4. Цепная реакция
– Вы меня помните? – поинтересовался врач, и эль-Неренн его узнала. Это он! Тот самый, дежурный, что встретил их в этот невесёлый Новый год. Мир тесен.
– Полицейский участок. Новогодняя ночь.
– Верно! – врач был явно доволен. – Мы ждём вас. Уже проходили полное обследование?
– Да, – буркнула эль-Неренн. – Четыре года назад.
– Думаю, не у нас. У нас вашей карточки нет. Будет немного неприятно… позвать помощницу? Некоторые женщины меня стесняются.
– Я не стесняюсь, – усмехнулась девушка. – Разучилась.
– Превосходно. Хольте, подождите там, в коридоре.
Хольте кивнула, подмигнула эль-Неренн и закрыла за собой дверь.
Приятного действительно было мало. Особенно – когда потребовалось сдавать анализы. Всего, чего только можно сдать. Но эта часть происходящего оказалась короткой и вскоре эль-Неренн, почти полностью раздетую, уложили на стол. Велели закрыть глаза. Что-то жужжало, щёлкало, изредка к ней прикасались руками в перчатках. Было жутко щекотно.
– Удивительно, – голос врача, Эйзенна. Его имя эль-Неренн запомнила. – Никогда не видел настолько здорового человека. Разве что… Вам уже говорили про сбой цикла, теарин?
– Говорили, – равнодушно подтвердила эль-Неренн. – Сказали, что само не пройдёт, но в целом не опасно.
– Посмотри, – другой голос. Человека явно старше, чем Эйзенн. – Как интересно. Ты когда-нибудь видел, чтобы Maien Vyran располагалась на спине?
– Maien Vyran? – эль-Неренн открыла глаза. Да, их двое. Второй – явно с севера – высокий, неуклюжий на вид, светловолосый. Седой. – «Серебряный ключ»?
– Вы знаете Старое Ронно? – удивился пожилой.
– Несколько слов, – признаться, эль-Неренн и сама не поняла, откуда в голову пришёл перевод.
– Верно. Одна из «блуждающих точек». Об этом нужно знать. Вам рассказывали?
– Нет. У меня давно нет родителей.
– Сочувствую. Да, надо рассказать. Что такое активные точки, знаете?
– Знаю, – эль-Неренн повернулась на спину. Её прикрыли тонкой простынёй. Холодно. – За ушами их особенно много.
– Верно, – врач не улыбнулся. – Есть постоянные точки. Они у всех примерно в одних и тех же местах. Есть ещё пять «блуждающих». Та из них, о которой речь, наименее… хм-м – м… интимная. «Ушки гладить» приходилось?
– Было дело, – отозвалась эль-Неренн. – Так, ничего особенного. Rhines Sien, «взгляд в глаза».
Врач покачал головой.
– Однако! Пятнадцать лет в этой дыре, а такого не видел. Где вы учились?
– Где только не училась. Пять лет в школе, потом на улице.
– Ну, всё ещё будет. Эту точку не очень сложно обнаружить, но нужно знать, как. Прикасаться к ней разрешайте только тем, кому доверяете, как себе самой.
– Кончай лекцию, Симм, – голос Эйзенна. – За пять минут всё равно не объяснишь.
– Не мешай говорить с умными людьми. Перевернитесь на живот, теарин. Вот она, – палец в перчатке прикоснулся к спине – чуть левее третьего позвонка. – Запомните. Мы никому не сообщаем места расположения блуждающих точек. Кроме их владельцев.
– И для чего она? – эль-Неренн вновь повернулась на спину, встретилась с врачом взглядом.
– Сон, – ответил тот. – Яркий, приятный, управляемый. Тот, кому позволите прикоснуться… сможет видеть ваши сны. Вместе с вами. Остальное найдёте в книгах. Что такое? – удивился врач. – Я прикоснулся только кончиком пальца. В перчатке. Что там у вас?
– Меня туда стукнули, – хмуро пояснила эль-Неренн. – Дубинкой. Шоковой дубинкой. Года четыре назад.
Оба врача присвистнули.
– Сбой цикла, – повторил Эйзенн. – Вы легко отделались, теарин. Знаете, что… Как будет возможность, посетите нас повторно. Это не шутка. Я оставлю номер телефона.
– Договорились. А остальные четыре точки? – эль-Неренн не отводила взгляда от глаз пожилого. В конце концов тот кивнул, усмехнулся. – Давайте. Раз уж я здесь.
