поспорить на это.

– Если она будет способна взять хотя бы дубину в руки, это уже будет неоценимая помощь!

– Не вижу смысла.

– Ну а что ты предлагаешь?! – юноша начинал беситься от бессердечия брата.

– Оставим ее здесь.

– Ты рехнулся?! – Коннор в ужасе скривил лицо.

– Как пришла, так и уйдет отсюда.

– Ты хочешь кинуть ее на растерзание Охотникам?!

– Выживает сильнейший, – после этих слов седовласый мужчина немигающими глазищами уставился на взбешенного мальчишку. Сейчас он больше был похож на любопытного стервятника, чем на здравомыслящего человека. – Делай что хочешь, я за это ответственность не беру.

Вставив кинжал в ножны, следопыт двинулся прочь, ступая по разбитым осколкам.

– Подожди, – Коннор ошарашено взмахнул руками. – Ты бросаешь меня здесь?! В этой части леса?!

– Да, – ответил Клауд, даже не обернувшись.

Юноша был вне себя. Поведение брата не поддавалось никакой логике. Недолго раздумывая, паренек крикнул удаляющемуся воину:

– Спасибо тебе, любимый братец! Когда найдешь мое сгнившее тело, вспомни, что меня оставил здесь именно ты! – его слова эхом облетели лесную чащу, но Клауд оставил их без внимания и скрылся за лиственным покровом.

Коннор тут же спохватился, что разбудил девушку своими криками, но, оглянувшись на нее, убедился, что она даже не пошевелилась. Такому крепкому сну, по его мнению, можно было только позавидовать.

– Итак, назови мне причины, почему ты хочешь выйти из этой комнаты, – ласково прошептал незнакомец.

Напротив меня за столом сидел симпатичный мужчина в деловом костюме. Он мило улыбался и помешивал кофе, сверля меня удивительно выразительными глазами. В нем явно было что-то ненормальное. Я смотрела на него в упор и пыталась понять – то ли дело в его движениях, то ли в чем-то еще, но он будто выискивал во мне брешь, как это обычно делают хищники с будущей жертвой.

Мы сидели в пустой серой комнате без окон. Ни картин, ни обоев, лишь голые бетонные стены. Размером она была с небольшой чулан, вместивший в себя только стол со стульями. Очень неприятная обстановка, давящая, настораживающая. Тьма обреченности совсем бы поглотила меня, если бы не тусклый светильник на краю стола да деревянная дверь за спиной, к которой так и тянуло, словно магнитом. Однако просто сорваться с места и уйти я почему-то не могла.

– Ну, – парень отхлебнул глоток из кружки, все так же ухмыляясь. Кажется, он не мог дождаться, пока я заговорю.

– А аргумент, что мне здесь не нравится, не подойдет?

– Нет, – человек улыбнулся еще шире: слащаво и мерзко. – Я лучше поставлю вопрос по-другому. Зачем тебе отсюда выходить?

Каждое слово отдавалось болью в голове.

– Меня ждут, – серьезно ответила я, крепко сжав лежащие на коленях руки в кулаки.

– Да ну? Кто, например? – мужчина театрально поднял брови, будто только этого ответа и ожидал.

– Друзья, родители, мне надо идти.

– Неужели? – он еще больше расплылся в улыбке, напоминая Чеширского кота. – Ты думаешь, им не все равно? Большинство людей в наше время настолько эгоистичны и невежественны, что общаются друг с другом лишь для удовлетворения собственных потребностей. Твои подруги, думаешь, вспомнят про тебя, если им не понадобится помощь в учебе? Или взять твоего друга Дэвида: угадай, придет ли он к тебе домой, если у него вдруг намечается встреча с очень интересными дамами? Отменил бы он свои планы ради тебя, м-м? – Человек с грохотом поставил белую кружку на стол и, поднявшись с места начал медленно, как акула в море, наворачивать круги по комнате:

– А твоя мать так увлечена своей работой… Сколько же лет вы не ужинали за одним столом, разговаривая о всякой повседневной ерунде? И, позволь мне спросить, где твой отец?

– Я…

– О да, я еще забыл упомянуть твоего бойфренда, – оратор в костюме не дал мне и слова вставить. Он замер за моей спиной и вцепился рукой в спинку стула. – Как ты думаешь, смог бы он бросить «невероятно важные дела», что бы побыть с тобой? Я вот сильно сомневаюсь. Правильно, лучше провести время с друзьями, чем сопроводить тебя на вечеринку. И чем это закончилось? Тебе было там весело?

– Нет, – меня разозлил тот факт, что незнакомец начал лезть в мою личную жизнь.

– Так зачем тебе возвращаться в то место, где тебя никто не ждет, Альма? – с серьезным видом мужчина прислонился к столу и как-то наигранно сложил руки на груди. Он совсем переменился в лице: улыбка исчезла, и остался только тот самый требовательный взгляд. – По всей видимости, тебе придется остаться со мной.

Я быстро оглянулась на дверь и к своему ужасу поняла, что ее там нет. Меня поймали в ловушку.

– Ну чего же ты сидишь, – молодой человек начал медленно закатывать рукава. Его лицо постепенно, как пластилиновое, стало терять всякие человеческие черты. – Обычно, после подобных пламенных речей такие как ты сразу бросаются ко мне в объятья.

Парень резко побледнел, глаза налились кровью, а вместо улыбающихся тонких губ я увидела оскал с кривыми и острыми зубы.

– И что потом? – я попыталась соскочить со стула, но не могла даже пошевельнуться, как будто бы приклеилась к нему. Оставалось только наблюдать, как красивый мужчина перевоплощается в устрашающее исчадье ада.

Помедлив, парень чуть подался вперед и когтистой клешней вцепился мне в подбородок:

– А потом, я их пожираю, – спокойным голосом ответил он и резко сжал огромную лапищу на моей шее.

Открыв глаза, я увидела уже посветлевшее небо и верхушки зеленых деревьев, покачивающихся на ветру. Это был только сон. Очень страшный, яркий, и реалистичный сон.

После пробуждения желудок сжался в комок от голода, и я невольно поморщилась от неприятных ощущений, надеясь, что сегодняшний день более не принесет за собой никаких сюрпризов. Но вспомнив про несчастного желтоглазого мужчину, я мгновенно поникла, ощутив полный упадок сил. Ведь в какой-то степени его смерть была и на моей совести.

Сквозь дремоту, как назойливая муха, неизвестный монотонно-ритмичный звук стал отвлекать меня от неприятных мыслей.

Еле повернувшись на бок под тяжестью десятка уплотнённых покрывал, я увидела нечто, жадно хрустящее хлебом, и сначала даже не поверила своим глазам. Меня нашел человек! Не какой-нибудь бритоголовый псих с желтыми глазами, а вполне приятной наружности подросток, на год или на два младше меня. Парнишка, с взрывом из кучерявых волос на голове был настолько занят собственными думами, что не заметил моего пробуждения.

– Ты настоящий или мне все это снится? – промямлила я заспанным голосом.

От неожиданности паренек вздрогнул и тут же перевел взгляд на меня:

– Вот черт! Прости, если разбудил. Как себя чувствуешь?

– Я… – его дружелюбие застало меня врасплох. Хорошие манеры такая редкость, и даже не угадаешь, где их можно встретить. – Есть хочу, голова болит, а так вроде все неплохо… Если не считать того, что я не знаю, как вернуться домой. – Я попыталась улыбнуться своему новому знакомому, но улыбка, кажется, не удалась.

Парень заметно нахмурился.

– У тебя затылок разбит, но, как вижу, уже не кровоточит. Сейчас посидим еще немного, и я отвезу тебя в лагерь, пускай лекарь осмотрит твои раны, – юноша будто заранее продумал каждое сказанное слово. – Тебе же нужна помощь, верно?

«Спасибо тебе, судьба!» – мысленно ликовала я своей невероятной удаче. Никто бы не поверил такому прекрасному стечению обстоятельств, кому ни расскажи. Я рывком сбросила с себя отсыревшую ткань и села напротив юноши.

– Кстати, меня Коннор зовут, – паренек вновь взялся жевать кусок хлеба, но, завидев мой голодный взгляд, протянул его мне. – Вот, возьми, наверное, ты тоже проголодалась. Если что, у меня во фляге есть вода. Сколько ты уже здесь?

– Со вчерашнего дня, – я жадно впилась зубами в кусок спасительной пищи.

– У тебя очень странная одежда. Ты не из этих краев, – задумчиво произнес юноша, с подозрением убирая волосы с глаз. И в этом он был прав. В отличие от него я выглядела совершено иначе. Мой новый знакомый одеждой походил на персонажа из фэнтезийного фильма: в черном потрепанном плаще, темных штанах, в кожаных сапогах и серой рубахе на завязках. Ему не хватало только эльфийских ушей, чтобы сойти за лесного жителя из древних легенд. Так и хотелось спросить, где он раздобыл столь чудной костюм, но я задала другой вопрос, который так и крутился на языке:

– Что это за место?

Коннор вылупился на меня так, будто начал сомневаться в моих умственных способностях.

– Империя Согхат.

– Прости… что?

И тут меня словно пришибло наковальней по голове: это был не мой мир! Не мой! Другой, странный, враждебный, с жуткими желтоглазыми существами и полным отсутствием цивилизации.

– Эй, с тобой все в порядке? – я и не заметила, как парень уже сидел на корточках передо мной, внимательно всматриваясь в мое лицо. – Мне показалось, что ты сейчас свалишься без чувств. Не пугай меня больше… Так откуда ты?

Я отрешенно посмотрела на него, потерявшись в паутине собственных мыслей, и юноша невольно отпрянул.

– А ты? Что ты делаешь в этом лесу? – я решила, что надо узнать как можно больше информации об этом месте – на испуг и шок просто не оставалось времени.

– Давай по порядку, – лицо собеседника осветила милая улыбка. – Я отвечу на все твои вопросы, если потом ты ответишь на мои. Идет?

– Договорились. Меня Альма зовут.

Коннор достал из лежавшей рядом сумки еще один кусок хлеба, и с хрустом разломал его пополам:

– Еще будешь?

– Я слушаю, – закончив небольшую трапезу, произнес он, терпеливо дожидаясь вопросов, а затем встревоженно огляделся по сторонам, внимательно осматривая местность.

– Чего ты так опасаешься? – спросила я, подумывая о вчерашнем чудовище с неправильной широкой головой.

– А ты разве не слышишь? – после этих слов оглушающая неестественная тишина всей своей тяжестью надавила на слух. Может, уже было тепло и солнечно, но это место продолжало наводить тревогу. Я не знала, как смогла провести здесь ночь.

– Почему тут так тихо?

– Здесь всегда было так, это запретная область – Шепчущие земли. Когда я был маленький, мать мне запрещала даже нос сюда совать. Говорила: «Если с каждым твоим шагом ты понимаешь, что пение птиц становится все тише, тут же бегом поворачивай обратно». Ты не чувствуешь? Тут даже воздух совершенно иной. Более тяжелый.

– А почему тут все так, ты не знаешь? С чего это началось?

– Нет.

– Мама же тебе запретила заходить на эту территорию, так что ты здесь делаешь?

