Млечный путь. Часть 2. Медведица и медвежата (Екатерина Поволоцкая, 2016)

Если вы, конечно, не поленились и прочитали предисловие, то, наверное, помните, мои дорогие читатели, что в пещере совсем недавно родились три медвежонка. Первым на свет появился мальчик. Он был очень толстенький и крепкий. Малыш, хотя его, по правде, малышом и не назовёшь, сразу потянулся к своей маме, чтобы попить молока. После этого он стал ещё толще. Мама поэтому назвала его Крепыш.

Второй родилась будущая медведица: Лакомка, чем-то в характере похожая на Молли. Они с Крепышом сразу начали спорить о том, кому достанется самое вкусное молоко мамы:

– Я родилась второй, и поэтому ты должен мне уступить, – сказала гордо Лакомка.

– С чего это вдруг? Самое вкусное молоко – моё молоко.

– Зато я – девочка!

Так они спорили долго. Лакомка искала причины, чтобы Крепыш ей уступил, а Крепыш, в свою очередь, искал ответы на её причины. Вдруг их мама сказала:

– Понимаете, мои хорошие, молоко у меня одинаковое, и вы напрасно спорите. А если бы у меня всё-таки было самое лучшее молоко, то оно досталось бы ему, – медведица посадила рядом с медвежатами ещё одного медвежонка. – Он самый младший, и поэтому всё самое лучшее пока будет доставаться ему.

– Что? – возмутился Крепыш. – Это нечестно.

– А, по-моему, всё очень даже честно, – улыбнулась Лакомка и с этими словами погладила нового медвежонка по голове.

Время шло, медвежата росли, и самый маленький тоже. Он хоть и был слабый, но всё равно очень озорной. Мама назвала его Озорник.

Медвежатам нельзя было пока выходить из пещеры, но они всё равно проводили время весело. Они просыпались рано утром и сразу принимались за игры. Играть они могли очень долго. Ну, как сказать, долго, пока не проснётся их мама. Как только просыпалась медведица, малыши сразу бежали к ней, чтобы вкусно позавтракать. После еды медведица усаживала своих деток в рядок и начинала свои рассказы, а если выражаться точнее, то свои уроки. Она учила медвежат многому.

Например, рассказывала, как нужно охотиться, или как нужно передвигать лапами, чтобы плавать.

Самой умной всегда оказывалась Лакомка. Она внимательно слушала маму и могла ответить на любой вопрос. Крепыш тоже был вполне умён, но… не имел особого желания учиться. А вот наш непоседа Озорник… Он любил учиться, и у него это получалось. Ему не нравилось лишь одно. Медвежонок всегда говорил маме, что это нечестно: вместо того, чтобы пойти наружу, и всё попробовать самому, их заставляют сидеть дома и выслушивать какие-то нудные высказывания.

Вообще, заветной мечтой Озорника было выйти из пещеры, и всё увидеть своими глазами…

Мама о-о-очень редко уходила из пещеры, но всё же, когда это случалось, Озорник пытался упросить маму, чтобы та взяла его с собой, но мама всегда говорила одно и то же: «Ты ещё маленький, сынок, вот подрастёшь, и тогда я вас всех возьму с собой».

В это утро Озорник и Крепыш ещё спали, потому что было очень рано, а так рано медвежата ещё не просыпались. Они бы ещё час или даже два спали, если бы их не разбудила Лакомка. Первый проснулся Озорник:

– Что случилось? – спросил он ещё сонным голосом. – Почему ты разбудила нас так рано, и почему ты плачешь?

– Сейчас всё расскажу, но для начала давай разбудим Крепыша! – ответила Лакомка.

Они стали будить брата, но тот никак не просыпался. Наконец, когда он всё-таки открыл свои глазки, Лакомка начала рассказ:

– Как вы знаете, я люблю спать с мамой. И вот, как обычно вечером, вы заснули раньше меня. Послушав рассказы о пингвинах, я тоже легла спать…

– А кто такие пингвины? – перебил Озорник Лакомку.

– Потом расскажу. Так вот, я легла спать, но заснуть никак не могла. Мысли о пингвинах меня не покидали…

– Так кто же они такие, что ты даже не могла заснуть, – снова перебил Озорник.

– Лакомка же сказала, что расскажет потом, – вмешался тут Крепыш, который уже пришёл в себя после сна.