Последним актом медосмотра оказалось индуктивное исследование.
– Это будет похоже на сон, – пояснил Эйзенн. – Будет жарко – не бойтесь. Нет, лучше лежать на спине. Вот так, – он прикрепил множество электродов «липучками», проверил, правильно ли. – Дать успокоительного? Многим снятся сны. Очень часто – неприятные.
– Приятных я почти не вижу, – эль-Неренн неожиданно ощутила себя страшно уставшей. – Хорошо, давайте.
Микстура оказалась вкусной.
– Закройте глаза, дышите спокойно, старайтесь ни о чём не думать, – посоветовал пожилой.
Девушка кивнула и закрыла глаза.
Минуты через три Эйзенн включил аппаратуру.
– Ты это тоже видишь? – Эйзенн указал на пространственную развёртку считываемых данных.
– С ума сойти, – Симмен подошёл поближе. – Бывает же такое. Essa-минус, «корона» первого типа. Откуда она? – он указал на спящую эль-Неренн.
– Нет сведений. Говорит, с Тирра.
– Надо выяснить. Essa-два минуса я видел всего раз десять. Чистого минуса сам не видел. Следи внимательно, второй проход.
Оба склонились над развёрткой.
– Снова «корона». Слушай, прямо как в сказке, – Эйзенн повернулся к коллеге. – Она мне в предыдущий-то раз показалась особенной. Попробую выяснить, откуда она. Так, начинается третий проход.
Симмен поморщился, шагнул в сторону. Прижал руку ко лбу.
Перед глазами всё плыло, двоилось. Окружающее словно замедлилось, стало приходить прерывисто – словно отдельными кадрами из кинофильма. Звуки угасли, тишина сдавила слух.
Эйзенн бесконечно медленно протянул руку и коснулся сенсора.
Симмену показалось, что его огрели по голове, чем-то мягким, но тяжёлым.
– Двух секунд не дотерпел, – Эйзенн выглядел бледным и больным. – Думал, копыта отброшу. Что это было?
– Не знаю, – Симмен вытряхнул из пузырька, добытого из кармана халата, оранжевую капсулу, проглотил.
– Мне тоже, – хрипло попросил Эйзенн. – Дай, не жмись. Слушай, она, похоже, «пси». Скрытого типа. Надо будет изучить запись.
Стук в дверь. Голос Хольте.
– Эйзенн! Здесь человеку плохо!
Человеку было не просто плохо – хуже некуда.
– Эйзенн, – пожилой оглянулся. – Вызови санитаров. И полицию. В реанимацию его – если успеем. Кто это, интересно?
Человек был в мундире полицейского.
– Сейчас, – Хольте надела перчатки, быстро обшарила карманы пострадавшего. – Значка нет. Удостоверения тоже. Ого! – она извлекла из кобуры подмышкой длинную тёмную «Осу». – Номер сбит. Это не полицейский.
– Что случилось? – Симмен махнул бегущим навстречу санитарам.
– Вышел вон оттуда, – указала Хольте. – Я думала, ищет кого-то – заглянул в пару комнат. Потом… знаете, у меня как раз сердце схватило. Пришла в себя – вижу, лежит, лицом вниз.
Симмен встал, потемнел лицом.
– В реанимацию его, – махнул он санитарам. – Откуда он вышел, теаренти?
Хольте указала рукой.
Симмен бегом бросился в ту сторону. Завернул за угол.
– Здесь ещё один! – крикнул он. – Хольте, помогите мне.
– Весело, – Симмен, вместе с Хольте и Эйзенном, сидели в операторской. – Она ещё спит?
– Спит, – подтвердил Эйзенн. – Думаешь, лучше разбудить?
– Нет, не надо, – Симмен покачал головой.
– В общем, так, – он встал. – Пять сердечных приступов. Четыре обморока. И два трупа. Что там с пистолетами?
– Пули разрывные, – указала Хольте. – Я могу и ошибаться. Думаю, они были вместе. У них ещё телефоны – но заблокированы, а кода я не знаю.
– Ладно, пусть полиция разбирается. Мы ещё легко отделались. Хольте, просьба. О произошедшем – ни слова. Я про сердечный приступ и всё такое. Так… похоже, она просыпается. Как по часам – через пятнадцать минут.
– Помогу ей одеться, – Эйзенн вышел. – Полиция уже прибыла. Будет лучше, если они сюда не войдут.