Коннор угрюмо смерил меня взглядом, словно я его унизила, сравнив с малолеткой, но говорить по этому поводу он ничего не стал и продолжил, как ни в чем не бывало:

– Сейчас совершенно другие обстоятельства, мы с братом искали сбежавшего Охотника.

– С братом? Охотника? – неуверенно с подозрением повторила я.

– Брат поехал вперед в очередном припадке дури.

– А что с ним?

– Это очень долгая история, – нехотя протянул юноша, томно закатывая глаза. – А про Охотников ты разве ничего не знаешь? Такого быть просто не может!

– Я только знаю, что охотники – это обычно пьяные мужики, которые отстреливают оленей и других несчастных зверей ради забавы.

Вновь Коннор сильно изменился в лице, но теперь создавалось ощущение, что он только что проглотил очень кислый лимон:

– Ты и правда ничего не знаешь, – от изумления он вытаращил на меня свои серые, почти бесцветные глаза. – Удивительно.

– А что я должна знать?

Повисла удручающая пауза. Обреченно вздохнув, мальчик взялся за объяснения:

– Охотники – это не пьяные мужики, а элитные воины человека, что захватил нашу столицу, а затем убил императора. Маг Аластор создал Охотников, чтобы отлавливать сбежавших в леса людей, которые не хотят жить по его правилам: лишенные воли и разума. Слуги мага очень живучие твари, не умирают от обычных ранений. Если ты выйдешь с таким один на один, то у тебя не будет абсолютно никаких шансов на спасение. Эти уроды отлично фехтуют, – с характерным звуком Коннор достал из ножен меч (который я сначала не заметила), как бы показывая мне, чего стоит от них ожидать. – Но это еще полбеды. Они также хорошо знакомы и с магией. Они жестокие и бесчеловечные убийцы. Разгром в этом лагере – их рук дело. И пока мы тут с тобой разговариваем, они рыщут по всей территории, пытаясь изловить каждого, кто сопротивляется воле их господина-монарха. Здесь уже несколько месяцев идет война, Альма…

– Погоди, – я совсем растерялась от таких новостей – перехватило дыхание. – Война? Магия?

Парень грустно кивнул и продолжил свой рассказ:

– Позапрошлым вечером, возвращаясь с пойманным кроликом, я впервые увидел Охотника. Он ходил вокруг нашего лагеря, ты представляешь? У самой ограды. Что-то разглядывал, изучал. Он нашел нас! – его глаза вдруг округлились от испуга. – А если нашел один, значит, найдут и другие, и нам всем конец. Он спокойно мог привести в этот же вечер армию, и перерубать нас к чертовой матери!

– И? – я не знала что страшнее: то, что рассказывал парень, или то, с какой экспрессией он это делал.

– Так вот, – он вздохнул, пытаясь успокоиться. – Не теряя ни минуты, я набросился на него с клинком в руке. И мне было плевать на собственную шкуру! Я словно обезумел! Главной целью стало уничтожить его и спасти всех остальных! Ведь в нашем лагере Сопротивления не только воины, но и старики, женщины, дети – все, кто сумел бежать от этого кошмара! – он сменил тему. – Охотник был чем-то так занят, что даже не заметил меня, и я без особых усилий всадил ему кинжал в спину, повалив на землю! О, его выражение лица надо было видеть! Бесценное мгновение! Он даже не понял, что с ним произошло – не успел вскрикнуть, как я уже начал ногами бить его по роже. Ты хоть раз видела их руки? Это просто кошмар! Знаешь – это такие тонкие пальцы непропорциональной длины с огромными черными когтями! Они без магии и оружия могут драться ими! Когти у них – словно из стали, как у злобных гарпий из детских сказок! Эта тварь начала закрывать свое лицо, и тогда я искромсал ему грудь с животом. Человек бы в такой ситуации умер на месте, а этот гад просто откинул меня магией в ближайшее дерево и убежал! Пришлось поспешить в лагерь, найти брата и дальше отправится по кровавому следу…

Парень перевел дыхание от очень эмоционального рассказа:

– Кстати, мы эту тварь так и не нашли, – продолжил он уже на полтона ниже. – Только его порезанный кожаный плащ, который он в бегстве скинул с себя, пытаясь сбить нас с пути. След оборвался недалеко отсюда.

Юноша хотел сказать что-то еще, но я его перебила, как только тот чуть приоткрыл рот.

– Ты уверен, что это был Охотник, а не человек? – меня начали терзать смутные сомнения. Руки вновь задрожали, но теперь от волнения.

– Уверен, – Коннор начал показывать на пальцах. – Во-первых, как я сказал, у него были колдовские клешни. Во-вторых, все Охотники ходят в одинаковой одежде. Брат мне как-то показывал трофейный плащ, снятый с его первого убитого мага. Эта тварь, снующая у нашей ограды, была точно в таком же! Ну и, в-третьих, желтые светящиеся глаза в темноте не так-то легко перепутать с человеческими.

Я судорожно затаила дыхание.

Сомнений не было: вчерашняя вечерняя сцена, развернувшаяся у меня на глазах, была окончанием рассказа Коннора. Тот покалеченный желтоглазый – его сбежавшая жертва. Тогда… Почему Охотник сказал мне бежать и оттолкнул, вместо того чтобы схватить и отдать своим дружкам?

Я решила задать еще один интересующий меня вопрос:

– А вот эти огромные твари, которые в несколько раз больше человека, кто они?

Мальчик снова скорчил непонимающую мину:

– Это Талы, охранники столицы, еще один из элитных отрядов Аластора. Откуда тебе про них известно, если ты даже про Охотников ничего не знаешь?

Я решила кое-что ему рассказать:

– Я вчера видела твоего Охотника…

Глаза у собеседника буквально вылезли на лоб.

– И ты выжила?!

– Я отсиживалась в зарослях, наблюдая, как раненого мужчину умертвили его же сотоварищи.

– Не понимаю, – Коннор ловил каждое мое слово, по сотне раз обдумывая их смысл.

– Ну, твой полумертвый Охотник лежал на земле, и к нему подошли двое. Один желтоглазый и бритоголовый, а второй – как ты говоришь – Тал, страж столицы. И один…

Парень резким выкриком перебил меня:

– Талы теперь выходят за границы города?! – и после недолгой паузы виновато произнес: – Прости.

– …И бритоголовый что-то запихнул бедняге в рот, от чего тот задохнулся.

Коннор внезапно стал каким-то потерянным. Нахмурив лоб, он опустил глаза в землю, поглаживая подбородок, и через некоторое мгновение выдал:

– Может яд? Хотя, какой смысл, если у него были ценные данные о нашем местоположении. Он им ничего не сказал?

– Он был в таком состоянии, что вообще не мог говорить.

– Странно.

– Слушай, у меня родилась безумная теория, – мысли в моей голове начали водить хороводы. – Может, он провинился перед своим повелителем и решил бежать? После чего случайно наткнулся на тебя и лагерь Сопротивления?

– И что?

– Я про то, что после стычки с тобой они нашли его и все-таки добили?

Юноша опять расплылся в широченной улыбке, чуть ли не смеясь:

– Что же тогда он за неудачник-то! Мне всегда говорили, что Охотники очень сильные и хитрые бойцы. Но на деле я сразил «сильного и хитрого бойца» как котенка. Он наверно был позором всего этого отряда желтоглазых!

– А мне его немного жаль, – выпалила я и тут же об этом пожалела. Коннор снова непонимающе посмотрел на меня своими безумными огромными глазами.

– Ты послушай себя! – возмутился он. – За всю свою службу он наверно перерезал десятки людей, а тебе его жаль?! Все эти убийцы заслуживают только одного – смерти! И я бесконечно счастлив был избавить мир от одного из них!

Так и хотелось сказать: «Он заставил меня спрятаться, когда подходили его товарищи», но не стала этого делать – подумала, что чересчур эмоциональному мальчику лучше этого не знать.

– Ты говоришь, что Охотники только отлавливают людей, но при этом еще называешь их убийцами. Как это? Может ты что-то напутал?

– Они сами решают, что им делать с пойманной жертвой. Если она поддается гипнозу, то они отводят ее за стены столицы, а если нет, то тут множество вариантов.

– Что ты имеешь в виду?

– Они сами выбирают способ убийства, – мрачно прокомментировал юноша. – Мою подругу нашли полностью раздетую с глубокими следами от когтей по всему телу. Я бы никому не пожелал такой смерти, – Коннор тяжело вздохнул и поднялся с земли, почему-то совсем бледный и измученный. – Нам пора идти, моя лошадь привязана неподалеку. Остальные вопросы можно обсудить и по дороге.

Он еще раз обвел поляну взглядом и вставил меч обратно в ножны:

– Лучше уйти отсюда, пока Охотники не нагрянули.

Сквозь ветви высоких деревьев пробивались солнечные лучи, жужжали насекомые. Темногривая кобыла везла нас вперед, лавируя меж зарослей, но тревога плелась за нами тенью где-то позади – с того момента, как мы вышли из лагеря, Коннор не проронил и слова. Он, искусав все губы в кровь, лишь напряженно молчал, вглядываясь вдаль, и терпеть это его состояние уже не было сил.

– О чем думаешь? – шепнула я тогда и крепко вцепилась в паренька, чтобы не выпасть из седла. Никогда не любила лошадей, а еще больше – молчание.

– Да так, только зря вспомнил.

– Ты о погибшей девушке, да? – я как нутром чуяла, что именно в этом таилась проблема. После этих слов парнишка издал судорожный вздох, и я тут же пожалела, что не умею держать язык за зубами.

– Да, – нехотя выдавил он.

– Прости, я больше не буду напоминать.

– Все нормально, – пробормотал юноша и снова замолчал. Я тут же ободряюще приобняла его, пытаясь привести в чувство, и уже начала уходить в свои мысли, как он внезапно оживился. – Прошло уже пять месяцев. Думаю, каждый из Сопротивления кого-то потерял.

– Она была дорога тебе? – вопрос был уже заранее подготовлен.

– Даже более чем.

– Поведаешь мне историю?

– М-м, – он повернул голову чуть в сторону, поймав взглядом проплывавший меж кустарников и нескольких близко росших деревьев плоскогранный камень, напоминающий дорожный указатель. – Путь нам предстоит еще долгий. Могу рассказать. Только не забывай поглядывать по сторонам: нам не нужны неприятности, – без всяких эмоций проговорил он, а затем, словно убедившись в отсутствии сторонних слушателей, продолжил. – Все началось после того, как Аластор захватил Элювилен.

– Потом расскажешь мне про этого повелителя Охотников? – я не брала в толк, отчего разговоры о магии и рыцарях доставляли мне невероятное удовольствие.

