3. Социально-экономические изменения и модернизация образования
Основные тренды, влияющие на развитие мировой системы образования, находятся в центре внимания исследователей и экспертов[35]. Старение населения, глобализация, быстрая смена технологических платформ – все это существенно отражается на «образовательном ландшафте».
Мир профессий усложняется, их типология в ряде сфер деятельности приобретает все более размытый характер. Пять лет пребывать на студенческой скамье, изучая тонкости той или иной профессии и не имея уверенности в том, что соответствующая узкоспециальная квалификация будет востребована производством, становится непозволительной роскошью[36]. Изменения в экономике и обществе, демографические тренды свидетельствуют об актуальности перехода к модели образования на протяжении всей жизни.
Несоответствие профессиональной квалификации выпускников перспективным требованиям экономической деятельности фиксируется работодателями как проблема неактуальности содержания программ профессионального образования. Слабая подготовленность к коммуникации и социальной адаптации в организациях рассматривается выпускниками как недостаток программ высшего профессионального образования в части формирования общих трудовых и управленческих компетенций.
Оценка результатов деятельности вузов в связи с рынком труда (рис. 12) указывает на то, что, с точки зрения выпускников, высшее образование в недостаточной степени ориентировано на формирование их практических компетенций.
Источник: Общероссийская общественная организация «Деловая Россия», 2004[37].
Рис. 12. Оценка выпускниками практической полезности высшего профессионального образования
Проблема заключается не в недостатке практической подготовки в образовательных учреждениях, а в инерционности устройства системы и ее агентов, где понятия образования и образовательного учреждения не менялись в течение нескольких десятилетий.
Как одну из глобальных тенденций следует упомянуть общеизвестный феномен массового спроса на когда-то элитный продукт – высшее образование. Долгое время Россия занимала первое место по доле граждан, имеющих высшее образование; в 2003 г. 56 % молодого населения страны в возрасте 25–34 лет имели диплом о высшем образовании. В Канаде и Корее в той же возрастной группе в 2007 г. насчитывалась точно такая же доля (56 %) окончивших вуз, в Японии – 54 %[38]. Среднее значение этого показателя для стран ОЭСР в 2007 г. – 34 %, более трети всех молодых людей. Эти факты можно интерпретировать с разной степенью оптимизма, однако связь уровня образования населения и экономического роста страны, производительности труда и занятости до сих пор остается неочевидной[39].
Тем временем, адаптируясь к происходящим в социально-профессиональном мире изменениям и отвечая на массовый спрос, постепенно размывается традиционная форма организации учебного процесса. Сегодняшние мировые потребители образовательных услуг далеко не всегда стремятся к поступлению в элитные школы и университеты. Часто они выбирают в качестве основной сигнальную функцию диплома. Профессиональная квалификация необходима для жизни и для работы – так почему бы не получить ее в компании-работодателе? Квалификации начинают формироваться в значительной степени не в учебном заведении, а на рабочих местах, в ходе тренингов, в процессе выполнения проектов. Практичные интенсивные программы и тренинги можно реализовывать только там, где есть современные технологические линии, передовое оборудование, лучшие методы организации производства, эксперты-практики. Один из самых эффективных с точки зрения усвоения материала способов обучения – «Learning by Doing» на производстве зачастую является единственно возможным [40].
Диверсификация организационных форм деятельности, способных сформировать практически значимые компетенции, предполагает формальное признание полученных навыков независимо от места их получения. В Великобритании с 2008 г. официально признаны аттестаты об общем и профессиональном образовании, выдаваемые компаниями-работодателями: с 2008 г. компания быстрого питания McDonald's, авиакомпания FlyBe и компания Network Rail получили право выдавать сотрудникам аттестаты и сертификаты, аналогичные используемым в традиционных образовательных учреждениях. Пройденные на базе компаний практические и теоретические курсы позволяют получить дипломы от уровня старшей школы до PhD. Так, квалификация менеджера смены в McDonald's будет приравнена к школьному аттестату, получаемому в 17–18 лет после сдачи выпускных экзаменов в средней школе[41]. Для этого компании выполняют ряд требований, предъявляемых органами по контролю в сфере образования.