– Как себя чувствуете? – Эйзенн проводил «пациентку» до машины. – Столовая – в соседнем здании. У нас неплохо кормят. После обследования нужно поесть.
– Теариан, – эль-Неренн усмехнулась. – Простите. Терпеть не могу больницы. Можно, где-нибудь в другом месте?
Эйзенн не обиделся. Улыбнулся, кивнул.
– Я знаю неплохое место, – Хольте дала знак водителю. – Кварталах в трёх отсюда. Очень мило, можно посидеть, поесть. У нас ещё четыре часа. Выходной, можно сказать.
– Как обратно поедете? Извините, что вмешиваюсь – меня просили убедиться, что эль-Неренн будет жива и здорова.
– Вызову машину, – Хольте показала телефон. – Это предусмотрено.
Эйзенн попрощался с ними обеими и вернулся в здание.
– Ну что, прогуляемся? – Хольте указала направление. – Ты должна быть зверски голодна.
– Точно, – эль-Неренн оглянулась. – Скажите, а вам правда это разрешили? Эту прогулку?
– Правда, – Хольте рассмеялась. – Директор лично и разрешил. Он о тебе по три раза в день спрашивает. Насчёт денег не беспокойся. За счёт заведения.
Эль-Неренн улыбнулась, и они направились по улице.
– Я здесь работала, несколько месяцев, – пояснила Хольте, возвращаясь за столик. Они зашли в кафе, «Старый очаг», и уселись в углу. Поблизости от того самого очага. – Сейчас принесут. Я заказала вот это, – она указала на меню – очень хорошая имитация пергамента. Старого, очень старого пергамента. – Нормально?
– Вполне, – кивнула эль-Неренн. – Не думала, что могу так проголодаться.
Хольте улыбнулась, поправила волосы. Ей тридцать семь, подумала эль-Неренн. Выглядит лет на шестьдесят. Шесть лет в доме Рекенте. Никогда не осмелюсь спросить, как это было.
– Вы хотели о чём-то спросить? – эль-Неренн понизила голос.
– Не знаю. Давай на «ты» – так будет проще.
– Хорошо, Хольте.
– Пока тебя обследовали, – охранница оглянулась, по привычке – никто не слушает. – В больницу заявились двое. Переодетые полицейскими. У одного в кармане было вот это, – она показала фотографию. Эль-Неренн. Фас и профиль. Эль-Неренн оторопела. Не могла понять, где и когда сделаны снимки.
– У второго такая же, – Хольте усмехнулась. – Я забрала не все улики. И пистолеты с разрывными пулями. Готова поспорить, пришли за тобой.
Эль-Неренн вздрогнула, ощутила, что сердце забилось быстрее.
– Полиция должна была забрать тебя, как свидетельницу. Они видели эти фотографии, видели тебя. Внешность у тебя очень уж приметная, – Хольте прижала палец к губам. Официант расставил на столе блюда и удалился.
– Они ко мне даже не подошли, – тихо заметила эль-Неренн.
– Точно. Наоборот, посоветовали возвращаться назад. Именно поэтому я решила не возвращаться.
– Можно подумать, мы здесь в безопасности, – эль-Неренн оглянулась.
– В большей, чем ты думаешь, – Хольте откинулась на спинку. – Но выходить отсюда не стоит.
– Так что же делать?
– Ждать, – Хольте подняла взгляд. – Поешь, хоть немного.
– Немного я уже поела, – эль-Неренн тряхнула головой. – Чего ждать-то?
– Помощи, – Хольте вынула из внутреннего кармана телефон. Нажала несколько кнопок. Выждала, глянула на индикацию, кивнула. – Думаю, осталось минут пять.
Эль-Неренн смотрела в лицо охранницы. Та спокойно выдерживала взгляд. Официант – который подал им обед – встал у стойки, вместе со своим коллегой. Иногда обмениваясь с ним парой фраз.
Минуты три прошли в полном молчании. Телефон Хольте несколько раз помигал огоньками. Она нажала ещё несколько кнопок. Тряхнула головой, и – эль-Неренн не успела понять, откуда он взялся – на столике перед ней возник пистолет.
– Если мы не поехали назад, в машине, – эль-Неренн говорила медленно. – И они знали, что мы здесь, в городе, почему не схватили по дороге в кафе?
