22. Дом мой и храм мой – Бийск
Город мой драгоценный!
Святитель!
Я бесконечно в тебе повторяюсь.
Дом мой и Храм мой!
Святая обитель!
Жизни зерно и весёлая завязь.
Город мой драгоценный
и грешный,
брошенный жизнью бродяга бездомный,
нищий бессовестный,
каменный леший
в топке вселенской пылающей домны.
Город мой драгоценный,
алмаз мой!
В сердце твоём
жизнь и смерть погибают.
Только бывает ли
жертва напрасной?
Только до смерти ли
грех убивает?
Тот, кто не жил в деревне в старом деревянном доме, где быстро разрушается крыша, от старости начинает дымить печь, где ограда моментально зарастает полынью и лебедой, если хозяин ушёл из дома в мир иной, а зимой дом заметает снегами до середины окон, и нет транспорта, чтобы добраться до райцентра в больницу, тот не поймёт вот этого моего стихотворения. Город – великая сила, защита для человека. И хотя в городе немало других опасностей и проблем, всё равно – это Храм Жизни. Бийск теперь – моё единственное убежище, мой Храм, ибо дом родительский остался в другом времени и другом измерении:
Рай
Кошка сидит на перилах,
гаснет закат в дыму.
Полутонами берилла
Сад примагнитил тьму.
Мама идёт с огорода,
Лейку несёт в сарай.
Ткёт паучок погоду…
Там, в середине года,
Так и остался рай.
Мимо прошли травяные полынные дни
В летнем, цветущем, поющем обличье,
Мимо – крылатые, птичьи, синичьи.
Вот мы остались с тобою одни,
Дом мой родной, мой защитник столетний —
Самый последний из прошлых отметин.
Время настало, и я ухожу горевать
В каменных дебрях безлюдного хищного града.
Звать-не дозваться, во сне о тебе узнавать,
Мимо бежать, торопиться
в колючее «надо».
Ты одинок. И чужие под крышей твоей.
Нет никого среди праздных
и многих, и многих.
Дом мой, прости.
Убегают в пустыню дороги.
Нет ни следа.
Лишь песчаный колышется свей.
Бийск, ул. Советская, Успенский Храм, 2005 г.