– Да, спасибо. А когда заснула, – продолжала Лакомка, – то мне было очень тепло и уютно, ведь рядом была наш мама. Я спала долго…

И вдруг мне стало как-то не по себе. Я проснулась, но мамы рядом не было. Обыскав всю нашу пещеру, я так и не нашла её. В общем, мама пропала.

– Что мы теперь будем делать? – испугался Озорник.

– Я думаю, мы с Крепышом должны отправиться её искать.

– Точно, – обрадовался Озорник. – Мы отправимся её искать. Возьмём кучу еды и обязательно игрушки. Будем останавливаться на ночлег, и рассказывать друг другу истории. Мы будем прыгать с льдины на льдину… стоп. Вы отправитесь без меня?

– Да, – ответила Лакомка, – мама что-то говорила про белух, она собиралась…

– Вы пойдёте без меня? – повторил Озорник, чтобы его услышали.

– Если ты пойдёшь с нами, то мама нас убьёт! – воскликнул Крепыш.

– Вообще-то, на вас мама тоже будет ругаться, если вы уйдёте, – сказал Озорник.

– Но мы крепче тебя, и поэтому мама похвалит нас.

– За что?

– За то, что мы не взяли тебя.

– Я не понимаю.

– Чего здесь не понимать? Мы же…

Но Крепыш не успел договорить, Лакомка дёрнула его за лапу и сказала:

– Ему объяснять бесполезно.

– Это вам объяснять бесполезно, – возразил бедный Озорник.

– Пойдём, Крепыш, – сказала Лакомка.

– Ну, неужели, вы не помните то, что наша мама ясно сказала: «Мы будем находиться в берлоге с марта по октябрь, пока будет длиться полярная ночь». А сейчас что?

– Вот именно! Сейчас уже конец октября.

– А зачем мама тогда ушла без нас?

– РРРРРРРРРРРРР-МММММММММ! – воскликнули в один голос Крепыш и Лакомка. – Мы же это и хотим узнать!!!

– Ну, и ладно. Удачного похода, – обиженно ответил им Озорник.

Когда медвежата ушли, Озорнику хотелось плакать от обиды. Ему было так досадно, что его не взяли с собой.

«Но ведь сейчас они ушли, и никто не мешает мне выйти из пещеры, никто не жужжит, что я ещё слишком слабый медвежонок, – подумал Озорник. – Мама говорила, что мы находимся в пещере, пока длится полярная ночь. Так вот получится, что ребята увидят эту полярную ночь, а я нет, хотя, наверное, она уже кончилась. Нет, всё-таки я выгляну из пещеры, а там будь что будет, ведь, с другой стороны, это так интересно!»

Малыш даже и не представлял что, чтобы как он сказал: «выглянуть из пещеры», нужно ещё дойти до выхода. Просто, когда мама-медведица искала пещеру, она должна была выбрать очень надёжную. У неё это получилось, потому что пока малыш искал выход, мама уже вернулась.

А произошло это вот как.

Озорник думал, что по нюху найдёт выход гораздо быстрее, правда, он совсем не знал, как пахнет снаружи, но, примерно представлял. И вот он, нюхая снег, шёл вперёд и… во что-то врезался. Это что-то было о-о-о-очень большое, да что там, просто огромное. Вы, наверное, уже догадались, что, а точнее, кто это был. Когда медвежонок поднял свою головку, он понял, что это была его мама, но как я уже говорила чуть выше, она была просто огромная. Раньше медвежонок этого как-то не замечал. Наверное, потому что мама ходила на четырёх лапах, а сейчас, когда мама встала на две лапы…

– Далеко ли ты собрался, а?

– Сейчас будем обедать? – спросил Озорник, делая вид, что забыл вопрос медведицы.

– Да, но не молоком.

С этими словами она показала медвежонку тушу замёрзшего тюленя.

– Где ты его нашла?

– Я стала охотиться, но никак не могла никого поймать и вот нашла тюленя на льдине. Давай вернёмся к моему вопросу. Ты далеко собрался?

Медвежонок всё рассказал маме, та быстро отнесла тюленя вглубь пещеры, а сама, сказав Озорнику, что скоро придёт, ушла.

Грустный малыш поплёлся назад. Через пару часов вернулась мама и брат с сестрой. Они все были очень счастливые.

– Что это с вами? – спросил Озорник.

– В смысле? – не поняла Лакомка.

