Глава 4
Распахнула ресницы, и меня опалило яростное темное пламя, рванувшееся навстречу из бездонных серых омутов.
Савард!
Шторы на окнах были отдернуты, и в спальне хватало света, чтобы я могла разглядеть уставшее, такое родное лицо. Родное?! Глупо, неправильно, странно считать благородного саэра, дваждырожденного и сиятельного, единственно близким здесь человеком. Но именно это я сейчас чувствовала. Чужой и бесконечно родной. В одно и то же время.
Медленно провела ладонью по скуле, дотронулась до ямочки на подбородке. Сиятельный перехватил руку, прижал к горячим сухим губам.
– Тебя так долго не было, – вырвалось непроизвольно. Смутилась, попыталась отодвинуться. – Простите, господин.
Крэаз не дал отстраниться. Сжал мои пальцы. С силой, почти до боли.
– Савард.
– Что?
– Когда мы вдвоем – только Савард и на «ты». Хочу слышать, как ты произносишь мое имя.
В памяти всплыло колкое, жесткое: «Ко мне надлежит обращаться «господин», наида». Мелькнула шальная мысль напомнить мужчине о его словах, о собственном настойчивом требовании. Мелькнула и пропала. Не тянуло ни возражать, ни сопротивляться. Пусть он просто обнимет – надолго, навсегда – так, чтобы я могла ощутить его тело. Поняла вдруг, что очень соскучилась.
– Савард, – повторила послушно.
Реакция мужчины была мгновенной и очень бурной. Словно могучий, долго сдерживаемый поток прорвал наконец невидимую плотину. Застонав, он схватил меня за плечи, резко притянул к себе, провел чуть подрагивающей рукой по волосам. Неровное учащенное дыхание обожгло губы, заставляя сердце замереть в трепетном предвкушении. Быстрое алчное прикосновение, и вот его рот уже скользит дальше, рассыпая по щекам, глазам, лбу сладкие поцелуи. Смешивая их с задыхающимся прерывистым шепотом:
– Скучал… Я так скучал, Кэти… Не думал, что подобное бывает… Раиэсс внезапно отправил в Риорскую крепость, в армейский архив. Запретил возвращаться, пока не проверю все хроники. Я как одержимый Проклятой рылся в старых бумагах. Днем, ночью… Вернулся и сразу потребовал допуска в Закатный. Разбудил императора. – Короткий хриплый смешок, и снова серьезное, жаркое: – Мечтал тебя видеть… Вдыхать… Впитывать… Обладать… Мой нежный яд… Кэти…
Нетерпеливые жадные губы спустились вниз, к груди. Вскрикнула, почувствовав бережную, острую ласку зубов, сомкнувшихся на соске. Тело ломило от жажды прикосновений, но мучительнее всего было там, внизу, где все сжималось просто от осознания того, что Савард рядом.
Какой же он горячий. Горячий и твердый. И пахнет дождем, дымом, желанным мужчиной.
Я плавилась от ощущения упругой гладкой кожи под пальцами, от тяжелого дыхания, от громкого стука наших сердец, от собственного откровенного, острого вожделения.
– Хочу… Так тебя хочу. Ты сводишь меня с ума, девочка…
– Да-а-а…
С трудом понимала, о чем он говорит, что отвечаю сама. Просто дрожала от звука низкого голоса. Он бил током, проникал под кожу, заставлял изнывать, ловить губами воздух. Вырывал из пересохшего горла стоны.
– Наверное, прошло еще слишком мало времени, но я не могу больше, Кэти. Прости. Следующей ночью ты разделишь со мной ложе.
Следующей?!
– Почему не сейчас?
Недоумение, отразившееся на лице Саварда, могло позабавить. В другое время. Ну да, он ведь ждал истерики по поводу своего нетерпения. Стенаний, упреков в том, что слишком часто тянет ее в постель. И я действительно возмутилась… тем, что он медлит. Уверена, на Земле мое негодование разделила бы каждая женщина. Заниматься любовью со своим мужчиной раз в два месяца – это просто извращение какое-то.
– Я ценю твою заботу, желание угодить… – Значит, вот как он мои слова воспринял? Ладно, не буду пока разубеждать. Пусть считает хорошо воспитанной наидой, озабоченной благополучием господина. – Но нужно принять снадобье. Без него тебе станет совсем плохо, а я не хочу причинять лишнюю боль, Кэти. – Крэаз запнулся, помрачнев, добавил: – Ее и без этого хватит.
