Глава 2. Что ожидать от игровых? Ничего… хорошего
Время порою летит так, что едва успеваешь рассмотреть десятую часть мелькающих перед глазами картинок, но весна 1989 года тянулась долго.
Аркадий собирал бильярдный стол. Восемь ног и подстолье смонтированы, рядом аккуратно сложены шесть уже перетянутых бортов, на каркасе лежали пять каменных плит. Аркадий шпаклевал их автомобильной шпатлевкой.
Бильярдная еще не работала, но в пыльном, в побелке зале уже шла серьезная игра. Катали крупно, соперники одного возраста, за пятьдесят: Шатров, солидный мужчина, начальник крупного строительного треста, и Профессор – практически бомж, живущий в цирке. Бог дал ему необыкновенный бильярдный талант и, видимо, для равновесия, зависимость от алкоголя. Профессор мог за несколько дней выиграть четырехкомнатную квартиру в центре Москвы и через полгода проиграть ее в одну ночь.
Шатров всегда начинал в галстуке, заправляя его под рубашку, но, если начинались проблемы, снимал и бросал его куда попало.
На застеленном газетой стуле сидел Гнида, мерзкий тип, ничего не понимающий в бильярде. Казалось, основным предначертанием Гниды было сделать этот мир еще хуже. Перед Гнидой письменный стол, накрытый «Комсомольской правдой», бутылка армянского коньяка с тремя звездочками и нарезанный подсохший лимон на носовом платке. Профессор играл на деньги Гниды.
– Сколько играем? – спросил Шатров, снимая галстук.
Профессор посмотрел на часы через очки с толстенными круглыми линзами, похожими на увеличительные стекла от лупы.
– Так… Мы играем с десяти вечера, сейчас почти пять утра. Семь часов. Ну давай удвоим, пошел по пятьсот?
Шатров достал из портфеля почти пустую бутылку водки, допил из горла.
– Три партии по пятьсот и заканчиваем. Я сейчас имею полторы.
– Василич, иди выпей коньяка, – позвал Гнида.
– Не хочу коньяк, у меня водка есть еще.
На самом деле Шатров отказался, потому что хватало свидетелей того, как после угощения Гниды у играющего через полчаса начинали отказывать ноги, переставала соображать голова и напрочь пустел кошелек.
Через несколько месяцев Гниду убьет дезертир, сбежавший из Советской Армии и скрывавшийся полгода у него дома. Убьет зверски, с какой-то необъяснимой жестокостью и пытками.
Они играли, а Аркадий продолжал собирать стол.
В десять утра Аркадий закончил и подошел к играющим.
Профессор расставлял пирамиду.
– Играйте последнюю партию и пошли.
Шатров вновь сунулся в портфель за бутылкой, сделал пару глотков, достал кусок черного хлеба с салом, завернутый в салфетку и занюхал.
– Ну, тогда надо укрупнить и сыграть последние две партии.
– Нет, Василич, хорош, я спать.
– Аркадий, дай сыграть две партии – и всё. Я обещаю, что последние.
Аркадий только отмахнулся.
Они сыграли еще несколько «последних» партий. В два часа дня, когда последняя бутылка была допита, все собрались на выход.
– Василич, вы должны прислать мне кое-какую сумму.
Шатров доставал кием галстук из-под бильярдного стола.
– Аркаш, ну ты сам видел, Профессор отбился, у нас вышло по нулям, что я тебе могу прислать?
– Меня мало волнует, кто у вас отбился, я у тебя в займы не прошу. Вы играли на моем столе пятнадцать часов – гоните хотя бы двадцать рублей.
– Аркадий, ну ты же нас знаешь, занесем, когда откроешься.
– Знаю, конечно. Ну ладно, оставлю я вас еще хоть раз. Пошли.
Аркадий ждал, когда из бильярдной выйдет пьяный Гнида.
– Ну, ты не прав, парень.
Аркадий ему не ответил, а только зло посмотрел.