– Ну почему вы такие счастливые?

– А… Мы просто любовались на Северное сияние. Жаль, что ты его не увидишь, ведь завтра его уже не будет.

– Мама! – закричал Озорник. – Так нечестно! Почему ты им показала Северное сияние, а мне нет?

– Не переживай, малыш, завтра, когда мы пойдём гулять, Северное сияние ты сможешь увидеть. Просто, понимаете, на самом-то деле Северное сияние на небе всегда. Люди могут видеть его лишь иногда, а вот мы, животные, постоянно.

Лакомка смутилась, ей стало стыдно.

– А сейчас давайте ужинать, а потом спать, завтра – тяжёлый день.

Всю ночь Озорник «ломал голову»: «Почему следующий день должен оказаться тяжёлым?» И вот, когда наступил следующий день, он впервые проснулся самый первый и разбудил маму. Его мама проснулась с трудом, потому что ещё очень хотела спать.

– Мама! – закричал Озорник. – Я всю ночь думал, почему этот день будет тяжёлым?

– Хммм, – усмехнулась медведица, – просто мы сегодня…

– Будем учиться ловить тюленей? – спросил только что проснувшийся Крепыш.

– Не совсем, – ответила ему медведица, – мы будем…

– Скатываться с ледяных гор, да? – спросила Лакомка, которая проснулась вслед за Крепышом.

– Нет, этим вы будете заниматься в школе на переменке…

– Мы пойдём в школу? – удивился Озорник.

– Да, но это будет через неделю. Сегодня мы будем учиться плавать.

– О-о-о-у-у-у! – сказали в один голос медвежата. – Это же так сложно!

– Да, очень, поэтому мы будем учиться сегодня и завтра.

– А послезавтра? – спросила Лакомка.

– Будем ловить тюленей.

– Ура-а-а-а! – закричал Крепыш и подпрыгнул, после чего не очень удачно приземлился на… на Лакомку.

Мама и малыши уже оказались перед самым выходом, все смело вышли из пещеры. Все кроме Озорника. Он всегда так хотел побывать на улице и мечтал об этом всю свою жизнь. И вот, когда этот момент так близок, медвежонок испугался.

«А вдруг на улице вовсе не красиво, – подумал он, – и все мои хорошие догадки – это, лишь, смутные мечты. И когда я сейчас сделаю шаг, то ужаснусь, увидев всё, что будет вокруг меня. Или же, наоборот, всё будет даже лучше, чем я мог себе предположить.

Так, ладно, соберись, Озорник, всё в полном порядке. Прав я в своих догадках или нет, но я сделаю этот первый шаг в огромный мир, и это будет прямо сейчас».

Озорник осторожно ступил из пещеры, правда, сделал он это с закрытыми глазами, так как очень сильно боялся. Он немного простоял так, а потом сделал ещё пару шагов вперёд. Медвежонок стал принюхиваться. Он почувствовал запах снега.

Вам, наверное, кажется, что снег не пахнет? Да, это так, но не для животных.

Потом Озорник начал прислушиваться и услышал, как кричит его сестра, которую Крепыш очень хорошо искупал в снегу.

И вот он всё же открыл глаза. Удивительно, но он подумал, что ослеп. Он быстро стал моргать и присматриваться и, наконец, смог разглядеть фигуру его мамы. Сначала смутно, потом чуть лучше, а дальше, вообще, хорошо. Позже Озорник вспомнил, как его мама говорила, что снег очень яркий, и от этого в самом начале можно всё плохо увидеть. И первое, что сделал Озорник, когда уже хорошо всё смог разглядеть, это посмотрел на небо и… действительно, увидел Северное сияние.

Северное сияние было, как и снег, безумно ярким. Оно переливалось разными цветами и как-будто улыбалось Озорнику.

– Ну, что тебе нравится? – спросила мама.

– О-очень, – протянул Озорник, ещё не совсем до конца понимая, что его мечта сбывается. Не уже сбылась, а именно сбывается.

– Мама, ну, когда мы пойдём плавать, а? Когда? – спросила Лакомка.

– Не торопи события, всё произойдёт тогда, когда этому нужно…

– Будет произойти, знаю.

– Прежде чем пойдём учиться плавать, я должна вам раскрыть тайну всех медведей.

Тут медвежата переглянулись и подбежали поближе к маме.

