«У нас морозы и – балы»
Годы правления императоров Александра I и Николая I отмечены многочисленными блистательными увеселениями. Переписка, дневники и воспоминания современников изобилуют описаниями балов, собраний, маскарадов. В январе 1815 года москвичка Мария Волкова сообщала подруге: «Балам здесь нет числа, нет физической возможности везде бывать. <…> В нынешнем году отчаянно пляшут. Не успела я отдохнуть после двух утомительных балов, а нынче опять должна ехать на вечер. В пятницу до 5 часов плясали у Оболенских, вчера у Ф. Голицына, а нынче отправляемся к г-же Корсаковой»269. А вот дневниковая запись М.А. Корфа, датированная январем 1843 года: «Вчера, в воскресенье, был небольшой танцевальный вечер у наследника. человек на сто. <…> Вообще Петербург наш, нисколько не заботясь ни об ужасном беззимии, ни о вредном влиянии его на все отрасли промышленности, танцует себе нынче, как всегда, напропалую. В субботу, например, был бал у кн[язя] Юсупова, вчера, как я уже сказал, у наследника, сегодня у Бутурлина, завтра будет у Лазаревых, в четверг – у гр[афа] Воронцова. И если взять в соображение, что на всех этих балах танцуют все одни и те же лица, и что для танцоров они продолжаются до 3-го – 4-го часа, то становится, право, страшно и грустно за здоровье наших молодых людей»270.
Между тем в XIX веке бал служил не только видом досуга, но и важным коммуникативным средством в дворянском обществе. А генерал-губернатор Одессы граф П.Е. Коцебу «смотрел на балы как на средство оживления города не только в увеселительном, но и в коммерческом отношении»271. Супруга губернатора не оставалась в стороне: «Скромные, но радушные приемы оказывала у себя графиня Коцебу; зато особенно великолепны были у нее ежегодные балы. Балы в прежнее время не только имели значение, как объединявшие светское общество, но преследовали еще специальную цель: оживить движение торговли в городе. В особенности рады были этим балам швейные мастерские и модные магазины»272.
Правила хорошего тона предполагали, что «приглашения на бал делаются по крайней мере осьмью днями прежде назначенного дня, для того чтоб дать время дамам приготовить все принадлежности к нарядам»273. Иногда бальные туалеты шились крепостными швеями и горничными, но чаще их заказывали у модисток и портних.
Дама, получившая приглашение на бал, спешила в магазин. «В… антракте Полунина обратилась к Раховской со словами:
– Вы знаете, великий вопрос о нашем бале наконец решен. Он будет раньше, чем предполагалось, потому что мужу надо ехать в Берлин. В понедельник, – потрудитесь это запомнить и поспешить с приготовлениями.
Это известие очень взволновало Софью Николаевну. Для женщины бал означает – туалет. <…>
M-me Обон, высокая, полная, с седыми волосами, подвитыми и расчесанными с точностью парика, встретила на другой день Софью Николаевну с тою преувеличенною предупредительностью, какую у нее находили только самые выгодные заказчицы. Она тотчас поручила своей закройщице двух других дам, приехавших раньше, и занялась исключительно Раховскою.
– Я уже думала о вас, – объявила она. – Вам нужно что-нибудь особенное, необыкновенное, не правда ли? Вот взгляните на эти новые куски. У меня есть идея…
Софья Николаевна с наслаждением погрузила руки в чуть шелестящий, мягкий шелк и в упругую волну каких-то немнущихся, легких и плотных тканей. Это было упоительно. Ей казалось, что из каждого куска можно создать чудеса. Один розовато-серый оттенок в особенности пленял ее. Он бросал бы такой чудный отблеск на ее чуть-чуть смуглую кожу.
– Как бы вы сделали, если бы я выбрала вот это? – спросила она.
– А, я почти знала заранее, что вы остановитесь на этом оттенке, – сказала тоном восторга m-me Обон. – Но я нарочно хотела дать вам выбрать, чтоб быть увереннее в вашем вкусе. Теперь я вам покажу мою идею.
И она достала из ящика большую картонку, в которой лежала, тщательно уложенная, какая-то паутина из золотых кружев, нитей и блесток. Своими опытными руками m-me Обон принялась осторожно отделять верхний слой этой паутины, подкладывая под него полосу розовато-серой ткани. И по мере того, как паутина все более отделялась, на ней проступал нежный рисунок каких-то фантастических листьев, стеблей и линий.
Раховская вдруг резко отвернулась от этого обольстительного зрелища.
– Нет, это мне не по средствам. Я не могу заказывать такие платья. Сделайте мне что-нибудь проще, – сказала она.
Лицо m-me Обон приняло словно обиженное выражение.
– Проще? Но я, право, не знаю, что можно сделать проще для такого бала, – произнесла она. – И для такой прелестной особы, как вы. К вашей красоте удивительно идет эта тонкая, почти скрытая роскошь. Взгляните, ведь эта паутина почти исчезает в тени.
Конец ознакомительного фрагмента.