Выдохнул хрипло и отпустил меня, собираясь подняться. Отозвалась протестующим стоном, обняла его за шею, останавливая.
– Вызови Гарарда. Ты ведь знаешь, где его разместили? Пусть принесет все необходимое.
Снадобье так снадобье. Все равно ничего пить не стану, а Саварду спокойнее будет.
Мужчина судорожно втянул ртом воздух и вновь подался ко мне. Неторопливо прошлась пальцами по налитым рельефным мышцам. Когда он успел расстегнуть рубашку? Или это сделала я? Опустилась ниже, коснулась живота. Провела ладонью по сильному бедру. Вниз. И снова вверх. Прильнула плотнее, ласково коснулась губами напряженной шеи – тягуче, медленно, точно пробуя на вкус. Прошептала во впадинку между ключицами:
– Следующей ночи не будет. Император опять отправит тебя куда-нибудь. Это сегодня он не успел ничего придумать, а завтра найдет повод. – Савард молчал, внимательно слушал, лишь легкая, едва заметная дрожь в руках выдавала его невероятное напряжение. – Раиэсс знает о том, что в моих жилах течет кровь жриц Проклятой. Его маги регулярно проверяют всех воспитанниц обители. Саэр Игерд вычитал в старых хрониках способ и нашел какой-то артефакт. Позавчера по приказу императора я еще раз прошла это испытание. – Пальцы Саварда вцепились в мои плечи, порывисто, отчаянно, как будто он боялся, что меня немедленно, сию минуту отнимут у него. Прижалась лбом к его груди, погладила, успокаивая: – Все в порядке. Оказалось, у меня очень низкий уровень дара. Даже меньше, чем в детстве. Но Повелителю все равно не нравится, что именно я стала твоей наидой. Девушка с опасным даром. Родственница Кариффы. Он с удовольствием заменит меня на другую, правильную.
– Мне не нужна другая. Никто не нужен, кроме тебя, Кэти.
Кивнула. Сейчас, в эту самую секунду, я верила, знала: это так.
– Вызови Гарарда.
Савард оплел меня руками, зарылся лицом в волосы и застыл неподвижно – я чувствовала его сомнения, колебания, – потом резко поднялся и пошел к двери.
– Кариффу ко мне, – услышала его голос уже из гостиной, – немедленно.
Через некоторое время в спальне появилась наставница. Подошла, внимательно заглянула в лицо.
– Ты понимаешь, что делаешь, Кателлина?
– Да.
– Что ж, – старуха придвинулась ближе, раскрыла ладонь, на которой лежала памятная с прошлого раза маленькая бутылочка, – Гарард оставил мне нужное снадобье. На всякий случай. Принимать собираешься?
– Нет!
– Понятно. Саварду я скажу, что ты все выпила. Остальное только от тебя зависит. Удачи, Кэти.
Кариффа сжала пальцы, пряча флакончик, и вышла. Дверь мягко закрылась, чтобы почти сразу же отвориться вновь, и у меня замерло сердце.
Несколько бесконечных мгновений мы просто смотрели друг на друга, пока с моих губ не слетел то ли стон, то ли шепот:
– Савард…
И сиятельный сорвался…
Мы исступленно целовались, забыв обо всем на свете. Он что-то говорил, коротко, бессвязно, я отвечала чуть слышными всхлипами. Потом меня подхватили на руки и понесли на кровать.
Шорох снимаемой рубашки… Брюк… Я, кажется, уже ненавидела того, кто вообще придумал одежду.
– Савард…
Между ударами пульса – мучительная пауза.
– Я здесь, девочка.
Горячая ладонь нетерпеливо заскользила по моему обнаженному бедру. С наслаждением запустила пальцы в жесткие волосы, всей своей наготой осязая прикосновение возбужденного мужского тела. Доля секунды, потребовавшаяся Саварду, чтобы войти, была томительно долгой. А потом… Я выгнулась навстречу, принимая, каждой клеточкой ощущая его внутри. Мы оба замерли.
На миг…
На вечность…
Затем он начал двигаться, и я потерялась, перестала быть. Падала, взлетала, парила вне времени и пространства.
Наши тела переплетались, срастались друг с другом – грудью, бедрами, каждым сантиметром кожи. Я забирала его выдох и отдавала свое дыхание. А сердца одновременно останавливались и снова бились – отчаянно, как в последний раз.