– Для начала, – продолжала она, – запомните никому кроме медведей об этой тайне знать нельзя.

Малыши снова переглянулись и кивнули.

– Помните, я вам говорила, что вы всегда сможете видеть Северное сияние? Так вот, у Северного сияния есть прекрасное свойство, оно безумно красиво может отражаться на льду. Посмотрите.

И вправду на одиноких сугробах и глыбах льда малыши вдруг увидели неповторимое отражение Северного сияния. Будь там фотограф, владеющий всеми фотоаппаратами мира, он бы не нашёл фотоаппарата, способного запечатлеть такую яркость. Будь там художник, он бы не нашёл красок, чтобы в точности передать цвета. Будь там писатель, он бы не нашёл слов, чтобы это описать.

Поняв, что медвежата готовы слушать дальше, медведица продолжила.

– Если вдруг случится так, что вы не сможете найти дорогу домой, вам нужно будет лишь встать на путь из отражения Северного сияния, и он приведёт вас туда. Эта дорога вечна, её не сломать никому и никогда…

После небольшой паузы Крепыш задал вопрос:

– Что эта дорога так и называется: Вечной?

– Это вовсе не дорога, это путь, и его название – Млечный.

– Млечный путь? – переспросила Лакомка в восторге от названия.

– Да, – ответила мама. – Млечный путь. И он станет виден лишь в нужный час нужному медведю, а пока это просто бесконечное, но прекрасное отражение сияния.

– Почему Млечный, а не Вечный? – поинтересовался Озорник.

– Эта история связана с легендой… Но, в прочем, она очень длинная.

– Расскажи, расскажи! – закричали малыши в один голос.

– Давайте сегодня вечером, перед сном, а сейчас я вас буду учить плавать.

– Но вечер не скоро, – обиделся Крепыш, – Знаешь, чему меня научила бабушка?

– Чему?

– Надо уметь иногда потерпеть.

– Мама!!!

– Всё, идём плавать.

– Но…

– Никаких «но».

И они всей компанией двинулись к океану. Я не знаю, конечно, правда это или нет, но, по-моему, как шла семья медведей, слышали все…

Всё дело в том, что Крепыш и Лакомка не остановились на купании в снегу около пещеры, они продолжали своё веселье и дальше. На протяжении всего пути они шумели, смеялись и прыгали от радости в сугробы. Мама же каждые пять минут прикрикивала на них, но прикрикивала – это мягко сказано…

Один лишь Озорник вёл себя спокойно, а, точнее, озадаченно. Вы, наверное, удивились, ведь в возрасте Озорника все дети (в нашей истории медвежата) должны веселиться. Ничего подобного, просто сейчас наш герой был озадачен. Он, вообще, был любопытный и очень любознательный медвежонок. Все и всё было ему интересно. Так и сейчас. Его очень заинтересовали, сказанные мамой у их пещеры, слова: Северное сияние, Млечный путь. А, главное, он хотел поскорее услышать легенду. Он знал, что перед и после своего рассказа мама обязательно спросит, есть ли у них какие-то вопросы. И поскольку Озорник придумал массу вопросов, то он сейчас пытался их запомнить и как можно лучше сформулировать.

– Вот мы и пришли, – сказала с радостью мама, и улыбка сразу появилась на её лице. Во-первых, от того, что её дети рады, а, во-вторых, радуясь тому, что будет сейчас учить медвежат плавать.

– Ура! – восторженно закричали малыши.

– Наконец-то, я так устал идти, – пробурчал Крепыш.

– А я ждать, – сказала Лакомка. – А ты, Озорник, рад, что мы пришли?

В ответ она услышала молчание. Тогда, уже тряся брата за плечи, прокричала:

– О-озо-о-орник, ты-ы меня слы-ы-шишь?

– А? Что? Где? Да! Слышу.

– Ты чего?

– Я ничего, просто задумался.

– Ну что? Бомбочкой!? – выкрикнул Крепыш и хотел было прыгнуть в воду, но мама схватила его за шкирку и оттащила подальше от моря.

– Для начала, – сказала она, – давайте повторим всё то, что я рассказывала вам в пещере. Итак, первый вопрос…

Я не буду рассказывать вам о том, какие вопросы задавала мама, и какие ответы давали медвежата. Я отмечу лишь одно: конечно, только Лакомка отвечала правильно. Но вот, когда мама сказала, что теперь будем плавать… испугались все, все кроме Озорника.