Не проходит незамеченной для системы образования тенденция увеличения доли работников, осуществляющих трудовую деятельность в дистанционном режиме и проживающих за пределами страны, где базируется заказчик. Например, работодатели в области информационных технологий вольны набирать себе персонал среди граждан любого государства. Учитывая, что затраты на инженера из Индии составляют 7500 долл, в год, в то время как оплата труда аналогичного специалиста, проживающего в Америке, – 45 тыс. долл., выбор все чаще падает на иностранных специалистов, заставляя развитые страны серьезно продумывать стратегии поддержки и удержания национальных талантов[42].
В 40 компаниях, постоянно пребывавших в сотне лучших[43], с 1995 по 2005 г., за 10 лет, доля иностранных работников увеличилась на 10 %[44]. Увеличение численности иностранных работников в целом – как выезжающих заграницу, так и работающих дистанционно – требует обеспечения соответствия национального образования международному уровню.
Рынок труда приобретает глобальный характер: для многих профессиональных прослоек уже не существует американских, европейских или российских работ и рабочих мест. Есть лишь человеческие ресурсы из Америки, Европы или России, которым предстоит конкурировать с другими нациями, соревнуясь в знаниях, навыках, таланте[45]. Е[ри этом возможности дистанционной занятости уже сегодня позволяют бережливым (читай – конкурентоспособным) компаниям так или иначе переходить на более дешевую зарубежную рабочую силу. Например, уровни оплаты труда проектировщика систем на базе чипов в Силиконовой долине и в Китае различаются более чем в 10 раз (табл. 1).
Таблица 1
Годовая стоимость найма проектировщика систем на чипе, включая оплату труда, льготы, оборудование, рабочее место и другие инфраструктурные расходы, 2002 г.
Источник: PMC-Sierra, Inc. Burnaby, Canada (данные по Силиконовой долине, Канаде, Ирландии, Индии); интервью (Тайвань, Южная Корея, Китай)[46].
Согласно наиболее радикальным прогнозам, любая деятельность, не требующая личного контакта, в будущем может быть вынесена на трансграничный аутсорсинг[47]. По мнению К. Баретта, бывшего президента корпорации «Intel», для поддержания конкурентоспособности компании необходимо двигаться вверх по «навыковой цепочке» в развивающихся странах.
Проявляется национальная сегментация специальностей в контексте глобализации рынка труда и рынка образования. На фоне общего роста международного рынка образования и увеличения транснациональных потоков учащихся фиксируются различные национальные предпочтения студентов относительно получаемой профессии. Например, за последние 10 лет в Великобритании на программах высшего образования в области информационных технологий в несколько раз выросла доля студентов из стран, не принадлежащих к ЕС. В 2006/07 учебном году она составляла около 57 %[48]. Доля исследователей, работающих в фирме IBM и проживающих в Индии, выше, чем доля проживающих в США, где находится головной офис компании[49].
Исследования показывают, что вынесение на зарубежный аутсорсинг таких функций, как исследования и разработки, маркетинг, дизайн, не приводит к потере и снижению численности аналогичных по функционалу рабочих мест в головном офисе и других офисах в стране, где располагается компания. В то же время набор «офшорных специалистов» в области информационных технологий, бухгалтерии и финансов, управления человеческими ресурсами, напротив, ведет к снижению количества идентичных рабочих мест «на родине» компании[50].