Кажется, я что-то кричала-шептала, о чем-то молила, инстинктивно вцепившись в блестящие от пота широкие смуглые плечи. Билась в исступлении, пока по телу до самых пальчиков ног не прокатилась обжигающая волна.
Сиятельный застонал, хрипло, сдавленно. Приникла к его губам, сцеловывая желанный звук. Сладкий, как мед. Важный, как жизнь. А потом Савард без сил рухнул на меня.
Я лежала, до краев наполненная блаженством, и тихо улыбалась, чувствуя его тяжесть, биение пульса, вкус кожи на своих губах. Слушая тихое:
– Ты мой яд, Кэти… Огонь чресел… Кровь, кипящая в моих жилах… Я отдал бы все, чтобы это никогда не кончалось…
Мир вернулся к нам обоим позже. Гораздо позже.
Просыпалась постепенно, с ощущением приятной легкости во всем теле. Сладко потянулась, чувствуя себя прекрасно выспавшейся, неприлично бодрой и удивительно счастливой. Выныривать из забытья в унылую утреннюю реальность отчаянно не хотелось. Особенно после тех дивных грез, что привиделись совсем недавно. Но все вокруг потихоньку оживало, появлялись звуки, запахи, и я со вздохом сожаления медленно приоткрыла веки, чтобы встретиться глазами с сидящей у стола Кариффой.
Поймав мой взгляд, старуха приложила к губам палец, быстро сжала в кулак правую руку и что-то беззвучно прошептала. По комнате пронесся тонкий звук, как будто где-то вдалеке тихо-тихо зазвенели маленькие колокольчики.
– Полог тишины, – пояснила женщина. – Часто использовать нельзя – заметят. Но сейчас нам надо поговорить. – Она поднялась с кресла, как всегда величественная и бесстрастная. – Доброе утро, Кателлина.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы окончательно прийти в себя и вспомнить: это вовсе не сон и сиятельный действительно приходил ко мне ночью.
– Доброе, наставница. А где Савард?
Если она сейчас скажет, что он, довольный и умиротворенный, отбыл рано утром в неизвестном направлении, я… А собственно, что я могу сделать? Молча обидеться? Глупо, а главное, абсолютно бесполезно.
– Господин ушел. – Старуха бросила на меня задумчивый взгляд. – Надо полагать, к императору. Настроен он, по крайней мере, был очень решительно.
– Сказал, когда вернется?
– Зачем?
Действительно, зачем возвращаться к той, которую еще несколько часов назад безоглядно, пылко любил? Был нежен и щедр на ласки, шептал признания, полные безудержной страсти, предугадывал любое, самое сокровенное желание?
Видимо, на моем лице отразились какие-то чувства – удивление, смятение, неприятие…
– Кэти, – наставница присела на край кровати, – что случилось?
– Ничего. – Отвернулась, досадуя на свою несдержанность. – Просто на Земле не принято сбегать от женщины, пока она спит.
– Давно пора забыть о том, что происходило в твоем мире, – пожала плечами Кариффа. – Крэаз не мог ждать, когда ты проснешься. Это не только не принято, но и крайне неприлично. «Не должно саэру наблюдать за мучениями наиды или жены своей. Надлежит ему оставить ее в уединении на некоторое время под присмотром верных слуг и целителей». – Судя по торжественному тону, старуха цитировала какую-то очередную нравоучительную эргорскую брошюрку. – Если Савард попытается увидеться с тобой сейчас, его поведение сочтут возмутительным и достойным осуждения. Да император и не позволит советнику вести себя неподобающе.
Поддержать, утешить, согреть страдающую по твоей вине женщину – это неподобающе?
– Но там, в поместье, Савард пришел почти сразу же…
– Странный поступок, я еще тогда говорила. К счастью, о нем не узнал никто из высокородных. Семейная усадьба находится далеко от Альбирры, попадают туда только порталом и исключительно по разрешению хозяина. Все слуги связаны с сиятельным клятвой личной верности. Здесь, в столице, он не может вести себя столь же неосмотрительно. – Старуха встала, прошла к окну. – Да и для тебя так будет лучше. Что бы ты делала, если бы он оказался рядом? Сегодня ты должна испытывать боль, завтра – впасть в полное безразличие. Сумела бы сыграть так, чтобы ни один человек ничего не заподозрил: ни сиятельный, ни слуги, ни император?
Я и сама все понимала. Знала, что обстоятельства складываются удачно. Отчего же тогда так грустно? Так пусто и одиноко. И сердце тупо ноет в груди.