– Крепыш! – сказала строго мама. – Ты же очень хотел поплавать?

– Мама! – закричала с насмешкой Лакомка, – он просто испугался! Он – самый настоящий трусишка!

Крепыш нахмурился, пару раз шмыгнул носом и толкнул сестру в море. Та, не успев понять, что происходит, уже была под водой. Не мешкая, она выплыла наружу и с восторгом в голосе сказала:

– Это не так страшно, как я и думала, Крепыш, давай сюда!

С этими словами Лакомка стала плавать туда-сюда, наслаждаясь волнами, которые ударялись прямо в мордочку. В конце концов, она осмелилась и нырнула под воду, на этот раз решив рассмотреть всё как следует. Но, увы, под водой она не нашла ничего полезного и интересного. Да и, вообще, там ничего не было, лишь сама вода – ледяная и мутная.

Когда Лакомка хотела вынырнуть за воздухом, на неё с плеском обрушился Крепыш, которого мама, схватив за шкирку, просто кинула в воду.

– Ты права, это не страшно!

– Озорник, остался ты! – сказала Лакомка и снова нырнула.

– Давай скорее! – поддержал её Крепыш и нырнул вслед за сестрой.

– Да запросто! – ответил им Озорник с гордостью, что один не боится нырять, но его уже никто не услышал.

Малыши плавали очень долго и заплывали далеко. Они решили устроить соревнование: «Кто дальше заплывёт». Правда, их мама строго запретила им это делать до тех пор, пока они не пойдут в школу, так как они ещё маленькие. Крепыш и Лакомка только вздохнули, а вот Озорник придумал кое-что лучше…

Когда медвежата уже вылезли из воды и стали отряхиваться, Озорник дождался, когда мама отвлеклась и, не мешкая даже секунды, бросился в воду. Он быстро стал плыть всё дальше и дальше, пока не доплыл до ближайшей льдины, и сделал небольшой, так сказать, привал. И только он собрался поплыть дальше, как мама остановила его:

– Куда это ты собрался?

И Озорник вспомнил, как мама остановила его этими же словами, когда он хотел выйти из пещеры. Теперь-то он знает, а, точнее, предполагает или уверен… В общем, он думает, что все мамы так говорят своим детям.

– Озорник, сыночек, – сказала она мягко и добавила строго: – Быстро плыви назад!

– Мама.

– Быстро!

– А вот и нет, я останусь сидеть здесь.

– Что же, тогда мы уходим.

– До встречи!

– До встречи!

Когда мама и медвежата отошли на небольшое расстояние, Озорник понял, что льдина начинает двигаться всё быстрее и быстрее.

Это показалось ему подозрительным. Чтобы всё проверить, он подошёл к краю льдины, и сам не зная, как очутился в воде. А, точнее, не в воде, а на спине у кого-то. От страха медвежонок закрыл глаза, но от любопытства тут же открыл. То, на чём или на ком он мчался по волнам всё дальше и дальше в океан, было очень скользким и мокрым. Озорник ещё как-то мог удержаться, если бы тот, кто его вёз, не нырял под воду каждую секунду. В конце концов, у бедного медвежонка уже просто не было сил, и он, потеряв сознание, соскользнул обратно в воду.

Очнулся он уже на берегу. Возле него стояли мама, брат, сестра и… рядом в воде плавал кит. Да, да самый настоящий кит. Они о чём-то говорили, а, точнее, медведица благодарила кита за то, что он спас её сына.

– Мама?! – удивился Озорник.

– Малыш, всё в порядке? – спросила озабоченно медведица.

– Да, мама. А это кто?

– Это кит по имени Тайфун.

– Я теперь друг вашей семьи! – сказал гордо и радостно Тайфун. – У нас, у китов, это большая честь дружить с медведями. Но я всё равно на тебя обижен.

– За что? – не понял Озорник.

– Как за что? За то, что ты плюхнулся на меня с той льдины.

– Сам виноват, что начал трясти меня.

Тут Тайфун немного «покраснел» и тихо сказал:

– Я просто играл с моим другом в прятки.

– Так, мальчики! – сказала медведица. – Перестаньте уже. Тайфун, ещё раз тебе спасибо, а с тобой, Озорник, мы разберёмся завтра.