В связи с демографическими и профессиональными изменениями ожидается рост среднего возраста формирования профессиональной компетентности: навыки, полученные взрослым человеком в 40–50 лет, могут играть роль не дополнительного, а основного обучения. Принципиальность изменения можно почувствовать, вспомнив, что до настоящего времени в развитых странах динамика численности участников образовательного процесса определялась демографическими, но не социально-профессиональными трендами. В большинстве этих стран костяк рынка труда на ближайшие годы уже сформирован: те, кто работает, будут продолжать работать и составлять основу трудовых ресурсов. Если знания и навыки этой части населения не будут своевременно обновляться, то экономика уже сегодня начнет проигрывать в конкурентной борьбе с другими странами. При этом образовательные программы для взрослых все еще воспринимаются с недоверием – не существует распространенных проверенных систем, позволяющих продолжить образование человеку, работающему полный рабочий день и активно поддерживающему свои семейные и социальные связи[51].
Что касается положения российского образования на мировой арене, то отсутствие последовательной государственной стратегии в этой области может привести к оттоку талантливых студентов в более престижные вузы, выпускники которых оказываются более успешными на рынке труда, а также повышению образовательных барьеров для развития новых, перспективных видов деятельности. Образование может быть «законсервировано» внутри страны и самого себя. Нельзя говорить и об уникальных ключевых компетенциях российских студентов – они не выражены, поскольку предпочтения абитуриентов и их родителей определяются в основном брендом вуза, модой, ценой обучения и легкостью получения образования. Подобная ситуация с ценностями абитуриентов, впрочем, аналогична тому, что происходит во многих странах. В своем интервью К. Кэмпбелл, вице-канцлер Университета Ноттингема (University of Nottingham), отмечает: «В большинстве случаев выбор специализации, ее популярность с рынком напрямую связаны мало. Студенты выбирают то, что им нравится. А в последнее время им нравятся гуманитарные науки, искусство, где учиться легче и интереснее»[52].
Тенденции к транснациональному перетоку молодых квалифицированных специалистов могут иметь серьезные последствия, грозящие уже не только финансовому благополучию компании. Так, в 2004 г. из Южной Африки, привлекаемые высоким спросом на свои услуги, ежемесячно выезжало 300 квалифицированных медсестер, несмотря на дефицит в 1000 таких работников внутри страны. В 2007 г. 85 % квалифицированных медицинских работников, получивших образование в Филиппинах, работали за пределами страны[53].
В ближайшие десятилетия Россия, так же как и значительная часть развитых стран, столкнется с острыми демографическими вызовами, в связи с чем когорты, участвующие в образовании, будут претерпевать драматические изменения. Демографическая структура населения трансформируется в направлении увеличения доли лиц старших возрастов («перевернутая возрастная пирамида»), следовательно, доля взрослых по демографическим понятиям лиц увеличится. Продолжительность активной фазы жизни также значительно вырастет. Межрегиональные демографические диспропорции сохранятся. Если сегодняшнее население России составляет около 141,8 млн человек, то к 2050 г. его численность, согласно некоторым прогнозам, упадет до 116,9 млн (на 18 %). На занимаемое Россией 9-е место по численности населения в 2050 г. придет Демократическая Республика Конго, на 10-е – Филиппины[54].
Анализ потенциала учебной иммиграции позволяет сделать вывод: российская система образования к масштабному – до 20–30 % – приему иностранных студентов не готова[55]. Россия может и должна использовать миграционный потенциал ближнего зарубежья, пока там проживает многочисленная русская и русскоязычная диаспора, а социокультурная дистанция между россиянами и коренным населением бывших советских республик невелика. Это в значительной степени способно компенсировать демографические потери Российской Федерации в ближайшие десятилетия.
Однако через одно-два десятилетия привычный миграционный поток в Россию из государств ближнего зарубежья иссякнет. Для такого прогноза есть несколько объективных причин:
• общее снижение численности русского и русскоязычного населения, проживающего в государствах СНГ и Балтии, как основных резервуарах иммиграции текущего периода;
• качественные изменения в сознании тех, кого привычно называют «нашими соотечественниками». Жизнь рано или поздно устаивается. Подавляющее число желающих выехать – так или иначе – выехали. Выросло новое поколение, относящееся к России как к исторической Родине, родине родителей, а не как к актуальной родине, собственной Родине;
• исчезновение выталкивающего фактора в странах-донорах;
• переориентация рабочей силы постсоветских стран в сторону европейских рынков;
• снижение экономической привлекательности России на фоне (опережающего) экономического роста ряда стран-доноров.