– Напомни об этом позже, – Коннор подхлестнул кобылу поводьями, вывернув на тропу. – Мы жили спокойной жизнью в «городе кузнецов» Стариттане неподалеку от столицы и знать не знали, что случилось. Клауд – мой брат, зарабатывал большие деньги, изготавливая оружие на заказ, а мы с Мири просто были счастливы, помогая моей матери в овощной лавке. – Он на мгновение задумался. – На самом деле в том, что случилось, есть и моя вина. Когда до нашего селения дошла новость о смерти императора и поднялась паника, все сразу начали покидать родные дома, но только не Мири – ведь у нее в столице остался любимый брат, от которого не было никаких вестей. Хоть мы с Клаудом и смогли удержать ее от самоубийственной поездки в Элювилен, уходить из родных мест она тоже не желала, надеясь на то, что брат придет за ней.

– И что?

– И мы остались ждать одни в опустевшей деревне, отправив мать в безопасное место вместе с остальными людьми.

– Он не пришел?

– Да нет, пришел, – паренек выдержал мучительно долгую паузу. – Знаешь, откуда вообще появились первые Охотники?

– Не-а.

– Это были обычные люди, которых все знали и любили, с которыми что-то сотворил этот упырь Аластор. И угадай, за кем они сначала приходили?

– За своими родными! – в ужасе ахнула я.

– Именно, – согласился Коннор. – Люди, однако, такие наивные, такие глупые. Одним дождливым вечером Мири прибежала все светящаяся от счастья со словами, что видела брата. Мол, он жив, здоров, и скоро мы все вместе отправимся к портовому городу… Вот дурак, – процедил юноша сквозь зубы. – Почему на следующий день я отпустил её одну?

– Ты не знал… – мне хотелось как-то успокоить своего нового друга, но он будто не услышал меня.

– Все мы слышали слова беженцев, что принесли дурные вести в Стариттан, – грустно хмыкнул юноша. – Они утверждали, что спастись удалось только счастливчикам, находившимся по другую сторону крепостных стен, так как буквально через несколько минут после удара молнии главные ворота города были закрыты вражеским войском.

– Что было дальше?

Парень мотнул головой, словно отгоняя от себя навеянные прошлым образы:

– Мири ушла за братом, чтобы привести его к нам, и не вернулась. На ее поиски ушел Клауд – знаток местных лесов, но когда тот возвратился один, я все понял по его окаменевшему лицу.

– И он привел тебя к ней? – я боялась услышать развязку этой истории.

– Я до сих пор помню этот день, – понизив голос, сказал Коннор. – Шел дождь. И она такая хрупкая, вся поломанная лежит в мокрой траве. Тогда я осознал, что ничего уже не будет как прежде.

– Мне жаль…

– Ну а дальше мы с Клаудом нашли отряд Сопротивления во главе со спасшимся командиром городской стражи, после чего мой брат лишился рассудка.

– Как так лишился?

– Долгая история: он пошел на охоту за дичью, а потом его нашли через день совершенно седого и ничего не понимающего, как будто контуженного. Это было для меня последней каплей.

– А с виду ты очень даже жизнерадостный человек.

Коннор повернулся через плечо, и я удивилась, заметив на его лице легкую играющую улыбку.

– Я стараюсь находить во всем положительную сторону. Все эти события сделали меня сильнее и самостоятельнее. Тем более моя мать успела сбежать с этих земель, а старший брат все еще со мной. Конечно, я все еще готов из-за Мири лезть на стену от горя, но семья – самое дорогое, что у меня осталось. Сама подумай, если постоянно унывать и жалеть о совершенных ошибках, мы рано или поздно окажемся в лапах Охотников, и все усилия окажутся напрасны.

– А что же с Аластором? – после недолгой заминки поинтересовалась я.

– Я про него совсем мало знаю, – собеседник задумался. – Но в лагере, я думаю, тебе все подробно расскажут. Запомни вот что: когда увидишь Эрику, тебе придется пересказать ей все о встрече с Охотником и Талом. Боюсь, мы многого еще не знаем об этих существах.

Все происходящее с трудом поддавалось логике: какие-то Охотники, война, магия, другой мир… Я все еще слабо верила в слова Коннора, упираясь в собственные жизненные принципы: «Не поверю, пока не увижу». Вот и относилась ко всему с большим подозрением, ожидая, пока мне покажут захваченный город, людей, лишенных свободы выбора, и магию. Но мальчик говорил убедительно и искренне – от чистого сердца, а желтоглазые существа, встретившиеся мне в ночи, шли доказательством к его словам. Коннор даже меня накормил и решил вывести из леса! Слишком добрый, думала я. Но за «просто так» такого никто не делает – парень будет обязан что-то потребовать взамен за свои услуги. Вот только что?.. И когда? Или же в этом мире общество устроено несколько иначе?

После нескольких часов болтовни про походную жизнь, Коннор сказал, что мы почти на месте. Наконец-таки. За это время я успела устать от вечно зеленого пейзажа и езды верхом, прощупывая седалищем каждую кочку.

По пути не встретилось ничего примечательного, абсолютно ничего. Земля, деревья, трава, кусты, цветы. От такого однообразия я уже начинала засыпать, томно уткнувшись лбом в спину парнишки, как вдруг тот негромко заявил:

– Смотри, кто идет.

Я тут же встрепенулась, разыскивая глазами какого-нибудь монстра или того самого бритоголового Охотника-убийцу, но вдали лишь увидела высокую седовласую фигуру, что неумолимо быстро двигалась в нашу сторону, ловко огибая деревья. Сначала мне показалось, что перед нами вот-вот возникнет старик, но по мере его приближения стало ясно, что мужчина был очень молод лицом. Отвратительный шрам пленил взгляд, а седые волосы оттеняли его кожу.

Юноша заметно напрягся.

– Кто это? – шепотом спросила я, ощущая идущую опасность от незнакомого человека.

– Клауд.

– Твой брат?!

– Да. Это нехорошо, – паренек замолчал и остановил лошадь, отчего та издала звук отдаленно похожий на вздох облегчения.

Мужчина с безразличным видом подошел к нам почти вплотную и как-то не по-доброму уставился на Коннора. Про себя я отметила, что его брови, в отличие от волос, оказались гораздо темнее.

– Опаздываем, – бросил Клауд, сверля брата такими же серыми глазами. – Быстро к Эрике, она рвет и мечет.

Затем он перевел взгляд на меня и с полным недоверием продолжил:

– И ты тоже. Готовься, – в его глазах читалось отвращение, будто он увидел что-то сверхомерзительное, а не девушку, которая не на шутку перепугалась и пыталась спрятаться за спиной друга.

От такого холодного приема я сразу захотела провалиться сквозь землю. Ни привета, ни ответа. Клауд был полной противоположностью мальчику, который весь день так и блистал манерами. Мне с трудом верилось, что они росли в одной семье.

– Неужели ты пошел искать меня? – саркастично спросил кучерявый парень, переходя на ледяной тон, и мне показалось, что я в этом разговоре совершенно лишняя.

– Отнюдь. У меня есть и другие дела, – еще раз недовольно оглядев брата, мужчина двинулся прочь в леса с простым деревянным луком и кожаным колчаном стрел наперевес. Коннор тоже, не теряя ни минуты, заставил лошадь сдвинуться с места, и через какое-то мгновение я услышала его тяжелое, раздраженное дыхание.

Когда Клауд совсем скрылся из видимости, парнишка злобно прошептал:

– Что-то темнит, сволочь.

– Он всегда так себя ведет?

– В последнее время так оно и есть. Упырь высокомерный. Никакого уважения к окружающим.

– Я боюсь его, – честно призналась я словно сама себе. – У него глаза сумасшедшего человека.

– Да нет. Его не стоит бояться. Вряд ли он может сделать что-то плохое. Хотя, первое время старайся держаться от него подальше, мало ли что, – серьезно сказал он.

Когда мне сказали слово «лагерь», я представила небольшой палаточный городок наподобие того, где пришлось провести прошлую ночь. Но то, что я увидела здесь, просто поразило воображение, и сразу же возник вопрос: «Сколько человек и времени понадобилось, чтобы отстроить такое сооружение?»

Люди вырубили огромную территорию леса, чтобы хоть как-то разместиться (причем этого им так и не удалось: палатки и всевозможные шатры были вплотную поставлены друг к другу), а из срубленных деревьев они сделали огромную массивную ограду по всему периметру и несколько высоких дозорных башен.

На входе нас встретило несколько стражников в латных доспехах, начищенных до блеска: все высокого роста, заросшие густой щетиной, уже немолодые мужчины с оружием, спрятанным в ножны. На груди у них всех красовался серо-желтый знак, чем-то похожий на птицу с расправленными крыльями. Попадающие на него солнечные лучи мгновенно отражались и играли бликами до рези в глазах.

Мужчина с только-только пробивающейся сединой хмуро взглянул на приближающегося к стенам лагеря Коннора. Этот стражник, мне казалось, здесь был старше остальных.

– Я так понимаю, это наш эскорт, – шепнул мне через плечо юноша, остановив усталого скакуна. – Давно ждете, сэр Алан?

Его бодрый голос передал мне небольшую часть боевого духа.

Солдаты тут же оживились и подошли к главнокомандующему, о чем-то перешептываясь.

– С прибытия Клауда, – невесело пробасил страж, сложив руки в кольчужных перчатках на груди. До моих ушей донесся скрежет несмазанных лат. – А это, видимо, наш новый рекрут?

К этому моменту Коннор уже успел соскочить с лошади, взяв ее под узды, и мужчина, сдвинув брови, сосредоточенно начал изучать меня, что-то очень усердно обдумывая.

Я поняла, что впадать в ступор сейчас нельзя, и решила последовать примеру приятеля, но как всегда со своим «везением», спрыгнув с кобылы, я потеряла равновесие и плюхнулась на колени. Словами было не передать, насколько сильно затекли ноги за несколько часов езды.

Добрый мальчик, даже не раздумывая, помог мне подняться и отряхнуться, и тем самым внезапно напомнил мне Дэвида, который всюду меня оберегал.

– Так ты из Вольтерна, или Логтана? Не могу понять, – страж все еще не сводил с меня своих орлиных, сощуренных глаз, которыми так цеплялся за мою испачканную одежду.

– Из Вольтерна, – соврала я, чтобы не вызывать подозрений, а в голове бегущей строкой пронесся вопрос: «Что такое вообще этот Вольтерн?»

Стоящий рядом юноша вопросительно уставился на меня, кажется, совершенно не поверив моим словам.

– Я и не сомневался, – чуть с усмешкой произнес сэр Алан, заметно расслабившись. Он проглотил мою ложь как сладкую конфетку. – С оружием управляться умеешь?

– Нет, сэр, – голос прозвучал уверенно и четко, прямо так, если бы я отчитывалась в армии перед старшим по званию.

– А придется, если хочешь получить здесь кров и пищу, – высокий мужчина подошел к нам поближе, и в его блестящих доспехах я увидела искаженное отражение.

Нормальный бы человек сейчас начал подумывать о предстоящим разговоре с предводителем Сопротивления, о неизбежности, о доме, в который больше не вернуться… А я же всполошилась и утонула в невероятном ощущении стыда – вид у меня был такой, будто я выползла из выгребной ямы! Расплывчатое отражение на блестящей поверхности нагрудника воина явно говорило мне, что я больше не была похожа на девушку, а скорее – на существо, явившееся миру из глубин грязевых болот.