– Ждали моего сигнала, – Хольте не отводила взгляда от глаз девушки. – Именно Старуха помогла мне и Аспиду попасть в «зверинец».
Эль-Неренн молчала. Снаружи послышался шум. Несколько машин подъехали к кафе.
– Старуха всегда получала то, что хотела, – Хольте не отводила взгляда. – Я не знаю, зачем ей нужна именно ты. Поверь, я не желаю тебе зла. Но она забрала мою дочь.
Телефон Хольте. Что-то появилось на его экранчике. Хольте взглянула… лицо её стало совершенно белым, мёртвым.
– Моей дочери больше нет, – произнесла она, едва слышно.
Эль-Неренн не ожидала, что охранница может действовать настолько молниеносно. Она ногой толкнула ножку стула, на котором сидела эль-Неренн. Оттолкнулась от пола другой ногой, поворачиваясь в падении.
Два хлопка – два выстрела.
Эль-Неренн вскочила на ноги. Рядом с тем местом, где только что была её голова, в стене виднелось пулевое отверстие. Хольте стояла, сжимая в руке пистолет. Рядом с ней лежали неподвижно два тела. Официанты – те, что были у стойки.
– Полиция! – крикнула Хольте, держа над головой что-то прямоугольное, блестящее. В другой руке сжимала пистолет. Только сейчас эль-Неренн заметила, что оба убитых были вооружены. – Всем на пол! Не шевелиться!
Испуганные возгласы, шум, скрежет. Посетители оказались послушными.
Топот. Кто-то – и не один – бежит к дверям кафе. Звуки выстрелов на улице.
– Она не оставляет свидетелей, Ньер, – Хольте взглянула в лицо эль-Неренн. – Инспектор всё расскажет. Вряд ли ты простишь меня. Но может быть, поймёшь.
Она подняла пистолет к виску.
– Нет! – эль-Неренн ощутила, что время замедляется, замедляется стремительно. Чернота сгущалась вокруг.
Она не успела бы допрыгнуть. Всё, что смогла сделать – схватить кружку и бросить так, чтобы попасть в оружие.
Попала. Послышался звон и окружающий мир рассыпался на миллионы сверкающих осколков.
– Самый страшный сон, который я мог себе представить, – инспектор Тигарр осторожно положил компресс ей на лоб, – это то, что случилось сегодня.
Эль-Неренн осознала, что находится в машине. Её почти не трясло, но скорость была неплохой – судя по тому, что мелькало за зашторенным окнами.
– Здравствуйте, инспектор, – прохрипела эль-Неренн. Горло вновь болело. – Простите, что я снова выжила.
Тигарр оторопело посмотрел на неё и… расхохотался. Покачал головой, вытирая слёзы у уголков глаз.
– Я к тебе уже привык, эль-Неренн, – сообщил он, помогая ей улечься поудобнее. – Было бы жаль потерять тебя так скоро. Кстати, мне пообещали повышение. Думаю, это твоя заслуга. Лежи, лежи. Мы уже подъезжаем.
– Что с… – начала эль-Неренн и заметила Хольте, сидящую рядом с инспектором. Охранница встретила её взгляд и опустила голову.
– Все живы, – инспектор уселся, вынул пачку табачных палочек, подумал, и спрятал обратно. – Ну, почти все. Хольте сообщила, кто и где должен изловить тебя. Ещё вчера. Давненько я не сидел в настоящей засаде.
Эль-Неренн закрыла глаза.
– Ты теперь звезда, – инспектор явно был доволен. Таким довольным эль-Неренн его ещё не помнила. – Попадёшь во все газеты.
– Это почему? – девушка открыла глаза.
– Старуха Рекенте, наконец-то, попалась по-настоящему, – инспектор подмигнул. – Двадцать два года её пытались поймать – ни единой зацепки. Ни одной улики, ни одного свидетеля. До сегодняшнего дня.
– Ей не повезло вчера вечером, – усмехнулась эль-Неренн. – Или когда у неё случился инсульт?
– Позавчера ночью, – кивнул инспектор. – Вчера у неё был день рождения.
Эль-Неренн расхохоталась – хрипло, превозмогая боль. Смех был недобрым. Смеялась долго, её не останавливали.
– День рождения, – повторила она. – Ну что же, теперь мы в расчёте.
Инспектор и Хольте переглянулись, но не стали ни о чём расспрашивать.
Стук в дверь.
Эль-Неренн закрыла книгу, оглянулась.
– Войдите.