Тайфун кивнул медведице и уплыл. Озорник осторожно поднялся и спросил у своей мамы:

– Слушай, а как ты узнала, что я чуть не утонул?

– Я на тебя сильно обижена и не хочу разговаривать, – немного помолчав, она добавила, – если хочешь знать, спроси у Лакомки и Крепыша. А вот, кстати, и они..

– Озорник, ты как? – спросила Лакомка, которая только что подбежала к маме и Озорнику.

– Да, мы за тебя переживали, – добавил Крепыш, прибежавший вслед за Лакомкой.

– Я-то – нормально. Вы, лучше, мне расскажите, как вы догадались, что я в беде.

– Давай, я расскажу? – посмотрев на Крепыша, спросила Лакомка.

– Ты всегда всё делаешь. Моя очередь!

Лакомка только вздохнула, а Крепыш начал рассказывать:

– В общем, когда ты сказал, что останешься на льдине, мы пошли домой. Пока мы шли, было видно, что мама очень за тебя переживает, она не выдержала и сказала нам: «Пойдёмте, проверим, как там Озорник». Вот мы и пошли проверить. А когда пришли, нас ожидал ужасный сюрприз: тебя не оказалось на льдине. Мама начала паниковать, – в этом моменте рассказа Крепыша медведица усмехнулась, – и тут мы увидели, как тебя к берегу несёт кит. Он, то есть кит, рассказал нам, как ты свалился в воду, а он тебя спас.

– Ага, – сказал с обидой Озорник, – а про то, что он чуть не унёс меня в океан, он промолчал. Хорош! Придумал хорошо!

– Ну как тебе история? – спросила Лакомка.

– Да уж, история – просто «блеск». В кавычках, конечно.

Домой все шли немного грустные. Медведица грустила потому, что ещё до конца не понимала, всё ли она знает, или Тайфун ей что-то не рассказал, да и, вообще, она ещё переживала за Озорника. Лакомка печалилась потому, что из-за Озорника так и не смогла ещё раз залезть в сугроб. Озорник всё никак не мог забыть своё приключение. Зато Крепыш был счастлив, ведь он впервые опередил свою сестру и рассказал что-то важное сам.

И вот, когда они почти подошли к пещере, Озорник всё-таки решил спросить:

– Мама, ты же придумаешь другой способ наказания и расскажешь мне эту легенду?

– Х-х-х-м-м-м, – ухмыльнулась медведица, а потом добавила, – я подумаю.

Озорник вздохнул с облегчением, потому что он знал, когда мама говорит: «я подумаю» – это значит, что всё в полном порядке. И Озорник получит то, что хотел.

И вот настал долгожданный вечер. Медвежата вкусно поужинали и уселись в ожидании легенды.

– Мама, мы готовы, – сказал Озорник.

– К чему? – не поняла медведица.

– Как к чему? – возмутилась Лакомка. – К легенде.

– Ах да, точно! – засмеялась их мама.

– Как ты могла забыть? – спросил Крепыш..

– Что же, раз вы готовы, я могу начать. Итак, слушайте.

Медведица вздохнула, потянулась, легла поудобнее и начала:

– Это случилось очень давно на планете, которая находится неподалёку от нашей планеты.

Почему-то ни в те времена, ни сегодня об этой планете почти никто не знает.

– А как же ты узнала?

– Не перебивай, Озорник. А, вообще, только полярные медведи знают об этом. Так вот, эта планета называлась Звёздная, потому что там была такая «фабрика звёзд». На этой фабрике появлялись, рождались звёзды. Каждую неделю по воскресеньям устраивались конкурсы, на которых выбирались двадцать пять победительниц двадцать пять звёздочек. И этих звёзд отправляли в космос, где они жили всю свою жизнь. Те звёзды, которые не прошли конкурс, оставались на планете и ждали следующего воскресенья. Всё это продолжалось до тех пор, пока на планете ни стало слишком много звёзд. И тогда решили выпускать в космос сразу всех красавиц.

На этой планете жил человек. Его звали Вильям Уэльс. Он был учёным, кстати, я забыла вам сказать, что на этой планете жили и живут люди такие же как и наши. Этот Вильям был далеко небогатым, но очень умным. Он один из всех жителей планеты знал о существовании нашей Земли и о нас медведях. Вильям Уэльс всегда мечтал посмотреть на нас, а если получится, написать о нашей планете книгу. Но как это сделать, он не знал. Каждый вечер он всё думал, и думал, и думал, пока к нему в голову не пришла гениальная идея.