– Я думаю, из тебя может выйти толк. Идемте, – развернувшись ко мне спиной, произнес страж, зазывая нас с пареньком и солдат за деревянные стены.

Коннор говорил правду – за выстроенной оградой пристанище нашли не только воины, но и беженцы, которым просто повезло не попасться на глаза Охотникам: старики, женщины, мужчины, дети. Все они выглядели не лучше меня. Уставшие, голодные, в потрепанных лохмотьях. Мест для ночлега катастрофически не хватало и, по словам моего нового знакомого, с каждым днем их становилось все больше.

Мы шли по «главной улице», если ее можно было так назвать (протоптанная дорога внутри лагеря просто показалась мне намного шире остальных), ведущей от самого входа к огромному серо-желтому шатру.

«Там, наверно, и заседает некто по имени Эрика» – подумала я, оглядывая золотистую птицу, нарисованную на ткани, и настороженных стражников, охраняющих вход.

Внезапно на этой небольшой улочке собралось несколько десятков зевак. Они смотрели не на солдат в доспехах и не на сэра Алана, идущего впереди нашей колоны, и даже не на Коннора, смущенно прячущего глаза. Нет! Они с интересом разглядывали меня, и, так же как рыцари в первые секунды нашей встречи, стали испуганно о чем-то перешептываться между собой.

Маленький мальчик, появившийся из ниоткуда, указал на меня пальцем, и радостно воскликнул: «Якши!», после чего тут же получил по голове от стоящей рядом женщины, по-видимому – матери.

Я ничего не понимала. Что за Якши?

Опять появилось желание провалиться сквозь землю. Возможно, если бы нас с юношей не сопровождало пятеро «металлических людей», никто бы и внимания не обратил.

Солдаты шли в напряженном молчании, позвякивая навешанным на себя железом, и создавалось такое впечатление, будто нас с Коннором ведут не на разговор, а на самую настоящую казнь.

За спинами собравшихся людей я увидела аккуратно расставленные столы под трясущимся на ветру навесом и толстого мужика, помешивающего что-то в большом почерневшем котле. Он не обращал никакого внимания на всеобщее оживление и просто занимался своим делом. «Это должно быть столовая» – отметила я про себя, принюхиваясь к восхитительно вкусному запаху. Голодный живот издал негромкое урчание умирающего кита, намекая, что неплохо бы и подкрепиться.

– Боишься? – прошептал юноша, шагая позади меня. – Я не знаю, что им там рассказал Клауд, но они явно раздувают из мухи слона. Такое сопровождение нам ни к чему.

– Мне все это не нравится.

– Крепись. Скоро станет легче.

Я обреченно вздохнула, пытаясь хоть как-то привести себя и свои мысли в порядок.

Навстречу нам из шатра вышла женщина, так же закованная в ослепительно блестящие латы. Если бы меня спросили, я бы охарактеризовала ее как «женщина-танк». В ширине плеч и росте она никак не уступала своим подчиненным и, может, была даже выше некоторых из них. Словом – настоящий «мужик в юбке». Я тогда ещё подумала, что мне бы не хотелось сойтись с ней один на один на поле боя – голову оторвет и спросить забудет.

Своей сдержанной манерой поведения и видом она считалась эталоном для всех: рассудительным и тактичным. Это отчетливо виделось по ее мудрым темным глазам. Казалось, стоящая передо мной женщина в этой жизни повидала намного больше боев, смертей и боли, чем многие из ее солдат вместе взятые.

Но и в ней присутствовали недостатки. Хоть черные как смоль волосы «железной леди» были собраны в безупречный конский хвост на затылке, её лицо покрывала борозда глубоких морщин. Годы не шли ей на пользу.

– Эрика, – сэр Алан, прижав железный кулак к груди, быстро и уважительно поклонился. – Они здесь.

Женщина совершенно бесстрастно взглянула на нас с Коннором, и сразу стало понятно: на лучшее надеяться не стоит.

– Ее ко мне, а с мальчишкой я потом поговорю, – скомандовала она, надменно приподняв голову.

В голосе женщины чувствовался стержень: власть, величие. Она напомнила мне одну из моих старых школьных учительниц, на чьих уроках все сидели тихо, как мыши, и боялись даже вздохнуть.

Главнокомандующий пропустил меня вперед, молча кивнув в сторону входа, закрытого плотной двухцветной тканью. Мне ничего не оставалось, кроме того как войти внутрь.

Успев в последний момент оглянуться, я заметила только растерянное лицо Коннора, словно говорящее: «Я ничего не могу поделать».

Я обреченно вздохнула и сделала один широкий шаг в полумрак, равноценный прыжку в пропасть. Первое, что мне бросилось в глаза, была огромная карта, висящая меж двух столбцов с четко проступающей надписью «Согхат» и неизвестными мне ранее угловатыми зелеными массивами этой земли. Империю с двух сторон, судя по рисунку, омывало море. Виднелись десятки мелких названий, где-то стояли красные перечеркнутые крестики, а так же чернилами были обведены дорожные пути.

Я так и замерла, пытаясь найти хоть какое-нибудь опровержение тому, что сейчас происходило. Искала глазами знакомые названия, местность, но все колкие рукописные буквы говорили лишь об одном – я действительно там, где не должна быть.

Вся «массовка» – сотни людей в лохмотьях за шатром и рыцари в блестящих доспехах – дороговато для обычного розыгрыша. Все происходило на самом деле. Как меня занесло сюда – загадка, а как выбраться отсюда – вещь еще более непонятная.

Мой растерянный взгляд уперся в перечеркнутое черными чернилами название, и я, кажется, начала постепенно терять равновесие от очередного эмоционального потрясения, но вдруг кто-то сзади легонько подтолкнул меня, и я сделала еще несколько шагов вперед, продолжая изучать содержимое просторного шатра. На глаза попался деревянный стол, заваленный бумагами, несколько мечей в ножнах с невероятными узорами, почти догоревшие самодельные свечи по углам, а на полу лежало несколько больших звериных шкур рядом с предметом, отдаленно напоминающим деревянное кресло.

«Как комната для допросов» – промелькнула ужасная мысль в голове. На душе стало тревожно и мерзко – поддержки ждать неоткуда. Здесь была только я и совершенно чужие мне люди, естественно, агрессивно настроенные.

– Присаживайся, – властный женский голос буквально пригвоздил меня к деревянному креслу, стоящему посреди шатра.

Следом за мной вошла Эрика, сэр Алан и еще несколько бородатых мужчин в кольчугах.

– Меня зовут Эрика, и здесь всем заправляю я. Называй меня капитан или мэм. Это понятно? – женщина прижалась к столу металлической пятой точкой, сложив руки на груди, а ее сосредоточенный взгляд не выражал абсолютно никаких эмоций (она просто пыталась прожечь на мне дыру).

– Да, – произнесла я, и, завидев как лицо воительницы начало искажаться в недоброжелательной гримасе, поспешно добавила. – Мэм…

– Умная девочка. А теперь поведай нам всем историю, как ты оказалась в самом центре Шепчущих земель в аванпосту одного из наших отрядов? – Люди во все глаза вылупились на меня, и я поняла, что кроме лжи «во спасенье» у меня нет другого выхода. Скажи я им правду – точно примут за ведьму и сожгут на костре. Благо, сочинять на ходу я научилась с самого детства. Главное – тянуть время и продумывать каждое, даже незначительное, словосочетание.

– Ты же из Вольтерна, верно? – не унималась темноволосая женщина, недоверчиво уставившись на мои серые заляпанные джинсы. Это была игра по заранее оговоренным правилам, из которой, если не выйти победителем, можно было лишиться головы. – Что же ты делаешь в такой дали от дома, м-м?

– У меня здесь жила родня, в столице, – неуверенно начала я, исподлобья поглядывая на публику и понимая, что они ловят каждое мое слово. – Я хотела их навестить.

– Ты приплыла сюда одна? Как давно? – серьезно спросил сэр Алан.

– Приплыла? – фыркнула я себе под нос, принимая к сведению, что Вольтер находится где-то за морем. – Нет, не одна.

– А с кем? – настаивал мужчина.

– С братом, сестрой и дядей, – мгновенно ответила я, тут же встретившись с ним глазами.

– И где они сейчас?

– Мертвы… – печально закончив эту фразу, я медленно склонила голову, и незнакомые мне мужчины начали вяло перешептываться. Я не знала, плохой ли из меня актер, или хороший, но публика, кажется, легко проглотила наживку.

– Что с ними произошло, и как ты попала в запретные леса? – теперь вопросы задавала Эрика все тем же непробиваемым звонким голосом, но один из слушателей не дал мне и слова вставить:

– Война идет уже несколько месяцев, а нашли тебя в лесу только сегодня. Здесь что-то не вяжется, если учесть, что ближайшие порты были захвачены практически сразу после Элювилена.

Воительница грозно уставилась на говорившего, но тут же перевела взгляд на меня, ожидая ответа. «Ах ты, старый сукин сын!» – мысленно выругалась я на одного из бородачей, выстраивая логическую цепочку из хаотичных мыслей, мелькающих на полотне сознания.

– На самом деле мы здесь уже довольно давно, – я напряженно искала правильные слова, обдумывая каждое словосочетание, и то, какие вопросы это может за собой повлечь. – Останавливались в некоторых деревнях, разбивали лагеря в лесу… Любовались новыми видами и не особо торопились в город.

– А что же с одеждой, раз вы уже так давно в наших краях? – сразу же перевел тот тему, и я опять мысленно выругалась. – Почему не переоделись в «нашу», как только прибыли в порт?

– Мы чтим свои традиции, сэр, – обиженно улыбнулась я, и бородач тут же пожал плечами. Я почувствовала, как на лбу появляется испарина. Несмотря на все мое внешне наигранное спокойствие, внутри я паниковала еще сильнее, чем испуганный страус, засунувший от страха голову в песок.

– И что же случилось потом? – произнес уже другой голос. Сэр Алан, кажется, проникся моей грустной историей, так как вид у него был очень обеспокоенный.

– Мы прятались в лесу подальше от начавшейся войны, – сболтнула я, быстро стараясь унять свое чересчур быстрое сердцебиение. – На нас напали разбойники.

– Как? – в глазах моего немолодого собеседника читалось сострадание. – Неужели одиночные банды еще не все выловили?

«Господи, какой он доверчивый».

– Я уходила на поиски питьевой воды, а когда вернулась – увидела несколько человек роющихся в наших пожитках и своих мертвых родственников, – в проходе за медленно приоткрывшимся пологом я заметила любопытную пару глаз и лохматую макушку Коннора, который попытался незаметно просунуть внутрь свою голову. Удивительно, но мне стало спокойнее, когда я узнала, что этот парнишка где-то рядом – единственный человек в этом новом мире, которому я могла бы доверять.

Остальным людям, похоже, на лишнюю пару ушей было плевать: они даже внимания не обратили на это плохо замаскированное «подслушивающее устройство», и юноша просто вошел внутрь, встав у самого входа.