Хольте. Не в форме охранника – в повседневной одежде.
…Журналистов было много, но к эль-Неренн допустили лишь трёх из них. Предварительно инспектор, вместе с Виккером, проинструктировали девушку, о чём можно (и как именно) говорить, а о чём лучше даже не вспоминать. Всё прошло, как по маслу. Признаться, эль-Неренн было приятно.
Затем её оставили в покое. Врачи обследовали её – ещё раз – и пришли к выводу, что худшего удалось избежать. Эль-Неренн почти сразу же уснула – как провалилась. И вот, примерно в час ночи, она проснулась. Ощущала себя необычайно бодрой и готовой ко всему.
Попросила поесть – и немедленно получила то, что просила. Да уж. Здесь можно жить с удобствами – насколько в таком месте уместно слово «удобства».
Полчаса спустя она уселась в кресло, с книгой. Тот самый детектив. Перелистнула всего три страницы, как в дверь постучали.
– Можно? – Хольте замерла, не переступая порога.
Эль-Неренн поднялась, подошла к двери, протянула гостье руку – пригласила внутрь. Охранница вошла, остановилась по другую сторону порога.
Эль-Неренн закрыла дверь.
– Садись, – указала она. – Прости, у меня тут беспорядок.
– Я уезжаю, – Хольте не поднимала головы. – Не хотела тебя будить.
Она села, на краешек кровати. Эль-Неренн уселась рядом, молча.
– Инспектор расскажет тебе, – Хольте выглядела спокойной. – Не думала, что ты меня впустишь. Если можно, – она указала на дверь, – я хотела бы познакомить тебя с…
– Нужно было сразу впустить её, – улыбнулась эль-Неренн, вставая. – Я сразу почувствовала – как только ты вошла.
– Но… – Хольте была в замешательстве. – Ах да. «Угомона» тебе теперь не полагается. Войди! – позвала она, чуть повысив голос.
Дверь открылась. Девочка оказалась настолько похожей на Аголан Рекенте – видом, манерами держаться, походкой – что эль-Неренн вздрогнула.
– Лас-Тесан, – Хольте встала, – познакомься с эль-Неренн.
Девочка подошла поближе к хозяйке комнаты и поклонилась – не торопясь, с достоинством. Лицо её оставалось серьёзным.
Эль-Неренн поклонилась в ответ, стараясь не улыбаться. Присела перед новой знакомой.
– Лас-Тесан, – повторила эль-Неренн. – Красивое имя. Оно тебе нравится?
Девочка кивнула, робко улыбнулась.
– Всё в порядке, – эль-Неренн прикоснулась тыльной стороной ладони к щеке девочки. – Всё позади. Всё будет хорошо.
– Рада знакомству, эль-Неренн, – голос девочки также напомнил Аголан. Лас-Тесан оглянулась, взглянула в лицо матери. Та кивнула. Девочка поклонилась, сложив руки перед грудью, и неторопливо покинула комнату.
– Спасибо, Ньер, – Хольте также поклонилась. – Будь осторожна.
Кивнула и направилась к выходу.
– Подожди, – позвала её эль-Неренн. Подошла к охраннице, встала перед ней, глядя в глаза.
– Спасибо, что выслушала меня – там, в машине, – эль-Неренн не улыбалась. – Я не держу зла, Хольте. Надеюсь, мы ещё встретимся.
Хольте долго смотрела ей в глаза.
– Сочту за честь, – ответила она, наконец. – Мы уезжаем – к моей сестре. Поезд через полтора часа. Послезавтра я вернусь – искать работу.
– Я никуда не уеду, – выражение лица эль-Неренн оставалось серьёзным.
Хольте рассмеялась.
– Да, Ньер, я знаю. Тогда – до встречи.
Эль-Неренн некоторое время стояла, вспоминала Аголан – тогда, новогодней ночью. Интересно, как звучит её имя, – взрослое имя, которое пока не объявляли?
Дочь Хольте явно соответствовала своему имени. «Laes-a te Sann» – «Буревестник».
– Может, вина? – инспектор указал на ряд бутылок. Виккер отрицательно покачал головой.
– У меня завтра два судебных заседания. Извините, теариан, в другой раз.
Они сидели у инспектора дома. Скромный, маленький домик – на окраине города. Жилищу явно недоставало заботы.
– Давайте уж по имени, Виккер. Это же частная беседа.
