Глава 6
С утра на работе был аврал, Гиен бегал как угорелый, но не орал, как обычно, а, наоборот, всячески подбадривал, обещания о премии раздавал, морально стимулировал, так сказать. Народ верил, хотя, казалось бы, любому должно быть ясно, что дурит он в очередной раз. Уж мне ли не знать – детектор исправно показывал, что правды в его словах чуть меньше чем нисколько.
Забавная штука этот детектор – работает через раз, и понять принцип, по которому он фурычит и когда захочет, я никак не мог. Судя по всему, загадочный параметр «глубина обработки» означал, насколько качественно и достоверно анализируется информация. Максимальное значение – одиннадцать процентов, что, видимо, и отражено в названии программы – «Полиграф 0.11». Но логика и интуиция подсказывали, что нолик перед этой цифрой – это либо номер версии, либо уровень сложности проги! То есть у меня установлена минимальная комплектация, да еще она и едва десятую часть от максимального результата выдает? Представляю, какие возможности открывает полная версия этого продукта.
Идея о том, что речи с экрана телевизора Полиграф не понимал, не подтвердилась. Вполне себе воспринимал и анализировал, но почему-то каждый раз по-разному. Например, новости вообще не воспринимал, показывая глубиной обработки стабильный твердый ноль. А доктора Малахова вполне уверенно обрабатывал – на восемь-девять процентов. Смешно, конечно, но получалось, он сам не верит в те рецепты, что выдает с экрана в большинстве случаев, но это к делу не относится.
Лучше всего детектор различал живую человеческую речь, но и здесь разница между «эталонным» секс-героем Вадиком и Гиеном вылезала в пару процентов. И почему-то политиков в ток-шоу в упор не видел, или, если быть точным, не слышал. Возможно, зависело от искусности вранья? Тогда это многое объясняло. В этом деле политиков не переплюнешь.
– Тебе что, премия не нужна? Начальство косится, что ты филонишь много. – Рядом появился эталон честности и правдивости Вадик.
– От работы кони дохнут, – выдал я в ответ редкую и оригинальную поговорку, достойную занесения в музей афоризмов на башорге[5] на предпоследнюю страницу рейтинга за две тысячи первый год. – Ничего он не заплатит. Можно подумать, вы Гиена не знаете.
Последнюю фразу я произнес слишком громко – могут и стукануть нашему складскому наполеончику, – но мне уже по барабану. Все равно уходить собрался, а на прощанье еще и хлопну стеклянной офисной дверью обязательно. Зло должно быть наказано – пусть не в масштабах всей страны, но хотя бы в данном конкретном случае.
Первым делом я отказался от обеда и, когда народ переместился в столовую, а цех опустел, приступил к диверсионной деятельности. Как и любой бизнес в России, наша фирма нарушала закон сплошь и рядом. Собственно, без этого она работать вообще не сможет – система такая. Поэтому явление это привычное и распространенное. Все предприниматели так живут. И речь даже не об уходе от налогов или грузчиках-узбеках без признаков гражданства, но и о банальном жульничестве.
Например, вместо немецкого профиля и качественной фурнитуры можно использовать ростовский или даже китайский, если уж совсем совести нет, да и мозгов, – ибо такие фирмы долго на рынке не живут. Экономия в таком случае выходит до трети стоимости окон. Но тут есть свои тонкости и особенности: некоторым клиентам нельзя впаривать откровенное фуфло категорически. В первую очередь это крупные заказчики и строительные организации. Портить с ними отношения – рубить сук, на котором сидишь. Да и не дураки они, сразу вычислят подделку.
Но кроме этих, достаточно банальных способов «оптимизации», фирма использовала и обычное воровство для повышения своей конкурентоспособности. Электроэнергия для предприятий стоит втрое дороже, чем для частников. Что может быть проще, чем кинуть кабель от соседей и платить государству в три раза меньше. Конечно, проверяющие от Энергосбыта тоже должны быть в доле, но выгода все одно остается хорошей. На случай серьезной или внеплановой проверки существовала хитрая схема: в укромном, недоступном месте находился рубильник, который переключал потребление электричества на законную официальную линию. Добраться до него непросто, и поэтому им практически не пользовались – на моей памяти всего лишь один раз, да и то тревога оказалась ложной.