– Обезумев от ужаса, я побежала… Очень долго бежала и не знала, сколько времени прошло с тех пор. Разбойники отстали от меня быстро, но обратно я вернуться уже не могла, и пришлось скитаться в поисках чего-нибудь. Мне казалось, что это все один очень страшный и неправдоподобный сон…

– Это объясняет твой вид, – то ли оскорбила, то ли одобрила меня Эрика. Но, судя по ее резкому тону голоса, напрашивался скорее первый вариант.

За спиной сэра Алана внезапно нарисовался Клауд. Я даже и заметить не успела, как он вошел в шатер.

– А дальше? – поинтересовалась женщина.

– Вчера вечером я заблудилась окончательно и случайно наткнулась на вашего сбежавшего Охотника, которого искал Коннор с братом.

По толпе вновь покатился шепот.

– С этого места поподробнее, – в карих глазах Эрики загорелся нездоровый огонек, словно какая-то одержимость полностью одолела ее. – Я слушаю.

– Он лежал полумертвый, как вдруг около него появилось двое, – краем глаза я заметила, как Клауд недоверчиво сощурил свои холодные глаза, что заставило меня тут же замолчать.

– Кто? – воительница вдруг напомнила мне хищника, готового к прыжку.

Я почувствовала, что начала постепенно продавливаться под ее влияние:

– Охотник, и еще огромный такой – Тал.

– Это правда?! – возбужденно и совершенно неожиданно воскликнула Эрика, ища поддержки у молчаливого следопыта вставшего рядом с ней. Этот вопрос скорее относился к нему, нежели ко мне.

– Да. Я видел огромные следы, но и мысли не допускал, что это может быть столичный страж. Теперь они выходят за стены города. Сомнений нет, – он произнес это так гадко, будто читал этикетку на туалетной бумаге: безразлично, словно это его совсем не касалось.

– Это несколько осложняет дело. Продолжай, девочка, – подбодрила меня «железная леди» уже более теплым тоном, давая понять, что ее надежды несколько оправданны.

Я обвела публику взглядом, задержавшись на кучерявом пареньке, который не спускал с меня глаз, и уже более храбро продолжила:

– Бритоголовый Охотник схватил раненого и что-то насильно запихнул ему в рот, после чего тот задохнулся… – без запинки ответила я, так и не успев закончить предложение, так как на меня сразу же вдруг посыпался град вопросов, словно люди разом обезумели и потеряли над собой самообладание:

– Они теперь убивают своих?!

– Охотник успел что-нибудь сказать им перед тем, как его убили?

– Тал в лесу?! Это немыслимо!

– Я не верю в это!

– Всем молчать! – Эрика с силой ударила латным кулаком по столу так, что все бумаги, лежавшие на нем, тут же разлетелись в разные стороны, а кричащие люди мгновенно заткнулись, застыв по стойке «смирно» от ее властного голоса.

После небольшой паузы, разряжая напряженную атмосферу, женщина вновь обратилась ко мне:

– Ты не видела, что именно они дали Охотнику?

– Нет. Было темно.

– Охотник успел с ними поговорить перед смертью? – повторила вопрос сэра Алана черноволосая воительница.

– Он харкал собственной кровью и как-то был не в состоянии говорить. Я наблюдала за ним с небольшого расстояния.

– Тогда это все бессмысленно. У Охотника были ценные данные, – она на секунду задумалась, в точности как Коннор в лесу. – Ты уверена, что он был мертв?

– Определенно. Он очень естественно задыхался, а потом так же естественно, как кукла, обмяк в руках огромного Тала.

Эти новости так ошарашили женщину, что та и вовсе забыла про свой главный вопрос. Ей уже явно было неинтересно слушать про потерянный аванпост – другие тревожные думы накрыли ее с головой.

– Понятно… – Эрика погрузилась в размышления и подошла к выходу. Выглядела она взволнованно – явно вела активный внутренний монолог.

– Коннор, Клауд! – рявкнула женщина через плечо несколько резче и грубее, чем ожидалось. – Девочка теперь на вашем попечении. Найдите ей какую-нибудь одежду и покажите, где можно вымыться. И еще отведите ее к Джун, пусть она посмотрит, что делать с ее раной на голове. Я вас буду ждать здесь.

Быстрым шагом «железная дева» вышла из шатра вместе со своей свитой и с сэром Аланом, оставляя нас наедине.

То, что произошло дальше, меня напугало сильнее, чем вчерашний бритоголовый убийца. Услышав свое имя, Клауд взбешенно вылупился на брата своими серыми глазищами и моментально искривился в зловещей гримасе. В его взгляде был только гнев и более ничего – лишь обжигающая жгучая ненависть.

К самым страшным опасениям, седовласый воин потянулся к рукояти кинжала (боковым зрением я увидела, как Коннор, занервничав, медленно стал отступать назад), но вдруг остановился, даже не дотронувшись до оружия. Он опять переменился в лице, и, выдохнув, просто провел рукой по свалившимся на его лоб волосам.

– Это ты во всем виноват! – неожиданно гаркнул Клауд на брата и рванул вслед за Эрикой, шепча гневные ругательства себе под нос.

– Что это было? – спросила я у побледневшего юноши, который так и смотрел в одну точку – на место, где только что стоял наш потенциальный убийца.

– Очередной срыв. Он просто не хотел быть в этом замешан, – шепнул в ответ тот.

– Так постоянно?

– Он бесится, как только меня видит, – Коннор обернулся и поднял на меня грустные глаза. – Добро пожаловать в лагерь Сопротивления, Альма.

Джун оказалась очень милой и жизнерадостной женщиной, но с очень раздутым самомнением, всячески восхвалявшей себя, словно вокруг ее персоны вертелся весь мир. Она, не умолкая, рассказывала о своих способностях ясновиденья и целительства, без которых беженцы давно бы погибли, а я скромно улыбалась и помалкивала, скрывая собственное мнение на этот счет.

Женщина, как и многие здесь, занимающие в лагере важные посты, была немолода: смуглокожая, курносая, с множеством мимических морщин и темными волосами подвязанными синим платком, она походила на цыганку, как внешне, так и создаваемой в шатре обстановкой. Меня окружали свечи, потрепанные старые книги, декоративные блестящие безделушки, постель из звериных шкур, котел в темном углу, карты, сложенные стопкой (кажется, игральные), и стеклянный синеватый шар на столе (хотя она меня до последнего уверяла, что он из чистого хрусталя!).

Чем больше она говорила, тем меньше я ей верила. И вскоре, устав от болтовни, такой же бесполезной и пустой, как назойливое жужжание комара, я начала слушать гадалку в пол-уха, погружаясь в собственные тяжелые думы. В какой-то степени я чувствовала себя потерянной – не знала, что мне делать и куда идти; где спать и у кого просить одежду. Не знала я теперь и того, как мне избегать новых встреч с Клаудом, который возымел все шансы сместить бритоголового Охотника с пьедестала самого страшного существа из моих кошмаров.

«И почему он меня так невзлюбил?».

– Да потому, деточка, что он не хочет лишних забот и проблем, – ответила колдунья на мой мысленный вопрос.

Я тут же вернулась к реальности и вопросительно посмотрела на женщину, которая как ни в чем не бывало курила трубку, постукивая длинными элегантными пальцами по столу. Она медленно отвела в сторону ехидный взгляд, заметив мое замешательство, и только едкий табачный дыб кружил вокруг нее хороводы.

– Я же не говорила ничего вслух, верно? – поинтересовалась я, виновато осознав, что даже не заметила, когда собеседница вдруг перестала говорить и села за стол напротив меня.

– Верно. Мне просто надоело смотреть в твои пустые глаза, и я решила покопаться у тебя в голове. Старый трюк – но действенный, – улыбнувшись, гадалка вновь поднесла трубку к губам и сладко затянулась дымом.

– Вы читаете мысли? Как это у вас получилось?

– Ты все равно не сможешь этому научиться, деточка, – отрезала она и тут же перевела тему. – И пока ты сидела, я успела осмотреть твою рану – все в порядке. Я думала, что будет хуже. На ночь просто выпей моего отвара, и приложи компресс – тогда утром все как рукой снимет.

Женщина встала с места и наклонилась ко мне, выставляя напоказ глубокое декольте. В ее свободной руке я заметила промелькнувший в свете свечей маленький стеклянный сосуд, который уже через мгновение оказался у меня в ладони.

– Спасибо вам, – вежливо произнесла я, настороженно уставившись на склянку с зеленой густой жижей. – Но… Это точно можно пить? – меня больше отпугивал не цвет, а схожесть содержимого с пожеванными кем-то водорослями.

– На вкус чуть-чуть горчит, а так ничего особенного.

Заметив возникшее отвращение на моем лице, она жизнерадостно воскликнула:

– Расслабься, дитя! Не отравишься. Уже многие люди пили это и ничего – остались живы, – с этими словами дым из ее рта вылетал как из трубы паровоза. – Хочешь, погадаю? Твой друг придет еще не скоро.

– Всегда мечтала узнать свою судьбу, – я пододвинулась поближе к круглому столу, заглядывая в шар, в котором танцевали вальс отражения маленьких огоньков пламени – уж очень было интересно, сможет ли местная ведунья открыть тайну моего происхождения, проведя параллели между прошлым и будущим.

Джун растянулась в озорной улыбке:

– С тобой приятно общаться, – женщина вновь присела напротив меня, и, помешав старую колоду, с азартом начала раскладывать карты.

Я думала, что это меня хоть как-то развлечет, поднимет настроение, но как по волшебству сползающая улыбка с лица ясновидящей развеяла мои надежды – оно потемнело от тревоги как весеннее небо перед грозой. С каждой новой выпавшей картой морщины на лбу гадалки становились все более и более глубокими, а карие глаза – серьезными и холодными:

– Давно я такого не видела, – озадаченно шепнула та и поймала мой взгляд. – В опасную игру ты играешь, деточка.

Женщина опять затянулась табаком, откинувшись на спинку кресла.

– Непонятно, судьба это, или же случайность, – она на несколько секунд замолчала, водя рукой по картам, изучая, рассматривая, выкладывая другие. – Я четко вижу три пути.

Джун подняла руку с тремя выпрямленными пальцами, как бы в доказательство своих слов:

– И, ступив на один из них, ты уже не сможешь повернуть назад. Будь осторожна с предстоящим выбором, – она снова поднесла трубку к ало-красным губам. – Первый путь…

– Альма?! – жестоко перебив гадалку, внутрь влетел взъерошенный Коннор. – Можем поговорить?

Цыганка поморщилась от проникших в ее мистический полумрак красных, солнечных лучей заходящего солнца:

– Опять без разрешения, молодой человек?

– Простите, мадам, – взволнованно побормотал он, запинаясь. – Но это очень важно!

– А как же…? Это не может подождать? – я серьезно указала Коннору на стол с картами: мол, мы заняты, но он только отрицательно мотнул головой.

Гадалка скривилась в невеселой ухмылке и раздраженно щелкнула ногтями по поверхности стола, не отрывая взгляда от потрепанных карт, сложенных полукругом.

– Ладно, беги деточка, – безразлично произнесла она, выложив пред собой еще одну карту. – А вас, юноша, я попрошу больше так не врываться. Ты же не хочешь, чтобы у тебя одним прекрасным утром выросли ослиные уши?