И вот настало воскресенье. Уже отобрали двадцать пять звёздочек, чтобы отправить их сиять в космос. Вильям подоспел как раз к тому моменту, когда звёзды садились в фургончик машины, чтобы отправиться в коттедж ожидания для звёзд.

Он спрятался за фургончиком и… высунув голову, схватил одну из звёзд…

– Ой! – испугался Крепыш. – А его не накажут за это?

– Тихо, Крепыш, слушай дальше. Так вот, он схватил звезду и помчался домой.

– А почему звезда не закричала от страха? – спросила Лакомка.

– Просто звёзды не могут говорить. Чтобы они заговорили, их нужно посыпать специальным порошком. Происходит это только в двух случаях: либо, когда она выигрывает конкурс и попадает в космос, либо, когда на неё совершенно случайно просыплется тот порошок. Но Вильям посыпал тот порошок на звезду специально.

Когда наш учёный принёс звёздочку домой, он рассказал ей о своей мечте с небольшим волнением в голосе, ведь эта звезда была первым существом, кому он об этом говорил.

Звезда всё внимательно выслушала, но не поверила. Да и, вообще, она не понимала, к чему ей всё это говорят. Учёный знал, что звёзды чересчур любопытны. И он не ошибся. Стоило ей услышать, что и она побывает на планете Земля вместе с ним, она согласилась.

У Вильяма Уэльса был целый план, как попасть на Землю. Он решил долететь туда на звезде.

– На звезде!? – удивился Крепыш.

– Да, да на самой настоящей звезде. Так вот, он очень готовился к полёту. Например, собирал провизию. Кстати, о ней.

У них на планете продукты такие же, как у нас. Учёный долго не мог решить, какую еду взять с собой. Остановился он на булочках и… молоке.

– Я, кажется, знаю, что будет дальше! – восторженно крикнул Крепыш.

– Не перебивай. Он положил ещё много мелких вещиц, таких как бинокль или запасные очки.

Уэльс был учёным, и у него дома было безумно много жидкостей, которые он смешивал и получал разные порошки…

Вильям пообещал звезде что, когда она ему поможет, он оставит её в космосе, и там она будет светить ярче всех звёзд. Звезда не понимала, почему она будет светить ярче всех. Учёный объяснил, что посыплет её порошком яркости. Звезда усмехнулась.

На следующий день они уже летели в космосе. Пока ещё планета Земля не показывалась, но Вильям уже представлял, как он знакомится с белыми медведями и пожимает руку какому-нибудь человеку.

– Когда мы уже долетим до этой планеты? – спросила раздражённо Звезда. – Я, конечно, понимала, что планета далеко, но не настолько, что до неё лететь целых три дня.

– Не переживай, мы уже… Вот она! Вот она эта планета!

– Красивая! Ничего не скажешь!

– Согласен, – протянул учёный от удовольствия. Ладно, не будем терять много времени. План такой: я тебя посыпаю порошком яркости, а потом лечу на планету Земля, знакомлюсь с белыми медведями и возвращаюсь к тебе. Ну, а потом прощаемся.

– Да, придётся, – грустно ответила Звезда.

Вильям Уэльс опустил руку в свою сумку, немного пошарив там, он достал порошок яркости.

Порошок лежал в аккуратном, маленьком мешочке. Он взял его и осторожно стал сыпать разноцветные блёстки на Звезду. Она становилась всё ярче и ярче. Учёный закончил и хотел убрать остатки обратно в сумку, как вдруг совершенно нечаянно уронил мешок.

– Прямо на нашу планету? – удивилась Лакомка.

– Да. Прямо на нашу планету. Но порошок не разлетелся в разные стороны. Он как будто специально лёг на небо, но не на небо всей Земли. Разные блёстки из порошка Вильяма разместились над Северным небом.

– Что же теперь будет? – испугалась Звезда.

– Не переживай, – успокоил её учёный, – из любой ситуации всегда есть выход. И эта – не исключение. Смотри, какая получилась красота! Небо стало как будто сказочным и разноцветным! Давай дадим всему этому имя. Например: Северное сияние!

– Но как жители планеты узнают, о том, что это Северное сияние?

– Об этом не беспокойся, – усмехнулся учёный, – ладно, пожелай мне удачи.