– Я воспользовалась правом наиды на затворничество. Сказала, что это твое требование – только ты и я, больше никого. Еще будет появляться Гарард с регулярным осмотром. Он, конечно, многое видит, но лишних вопросов задавать не станет. Всем остальным, даже Юнне и Иде, вход в покои пока запрещен. Думаю, нескольких дней для молодой наиды достаточно. Выдержишь?
– Конечно. Куда я денусь?
Утро – молчание – обмен короткими фразами с Кариффой – опять молчание – визит Гарарда – кресло во внутреннем дворике – очередной прием пищи – ночь, которой я ждала, как манны небесной. И так до бесконечности. Впору выть от беспросветности собственного существования. Когда утром пятого дня наставница шепнула, что можно вести себя как обычно, я ликовала подобно малому ребенку. Энергия била фонтаном. Хотелось что-то делать, куда-то идти, только бы подальше от опостылевшего Закатного.
– Наставница, Нижний ведь семейный парк? Нам позволят там гулять?
Старуха задумчиво сжала губы.
– Я уточню. Но полагаю, что да.
К завтраку вернулись Юнна и Ида. Бросились ко мне, захлопотали вокруг. Похоже, девушки на самом деле искренне радовались встрече. А после завтрака я получила два удивительных подарка. Разрешение на прогулки в Нижнем – от императора. И маленькую картину, вышитую на ткани бисером, – от Вионны.
Подарок от императорской наиды принесла одна из ее служанок. Поскреблась осторожно в дверь, поприветствовала смущенно:
– Госпожа признательна вам за букет и просит принять ответное подношение.
Перевела взгляд на холст.
На гибких веточках словно живые застыли дивные цветы, так похожие на радужных птиц. Один краткий миг, взмах ресниц, биение сердца – и они взлетят в небесную синь, растворятся в ней навсегда. Умчатся к свету, к счастью. К свободе.
Бережно погладила пальцем яркие изящные лепестки-крылья.
– Передай сирре Вионне мою благодарность.
Служанка неловко переминалась на пороге, комкая в руках край платья. Она явно хотела что-то сказать, но так и не отважилась. Вздохнула, уныло потупилась, спросила чуть слышно:
– Я могу идти?
И тут я не выдержала:
– Как… Как она?
Женщина насупилась, произнесла заученно:
– Госпожа прекрасно себя чувствует. Император не оставляет ее своими заботами. Три дня назад передал великолепное бриллиантовое колье. Позавчера по его распоряжению принесли новые наряды. А недавно прислал баэ. Вы же знаете, это очень редкий фрукт, его выращивают только в Ферекской долине, очень далеко отсюда. Да и не сезон сейчас. Но сирра выразила желание отведать, и Повелитель, как только узнал, приказал найти и доставить немедленно.
Молчала, не зная, что сказать. Распорядился, приказал, прислал… Наверное, если очень постараться, все это можно назвать заботой. Забросать несчастную побрякушками и тряпками, отправить армию слуг на поиски какого-то экзотического лакомства и не пошевелить даже пальцем, чтобы самому утешить. Не найти ни одного доброго слова.
Служанка еще раз переступила с ноги на ногу, закусила губу, зыркнула исподлобья и наконец собралась с духом:
– Госпожа очень обрадовалась ритисам. Долго на них смотрела. До этого она со мной почти не разговаривала. А тут вдруг стала вспоминать, как они с сиррой Налантой каждый год на Цветочную горку ходили. Улыбнулась даже. А наутро баэ потребовала, хотя в прошлый раз к ним и не притронулась совсем. После завтрака попросила принести эту картину, – кивок на холст в моих руках, – было время, она целыми днями ее вышивала, потом потеряла интерес, забросила. А тут за несколько дней закончила. Вам велела отнести и передать приглашение. Когда же узнала, что после посещения господина вы затворились ото всех, опять сникла.
Женщина вскинула голову. Теперь она смотрела прямо на меня, отчаянно и немного испуганно, будто удивляясь собственной храбрости.
– Госпожа давным-давно никого к себе не приглашала, и такой… живой я ее не видела много месяцев. Правда, сегодня она о вас уже не вспоминала. И вчера тоже. Но, может, вы захотите сами посетить ее, как в прошлый раз?
Сердце дрогнуло, к горлу подкатил тяжелый горький комок.
– Как тебя зовут?
– Брана, сирра Кателлина.
– Подожди здесь, Брана. Я сейчас соберусь, и ты проводишь нас к своей госпоже.
– Слушаюсь.