– Нет, мадам, – спокойно и мягко ответил он, явно выразив почтение.

– Тогда идите, – нехотя разрешила смуглая женщина, ещё раз щелкнув пальцами. – И, Альма, прошу, не забудь отвар.

Снаружи на фоне высоких деревьев разгорался ало-красный закат, накрывая лагерь длинными тенями – приближалась ночь, но беженцы продолжали заниматься своими делами. Выйдя из шатра, я сразу приметила любопытных зевак, с изумлением уставившихся на мою одежду, но не могла услышать их перешептываний из-за создаваемого вокруг шума.

Ничего не объясняя, юноша повел меня вглубь огромного поселения, словно выискивая кого-то среди толпы.

– Я, кажется, знаю, где ты сможешь переночевать сегодня, – гулко заверил меня он, уверенно и быстро шагая по пыльной дороге.

– И где же? – вопрос, сорвавшийся с моих уст, получился каким-то уж очень саркастичным.

– Это зависит от того, кто согласится тебя к себе впустить, – холодно заметил Коннор.

– Да я могла бы как-то…

– Не спорь, я сам найду тебе крышу над головой, – резко прервал меня тот, все так же сосредоточенно изучая проходящий мимо люд.

Что-то в его поведении было не так – парня будто подменили. Создавалось ощущение, что между нами внезапно образовалась стена недоверия и непонимания.

– Можно вопрос? – меня насторожила такая разительная перемена. Я выжидающе посмотрела на юношу, и тот, недовольно скривившись, покосился на меня:

– Ну.

– Зачем ты все это делаешь? Это же явно не просто так, за «спасибо». Нет, конечно, я тебе очень благодарна, но все же…

Коннор чуть заметно улыбнулся, но не так искренне, как утром:

– Просто люблю делать людей хоть чуточку счастливее.

– Я к тому, что каждый человек всегда преследует собственные цели и интересы. По-другому не бывает, – размышляя вслух, моментально добавила я, и парень чуть раздраженно цокнул языком.

– Ты не права, – на этом юноша замолчал, недвусмысленно намекая, что разговор закончен. Что-то в нем переменилось. Он так ни разу и не встретился со мной взглядом, стоило нам выйти от Джун – явно чего-то недоговаривал.

Мое внимание привлекла пробегающая мимо низенькая девушка в белоснежном развевающемся одеянии. Внешне, мне показалось, она уж очень сильно чем-то отличалась от остальных, и дело было даже не в идеально-утонченных чертах лица или белокурых вьющихся волосах, а в чем-то совершенно ином.

Я молча терялась в догадках, провожая взглядом ее быстро двигающуюся фигуру, но как только она скрылась за нашими спинами, у меня словно дыхание перехватило – я все поняла:

– Среди вас эльфы?! – меж идеально уложенных локонов торчали неестественно острые уши.

– Что? – Коннор вдруг завертелся как сумасшедший, будто только что очнулся ото сна. – Она-то мне и нужна! – и бегом кинулся за ней, проталкиваясь меж людей. Я слышала только удаляющийся его взволнованный голос: «Мелани! Подожди!», после чего тот совсем пропал из виду за чужими спинами, оставив меня одну.

Какое-то время я не знала, что делать. Обескуражено стояла посреди тропы, мешая проходящим мимо беженцам, после чего не раздумывая повернула в сторону шатра гадалки, решив узнать побольше о своем смутном будущем в империи Согхат, но этот план не удался – кто-то сильно ухватил меня за запястье. Рефлекторно обернувшись, я вновь увидела запыхавшегося Коннора, а рядом с ним ту самую белокурую эльфийку – она даже двигалась по-особенному: более плавно, чем люди. Огромные зеленые глаза изучающе смотрели на меня.

– Это Мелани, – представил юноша остроухую девушку, и она, не меняясь в лице, почтительно поклонилась.

– Альма, – не медля, я в точности повторила этот жест, почувствовав себя неловко, но, подняв голову, заметила доброжелательную улыбку на лице эльфийки – она оценила мою неуклюжесть.

– Пустишь ее к себе? Ну, пожалуйста. Всего на несколько дней. А дальше я что-нибудь придумаю, – юноша почему-то сильно волновался, начиная запинаться на каждом слове. Уверенность его таяла на глазах, поглощённая смущением, и мне показалось, что девушка вот-вот ответит резким отказом, но Мелани, немного помолчав, лишь причудливо дернула подбородком:

– Я не привыкла делить свое жилище с людьми, – голос ее был мелодичный, звонкий, завораживающий, чуточку пугающий своей неестественной чистотой, сравнимый, наверное, только с переливающимися звуками нескольких колокольчиков. Я также сразу же обратила внимание на ее странный мурлыкающий акцент и то, как она бережно произносит каждое слово, стараясь его коверкать как можно меньше.

– Хотя бы ради меня, – Коннор совсем залился краской, растянувшись в улыбке идиота.

Девушка-эльф ласково улыбнулась ему в ответ, а затем посмотрела на меня с той же добротой:

– Ладно, будешь жить со мной. При условии, конечно, если не будешь трогать мои вещи и найдешь чистую одежду. Я не люблю грязь, но вижу, ты человек хороший, и, может быть, мы с тобой договоримся, – она опять повернулась лицом к смущенному мальчишке. – Ради тебя, Колонние’р.

Не прошло и секунды, как тот неожиданно на радостях стиснул девчушку в объятьях; ни она, ни я, не были готовы к такому повороту событий. Эльфийка лишь дернулась от испуга и удивления, но отталкивать благодарного друга не стала, и лишь легонько похлопала его по плечу своей маленькой ручкой.

– И как расценивать этот жест? – недоумевая, спросила она, как только паренек отступил назад.

– Как благодарность. Если что-нибудь понадобится, ты только намекни, – выпалил Коннор и вновь вопреки всем моим ожиданиям двинулся куда-то прочь, будто бы меня тут и не было.

Чувство обиды на него застряло комом в горле: я не понимала, почему он так поступает и зачем, и главное – я не знала, как объяснить его поведение самой себе.

Мелани торопливо отвесила мне чуть заметный поклон, и сразу, как Коннор, растворилась в толпе беженцев, оставив меня одну посреди дороги мешаться прохожим на пути.

Стемнело, а я все еще пыталась найти Коннора средь незнакомых мне людей – шаталась по оживленным тропам лагеря как неприкаянная, пока не признала собственное поражение, и не вернулась к тому месту, откуда начинала поиски.

Не зная, куда дальше податься, я присела на заколоченный ящик возле шатра Эрики, вслушиваясь в ночную тишину, отдаленные разговоры стражников и «пение» ночных хищников с трепетанием сверчков в невысокой траве.

Ночной холод пробирал до дрожи, и я очень жалела, что вчера где-то в суматохе потеряла свой шарф. Мерзлый ветер буквально пронизывал до костей, и накинутый на голову капюшон толстовки нисколько от него не спасал.

К этому времени многие мятежники уже видели сны, и меж палаток бродили только звенящие латами рыцари, охраняющие их покой. Мне вот вдруг стало интересно: неужели прямо в этот момент по лесу рыщут Охотники, пытаясь найти кого-нибудь? Или они по ночам спят как нормальные люди?

Я исподлобья взглянула на бледное ночное светило, закрытое тонкой пеленой серых вьющихся облаков, и отрешенно выдохнула. Красота. Я никогда не видела таких ярких и выразительных звезд над своим городом.

И тут в шатре «железной леди» у меня за спиной раздался негромкий звук, будто бы звякнуло что-то железное, и тихий женский голос разъяренно произнес:

– Да ты не понимаешь! Я чувствую себя пастухом, который пытается спасти от волков бестолковое стадо!

Я поморщилась в непонимании, насторожилась – мне казалось, что рыцарь-командор Эрика давно отдает приказы в царстве Морфея, ведь, когда я проходила мимо чуть приоткрытого полога, внутри не горело ни одной свечи.

– Я вижу этих волков, слышу, как они окружают нас, клацая зубами, но ничего не могу поделать! – опять озлобленно прошептала она, но уже немного ближе.

«Сама с собой разговаривает?» – в недоумении я соскочила с места и, сделав несколько еле слышных шагов, остановилась около входа в шатер, пытаясь получше расслышать странный разговор (или монолог?) о беженцах.

Любопытство – не мой лучший друг, но и не враг. Особенно в ситуации, в которой пришлось оказаться. Любая крупица знаний могла стать ключом к выживанию. Кто владеет информацией – тот владеет многим.

Полог был все также одернут, и сквозь небольшую щель, при тусклом свете зажжённой внутри лампады, я увидела четкий силуэт, маячивший из стороны в сторону. Эрика, теперь уже без доспехов, в чем-то безразмерном, напоминающем платье, устало приложила руки к лицу. Меня удивил ее беззащитный вид – если при свете дня она представляла собой машину для убийств, то сейчас стала обычной женщиной – тонкой и хрупкой, какими в лагере были все. Темные волосы струились по её плечам, оттеняя бледную кожу. Единственное, что выдавало воинственную натуру «железной леди» – это рост, который не спрячешь под иллюзией женственности.

И разговаривала она не сама с собой. Чуть поодаль, на грани с полумраком, я заметила мужчину, лик которого трудно было разглядеть из-за сгустившихся теней.

Переминаясь с ноги на ногу, пришлось затаить дыхание, соблюдая осторожность.

– Так давай исправим ситуацию, – незнакомец покачнулся и потер ладони. Я узнала бархатистый голос сэра Алана, и тут же прилипла ухом к чуть влажному и шершавому полотну «командного центра».

– Как?! – взорвался в непонимании женский голос, чуть ли не соскользнув с шепота на крик. – Нам нужно идти на север, чтобы освободить порт для кораблей союзных войск! Но та территория прочесывается ежедневно – Охотники прячутся за каждым поворотом и под каждым кустом! А с таким стадом бесполезных людей, не умеющих держать в руках оружие, нас быстро найдут и сотрут с лица земли!

Эрика заметно нервничала, и мне оставалось ей только посочувствовать. Даже с такого большого расстояния, разделяющего нас, я видела, как дрожь пробегала по всему ее телу, словно эклектический ток.

От неуместной картины слабости рыцаря-командора во мне разыгралось приятное и необъяснимое чувство злорадства. Я будто бы спрашивала себя: «куда же делось холодное равнодушие и рассудительность этой сильной и жестокой женщины?»

– Так еще и эти Талы, бродящие по лесу! Ты же все слышал сам! – возмущенно продолжила леди-рыцарь. – Это в сотни раз ухудшает наше положение! Ты это понимаешь?! Стоит нам только оступиться, и все пропало!

Мужчина обреченно вздохнул:

– У меня есть одна идея.

– Я слушаю, – Эрика тут же замерла на месте и выжидающе уставилась на сэра Алана, который, я заметила, тоже был в потрепанной крестьянской одежде вместо металлической «сбруи» стража.