В сложившейся ситуации самым приоритетным каналом иммиграции становится учебная иммиграция, что предполагает необходимость многократного увеличения потока иностранных студентов и расширения географии абитуриентских рынков.
Развитие учебной миграции, безусловно, должно стать одним из приоритетов миграционной политики Российской Федерации. Во-первых, потому, что так, и во многом только так, можно гарантировать высокое качество образовательного процесса и стандарты, которые воспроизводятся в определенном – достаточно редком и с трудом воспроизводимом в ином пространстве – социокультурном окружении. Во-вторых, потому, что те, кто учился в России, часто предпочитают остаться в нашей стране на постоянное место жительства.
Следует заметить, что те, кто осуществляет экспорт образования, «приобретают трижды»:
• не тратятся на детство (иждивенческий период) будущего абитуриента;
• зарабатывают, продавая образовательные услуги и пользуясь тратами студента в интересах местного бюджета, местного бизнеса и сферы услуг;
• получают молодого, но уже интегрированного в принимающий социум и должным образом подготовленного специалиста.
Главное же – страна получает новых граждан, которые входят в российское гражданство наилучшим способом – через систему образования; к тому же они молоды, следовательно, находятся в репродуктивном возрасте, овладели нужными специальностями, знают язык и уже погружены в социокультурный контекст страны.
Действия в международном пространстве должны включать не только институциональную подстройку и ориентацию на лучшие практики, но и помощь международному развитию в сфере образования («экспорт» российских стандартов и технологий образования в развивающиеся страны, построение ориентированных на Россию экспертных сетей в сфере образования развивающихся стран). Эффективным шагом является реализация российских программ непрерывного образования в учебных заведениях в странах – донорах миграции. Это уменьшит количество неудачных поездок и трудоустройств мигрантов из развивающихся стран в Российской Федерации[56].
В будущем проблема «утечки мозгов» из России может остаться лишь воспоминанием. В последние годы сигнализирующую функцию в области качества и уровня вузовского образования играют различные рейтинги. Недостаточная представленность наших вузов в мировых рейтингах, используемых зарубежными абитуриентами и работодателями, приводит к низкому спросу на услуги российских вузов и российских выпускников в мире. Наиболее авторитетны Академический рейтинг университетов мира (Academic Ranking of World Universities (ARWU), «Шанхайский рейтинг») и рейтинг британского журнала Times Higher Education, выполненный совместно с агентством Quacquarelli Symonds[57] (The Times Higher Education World University Rankings, THE-QS). По данным 2009 г., в рейтинге ARWU присутствует два российских вуза: Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова (77-е место) и Санкт-Петербургский государственный университет (4-я сотня). Примечательно, что оба вуза имеют нулевой балл по позиции «часто цитируемые исследователи»[58]. В рейтинг THE-QS в 2009 г. включены пять российских вузов: МГУ (155-е место), СПбГУ (168-е место), Новосибирский государственный университет (312-е место), Томский государственный университет (в пятой сотне), Казанский государственный университет (в шестой сотне) (табл. 2).
Таблица 2
Рейтинг университетов России и стран-компараторов (2009) (число университетов, включенных в рейтинг)[59]
В конце XX в. взрывной рост мобильности (в том числе туристической, трудовой и образовательной) был естественным следствием формирования глобальных технических инфраструктур. Инфраструктурная однородность мира потребовала взаимно понятных, «прозрачных» результатов образования и открыла гражданам разных государств доступ к образовательным ресурсам во всем мире. В то же время со всей очевидностью выявились лидеры и аутсайдеры среди поставщиков образовательных услуг. Платежеспособный спрос на услуги профессионального образования измеряется миллиардами долларов и продолжает нарастать, несмотря на кризисные явления в международной экономике.
По данным на 2005 г., суммарный доход пяти ведущих стран-экспортеров на мировом рынке услуг высшего образования превышал 30 млрд долл. (рис. 13).