Служанка согнулась в поклоне, а я повернулась к стоявшей в двух шагах позади меня Кариффе.
– Наставница, предлагаю перед прогулкой нанести визит сирре Вионне. Надо же поблагодарить ее за такой чудесный подарок.
Наида императора встретила гостей все в том же кресле-качалке. В первый момент показалось, что она искренне обрадовалась, увидев меня. Робкая тень улыбки мелькнула на бледном лице, чтобы тут же смениться рассеянной отстраненностью.
А потом беседа пошла по отработанному сценарию.
– Чудесный день сегодня, не находите?
– Просто прекрасный.
– А вот вчера было немного прохладно.
– Не могу с вами не согласиться.
Сирра безразлично роняла ничего не значащие фразы, я откровенно маялась и мечтала поскорее уйти. Все так и закончилось бы ничем, если бы не букет ритисов, что стоял на столике возле кресла. Он так живо напоминал о прогулке с Налантой, о прекрасной картине, подаренной мне несчастной Вионной, об откровениях служанки. И я решилась. Оставила без ответа очередную бессмысленную реплику и просто начала рассказывать. Неспешно и обстоятельно. О Нижнем парке, о Цветочной горке и своих впечатлениях, о знакомстве с сыновьями Повелителя, о серьезном сдержанном Алларде и жизнерадостном Линсаре, о том, что мы говорили и делали.
Женщина никак не комментировала мои слова. Лицо ее оставалось безмятежно спокойным, веки – полуприкрытыми. Но в один прекрасный момент кресло перестало удручающе монотонно раскачиваться, и поза сирры неуловимо изменилась. Ушла небрежная расслабленность, руки чуть заметно сжали подлокотники.
Я договорила, посидела в тишине какое-то время, поднялась, церемонно попрощалась и пошла к выходу.
– Вы… приходите еще, – неожиданно прошелестело в спину.
Резко развернулась, поймала взгляд Вионны, в котором стыла невыносимая смертная тоска, и твердо ответила:
– Обязательно приду.
Гулять после визита к императорской наиде настроения не было, но сидеть в покоях надоело до зубовного скрежета, и мы с Кариффой не стали менять планы. Вышли из Закатного и задумчиво побрели по парковой аллее, ведущей от дворца к Цветочной горке. Разговаривать не хотелось.
– Кателлина!
Сердце на секунду замерло, а потом, отчаянно забившись, понеслось вскачь.
Савард!
Одно неудержимо быстрое движение – и он уже рядом. Обнял, провел рукой по волосам, по щеке.
– Я рад, что тебе уже лучше, Кэти.
Утонула в сиянии его глаз, невольно улыбаясь в ответ.
– Мне тоже отрадно это видеть, сирра.
Раздавшийся откуда-то сбоку глубокий ровный голос заставил меня мгновенно оцепенеть. Прошло несколько секунд, прежде чем смогла уговорить себя посмотреть на говорившего. Пристально, с каким-то странным, жадным интересом на нас смотрел его всевластное величество император Раиэсс из рода Айар.
– Благодарю.
Почтительно склонила голову, гадая: Повелитель пришел с Савардом и я его попросту не заметила, поглощенная встречей со своим мужчиной, или он не поленился создать точечный портал, чтобы, так сказать, поймать нас «на горячем»?
– Здоровье наиды родственника и друга не может меня не беспокоить, милая Кателлина. – В тоне Айара скользнула едва уловимая насмешка. – Поверь, я бдительно слежу за твоим самочувствием.
– Райс! – Креаз нахмурился. – Мы все уже обсудили.
Похоже, не только я расслышала в словах Повелителя недвусмысленный намек. Пусть и слегка завуалированный.
– Помню, Вард. – Владыка Эргора лениво прищурился. – Ты не веришь в мою искренность? В то, что меня действительно заботит состояние твоей наиды?
Два взгляда встретились, скрестились как шпаги. Властный, оценивающий – и яростный, предостерегающий. Совершенно разные. Невероятно похожие.
– Я доверяю тебе, Раиэсс, – произнес наконец Савард.
Император коротко кивнул и снова переключился на меня:
– Я слышал, ты любишь гулять, Катэль?
– Да, Повелитель.
– Саэр Айар, девочка. Когда рядом нет посторонних, можешь обращаться ко мне именно так. – Кажется, кто-то опять решил поиграть в доброго родственника. – Тебе нравятся парки Соот Мирна?