– Ты не думала, что беженцев можно увести к восточному порту Доргала и там же встретить корабли? – спросил он у нее без капли сомнений и тревоги, отчего женщина разозлилась еще больше, оторопело взмахнув руками:

– Идти через всю империю по восточным землям – чистой воды самоубийство! И даже если послать ястреба с запиской, изменяя место встречи, военные корабли не пройдут через рифы возле Доргала! Тем более, с чего ты взял, что этот город сейчас не осаждается Охотниками, как все остальные? Оттуда не было никаких вестей!

– Именно поэтому я более чем уверен, что там все тихо и спокойно. Если бы Доргал пал, нам бы сразу об этом сообщили, – улыбнувшись, мужчина горделиво поднял голову, будто бы в подтверждение своих слов.

– В любом случае нам надо уходить, – Эрика в мгновение ока оказалась возле карты Империи, которую тут же закрыла ее огромная тень. – Эти отродья разгромили лагерь Кристофа, и мы – на очереди.

Рыцарь-командор взяла чернильную склянку со стола, и каким-то маленьким предметом начала вырисовывать причудливые линии на ветхой, пожелтевшей карте.

– Неужели ты снова спасешь наши задницы, м-м? – немного посмеиваясь, сэр Алан встал за спиной «железной девы». – Я весь во внимании.

– Если ты так уверен, что Доргал еще не тронут – то пусть будет так. Завтра, как только взойдет солнце, мы расскажем людям всю правду. Пускай делают выбор, служить родине или спасать свою шкуру.

– Я не совсем понимаю.

Эрика повернулась лицом к рыцарю, положив свободную руку ему на грудь:

– О, Алан, ты знаешь меня дольше, чем кто-либо, и ты, как никто другой, должен понимать все мои помыслы. Завтра мы разделимся на два лагеря, как…

– Стой, стой, стой! Ты хочешь разделиться? Зачем?! Какой от этого толк?! – отстранившись от «железной девы», затараторил мужчина, но Эрика быстро заставила его замолчать, нежно коснувшись пальцами лица.

– Не паникуй раньше времени и слушай, – она вновь повернулась к карте, но уже с явным азартом в блестящих глазах. – Восточные земли – опасные топи, но так или иначе, сейчас свободны, учитывая, что Охотники Аластора удерживают позиции возле северного порта.

– Чего ты хочешь? – все так же не понимал сэр Алан, сделав несколько шагов к собеседнице и разрисованной карте.

– Ты сможешь увести людей к Доргалу! – воскликнула она. – Беженцы, не умеющие постоять за себя, будут для нас обузой, уязвимым местом, а нам нужна армия – ударная сила! И еще здесь как никогда важна численность: чем нас меньше, тем труднее обнаружить.

– Думаешь, так будет правильно? – холодно, как-то с недоверием поинтересовался рыцарь.

– А ты хочешь повести всех этих людей на верную погибель?

– Нет. Я понял твою мысль.

– И что будем тогда делать? – лукаво спросила она у своего собеседника, резко повернувшись к нему через плечо.

– Ты права, – немного подумав, согласился мужчина, заявив об этом совершенно ровным тоном, словно ему предлагают прогуляться по парку, а не направиться незнамо куда через войска врага. – Завтра дадим людям право выбрать: пускай уходят или остаются по собственной воле. А дальше, если мы пойдем вот этим путем, – сэр Алан встал возле Эрики и медленно повел пальцем по карте, задевая маленькие нарисованные чернилами кружки. – То соберем разведчиков в этих двух квадратах со всех аванпостов. Нам понадобится защита в пути.

– Если вы будете держаться Скрытой тропы, останавливаясь только по ночам, то через две-три недели сможете достигнуть восточного порта и посадить людей на корабли, – весело добавила темноволосая женщина. – Я пошлю несколько отрядов, чтобы они прикрыли вам тылы от Охотников, пока вы не исчезнете за перевалом Змеиных гор.

– А дальше мы соберем в Доргале людей способных сражаться и быстро вернемся обратно вдоль побережья на рыболовных судах до северного порта Даултан.

– Быстро соображаешь, – женщина снова повернулась лицом к сэру Алану и, взяв за руки, притянула его к себе. Она больше не была взволнованна или напугана – настроение ее приобрело совершенно другой оттенок.

– Я буду скучать по тебе, – прошептала она, и меня буквально отбросило от шатра на протоптанную дорогу.

Ответа седеющего война я не расслышала, понимая, что больше здесь делать нечего, и потихоньку ноги сами повели меня в сторону палатки Джун – я не знала, к кому еще обратиться, кроме нее. Покрывшаяся инеем трава хрустела под ногами, когда я проходила мимо ряда тихих палаток, сооруженных из подручных материалов – ничто не предвещало беды, но тут неожиданный звук, похожий на взмах огромных крыльев, заставил меня вздрогнуть:

– Альма? – окликнул меня до боли знакомый голос, и я испуганно крутанулась на месте.

Коннор неторопливо шел по боковой тропинке, сокрытой ночным полумраком, держа в руках небольшой сверток с каким-то тряпьем:

– Я вот нашел тебе кое-какую одежду, надеюсь, она подойдет, а…

– Что происходит? – не давая ему договорить, откровенно спросила я и, кажется, правильно сделала: после этих слов Коннор моментально сменил беззаботно-доброжелательную улыбку на кислую и злобную мину. В этот момент его внешнее сходство с Клаудом нельзя было оспорить – даже взгляд его приобрел те же оттенки холодного льда.

– Ты точно хочешь об этом поговорить? – бесстрастно пророкотал он.

«И тон тот же сдержанный и грубый» – отметила я про себя, не понимая, чем успела провиниться перед юношей за один день знакомства.

– Да, давай разберемся прямо здесь и сейчас, – голос не дрогнул, но руки невольно сжались в кулаки.

Парень устало вздохнул:

– То, что ты говорила там, у Эрики – это все вранье. Может ты и смогла их провести, но меня – нет. Я не такой тупой.

Его слова резанули больнее ножа – внутри у меня что-то екнуло и похолодело. Все мои мысли можно было прочитать по окаменевшему лицу.

– Как ты узнал? – прошептала я, еле сдерживая слезы.

Юноша не удостоил внимания мои мучения и так же агрессивно продолжил:

– Мы с Клаудом все детство жили в Вольтерне. Я точно знаю, как выглядят, двигаются, пахнут, как разговаривают люди из тех мест. У них определенные повадки, наречия, а у тебя нет даже легкого акцента. Как ты это объяснишь? – убедившись, что ни кто нас не подслушивает, он продолжил. – Давай так, если ты хочешь продолжить наше общение, то просто скажи правду. Я на дух не переношу такой наглой лжи.

– Ты не сможешь поверить мне, – выпалила я, чувствуя, как кровь закипела в жилах. Холод ночи пропал, уступая место необъяснимому жару. У меня запылали щеки.

– Я попробую, – Коннор еще больше надулся. – Давай отойдем, – чуть ли не одними губами проговорил юноша, так как в палатке рядом послышался шум.

Я молча кивнула в знак согласия, и Коннор поманил меня куда-то вглубь палаточного городка. Второй раз за день начинало казаться, будто бы меня ведут на казнь – ноги не слушались, а во рту все пересохло. Я не знала, что сказать этому мальчишке. Как все объяснить? О жизни в мегаполисе ему рассказывать не стоило – счел бы за сумасшедшую, а об Империи Согхат я знала не больше ребенка, выросшего в этих краях.

И что делать?

Как только стражник с факелом в руке, идущий впереди, свернул с нашей тропы, окрасив ореолом света рядом стоящие шатры, Коннор насторожено замер у деревянной ограды. Место, куда мы пришли, служило беженцам чем-то вроде склада, заставленного деревянными коробками, пустыми повозками, сундуками, бочонками и другой утварью, пригодной для быта.

Юноша присел на одну из коробок и положил сверток с одеждой на колени. Нас освещал только догорающий факел на внутренней стороне стены, но и этого было достаточно, чтобы заметить осуждение в глазах друга.

– Здесь нам никто мешать не будет. Я тебя внимательно слушаю, – произнес он таким тоном, что у меня опустились руки.

– Прошу, только не делай поспешных выводов, – вместо слов получился сдавленный шепот – знала я, что придется выложить все начистоту.

– Постараюсь.

Дрожащей рукой я достала зажигалку из кармана, не представляя, что говорить сидящему передо мной человеку. Импровизация – не более. Я его еще очень плохо знала, чтобы хоть на что-то надеяться. В любом случае, я просто должна была сказать правду, и будь что будет – Коннор сам захотел ее услышать.

– В том месте, откуда я родом, эта вещь есть почти у каждого человека и не играет особой роли, – с этими словами я зажгла маленький огонек пламени, и свет тусклыми бликами заиграл на наших лицах.

И лучше бы я не видела лица своего друга. Стало ясно, что я совершила большую ошибку: лик собеседника в одну секунду вытянулся и побледнел, недавнего безразличия и след простыл, глаза вылезли на лоб – стали еще больше чем у знакомой эльфийки (что было в принципе невозможно), и он, что есть мочи, завопил:

– Ты маг! – воскликнул он так громко, что у меня заложило уши.

Не раздумывая ни секунды, я прописала нервному парню хорошего «леща» по лицу, чтобы он, наконец, заткнулся. Его щека тут же раздулась, приобретая все более характерный багровый оттенок, и он в недоумении уставился на меня (ну хотя бы замолчал!):

– Ты меня ударила! – крикнул он с возмущением, обескуражено прикоснувшись к больному месту.

– Нет! – возразила я и еле сдержалась, чтобы не влепить ему вторую пощечину. – Я всего лишь предложила тебе замолчать, не делая поспешных выводов! Ты сам можешь зажечь огонь.

Настроившись решительно, я просто вложила маленькую вещицу в обессилено повисшую ладонь друга, который только что чуть не натворил серьезных дел, разбудив весь лагерь паническим воплем.

Коннор сначала задумался и просто глазел на зажигалку, непонимающе моргая, но потом в нем постепенно стал просыпаться неподдельный интерес к непонятной вещице, и он начал досконально осматривать новый для себя предмет, перекидывая его из руки в руку и пробуя на вкус и запах. Я чуть в голос не засмеялась, когда он попытался раскусить железный корпус зажигалки пополам, громко клацая по нему зубами.

– Это невероятно! – с восторгом заявил юноша, подняв предмет над головой. – Так вот почему ты не сказала им правду! Они бы повели себя так же, как и я!

Парень возбужденно то зажигал огонь, то гасил, отпуская кнопку. Совсем как малое дитя.

– Так откуда ты?! Как ты оказалась в наших краях? Ты с юга или севера? С далекого Ирлоса или с самого Ре-Тевира? Такое изобретение уму непостижимо!

Слова полились сами собой в потоке захлестнувших меня эмоций:

– Да откуда я знаю, как здесь оказалась?! Я вообще не из этого мира, как ты не понимаешь, Коннор! Какие-то империи, королевства – это все не мое! Посмотри на меня, – я раскинула руки стороны. – Похоже, что я из ваших мест?

– Невероятно, – глухо повторил парень, не мигая, разглядывая маленький дергающийся огонек. – Вот почему ты не знала ни про войну, ни про мага Аластора при нашей встрече. Как такое может быть? Неужели ты из будущего?

