Комета
Почему животное так любит человека? Нет, правда, почему? Чтобы страшного человек с ним не сделал, когда животное увидит слёзы на ваших глазах оно придёт к вам и изо всех сил попытается утешить. Сможет ли человек хоть когда-нибудь поступить также?
Как и каждое своё прекрасное утро, я начинал сегодняшнее с чашечки кофе, но есть всё-таки особенность каждого моего утра. Скажем так, очень специфическая особенность… Своё утро я начинаю с нового сорта кофе, потому что считаю, что каждый день- это новая жизнь.
И… если, образно говоря, ваша «вчерашняя жизнь» не задалась, начните новую завтра, с нового сорта кофе. Поначалу звучит весьма странно, но если попытаться встречать начало нового дня подобным образом, то каждый ваш день будет словно праздник.
И если вы скажете мне, что каждый день не может быть праздником, то вот что я вам скажу, празднику есть место всегда, неважно маленькому или большому. Разве это много, небольшой праздник каждый день? Тем более, что вы можете устроить себе его самостоятельно.
После начала «новой жизни», я направился в свою старую редакцию. Скажу честно, несмотря на то, что редакция оставалась всё той же, прежней, какой и была много лет тому назад, каждый день я приходил туда будто бы в другое непонятное мне здание, которое я вижу в первый раз. Наверное, именно поэтому мне никогда не надоедало работать в ней.
Стояла великолепная, по понятиям Санкт-Петербурга погода, тонкие солнечные лучи пронизывали лёгкую утреннюю дымку, в которой я неспешно двигался к редакции.
Я принял решение, что не намерен терять ни одной солнечной секунды, и буду добираться до редакции на извозчике только в плохую погоду.
Меня восхищало, что дорога к редакции лежала через небольшой парк в французском стиле.
Идеально чёткий архитектурный план: цветники, кованые скамейки; аккуратные, наполненные легкостью беседки и прямые благоустроенные аллеи и дорожки, ведущие к небольшому фонтану в середине парка, окруженному скульптурами.
В утренние часы птицы в том парке завораживали своими нежными распевами. Хотелось бы сесть на одну из скамеек, закрыть глаза и погрузиться в вечную безмятежность, сливаясь в одно целое с парком.
Из состояния умиротворения и полёта фантазии меня, ни с того ни с сего, вернул в реальную жизнь лай собаки.
Я оглянулся вокруг, пытаясь обнаружить «мохнатую причину». Вдруг я увидел эффектную ярко каштановую хвостатую «комету» стремительно пролетевшую мимо меня. Неподалёку от меня остановилась красивая, пропорционально сложенная собака. Динамичной потяжкой и стойкой, она показывала всю красоту своей породы, название которой, к сожалению, было мне незнакомо. Ощущение неизвестности вызывало во мне подлинный интерес. Никогда прежде я не видел таких собак!
На протяжении всего пути и даже зайдя в редакцию все мои мысли были только об этой необыкновенной собаке. Войдя в редакцию, я буквально с порога начал рассказывать одному из моих журналистов об увиденном мною чуде:
– Она была похожа…
– На каштановую хвостатую комету, – завершил за мной предложение журналист.
– Верно… Но как вы догадались? – задал я удивлённо вопрос.
– Если я не ошибаюсь, но по вашему описанию, я думаю, что вы говорите о собаке господина Чигирина.
– Возможно… Ах, если бы мне выдалась возможность ещё хоть раз взглянуть на это прекрасное создание.
– Я думаю, Господин Чернильников, что это вполне возможно, ведь мне выдалась честь быть знакомым с господином Чигириным.
– Ох, вправду? Я был бы вам премного благодарен, – обрадовался я.
– Что же, в таком случае, я сообщу господину Чигирину о вашем желании устроить встречу, – сказал журналист.
– Благодарю вас, – сказал я.
Встреча была запланирована на вечер. Весь день я не находил себе места и думал только о том как вновь увижу прекрасную хвостатую комету. Весь день я чувствовал себя будто ребёнок в предвкушении новой игрушки. В назначенное время я быстро собрался и радостно выбежал из редакции, это несвойственно для меня, обычно я ухожу из редакции последний.
Встретив журналиста в условленном месте, мы направились на встречу.
Оказавшись в просторном холле апартаментов господина Чигирина, в которые нас пустила его горничная, мы увидели, как по мраморной лестнице спускается хозяин дома, а рядом с ним буквально нога в ногу царственно спускалось грациозное животное.
Поприветствовав гостей, господин Чигирин пригласил нас в гостиную, которая больше напоминала танцевальный зал. Он унаследовал от отца, крупного промышленника, миллионное состояние, поэтому его окружала роскошь и богатство.