– Очень. Но я видела только Нижний и Цветочную горку. Хотелось бы побывать везде. Посмотреть на великолепие Большого императорского, совершенную красоту Женского, лабиринты Водного и Лесного. Сравнить.
– Что ж. Я могу дать разрешение на прогулки в сопровождении наставницы и соответствующей охраны. Думаю, твой господин не будет против. Но с чем ты собралась сравнивать, Кателлина? Со скромным садиком, к которому привыкла в обители? С тем, что видела в доме опекуна или в поместье Крэазов?
Подчеркнуто небрежный тон неожиданно задел. В той, прежней жизни я много путешествовала. Любовалась и садами цветов в Японии, и королевским Кёкенхофом в Голландии. Ныряла в Грюнер Зее – парк под озером в Австрии. Мне было с чем сопоставить. Естественно, я не могла об этом рассказать, но и молчать не хотелось.
– С Эрто Аэрэ.
– Ах, да, Сердце Дня… – Айар неодобрительно скривился. – Я ведь именно там вас встретил. Что за блажь водить наиду по развалинам, Вард? Она должна отдыхать в своих покоях, восстанавливать здоровье, готовиться к новой встрече с господином, а не прыгать по каким-то руинам. Как тебе подобное в голову пришло?
«Ты просишь в подарок прогулку?»
Улыбнулась своим воспоминаниям. Какой Савард тогда был удивленный, растерянный, озадаченный даже. Это потом уже привык, сам начал звать и в Хардаис, и в Эрто Аэрэ.
– Кэти попросила заменить традиционный дар на возможность провести время где-нибудь за пределами поместья. Я выбрал Эрто Аэрэ.
Савард на секунду прижал меня к себе. Бережно, но очень крепко. Быстро поцеловал в висок. Вероятно, он тоже сейчас перенесся мыслями в тот памятный день.
– Любопытно. Ты, девочка, готова променять наряды и украшения на бессмысленное блуждание по лесам? – Золотистые глаза остро блеснули.
Неопределенно пожала плечами. Императора не удовлетворил этот уклончивый жест, он продолжал добиваться ответа.
– Предпочитаешь необычные подарки, Кателлина?
– Это моя наида, Райс, – с нажимом, подчеркивая слово «моя», произнес Савард. Точно ставил клеймо. – Разве тебе не все равно, что ей нравится?
Воздух вокруг мужчин, казалось, стал плотнее, заискрил от напряжения. Только ссоры между этими двумя мне сейчас не хватало.
– Я не очень люблю драгоценности, – повторила то, что сказала когда-то сиятельному.
– Вот как, – вскинул брови Раиэсс, – значит, шкатулка наиды пустует. Что же ты преподнес ей после ночи в Закатном, Вард?
Император говорил спокойно, сдержанно, будто и не было вспышки недовольства со стороны Крэаза. Умение Айара владеть собой пугало и вместе с тем вызывало невольное восхищение. Не оставляло ощущение, что он показывает только те чувства и эмоции, которые хочет продемонстрировать. Не больше.
– Ничего, – прозвучал невозмутимый ответ. Савард тоже успел взять себя в руки. – Пока ничего. Но бриллиантов и роскошных уборов точно не будет. Кэти к ним равнодушна, а я хочу, чтобы мой подарок порадовал, развлек ее.
– В таком случае выбор очевиден. – На губах Айара играла непонятная, какая-то опасная улыбка. Он выглядел загонщиком, который, планомерно преследуя, подвел наконец свою жертву к заранее подготовленной ловушке. – Через неделю состоится ежегодный Поединок Стихий. Дай своей женщине возможность посетить турнир. Уверен, он ей непременно понравится. И уж точно развлечет.
– Разве наидам разрешено там находиться? – Сиятельный был искренне удивлен. – Я никогда не встречал на Поединке ни одной из них.
– Запрета нет. Любая сирра с согласия мужа или господина имеет право наблюдать за состязанием. Для того и существует женская ложа. Просто наиды до сих пор не изъявляли желания присутствовать, их в отличие от твоей Кэти вполне устраивали привычные развлечения. – Айар иронично хмыкнул. – Ты и так нарушил традиции, не оставив ничего в шкатулке наиды. Сиятельному саэру Саварду Крэазу, главе рода и советнику императора, не подобает так себя вести. Необходимо выбрать дар. Решай.
– Я мог бы…
– Вряд ли, – оборвал воспитанника Раиэсс. – Ты сегодня уходишь в Оастал. Не забыл? Это единственный вариант.
Ловушка захлопнулась.