Странно, но он говорил об этом совершенно спокойно, хоть и выглядел немного ошарашенным. Коннор перевел сосредоточенный взгляд на меня, будто оценивая, и я растерянно опустила голову:

– Ваш мир похож на очень далекое прошлое. Но я сильно сомневаюсь, что это было в нашей древней истории.

– Даже не знаю, что бы я делал на твоем месте, – юноша вновь ненадолго зажег огонь и отпустил его, раздражая слух громким щелчком нажимного механизма.

– Вот именно, – я примостилась около друга на соседний ящик, и устало уперлась лбом в сложенные ладони.

Все обошлось – он больше меня не боялся, и все же я почувствовала, как моя голова наливается свинцом. Своими разговорами парень напомнил мне, что все было не так уж радужно, как бы хотелось. Хоть здесь и бегали эльфы с рыцарями в блестящих доспехах, это далеко не походило на сказку.

Что это – бред, сон, параллельная реальность? Как понять?

Коннор тяжело вздохнул, и вернул мне обратно маленькую неприметную вещь. Несмотря на полуночную темноту, когда он развернулся, я разглядела в бледном лунном свете и отблесках тлеющего факела его грустные, сочувствующие глаза. Наконец он стал таким, как прежде.

– Хочешь домой? – спросил Коннор прежним радующим слух тоном.

– Честно?

– Да.

– Не очень, – без каких-либо колебаний произнесла я.

– Как?! – собеседник даже растерялся от такого ответа.

Я устало прикрыла глаза, ощущая возвращение ночной прохлады:

– Там все однообразно, в черно-белых тонах. До людей достучаться просто невозможно – у каждого свои цели, проблемы, интересы. Они ходят по улицам, словно ничего не замечая. Цветные экраны, музыка в наушниках, всякие новомодные приборы заменяют жизнь. Знаешь, они будто и не живут. В основном, почти все сидят перед мерцающими мониторами, забывая напрочь о родных и близких, а остальные прожигают свою молодость в клубах, отравляя организм наркотой. Там нет счастья, есть только его иллюзия, а здесь же все по-другому, не смотря на войну и прочие напасти. Вчера я хотела вернуться домой – сегодня уже нет.

– Я не уловил смысла и половины того, что ты только что сказала, – грустно прошептал юноша. – Но судя по всему, там плохо.

Коннор устало потянулся и взглянул на небо:

– Ты действительно не хочешь туда возвращаться? А чем же здесь лучше? У нас все-таки война, как ты сказала, и каждый день в этом мире может стать для всех последним.

Он заставил меня задуматься:

– За последние два дня я почувствовала такое, чего никогда не испытывала.

– И что же?

– Очень сильный страх, от которого сердце уходит в пятки, яркую радость, от которой хочется летать. Такого никогда не было. Я будто проснулась от долгого кошмара длинною в жизнь. Там у меня вроде было все – а сейчас я смотрю на это с другой стороны и понимаю, что это была всего лишь иллюзия выбора и свободы. Я бы так и сидела в четырех стенах своей комнаты, ничего и не познав. Ты можешь меня понять?

– Не совсем, но я подумаю над твоими словами, – парень ободряюще похлопал меня по плечу, и я тут же выпрямила сгорбившую спину. – Лучше бы я жил в мире, где люди ничего не замечают и живут в достатке, чем в мире, где постоянно надо драться за кусок хлеба и убегать от Охотников.

– Там ты потеряешь себя, – без упрека ответила я, и тут же замолкла, так как над наставленными ящиками перед дорогой пролетело красное пламя – караульный страж, гремя стальными пластинами, огибал очередной круг, тем самым оборвав наш личный разговор.

Не теряя времени Коннор сменил тему, пытаясь хоть чуточку взбодриться:

– Я же тебе одежду нашел, надеюсь, она подойдет, – он вложил мне в руки тряпичный сверток, вновь улыбаясь милой, дружелюбной улыбкой. – Здесь недалеко от лагеря есть родник. Смой с себя грязь, чтобы Мелани тебя впустила.

Парень встал с места, сонно зевая. Мысль о том, что мне нужно покинуть стены безопасного пристанища, повергла меня в ужас.

– Ты издеваешься?! – я изумленно окликнула юношу, который уже на полпути был к палаткам беженцев.

– Да тут недалеко! – деловито заверил он меня.

– Ты хочешь, чтобы я пошла туда в одиночку? Заблудилась в вашем темном лесу и споткнулась о парочку Охотников?

– Уговорила! – Коннор застыл и обернулся через плечо. – Пойду, найду лишний факел и провожу тебя к роднику, но обратно пойдешь сама. На входе в лагерь стоят стражники с огнем в руках – их видно издалека.

– Как же вас Охотники еще не засекли? – удивилась я.

– Каждые пять-шесть дней мы меняем место обитания.

– Такую крепость вы выстраиваете за несколько дней?! Я думала, вы тут больше двух недель! – я сорвалась с места и остановилась возле собеседника, который был всего лишь на полголовы выше меня.

– Люди Эрики выстраивают такое за день, – как будто хвастаясь, ухмыльнулся юноша, и у меня от удивления приоткрылся рот.

– Да такого быть не может. Уходя, вы оставляете за собой множество следов, по которым вас найти – как плюнуть!

– Я тоже так думал, – юноша, задумчиво вглядываясь вдаль, попытался поправить свои взъерошенные волосы. – Но Охотники либо боятся к нам близко подходить, либо что-то замышляют. Полагаю, они еще не имеют достаточно мощи в этих краях, чтобы атаковать сразу более двухсот человек, и готовятся к этому, между делом отлавливая людей-одиночек. В этой ситуации мне очень жалко банды наемников и головорезов – боюсь, их практически не осталось в Империи.

Коннор вышел на дорогу и настороженно огляделся по сторонам:

– Ты идешь или как? Мне еще выспаться хочется.

– Иду, – я подавила накатившую зевоту и требовательно схватила друга за запястье. – Только прошу, не рассказывай никому о том, что ты узнал. Это должно остаться между нами. Мне некому здесь больше доверять кроме тебя.

Посвежевшая, чистая и довольная, я быстро шагала в сторону палатки Мелани. Милый юноша проводил меня до родника, по дороге рассказав, где найти эльфийку и ее палатку, украшенную перьями с оберегами, оставил факел, и, распрощавшись со мной, двинулся спать, что мне бы тоже не помешало. Я не знала, во сколько лагерь начинает оживать ото сна, но искренне надеялась, что не скоро – тело так и ломило от усталости.

Одежда, подаренная Коннором села почти по фигуре. Широкие рукава с вышивкой и непривычный фасон добавляли какой-то античности моему виду, и я умилялась, думая, что в такой одежде можно не бояться сыграть в дорогом спектакле на историческую тематику. Смена образа для меня была неожиданна и нова, что немного вселяло уверенность и бодрило дух.

Подгоняемая к Мелани за пятки кусачим холодом, я повстречала по пути около четырех стражников, которым мне слезно приходилось доказывать, что я не магическое дьявольское отродье, несущее тьму на эту землю, а простой человек.

Кто же мне сказал, что по наступлению полной темноты в лагере вводится комендантский час? Коннор что-то упустил, не рассказав мне об этом, и из-за его оплошности я поплатилась хорошим испугом, после чего при виде идущего человека с факелом и в латах мне пришлось прятаться, замирая за ближайшими палатками в надежде, что меня не найдут. Мне не хотелось вновь чувствовать на себе наставленное оружие и отвечать на грубые вопросы озлобленных стражников.

Мою историю появления в Империи юноша пообещал оставить в тайне, чтобы не привлекать излишнего внимания к нашим персонам – собственно, как я его и попросила. «Пускай все думают, что я из Вольтерна, чем из какого-то другого мирка – спать будут спокойнее», – говорила я Коннору. – «Я просто чужеземка, которая не знает местных обычаев и законов. Что может быть лучше? Есть, как оправдаться, если что-то натворю».

В тени небольшого навеса я уловила резкое движение, что заставило меня остановиться на месте и испуганно вслушаться в ночную тишину. Тишина – ни звука, но я знала, что все обстояло иначе.

Существо, прятавшееся в засаде за пеленой темноты, пожирало меня глазами, отчего по спине забегали мурашки тревоги и страха. Я чувствовала на себе его пристальный взор и уже могла сказать точно, что это был не стражник – звона лат не было слышно, так же как и вопросов, что я делаю посреди улицы в столь поздний час.

Я сжала в кулак свободную от грязной одежды руку и выпрямила спину, как подобает настоящему воину. Я прекрасно знала, что в такой ситуации лучшая защита – это нападение, и медлить было нельзя.

– Выходи, – негромко проговорила я, вызывая засевшую в темноте злую тварь на разговор, и за моей спиной сразу послышалось шевеление.

Неприятель не заставил себя долго ждать.

Я обернулась и увидела, как из-под повешенного тряпья на натянутой бельевой веревке неслышными шагами, словно призрак, вынырнуло нечто с капюшоном на голове. Темный силуэт я узнала мгновенно, и тут же сделала шагов назад от незваного гостя, мысленно молясь, чтобы все прошло как надо. Я ожидала увидеть любого – от беженца, страдавшего бессонницей, до бритоголового Охотника… Но то, что я увидела, действительно заставило меня содрогнуться.

Старший брат Коннора, кажется, поджидал здесь именно меня. Я нервно сглотнула, подготавливаясь к неприятной беседе (или к тому, к чему та может привести).

Клауд с решительным видом подошел ко мне чуть ли не вплотную, отрезав все пути к отступлению, и дерзко кинул фразой в лицо:

– Я знаю, что ты врешь.

Еще один!

Я поперхнулась, но не отступила, хоть паника и начала брать свое – у меня затряслись руки, и я вдруг ощутила себя маленькой и никчемной по сравнению с этим мужчиной. Его энергетика буквально лишала меня каких-либо душевных сил.

Я ничего ему не ответила, смиренно ожидая разъяснений.

– В том месте, где лежал Охотник, я видел следы, – продолжил он, смерив меня уничижительным ледяным взглядом.

– И что? – слова прозвучали грозно, но внутри от страха уже все скрутилось в трубочку.

– Твои следы, – неожиданно рявкнул Клауд, и я даже заметить не успела, как тот молниеносно схватил меня за запястье, больно сжав руку, и притянул к себе. Я постаралась треснуть ему по голове второй рукой, в которой держала одежду, но он с легкостью скрутил меня – этот гад был в несколько раз сильней. Уняв мои попытки к высвобождению, он шепотом продолжил, остановившись прямо над моим ухом:

– Если я выясню, что ты имеешь хоть какое-то отношение к этим желтоглазым тварям, то больше можешь не беспокоиться о своей судьбе – она моментально оборвется.

Я захотела закричать, позвать на помощь, но не успела, так как следопыт с силой отшвырнул меня на землю, и, отряхнув руки, быстрым шагом удалился прочь в темноту. Я потеряла дар речи и продолжала сидеть на стылой земле, смотря вслед уходящему обидчику. И так бы просидела до утра, если бы не Мелани, что нашла меня посреди дороги, разогнав ночную темень тусклым светом зажженной лампады.