Мой план прост и незатейлив: включить рубильник прямо сейчас, без какой-либо необходимости. Никому и в голову не придет, что это кто-то сделает нарочно. В результате цех будет несколько дней или недель потреблять дорогое электричество по тройной государственной цене. Пока бухгалтерия не получит астрономический счет за этот месяц. Чья вина? Правильно – Геника, он распоряжается в цеху, его косяк.
Кто-то скажет, что это мелочь, слону дробинка и с гуся водя, но не стоит торопиться. Маленький камешек способен вызвать целую лавину, способную смести не только нашего Гиена Леонидовича, но и кого-то еще за компанию.
Второе направление удара – заказчики. Тут все просто. Идея навеяна моим новым телефоном. Если его номер при звонке не определяется, то этим надо пользоваться.
– Добрый день! «Строймонтаж-А»? Это Александр Омельченко. Заместитель директора ОАО «Гомельпласт» из Белоруссии. Вы получили наше письмо с предложением о сотрудничестве? Соединяете? Жду.
Почему из Белоруссии? Потому что отсутствие сайта у фирмы в этой республике вполне объяснимо. Нравы патриархальные, почти социализм. Хотя такая контора реально существует, в поиске пару раз упоминается – правда, по делу о банкротстве три года назад, но надеюсь, что так глубоко они копать не станут. А чтобы такого желания не возникло, белорусы поставят окна без предоплаты с рассрочкой на полгода. При этом цены почти на четверть ниже, чем у нашей конторы. Объяснение железобетонное – кризис в нашей бедной республике, хотим прорваться на российский рынок, поэтому отдаем практически по себестоимости. Только возьмите.
От таких предложений никто не отказывается.
«Строймонтаж-А» – это и есть тот самый жирный оптовик, заказ от которого сильно возбудил Геника. Две строящиеся многоэтажки на триста квартир – это столько окон надо, что за полгода усиленной работы всего нашего цеха можем не управиться.
Ставлю бутылку «Хеннесси» против флакона «Клюквы на спирту», что наш заказ сейчас резко застопорится и повиснет в воздухе. На несколько дней точно, пока мифические «белорусы» на фуре едут с образцами окон и договорами на подписание. А если учесть выходные, то неделю точно протянут.
Отсрочка небольшая, но этого времени должно хватить, чтобы нанести основной удар.
– Серега, ты не занят?
– Привет, нет, я совершенно свободен. Пью кофе с круассанами, любуюсь официантками.
– Слушай, круассанноедная акула пера, ты помнишь Машу Котову? Интересная такая брюнетка с определенными достоинствами в нужных местах.
– Конечно, помню. Два дня назад видел и тебя тоже, – засмеялся Серега в трубку, но смех заинтересованный, что обнадеживает. – Разве такие округлые прелести можно забыть?
– Машка попросила меня сделать небольшую халтурку для нее – перевод с английского.
– Не, я по другой части. Переводы – это твоя сфера интересов.
– Кто бы сомневался. Твои интересы мне известны точно, именно поэтому и звоню. Догадываешься, как Маша будет расплачиваться со мной?
– Ха, трудно не сообразить. Не деньгами точно. Счастливчик! Мне бы кто предложил такую халтурку и такую оплату.
– О чем речь! Ты же понимаешь, что это подруга Иринки, и мне с нее не то что благодарность получать, встречаться наедине опасно. Могу и не устоять! Меняемся? Я перенаправляю Машкину благодарность в твой адрес, а ты выполняешь небольшую мою просьбу. По твоему журналистскому профилю.
Серега отхлебнул кофе, такое ощущение, прямо с трубкой, и, судя по звуку, подавился круассаном.
– О чем просьба-то? Хотя чего думать – согласен. Машка – это нечто.