История вторая, глава вторая
Капацитация
У таймера вновь заканчивались секунды. Выданная тридцать девять лет назад десятизначная цифра похудела до одного разряда.
…Семь, шесть, пять, четыре, три, два, один.
«Шеф! Пора в реальность!» – вежливо и уверенно сигнал умчался в Ноево сознание.
Вот тут, собственно, для таймера и всё. Больше он не понадобится. Совсем. Так и останется в позе ожидания, не зная, что никогда ничего уже и не дождётся. Новых заданий не будет. Чистки мозгов с комой, и тех не будет. Полный игнор. Финиш. Тупик. И нет возможности поинтересоваться, пускай даже и горькой, правдой о своей дальнейшей судьбинушке. Из развлечений только тот беспредельно самонарастающий, параллельный счётчик, запущенный от начала мира, что живёт внутри, никому не подчиняясь, и автономно пользуется ходовой частью. Остаётся коситься на него боковым зрением и ждать: долго ли всё это продлится? А прямым зрением, немигающим взглядом, и с навострёнными ушами без конца ждать от хозяина обращённого в свою сторону внимания. В такой позе, наверное, и истлеть, когда для всех наступит конец бытия.
Невостребованное рвение к службе – всегда печально.
Недосказанность в отношении тебя – отвратительная вещь.
***
Ной загрузился штатно, надо ли в том сомневаться.
Сразу велел органам-помощникам браться за дело. Пока ещё на скорости, легче сканировать изменения. Запечатлеть обстановку, чтоб потом сравнивать с данными в другой точке.
Звезда светила уже не совсем как звезда, а сделала первые шаги на переходе в стадию солнца.
Обследование собственного здоровья вновь показало удовлетворительные результаты. Ной ощущал себя во вполне нормальных кондициях и чёткой ясности ума.
Никаких внешних форс-мажоров не произошло. В остававшемся межзвёздном пространстве, как и ранее, им взяться особо было и неоткуда. Плюс исправно следил за дорогой неусыпный тревожный радар. «За время вашего анабиоза происшествий не случилось!» – мог бы доложить он. Только зачем этот лишний для электронно-технической среды подхалимаж. Ною и так понятно, что ничего не случилось.
В общем и целом внутри корпуса всё хорошо и снаружи до сей поры тоже. А вот дальше надо лететь поосторожней. Скоро объекты – от мала до велика – участвующие в круговороте звёздной системы, начнут в поле видимости появляться.
Торможение – апофеоз ожиданий конца длинного пути. При перемещениях на повышенных скоростях эпизод непременный и суровый, волнующий нетвёрдой предсказуемостью результата.
«Настало время! Пожалуй, и хватит. Гнать так дальше нежелательно. После оглядимся. Неизвестно, как оно пройдёт. Может, какой-то из тормозных блоков не сработает от старости. А может и разорвать его на части по той же причине. Вследствие чего скорость останется высокой. Или закрутит так, что стабилизаторов не хватит выправиться. Вариантов нештатных много. И надо будет приостановиться перед последним блоком, взвесить все плюсы и минусы. Начинаем!» – приблизительные мысли в интерпретации с цифрового языка на человеческий, что обдумывались в долях миллисекунды.
«Первому тормозному блоку пуск!»
Тут нелишне сделать отступление и досказать, что, кроме основных, ломовых (назовём их так) одноразовых тормозных блоков, имеется ещё и блок маневровый. Он ближний к «телу». Это как тазобедренная часть Ноя. Отличается меньшими размерами и, соответственно, более слабым потенциалом, но, в отличие от остальных, позволяет собой манипулировать: глушить и запускать снова, регулировать силу и управлять вектором тяги. Надобность в маневровом блоке возникнет при движении внутри системы звезды. Там, вполне возможно, придётся притормаживать по дороге, что-то подальше от себя мимо пропуская. И он точно понадобится, когда возникнет необходимость выстраивать своё движение в зависимости от ситуации с теми двумя планетами, что будут выбраны для работы. Но это уже ближе к поясу жизнепригодности. Поэтому сейчас Ной о маневровом блоке никакой речи не вёл. Приостановиться он надумал перед последним из ломовых одноразовых блоков. Одноразовый уж если запустил, то его не остановишь, пока весь не выгорит.
Первый блок включился в работу без лишних вопросов.
Затрепыхало, залихорадило. «Вцепившись в штурвал», «стиснув зубы», Ной вступил в вызывающую опасения фазу.
Терпения роботам не занимать.
Как первый блок отработал, так опасений поубавилось. Отработал подобающе. Ной подождал, пока из блока не изрыгнётся всё без остатка и он не утихнет совсем. После чего без сожаления оттолкнул его прямо перед собой. Толкатели сработали так, чтобы подровнять корпус с учётом немного сбившегося направления. Следующий блок будет эти погрешности исправлять, при этом неминуемо творя погрешности свои.