Виккер кивнул, налил себе ещё минеральной воды. Голова побаливала. С эль-Неренн всегда было не соскучиться, но последние два дня – это нечто.
– «Цепная реакция», – Тигарр прочёл заголовок, бросил газету на столик. – Что самое интересное, так и было. Я думал, это мне снится – сдались почти все. Видели бы вы их лица. А уж с какой скоростью они всех закладывали – в фильмах такого не увидишь.
– Материалов на Рекенте теперь достаточно? – Виккер присутствовал при одном из допросов и знал, что инспектор прав. Настолько испуганных преступников он ещё не видел.
Инспектор утвердительно махнул рукой, допивая свой бокал.
– Вполне. Петля ей не грозит – при её – то деньгах – но зубы мы ей обломаем.
Он встал, прошёлся по комнате.
– Сорок два исчезновения, – пояснил он. – Полсотни похищений. Собственно, вы же спасали эль-Неренн – имеете представление. И ни одного свидетеля.
– Кто направил эль-Неренн служить в её дом? – поинтересовался Виккер. – Я слышал, что у дома Рекенте странная репутация, но чтобы настолько…
– Никто о ней ничего не слышал, – инспектор кивнул. – А у тех, кто слышал, есть родственники и желание жить долго и счастливо.
– Понятно. Как всегда. Так кто направил её туда?
– Пока не знаю. Их сейчас допрашивают – я, признаться, сбежал. Сил нет. Через пару дней станет ясно.
Виккер встал, подошёл к книжным полкам. Интересно… Инспектор, оказывается, интересуется историей. Военной, преимущественно. Художественных книг было немного, зато разных справочников – порядком. Стояло всё вперемешку.
– Тигарр, – адвокат потёр виски. – Вы так и не ответили. Что вы хотели узнать от меня?
Инспектор опустил взгляд.
– Кофе хотите, Виккер?
– Не откажусь.
– Идёмте, я сварю. Мне хотелось бы услышать подробности того, что случилось в ту ночь. Когда она бежала из дома Рекенте. И ещё одно – о том, как вы с ней познакомились.
– Это не… – начал было адвокат, но инспектор прервал его. Кивком предложил сесть у окна, сам направился к плите.
– Я понимаю, – инспектор ухмыльнулся. – Мы с вами встречались, раза три, в суде. Помните? Я не прошу раскрывать тайну, Виккер. Мне очень нужны эти подробности, но не для следствия. Для меня, лично. Чёрный пьёте?
– Да, с удовольствием. Мне потребуется санкция эль-Неренн, инспектор. На бумаге. И от вас – подписанное соглашение о том, что вы не используете эти сведения без её и моего согласия. Только так. И никаких записей.
– Согласен, – инспектор кивнул. – Как скажете. Можно личный вопрос, Виккер?
Он снял кофеварку с плиты, разлил содержимое по чашечкам.
– Почему вы с ней всё ещё работаете?
Виккер усмехнулся, отпил из чашечки.
– Сколько вы с ней – четвёртый год? Виккер, вы же понимаете, что это – мигрень, зубная боль и геморрой, в одном флаконе. Я слышал про ваши гонорары. Она никогда с вами не расплатится.
– Да, инспектор, – Виккеру явно было весело. – Она мне тоже нравится. Поэтому и работаю.
Оба улыбались, глядя друг другу в глаза.
– Хорошо, Тигарр, – Виккер отпил ещё. – Я скажу. Только между нами. Как только я взялся за её дело, у меня всё стало получаться.
– Талисман?
– Наподобие. Официально это называется обязательствами перед клиентом.
– Талисман из неё никакой, – инспектор допил остатки кофе. – Я с ней четыре года, как и вы, и всё наоборот – никакого просвета. До сегодняшнего дня. Ещё кофе?
– Нет, спасибо. Мне пора. Услуга за услугу, инспектор. Разумеется, конфиденциально. Вы сможете рассказать, в общих чертах, кто именно на неё охотился? Тоже для частного использования.
– Почему бы и нет. Условия те же – никаких записей.
Виккер кивнул.
– Да, кстати, – инспектор глянул на часы. – Я думал, ей дадут-таки гражданство. В качестве премии. Получается, ей ещё отрабатывать эти её полгода?
– У нас прецедентное право, инспектор. И пятнадцать тысяч иммигрантов в год.
– Понятно. Надеюсь, на этот раз её не отправят куда-нибудь в…
– Не отправят. Даю слово.