Мы присели на диваны, обитые богатыми тканями, привезёнными из дальних поездок. Чигирин занял своё место в хозяйском кресле. Собака послушно легла у него в ногах.
Завязался разговор.
Собеседник был расположен к нам и поэтому с большим удовольствием рассказывал о своих путешествиях. Особое внимание он уделил своей поездке по Ирландии, ведь именно там он приобрёл свою великолепную собаку, которую ранее не видели в Российской Империи. Легавые, гончие, борзые, но такой собаки еще не было.
Мы уже опустошили за разговором не один кофейник и выкурили по доброй сигаре, предложенной хозяином, а разговор никак не заканчивался… Тогда Чигирин предложил мне выехать вместе с ним на охоту, дабы увидеть всю красоту собаки в её исконном деле.
Немедля я согласился, однако не являлся особым поклонником охоты, хозяин убедил меня, что у него великолепное оружие и не стоит ни о чем беспокоиться.
Ранним утром следующего дня мы отправились в поместье Чигирина. Прибыв на место, он переоделся в охотничью одежду: глубокого синего цвета полукафтан подпоясанный чёрным ремнем, высокий картуз и шаровары, со штрипками, заправленные в сапоги. За голенищем сапога был вставлен арапник домашнего плетения.
Хозяин оказался поистине щедрым, он обеспечил всю охоту и даже наказал егерю облачить меня в охотничью одежду. После перевоплощения во мне совершенно не читался образ писателя и главного редактора.
Мы отправились к месту охоты на лошадях. Сеттер всю дорогу бежал мелкой рысью то подле нас, то забегая много вперёд, однако возвращался обратно. По пути Чигирин рассказал мне о том, что в охоте ирландский сеттер страстен, но в тоже время легко управляем. Как оказалось, он был выведен для охоты на пернатую дичь – луговую, боровую, болотную, водоплавающую, а также на зайца и другого мелкого зверя. Чигирин уверял, что у этих собак отличный нюх и самое главное достоинство этой породы – выносливость. Используют ирландских сеттеров чаще всего как подружейную собаку.
Меня заинтересовало… А что это значит «подружейная собака»?
Чигирин объяснил, что такие собаки используются в качестве помощника человека в охоте с ружьём. В момент выстрела подружейная собака находится недалеко от охотника, буквально под ружьём.
Добравшись до нужного места, мы спешились с лошадей и привязали их к колышку. Егерь сопровождал нас в охоте.
Мы пробирались сквозь чащу и вот наконец, сквозь толщу пушистых зелёных веток, открылся прекрасный вид на озеро.
Погода была солнечная, и вода в озере была словно зеркало, в котором отражалось небо с плывущими по нему легкими пушистыми облаками.
Однако, несмотря на безмятежность, на озере кипела активная птичья жизнь.
Сеттер оживился и побежал энергично, галопом. По его повадкам было понятно, что он быстро обнаружил притаившуюся птицу. И вдруг, он резко остановился и встал в грациозную высокую стойку, указывая на место нахождения дичи. Чигирин подал определённую команду. Собака выгнала птицу под выстрел.
Молниеносно Чигирин вскинул ружьё в небо и раздался выстрел, казалось, будто это прогремел гром, однако погода оставалась ясной. Небольшое бездыханное коричневое пятно, которое минуту назад было птицей, камнем полетело в воду, нарушив её безмятежную гладь. Чигирин вновь подал команду, и сеттер бесстрашно бросился в воду. Схватив добычу, он так же стремительно доплыл до берега, отряхнул свою безупречную каштановую шерсть, и отдал трофей хозяину.
Чигирин был доволен, он погладил пса по голове, приговаривая слова похвалы. Сеттер вилял хвостом похожим на метёлку, он был доволен не меньше хозяина, это можно было прочитать на его еще немного мокрой морде.
Охота продолжалась, и раз разом я не переставал восхищаться быстротой и грациозностью собаки. На охоте Чигирин и сеттер были будто бы единым целым.
Охота удалась на славу, и после неё мы отправились в охотничий домик господина Чигирина. Накануне егерь подготовил его к нашему приёму. Мы развели огонь. Отрезав охотничьим ножом крыло от утки, Чигирин дал его сеттеру. Тот радостно подхватил крыло.
– Собаку нужно хвалить и поощрять, иначе она перестанет охотиться, – пояснил Чигирин.
Я посмотрел на сеттера. Он лежал на земле и с удовольствием грыз крыло, недавно словленной им утки. В этот момент его довольная морда напомнила мне лицо счастливого ребёнка. Я невольно улыбнулся.
После того как мы ощипали одну из уток, егерь преступил к приготовлению шулюма. Что такое шулюм? Честно сказать, я и сам не знал до этого момента. Оказывается, это наваристый, жирный суп из дичи. Приготовление шулюма егерем было похоже на настоящий ритуал. Не отрываясь, я наблюдал за каждым ловким движением ножа в его руках.