Цепная взаимовыручка – устраняешь огрехи предыдущего товарища, а следующий устранит твои.
Ной прикинул, насколько первый блок уменьшил скорость. В принципе, получилось около того, что и ожидалось.
«Второму пуск!»
…В той же манере всё повторялось до поры, когда остался последний из одноразовых блоков. Изрядно теперь укоротившийся Ной, как самому себе и обещал, прервал процесс для более детальной оценки изменившегося положения дел.
Добрым словом стоит упомянуть земных конструкторов. Ни один из отработавших тормозных блоков не подвёл. Была, правда, заминка на третьем – запустился лишь с пятого раза. И это был просто рабочий момент, при котором пришлось чуть поволноваться. Все израсходованные блоки отдали себя до последней капли и поочерёдно отправились в свободный инерционный полёт прямо по курсу. Отныне у Ноя скорость меньше, чем у них. Только последний использованный блок, с которым разность в скорости образовалась лишь от сработавших толкателей, медленно уходил вперёд, а предыдущие уже далеко усвистали.
Тормозили блоки отчаянно и самозабвенно, но вот общий результат их работы неожиданно не смог дотянуть до рекомендаций из руководящей папки. То ли эти рекомендации умышленно были завышены при подготовке полёта, то ли тысячелетний возраст всё-таки сказался. Последнему блоку нужно будет изрядно постараться и, как говорится, прыгнуть выше собственной головы, чтоб вписаться в график торможения. Вопрос только – когда израсходовать последний одноразовый блок?
Условный наклон курса к воображаемому диску звёздной системы, глядя отсюда, выходил где-то в семь градусов. А приграничные области оного диска могут при подлёте удивить своей обширностью и толщиной касаемо возможных летающих там космических пожитков из замороженных газов, камней и пыли. Удивить настолько, что этих семи градусов не хватит для спокойного вхождения в систему.
Принятое решение: последний одноразовый блок израсходовать сейчас.
Сказано – сделано. Опять затрясло, опять вцепившись и стиснув, опять цикл терпения, опять оттолкнул. И уже после этого пофыркали стабилизаторы. Цепное товарищество закончилось, настал черёд профильному персоналу более скрупулёзно поправить положение корпуса. Последний ломовой блок больше остальных заслужил благодарности. Мощно ломил. Не выше головы, так до плеч допрыгнул. Внёс самую весомую лепту в борьбу со скоростью. Но всё-таки не хватило до рекомендаций. Ещё бы чуточку – и можно было бы сказать, что сработали на тоненького.
Да! Скорость немного выше той, что советовали создатели, но они ж тут не бывали. Рекомендовать – не тормозить. А во-вторых, и на этой скорости работать можно. Теперь главное – без происшествий дотащить до рабочих районов законсервированных фигурантов основного действа.
Ной достал всё из той же папки следующий запечатанный пакет – файл «Вскрыть после торможения».
«О боги! Неужели скоро можно будет до малейших мелочей разобраться в программе собственных действий на посттормозном периоде! А то слишком уж расплывчатым всё раньше представлялось: лети туда, но вот это неизвестно, то непонятно и тут неясно; по прибытии необходимо будет всё выяснить на месте и выполнить задание исходя из ситуации. Вот и думай что хочешь почти весь полёт!»
Конкретика – великая вещь в сравнении с истязающим недопониманием сути. Для робота в особенности!
Спокойно и с пристрастием Ной впитал в себя содержимое файла. Алгоритм теперь имеется, нужно лишь заполнить его соответствующими данными, и успокоение придёт на душу.
А данные, так уж получается, будут собираться ближайшие семь лет. Столько теперь времени с новой скоростью потребуется, чтобы подлететь к тому самому поясу жизнепригодности. Ной эти семь лет проведёт в полусонной дрёме, без полного отключения от реальности, но и без мозговых процессов (только если по дороге ничто не встретится), просто накапливая информацию. А там, на подлёте к первой рабочей точке, разом её и перелопатит.
«На этом участке пути дел больше нет. Главное, торможение пережили. Летим дальше. Каина и Авеля пока не трогаем», – примерно такие электронные мысли.
Долго ли, коротко ли – тревожную страницу в летописи полёта перевернули. Страницу, что завершила несказанно длинную и скучную главу под названием «На бешеной скорости». Открывалась новая глава, значительно более короткая, самая интересная и самая (вот тут слова нужные быстро даже не подобрать) … историческую веху втыкающая, что ли… под названием «Два внутригалактических зачатия». Будет в летописи ещё и эпилог, героический и грустный – «Слава роботам-героям!»