Возвращение
31 августа 1938 года на пароходе «Нормандия» Михаил Янгель пересек Атлантический океан, прибыл во французский город Гавр, откуда также морским путем попал в Ленинград. Вернувшись из своей семимесячной командировки в сентябре в Москву, Янгель с удвоенной энергией принялся за работу, по которой так скучал. Тогда в ОКБ Поликарпова все ресурсы были брошены на усовершенствование истребителя И-180, улучшение его летно-технических данных с целью последующего принятия его на вооружение и начала массового производства. Форсированные темпы работы были в тот период времени явлением обыденным: обстановка в Европе накалялась, все чаще были слышны разговоры о войне, правительство требовало от оборонной промышленности изобретения и производства универсальных боевых самолетов – легких, функциональных и мощных истребителей, способных противостоять машинам противника.
В стране в то время бушевал «большой террор». Тройки НКВД повсюду искали «врагов народа» и особенно внимательно следили за разработчиками и конструкторами военной техники – ни один из них не мог быть освобожден от подозрения. В каждом из тех, кто имел отношение к оборонной промышленности и доступ в проектные цеха, карательные органы видели иностранных агентов, шпионов, предателей Родины. Еще в 1929 году было создано ЦББ-39 ОГПУ им. Менжинского – специальное «опытно-конструкторское бюро» для содержания в нем заключенных конструкторов и инженеров. В конце 1938 года было создано второе такое «конструкторское бюро» – ЦКБ-29 НКВД – трудовая колония для выдающихся представителей технической интеллигенции. В разные годы в таких научно-технических «шарагах» содержался цвет русской авиационной мысли – С. П. Королёв, В. П. Глушко, А. Н. Туполев, В. М. Мясищев и многие другие известнейшие конструкторы, которым страна обязана абсолютным большинством серьезных разработок в авиационной отрасли.
В. М. Мясищев.
С. П. Королёв.
В. П. Глушко.
В 1938 году внутренние органы заинтересовались недавно прибывшим из Соединенных Штатов молодым инженером. Его подозревали в «непролетарском происхождении»: якобы у НКВД была информация, что его отец был зажиточным крестьянином, а сейчас нелоялен к советской власти и скрывается в тайге с оружием. Плохую службу сыграло также то, что родной брат Янгеля Константин, работавший обычным учителем географии в городе Ленинск-Кузнецкий Кемеровской области, был арестован, осужден по 58-й статье и расстрелян. В том же году и по той же статье («контрреволюционная деятельность») был арестован и Виктор Яскуло. Дядя Янгеля, работавший учителем иностранного языка и рисования, был приговорен к расстрелу как «немецкий шпион».
По понятным причинам брат и племянник обвиненных в антисоветской деятельности «врагов народа», имеющий к тому же отношение к оборонной промышленности, тут же должен был привлечь к себе внимание НКВД. На самом деле неизвестно, чем был спровоцирован интерес спецслужб – доносом или родством с Константином и Виктором, но Поликарпов, который провел почти два года жизни во «внутренней тюрьме» ЦКБ-39 и так и не был реабилитирован, посоветовал своему подопечному срочно уехать в Сибирь и привезти из дома документы о смерти отца в 1935 году и о бедняцком происхождении. 7 декабря Янгель выехал в направлении Зыряновой, но дорожные и погодные условия были настолько суровыми (в одном из писем к своей невесте Янгель назвал их «сногсшибательными»), что прибыл в родную деревню он только под Новый год. Ему удалось получить справку из сельскохозяйственной коммуны «Труд» о том, что Кузьма Лаврентьевич Янгель состоял в колхозе, справку из сельсовета об имущественном положении и справку об обложении отца индивидуальным сельхозналогом. Понятно, что в конце 1930-х никакие документы не могли освободить человека от подозрения спецслужб, но было собрано максимально возможное количество бумаг, подтверждающих социальное происхождение семьи. Неизвестно, имел ли Янгель впоследствии по возвращении в Москву какие-то беседы с представителями власти или эта история сошла на нет, как только он пропал из поля зрения НКВД, но больше ни о каких контактах Янгеля с чекистами не упоминается.
Тем временем работа над новым истребителем проходила в атмосфере высочайшего нервного напряжения для всего КБ. В связи с гражданской войной в Испании, в которую в некоторой степени был вовлечен и СССР, и обострением советско-японского пограничного конфликта в районе реки Халхин-Гол возросла потребность страны в новом виде боевой авиатехники. Наркомат авиационной промышленности требовал провести испытания И-180 как можно быстрее, и в КБ понимали, что времени нет совсем: срыв сроков чреват уголовным преследованием, при любой попытке затормозить процесс конструкторов могут осудить и отправить в ГУЛАГ или расстрелять. Сам Поликарпов протестовал против форсирования работ, в результате чего был совсем отстранен от процесса подготовки истребителя к испытаниям. В конце концов недоработанный опытный образец самолета с большим количеством технических дефектов в спешке вывезли на Центральный аэродром им. М. В. Фрунзе. 15 декабря 1938 года температура воздуха опустилась ниже 25 градусов, и все указывало на несвоевременность этих испытаний, но было решено действовать согласно плану. Первый полет должен был совершить В. П. Чкалов. В итоге в воздухе у машины отказал двигатель, и летчик пытался совершить аварийную посадку истребителя вне пределов аэродрома. Самолет зацепился за провода, а пилот ударился головой об арматуру, оказавшуюся на месте падения. Спустя два часа Валерий Павлович Чкалов – талантливый летчик-испытатель, легенда советской авиации и командир экипажа самолета, совершившего беспосадочный перелет из СССР в США через Северный полюс, – скончался от полученной травмы.
После смерти Чкалова в авиационной промышленности начался настоящий психоз: были сформированы специальные аварийные комиссии НКВД и Военно-воздушных сил, появились версии преднамеренного убийства, заговора и, конечно, «вредительства». Правительственная комиссия установила, что смерть Чкалова произошла вследствие остановки мотора по причине его переохлаждения. Итогом работы комиссий стали аресты нескольких конструкторов, директоров, начальников, охранников и прочих лиц. Некоторые были расстреляны, другие – сосланы, главное, что все были невиновны, а система, при которой кадры считаются возобновляемым ресурсом, продолжила работать.
Все это произошло, пока Янгель был в Сибири. О смерти Чкалова он узнал в Красноярске и был очень потрясен этим событием – ведь летчик был для всех поликарповцев как родной, они его знали как веселого, отзывчивого, простого парня, невероятно энергичного и всегда готового к новым испытаниям. Еще больше Янгель переживал за главного конструктора и весь коллектив ОКБ – как теперь сложится их судьба? Поликарпов находился в крайне стрессовом состоянии после гибели Чкалова, плохо спал – все ждал, когда за ним придут. Но его не арестовали и, более того, выдали ему кредит доверия, позволив продолжить работать над И-180.
Этот истребитель разрабатывался на основе И-16, но имел улучшения по линии вооружения, прочности конструкций, надежности оборудования и систем, а также был несколько больше, чем И-16. И-180, скоростной одномоторный истребитель-моноплан с мотором воздушного охлаждения и мощным вооружением (четыре синхронных пулемета ШКАС), проектировался как массовый, но стать таковым ему было не суждено.