– Самое главное, это вырезать гузку с железами, – приговаривал не отрываясь от «ритуала» егерь, – иначе запах будет неаппетитный.
Приготовление подходило к концу, и из казана плыл наивкуснейший аромат. Каждому из нас досталось по глиняной миске сытного и вкусного утиного супа.
Никогда прежде не ел шулюма, но с абсолютной уверенностью могу сказать, что, ни за что не откажусь, если мне предложат отведать его вновь.
Я и не заметил, как день стремительно подошёл к концу.
Мы вернулись в поместье. Я остался ночевать в любезно предоставленной хозяином гостевой комнате. Хочу сказать, что уснул я ещё до того момента как моя голова коснулась подушки. Спал без сновидений, однако проснулся отдохнувшим и переполненным жизненными силами и с единственной главной мыслью: « Мне нужно как можно скорее написать статью о сеттере» Вы не поверите, но в этот раз у меня не было с собой машинки! Какое горе. На самом деле, знаете, когда мысль приходит к вам, её нужно как можно скорее записать в том виде, в котором она пришла, ведь уже через минуту в ней изменится порядок слов, через час сами слова, а через день она вообще может исчезнуть. Так что… Мысль вольна как птица и если вы хотите наслаждаться её прекрасной песней, неустанно следуйте за ней. Я взял первый попавшийся листок и обмакнув стальное перо в чернильницу, мою однофамилицу, я начал писать первый набросок статьи.
Хозяин наказал своему кучеру довезти меня до Санкт-Петербурга. Чигирин сказал мне, что как только я закончу статью, он хотел бы, чтобы я прочитал её прежде чем она выйдет в свет, и поэтому, как только всё будет написано, он попросил меня наведаться к нему.
Поблагодарив хозяина за щедрый приём и интереснейшую охоту, я, попрощавшись, сел в повозку. Кучер подхлестнул лошадей поводьями, и повозка, сдвинувшись с места, начала свой путь до Санкт-Петербурга. Я не мог и не хотел бездельничать по пути домой, поэтому я вновь достал листок с «птичьей песней» и продолжил писать. Повозка качалась из стороны в сторону, и порой я капал чернилами на листок, один раз даже попал на себя. Это будет сложно отстирать… Но вдохновение прежде всего.
По приезду в Санкт-Петербург, я как можно скорее сел за печатную машинку и начал писать статью не отрываясь ни на секунду. И в итоге через часы неустанного и страстного писания она была закончена. За окном уже виднелся месяц. Я отложил статью на моём столе и лёг спать с чистой совестью и предвкушением завтрашнего дня, ведь как я и обещал, я обязательно зайду к господину Чигирину.
Но как всегда это происходит, в нашу жизнь вмешиваются дела неотложные, в моём случае они даже имеют государственную важность, именно поэтому статью пришлось ненадолго отложить.
Спустя неделю вопрос государственных дел был исчерпан, я вздохнул с облегчением и наконец, взяв статью в руки, направился на приём к господину Чигирину, дабы не обидеть его столь долгим ожиданием.
С каждым шагом до дома господина Чигирина во мне всё больше и больше бушевало предвкушение. Я даже продумывал, как он отреагирует на мою статью, какие слова скажет, и какое довольство разольётся по его лицу.
Позвонив в дверной колокольчик, спустя полминуты ожидания отворилась дверь и на пороге появилась горничная. Первым долгом я обратил внимание на её лицо. Оно не было не грустным, не весёлым, оно не излучало никаких эмоций, будто просто застыло как на статуе. Это насторожило меня.
Тяжело вздохнув, горничная пустила меня в апартаменты.
Я прошёл вновь в ту гостиную, которая больше была похожа на танцевальный зал. Но в этот раз она была какой-то другой. Было ощущение, что воздух вокруг тяжёлый и что жизнь… Остановилась? Да… Было такое ощущение будто дом больше не дышит.
Я сел на диван, обитый дорогими тканями, как вдруг заметил, что стоящее на полу зеркало, в человеческий рост – завешено.
Послышались шаги, и дверь в гостиную открылась.
Увидев силуэт господина Чигирина, я начал подходить к нему:
– Господин Чигирин….
Но это был не он. Это был молодой мужчина чёрном фраке. Его лицо было столь же безэмоционально как и лицо служанки. Он посмотрел на меня и сказал:
– Меня зовут Антон Гурьевич Чигирин, я сын ныне покойного Гурия Афиногеновича Чигирина. А вы, похоже, Господин Чернильников? – сказал он.
Внутри меня будто бы взорвался снаряд, и порох его растекся по венам. Покойный?