– Удачи, Виль… – хотела сказать Звезда, но не успела, Вильям уже был на планете Земля.

Там он познакомился с белыми медведями и рассказал им о Северном сиянии, а они в свою очередь о своей планете.

Улетая с нашей планеты, Вильям заметил, что Северное сияние отражается на льду, но, к сожалению, это отражение было плохо видно.

Когда учёный вернулся к Звезде, он рассказал ей обо всём, что видел. После рассказа они решили перекусить пончиками и молоком.

А сейчас начинается самое интересное: Уэльс взял пакетик молока… открыл его… и также благополучно, как и мешочек с порошком яркости, уронил на Землю.

– Что же теперь будет? – снова испугалась Звезда.

– Мама, – сказал Крепыш, – она же это уже говорила.

– Просто звёзды не отличаются многословием, они любят краткие словечки и фразочки. Вильям был настолько удивлён своей неосторожности, что даже открыл рот от удивления, но, быстро собравшись с мыслями, он успокоил Звезду: «Не переживай, это дело тоже поправимое. Сейчас я опять полечу на планету Земля. Для начала узнаю, куда упало, то есть разлилось молоко. Потом уже придумаю, что со всем этим делать».

На Земле Вильям Уэльс узнал, что молоко разлилось прямо на ту дорожку, которая отражалась от Северного сияния. Теперь это отражение было очень хорошо видно. Поскольку дорожка вся была в молоке, учёный назвал её Млечная дорога, но «дорога» звучало как-то некрасиво, и он дал ей новое название: Млечный путь.

Потом он снова отправился к белым медведям, с которыми уже хорошо подружился, и рассказал им о Млечном пути. Ну, вот теперь вы знаете эту легенду.

– Подожди, – возмутился Крепыш, – что же стало со Звездой и учёным потом?

– Вильям дал Звезде имя Полярная звезда, а потом вернулся к себе на планету.

– Это что, та самая Полярная звезда? – спросила Лакомка.

– Да, она до сих пор живёт в космосе… Ладно, уже поздно, давайте спать.

Медвежата легли поудобнее и заснули, а вслед за ними и медведица уснула.

Мама-медведица научила медвежат ещё многому, но, позвольте, дорогие читатели, я не буду описывать, как это всё происходило.

И вот прошло время, Крепыш, Лакомка и Озорник подросли. Медвежата уже предвкушали школу, ведь им так хотелось туда.

Был вечер, и малыши готовились к утру: повторяли то, чему их учила медведица, собирали какие-то вещи (не пойдут же они в школу с пустыми лапами). Крепыш подкреплялся рыбкой. Лакомка причёсывала свою шкурку. А Озорник лежал на кровати и перелистывал в своей памяти страницы легенды.

– Ну что, – спросила медведица, – готовы?

– В смысле? – не понял Крепыш.

– Завтра у вас будет очень тяжёлый день.

– Ещё бы! – обрадовался Озорник. – Первый школьный день! Мы все его так ждём!

– Лакомка, ты чего загрустила!? – удивилась медведица.

– Да так.

– Рассказывай, – медведица подсела поближе к дочке.

– Просто я подумала, что теперь мы будем меньше видеться. Мы будем много времени проводить в этой школе и… редко с тобой.

– Не переживай, зато по вечерам я буду всегда только с вами.

Лакомка вздохнула и улыбнулась. Но эта улыбка была скорее наигранной, чем настоящей.

На следующее утро медведица проводила медвежат в школу и вернулась домой. Пока Крепыш, Лакомка и Озорник не найдут себе друзей или компанию, они решили держаться вместе. Медвежатам повезло, их поместили в один и тот же класс. Учительницу звали Анни. Она была ещё молодая медведица, но её уже очень хвалили.

Первый урок был не самый интересный. На нём рассказывали о том, как нужно вести себя в школе, о том, как нужно вести себя на переменах, о том, какие предметы у них будут или о том, какие у них будут учителя кроме Анни.

На первой перемене наши герои успели со всеми познакомиться, а некоторые их одноклассники даже обрели себе компанию.

Второй день тоже был не самый интересный, да и третий с четвёртым. Пятый, шестой, седьмой и восьмой были такие же скучные. В общем, я не буду описывать какой «повышенной интересности» были эти дни. Лучше я сразу начну рассказывать вам о том, какая история произошла с медвежатами, но в большей части – история с Озорником.