Глава 3
Липко-приветливые продавщицы магазина отобрали для писательницы гору вещей, подавляющая часть из которых мне сразу активно не понравилась.
– Вон те джинсы с дырками точно не хочу, – попыталась я оказать сопротивление. – Они выглядят так, словно в них как минимум трое бывших владельцев умерло!
– Ну что вы! – закатила глаза девушка с бейд-жиком «Нина». – Это же сам Маринелли.
– Кто? – рискуя показаться дремучей деревенщиной, осведомилась я.
– Маринелли, – с придыханием повторила Нина.
– Но штаны рваные!
– Их специально разодрали.
– И грязные, – не успокаивалась я.
– В этом вся соль, – вздохнула Нина. – Маринелли лично каждую вещь обрабатывает.
Я глянула на ценник и онемела. Извините, конечно, если ляпну сейчас глупость, но, по-моему, можно купить обычные джинсы, нарезать в них дырок, потом поползать в штанах по битым кирпичам, и дело в шляпе, получится вылитый Маринелли, только не за такую астрономическую сумму.
– Вы померьте, – настойчиво порекомендовала Нина, – сидят изумительно. А еще вон ту кофточку, юбку в горошек, блузку…
Продолжая тараторить, Нина довела меня до примерочной кабинки, развесила на крючках вешалки и закрыла двери. Я осталась одна и принялась озираться. Местом для примерки новых нарядов тут служила почти десятиметровая комната, обставленная с помпезным шиком: уютный диван, прикрытый пледом, маленький столик на резных ножках, кресло и, конечно, зеркальные стены.
Вздохнув, я пощупала вещи. Ну и чем они отличаются от тех, что надеты на мне? Лишь фирменными ярлычками. Значит, бешеные, абсолютно невозможные для себя деньги я отдам за лейбл. Может, соврать Федору? Надеть собственную одежду, а ему сообщить с самым серьезным видом: «Вот купила штаны от Биренелли».
Или модельера кличут Киренелли? Неважно, имечко-то я выучу. Но Федор – человек недоверчивый, мигом полезет проверять фирменный знак. Кстати, дядечка, придумавший драные штаны, очевидно, просек фишку и нашил на свое изделие штук восемь белых ярлычков с фамилией. Неужели придется отдавать мешок рублей за откровенное барахло?
Огромная жаба навалилась на госпожу Тараканову всем своим пупырчатым телом. Я попыталась отбиться от земноводного, но оно душило меня, приговаривая: «Вилка, в этих штанах нет ничего, кроме пафосной торговой марки, не вздумай платить за них немереные тясячи».
Ощутив безвыходность положения, я шумно вздохнула… и тут же поняла, как следует поступить. Руки быстро раскрыли сумочку. Будучи человеком предусмотрительным, всегда ношу с собой минимум нужных вещей, в частности, пилочку для ногтей. Сейчас я с ее помощью отпорю пару-тройку ярлычков и нашью потом на свои брючата. Вот и выход из положения: и волки сыты (Федор будет доволен, я не премину ткнуть ему в нос лоскутик с надписью «Маринелли»), и овцы, то есть деньги, целы. Надеюсь, в этой кабинке нет камер и никто не увидит литераторшу Арину Виолову, занятую неблаговидным делом?
Ловко орудуя пилкой, я принялась освобождать вещи от явно лишних ярлычков и прятать их в сумочку.
– Апчхи… – внезапно прозвучало за спиной.
Я в ужасе уронила орудие преступления и обернулась:
– Кто там?
В ответ никаких звуков, но через секунду послышался деликатный стук в дверь и нежный голосок Нины:
– Вы меня звали? Нужна помощь?
– Нет, спасибо, – крикнула я, быстро наступая на пилку, – сама справлюсь! Или кому-то нужна кабинка?
– Что вы! – воскликнула Нина. – У нас полно свободных помещений, можете хоть до утра заниматься примеркой. Для писательницы Арины Виоловой в нашем магазине нет никаких ограничений.
Я наклонилась, подняла пилку и села на диван. До утра? Ну уж нет, надеюсь скоро покинуть бутик. В нем работают милые, приветливые продавцы, к ним никаких претензий нет, вот только вещи, в нем продающиеся, невесть почему приводящие в восторг Федора, вызывают у меня дрожь. Причем трясет меня не только от вида шмоток, но и от их цены!
– Апчхи… – снова разнеслось по примерочной. Но на этот раз стало абсолютно ясно: звук исходит из-под диванчика, где уютно устроилась я, быстро отпарывая очередной лейбл.
Так вот, значит, как относятся к покупателям в «Зубастом арбузе»! Спрятали в примерочной наблюдателя!