Источник: Trends in International Trade in Higher Education: Implications and Options for Developing Countries. Sajitha Bashir. World Bank, 2007.
Рис. 13. Доходы пяти ведущих экспортеров высшего образования
Изменение глобального баланса национальных экономик и смещение фокусов развития в страны БРИК неминуемо приведут к усилению антропопотоков в оси потребители – поставщики образовательных услуг. Объективным критерием оценки конкурентоспособности российского высшего профессионального образования на международной арене становится доля рынка услуг, предоставляемых российскими вузами. При этом уже сейчас основной прирост численности приезжающих из зарубежных стран для получения высшего профессионального образования идет за счет Восточной Азии и стран Тихоокеанского бассейна.
Что касается доли России в мировом рынке образовательных услуг, измеряемой как доля принимаемых иностранных студентов от общей численности иностранных студентов, то в 2005 г., по данным ОЭСР, страна приняла около 3 % иностранных студентов (в 2000 г. этот показатель составил около 2 %). В 2005 г. более 2,7 млн студентов вузов проходили обучение за границей, что на 5 % больше, чем в 2004 г.[60]
Важным инструментом международного продвижения и оценки российской системы образования служит участие в международных сопоставительных исследованиях результатов образования (например, PISA и TIMMS). Международное сравнительное мониторинговое исследование качества математического и естественно-научного образования TIMSS (Trends in Mathematics and Science Study) является одним из самых представительных по средней школе. Оно организовано Международной ассоциацией по оценке образовательных достижений IEA (International Association for the Evaluation of Educational Achievement). По качеству математического и естественно-научного образования российские школьники 4-х и 8-х классов находятся среди 10 стран, продемонстрировавших наилучшие результаты, уступая только группе лидеров[61]. Международная программа по оценке образовательных достижений учащихся PISA (Programme for International Student Assessment) осуществляется Организацией экономического сотрудничества и развития. Оцениваются, прежде всего, такне области как естественно-научная грамотность (приоритетная область оценки, которой отводилось две трети времени тестирования), математическая грамотность и грамотность чтения. По всем направлениям исследования PISA-2006 результаты российских учащихся статистически значительно ниже, чем результаты по странам ОЭСР или средние международные результаты[62]. Российские учащиеся среди своих сверстников из 57 стран занимают 33—40-е места[63]. По сравнению с результатами предыдущих циклов исследования по математике не произошло существенных изменений, а по чтению результаты стали статистически ниже, чем в 2000 г.
В случае реализации в системе российского образования инерционного сценария эти факты вкупе с пока невысокими шансами на прорыв на инновационном рынке, где Россию обходят Китай, Индия и Латинская Америка[64], свидетельствуют о несистемном, точечном характере успехов российского образования и могут привести к тому, что о статусе высокообразованной нации скоро будут напоминать лишь данные TIMSS.
1. Для осуществления необходимых изменений в профессиональном образовании необходимы деятельная корректировка понятий «образование» и «образовательное учреждение», ввод на образовательную площадку новых агентов и форм обучения, но не попытки привести к единому знаменателю подготовку в вузах и требования к профессиональным позициям.
2. Переход к модели образования на протяжении всей жизни, расширение линейки и появление новых форм образовательных программ для взрослых становятся актуальными задачами вследствие социально-экономических и демографических изменений в мире.
3. Профессиональные компетенции современных специалистов могут появляться в результате участия в разных типах деятельности (учеба, работа, тренинги и др.). Практичная подготовка возможна в рамках программ, где задействованы современные технологические линии, оборудование, методы организации.
4. Перспективна учебная иммиграция и меры, направленные на увеличение доли рынка российских программ на мировом рынке образования.
5. Стратегия поведения в мировом образовательном пространстве должна включать как ориентацию на лучшие сложившиеся практики («импорт» моделей), так и «экспорт» российских стандартов и технологий образования (в том числе – на территорию стран-доноров миграции для обеспечения первичной подготовки и социализации).