– Да… Я принёс статью… – ответил я.
– Ну что же, в таком случае вы опоздали, – ответил он.
Покойный.
Господин Чигирин погиб по неизвестным обстоятельствам, и тело его обнаружил егерь близ его же поместья.
Все слова будто бы разлетелись в моей голове, и я не мог собрать их в единые предложения.
– Мне… Мне жаль… Примите мои соболезнования… А сеттер?
– Ах… Эта собака одно большое несчастье. Он сидит в кабинете отца и не даёт никому в него войти, не мне, не моей сестре. Сразу же скалит зубы и норовит ими впиться в протянутую руку.
– Могу я увидеть его? – спросил я, будто бы не слышал рассказ моего собеседника.
Антон Гурьевич удивлённо посмотрел на меня и сказал:
– Если только пожелаете, но едва ли он будет вам рад…
Я следовал за сыном Чигирина, остановившись возле кабинета он сказал мне:
– Прошу, будьте осторожны.
Я вошёл в кабинет. Сеттер, свернувшись, лежал на софе.
Как только дверь закрылась за мной, он медленно развернулся и посмотрел на меня совершенно невинными глазами, чистыми как у ребёнка.
Я понемногу начал подходить, но вдруг он начал скалиться и рычать.
Я остановился и посмотрел на него. Несмотря на злобу, на его морде, как не странно, можно было увидеть огромную печаль, он будто бы злился для того, чтобы никто не видел её. Когда он приподнялся, я заметил, что он сидел на том самом синем кафтане, в котором Чигирин ходил вместе с ним на охоту. Он охранял его как зеницу ока, не желая никому отдавать.
В следующую минуту я сделал то, что не делал никогда прежде – опустившись на колени, смотря на сеттера, который не прекращал скалиться и рычать на меня, показывая свою готовность атаковать, лёг на пол, на прекрасный паркет в кабинете Чигирина и закрыл глаза. В тот момент я не осознавал, какая опасность мне грозит в таком беспомощном положении, находясь в одной комнате с обозлённым животным.
Кто-то осудил бы меня, но только не сеттер.
Послышался прыжок с софы и звук собачьих когтей скребущихся о пол. Я, так и не открывая глаз, почувствовал, что сеттер приближается ко мне. Он подошёл и опустил свою морду к моему лицу и обнюхал меня, после чего резко фыркнул, сбросив запах и обдал меня маленькими капельками, слетевшими с его мокрого носа.
Несколько секунд спустя, я почувствовал тепло. Тепло собачьего тела. Сеттер лёг рядом со мной. Я услышал… Звук капающей воды. Но откуда ей быть здесь? Медленно открыв глаза, увидел. Из глубоко янтарных глаз сеттера, стекая по каштановой морде, текли слёзы. Если бы я сказал кому-нибудь о том, что я видел как из собачьих глаз катятся слёзы, никто не поверил бы мне.
Боль разлилась в груди и животе. Я аккуратно положил руку на густую каштановую шерсть. Сеттер вздрогнул, однако не ушёл. Несмотря на время, проведенное с ним на охоте, мне так и не удалось его потрогать его, но сейчас я плавно водил рукой по его немного волнистой шерсти. Она оказалась не такой жёсткой как у всех собак, а мягкой словно из шёлка. Гладя сеттера, я начал говорить с ним:
– Ну что же ты, не плачь, прошу тебя. Он был честным человеком и благородным господином.. Именно поэтому он смог воспитать тебя таким. Достойным, смелым, преданным.
Я говорил слова сожаления собаке, а не сыну Чигирина, как это было положено, однако сеттер выражал большую скорбь по своему хозяину, нежели Антон Гурьевич по своему отцу.
В комнате стало тихо. Больше не было слышно звук капающих слёз, только лишь моё дыхание и размеренное дыхание сеттера.
Я обнял его. В тот момент, мне казалось, что я знаком с этой собакой много лет и много лет она мой верный друг.
Сеттер начал привставать, я привстал за ним. Подойдя к софе, на которой он недавно лежал, он стащил синий кафтан и подошёл ко мне. Держа его в зубах, он смотрел мне прямо в глаза. В следующую секунду сеттер сделал то, что заставило мою душу трепетать от гордости и сентиментальности. Синий чигиринский кафтан лёг ко мне на колени. Это был не просто кафтан, это были преданность и доверие. Я потянулся к сеттеру и, обняв его, услышал, как его хвост-метёлка робко стучал по паркету.
Дверь тихо и аккуратно открылась, Антон Гурьевич с опаской зашёл в комнату, как вдруг… Изумленно застыл наблюдая удивительную картину: Крепко обнявшихся двух друзей, кафтан преданности и следы высохших слёз.
Конец ознакомительного фрагмента.