Забыв про пилку, я живо заглянула под сиденье и увидела распластавшуюся на пыльном полу тоненькую фигурку.
– И сколько тебе платят за подобную работу? – прошипела я. – Отличная служба! Лежишь себе под диваном спокойненько и подглядываешь… Кстати, передай своему начальству, что уборщица должна как следует мыть полы, иначе каждый раз будет случаться такая вот ерунда, как сейчас.
– Пожалуйста, тише, – прошептала девушка.
– Ага! – закивала я. – Еще скажи, что шпионку выгонят вон, так как покупательница заметила топорную слежку, и твои дети в количестве пяти штук, бедные маленькие сиротки, которых ты воспитываешь без отца, умрут от голода!
– Умоляю, не кричите!
– Нет уж! Сейчас потребую сюда управляющего! – окончательно перестала я владеть собой. – Пусть он объяснит…
– Я не продавщица, – судорожно прошептала девушка.
– А кто?
– Ну… Вера.
– Вылезай немедленно! – скомандовала я. – Значит, папарацци. Из какой газеты? Где фотоаппарат? В сумочке? Лучше сама вынимай. Ты на кого работаешь? На «Желтуху»? Понятненько… Теперь ясно, каким образом собираете информацию. Из «Марко» позвонили в «Зубастый арбуз» и предупредили, что писательница Арина Виолова явится за покупками, одна из продавщиц стукнула в «Желтуху», и вот ты залегла под диваном. Ну что, много интересного наснимала?
Послышался шорох, девушка выползла из-под дивана и прошептала:
– Я не журналистка. Я работаю в библиотеке.
– И сейчас хотела предложить мне стихи Пушкина?
– Очень прошу, не поднимайте шума! Иначе вызовут милицию и… и… и…
По щекам девушки горохом покатились слезы, а в дверь примерочной снова постучали.
– Вам помочь? – раздался голос Нины. – Если размер не подходит, живо принесу другой.
Я разинула рот, и тут Вера схватила меня за руку. В глазах девушки стояло такое отчаяние, что заготовленные мной слова застряли в горле, и вместо них я внезапно гаркнула:
– Вы не даете мне как следует произвести примерку! Прекратите ломиться сюда!
– Извините, – пискнула Нина.
– Спасибо, – шепнула Вера и села на краешек дивана. – Я чуть не умерла, когда вас сюда привели. Затаилась, рот зажала, но все равно чихнула.
– А зачем ты залезла под диван? – сурово поинтересовалась я.
Вера шмыгнула носом.
– Из-за носового платка. Он там лежал, вот, видите?
Я бросила взгляд на скомканную тряпочку, покрытую пятнами, и сдвинула брови.
– Ерунда какая-то! Нет, ты, наверное, папарацци.
– А вы правда писательница Арина Виолова? – поинтересовалась Вера. – Видела передачу по телику, рассказывали там, что все ваши книги документальные. Ну, вроде преступления случились на самом деле, а вы их раскрыли. Так?
– В принципе, да, – осторожно ответила я. – А что?
– Это точно вы? – засомневалась Вера. – На экране вы по-другому смотрелись.
– Хороший у нас разговор получается, – усмехнулась я. – Я не верю тебе, ты не веришь мне…
Глаза Веры снова наполнились слезами, она забормотала, одни слова глотая, а другие чуть ли не выкрикивая:
– Помогите… я… убила человека… случайно… не хотела… не знаю как… но точно… теперь прячу… вот… платок… не понимаю… не… не… не… Я его не убивала! Но убила! Совсем… насмерть… Пожалуйста, помогите!
Все, что девчонка говорила, было больше похоже на бред, поэтому меня удивило другое.
– Как ты сюда попала? – спросила я.
– В торговом зале народ был, – зашептала Вера, – а потом продавщицы ушли, и я тихонечно в кабинку просочилась. Думала, платок схвачу и назад. Залезла под диван и поняла: вот дура! Ну кто мешал прикинуться клиенткой, зайти с платьем, забрать его и мирно уйти, мол, не нравится модель! Только у меня от ужаса паралич наступил, вот и наваляла глупостей, залезла тайно. А тут вы…
– Вам помочь? – снова проявила за дверью активность Нина.
– Сейчас отвлеку продавщицу, – шепнула я, – а ты беги к выходу и жди меня.
Вера кивнула и отступила к стене, а я распахнула створку, полностью прикрыв ею библиотекаршу. Потом сгребла вещи, вышла в зал и сердито сказала Нине:
– А ну, идите сюда!
– Куда?
– Подальше от кабинки, в ней дует.
– Не может быть!
– Очень даже может, – фыркнула я, оттесняя Нину в противоположный угол магазина, – из всех щелей сквозняком так и тянет. Вот, уже простудилась, кха, кха, кха. А еще вы постоянно лезли, стучали! Отвратительно! Ничего не желаю тут приобретать!
– Просто предлагала помощь, – принялась оправдываться Нина, – думала…
– Я же требовала оставить меня в покое, так нет же…
– Но…
– Прощайте, – гордо заявила я и, сунув огорченной Нине ворох произведений безумного дизайнера, побежала к выходу.
Вера стояла, привалившись к стене, невдалеке от магазина.
– Что делать? – прошептала она. – Что? Меня посадят на электрический стул?
– В России мораторий на смертную казнь, – попыталась я слегка взбодрить перепуганную донельзя девушку. – Да и электрический стул используют не у нас, а в США, причем не во всех штатах. Кое-где предпочитают более гуманный вид казни – инъекцию яда.
– Какой ужас! – просипела Вера. – Но что мне делать?
– Кого ты убила? – поинтересовалась я.
– Кирилла, – еле слышно ответила Вера. – Только я его не убивала! Но убила. А он видел! И теперь… теперь… должна… Ну почему так случилось? Неужели от анальгина? Не может быть… Он… Улик полно! Ничего не помню. Понимаешь? Понимаешь? Понимаешь?
Она схватила меня за плечи и затрясла, словно бутылку с застоявшимся кефиром. Руки Веры были такие ледяные, что я даже сквозь куртку и кофту ощутила холод.
– Понимаешь? Понимаешь? Понимаешь? – с упорством безумного человека повторяла девушка.
Я вывернулась из ее цепких пальцев и честно ответила:
– Пока нет, не понимаю. Попробуй ясно и последовательно изложить факты.
Вера вздрогнула.
– Ты ведь мне поможешь? – с надеждой спросила она. – Знаешь, не хочу умирать.
– Вот это понятно, – кивнула я, – сама не собираюсь на тот свет. Пошли.
– Куда? – насторожилась Вера.
– Ну, не на улице же нам стоять! Зайдем в кафе.
Девушка затравленно оглянулась по сторонам:
– В какое?
– В любое. Вон через дорогу вполне симпатичное на вид заведение.
Вера прищурилась.
– «Ателло»?
– Да, – согласилась я, – дурацкое название, но нам ведь нужно просто побеседовать в спокойной обстановке.
– «Ателло»?
– Да, да.
– «Ателло»… – словно заевшая патефонная пластинка, тупо твердила Вера. – Мне идти в «Ателло»? Мне?
Я хотела было пожать плечами и мирно сказать: «Если так не нравится это название, то рядом имеется трактир вовсе без него. Трактир – и все». Но тут вдруг девушка вырвала у меня из рук сумку, резко повернулась и ринулась через проспект, не обращая ни малейшего внимания на плотный поток машин. Послышались визг тормозов, гудки и вопли:
– Дура!
– Поймать и в глаз надавать!
– Вот сволочь!
Я, стряхнув с себя оцепенение, бросилась за, похоже, потерявшей разум девицей. Негодование водителей – и прохожих тоже – усилилось.
– Давить таких надо!
– У нее кошелек, что ли, свистнули?
– Вон та, по тротуару чешет… У нее целых две сумки…
– Держи вора!
– Лови!
– Стой!
Я благополучно пересекла оживленную улицу и побежала по тротуару, ярко-синяя куртка Веры мелькала далеко впереди. У меня закололо в боку, стало понятно: воровку не настичь.
Запыхавшись, я остановилась и подвела итог: так, лишилась любимого ридикюля, в котором кошелек с большой суммой денег, взятой в долг у Федора, мобильный телефон, косметика, ключи от дома и машины, паспорт. Да уж, сходила за покупками… Отругают теперь все – достанется и от рекламщика, и от супруга, незадачливую Вилку пожалеет лишь Томочка.
Повздыхав некоторое время, я побрела к машине. Ладно, у меня под бампером висит запасная связка ключей. Может, отправиться к Олегу на работу и попросить его объявить странную девушку Веру в розыск? Ага, замечательная идея, если учесть, что знаю лишь имя пронырливой уголовницы, да и то с ее слов. Вполне вероятно, что в паспорте у мерзопакостницы стоит «Татьяна« или «Елена». Да и внешность грабительницы могу описать лишь приблизительно: блондинка, глаза вроде голубые, а может, и серые, особых примет не увидела.
В самом гадком настроении я добралась до парковки и… не обнаружила на ней свою верную коняшку. Отчаянье затопило с головой. Однако сегодня явно не мой день. Ну кто мог польститься на старенькие, битые-перебитые «Жигули»? Кому понадобилась краса ненаглядная, ездящая лишь на одном энтузиазме? Вот же стоит шикарный, лаково-черный джип, элегантный, словно мальчик по вызову, шикарный до слез. Хотя роскошную иномарку гнутой железкой не открыть, и она явно принадлежит крутому авторитету. Вон, затонирована машина по полной программе, тюнингована – на капоте нарисована голова тигра. Я очень хорошо знаю: встретишь на дороге подобный экземпляр, немедленно уступай ему дорогу, не то раздавит и не заметит. Джип… Минуточку! Я же приехала на нем! «Жигули» от издательства уволок эвакуатор!
В полном обалдении я обошла иномарку. Когда садилась в нее у «Марко», не рассмотрела подарочек как следует. Интересно, кому до меня принадлежала машина? И номер у нее явно непростой – одинаковые цифры вкупе с тремя буквами О, и картинка на капоте устрашающая… Ну и ну! Что же теперь делать? Монстра самой никак не открыть, не завести, да и документы на него лежат в похищенной сумочке.
От полной безысходности я застонала, навалилась на водительскую дверь и в изнеможении закрыла глаза. Спокойствие, Вилка, только спокойствие! Из любого положения есть выход.
– Прости, пожалуйста, – прошелестело над ухом.
Я открыла один глаз и в полнейшем негодовании воскликнула:
– Ты?
Вера кивнула:
– Ага. Извини. Вот твоя сумка. Я не знала, что там столько денег!
Я схватила кожаный мешок и не удержалась от замечания:
– А что, ты обычно прешь пустые кошельки?
– Я не воровка.
– Верится с трудом.
– Правда.
– Ладно, до свиданья, – сердито ответила я.
– Я не воровка, – тихо повторила Вера.
– Обсуждать нам с тобой нечего, – хмыкнула я. – Сначала вырвала сумку из рук, потом вернула… С кем не случается… Да большинство людей так себя ведет! И я, вот странность, предпочитаю не общаться с личностями, поступающими, как ты. Отойди от машины.
– Это твоя?
– Да.
– Красивая.
– Сделай одолжение, отстань.
– Наверное, дорого стоит.
– Не знаю, джип мне подарили.
– Повезло, – щелкнула языком Вера. – А почему у тебя в паспорте стоит Виола Тараканова?
– Меня так зовут.
– Значит, наврала про писательницу? – скривилась собеседница.
– Арина Виолова – псевдоним, – непонятно по какой причине стала я растолковывать нахалке ситуацию, – а псевдонимы – частое явление у литераторов.
– Следовательно, все-таки ты – она?
– Ладно, хватит! Надеюсь, больше не встретимся.
– Я убежала, потому что приняла тебя за оно. Решила, ты держишь в сумке диктофон, оттого и вырвала ее, – залепетала Вера. – Оно меня в бутик отправило, сказало про платок. Я поехала, потом ты появилась, я начала с испуга правду говорить… Во как! А уж когда ты предложила в «Ателло» пойти, совсем разум потеряла. Понимаешь?
– Нет! И, если честно, не хочу понимать!
– Кирилла я убила после посещения «Ателло». Потом забежала в «Зубастый арбуз» и пихнула под диван платок. Смотри!
Перед моим носом закачалась грязная мятая тряпка, я чихнула, а Вера тихо продолжала:
– Вот, подумала, тебя оно подослало, чтобы улики сфоткать… ну как я под диваном шарю… и разговор записать. Я не воровка, не убийца, хоть и прикончила Кирилла. Ничего не помню! И помочь мне некому! Ясно?
Я поежилась. Девушка явно шизофреничка.
– Ясно, – сама ответила на свой вопрос Вера. – Ладно, пока!
Опустив голову и сгорбившись, девушка пошла по направлению к метро. В ее поникшей фигурке было столько отчаяния, что на меня накатила жалость.
– Вера, – крикнула я, – подожди!
Сумасшедшая вздрогнула и обернулась, я подошла к ней.
– Давай отвезу тебя домой?
– Спасибо, не надо, лучше пройдусь.
– Наверное, твой муж волнуется, куда ты подевалась.
– У меня нет мужа. Тебе это кажется странным?
– Почему? – слегка растерялась я.
Неожиданно Вера засмеялась:
– Ты приняла меня за сумасшедшую? Решила, что я сбежала из поднадзорной палаты? Знаешь, мне и самой в последние дни кажется, что я умом тронулась. Столько всего случилось… Но я нормальная. Хотя, говорят, психи никогда не оценивают себя адекватно.
Я взяла Веру за руку.
– Пошли в трактир, давай поговорим по-человечески.