Мистические истории доктора Краузе. Сборник №1. История первая. Смерть во спасение (И. Р. Давыдова, 2014)

Глава первая

– Не надо бояться смерти, она лишь переход от одной инкарнации в другую. – Такими словами доктор Краузе начал свою очередную лекцию в школе гипноза, которую он создал несколько лет назад. – Что переживает душа в момент перехода? Сколько времени длится переход? Где оказывается душа после перехода? На все эти вопросы вы сможете ответить после первого же сеанса регрессивного гипноза.

В аудитории воцарилась тишина. Слушатели перестали шелестеть тетрадями и сумками и направили свои взгляды на лектора. И только некоторые, особо забывчивые, судорожно пытались отключить мобильные телефоны или перевести их в виброрежим. Теперь все внимание аудитории было приковано к высокому, статному человеку с мягким хриплым голосом, стоявшему за кафедрой.

Доктор Краузе имел пропорциональную атлетическую фигуру, которую ежедневно поддерживал многочасовыми физическими нагрузками. На его худощавом лице выделялись резко очерченные скулы и впалые щеки. Густые черные брови нависали над выразительными и цепкими глазами. Модная прическа с длинной челкой прикрывала высокий лоб.

Лощеный внешний вид доктора особо привлекал женскую аудиторию своей аккуратностью и лаконичностью. Костюм от Армани, часы Rolex и золотые запонки придавали его образу законченный вид. Казалось, что именно у него, человека, заглянувшего по ту сторону смерти, достигшего финансового благополучия и всемирной славы, должна быть идеальная и безупречная жизнь.

– Мои пациенты во время гипноза часто описывают состояние смерти. Кто-то говорит, что это незабываемый и болезненный переход из одного состояния в другое или столп белого света. Кто-то утверждает, что это состояние Безусловной Истины, в котором нет иллюзий и сомнений, нет различных мнений и религий. Все в этот момент едино. Но я настаиваю, что смерть – это таинство. Находясь в регрессивном гипнозе, мы можем видеть и осознавать ощущения, которые вызвала у нас смерть. Но ни в коей мере не само пребывание в ней. Только один процент из ста заявляют, что это просто пустота. Темнота и пустота, в которой они пребывали несколько лет. Остальные ощущали себя в безграничном счастье и покое. И возникает вопрос: так ли уж страшна смерть?

– Она просто ужасна, – иронично пробасил мужской голос с задних рядов.

Эта реплика разрядила напряженную атмосферу в аудитории, и по лицам слушателей пробежала улыбка.

Рассказывая заученный до автоматизма текст лекции, доктор Краузе то и дело мысленно возвращался к образу своей жены Елены. Утром она сообщила, что уходит от него, и теперь он думал, успеет ли застать ее дома.

Когда лекция закончилась, несмотря на шквал вопросов слушателей, он схватил свой новенький портфель и торопливо поспешил к выходу. Теплый осенний вечер не поднял ему настроения. Предстоял тяжелый разговор с женой.

– Доктор Краузе! – услышал он за спиной женский голос.

Обернувшись, он увидел молодую миловидную блондинку невысокого роста, спешащую к нему из аудитории. Она складывала книги на бегу в пестрый дамский рюкзак.

– Я спешу! – отрывисто кинул доктор и ускорил шаг.

– Я не задержу вас! Меня зовут Виктория Старикова, я только хотела узнать, когда вы сможете дать мне интервью?

Доктор приостановился:

– Вы журналистка? – недоверчивым тоном спросил он и прожег ее пронзительным взглядом.

– Да, – с готовностью ответила она, но потом осеклась и добавила: – Скоро буду.

– Вот когда будете, тогда и поговорим! – отрезал он и подошел к черному «ягуару».

Водитель открыл перед ним заднюю дверь. Но будущая журналистка не сдавалась:

– Вам когда-нибудь говорили, что вы похожи на Мадса Миккельсена? – крикнула вдогонку она и, широко улыбаясь, добавила: – Не могла вам этого не сказать.

Доктор положил портфель на сиденье и повернулся к девушке.

– На кого? На кого?

– Это такой известный датский актер, – ответила девушка и обворожительно улыбнулась.

Оголились ее белоснежные зубы, и на щеках появились ямочки. Улыбка кардинально изменила ее лицо, делая его милым и привлекательным. Судя по всему, девушка об этом прекрасно знала и часто пользовалась этой уловкой, чтобы завоевать расположение собеседника. Доктор сразу это почувствовал и испытал разочарование от примитивного трюка.

– Не знаю такого, – покачал он головой.

– Он играл во многих фильмах.

– В каких, например?

– В «Казино Рояль» он сыграл коварного и умного Ле Шифра, а в сериале о Ганибале Лекторе – самого Лектора.

– Значит, для вас я – архизлодей! – резюмировал раздраженно доктор и сел в машину.

– Домой! Скорее! – кинул он водителю.

Поняв, что испортила о себе первое впечатление, девушка обиженно закусила губу и громко крикнула вслед уезжающей машине:

– Я хотела сказать, что больше всего вы похожи на него в сериале «Первая группа». Там он не злодей, он герой. Черт! Я снова все сделала не так…

Услышав ее слова через открытое окно, доктор улыбнулся и нажал на кнопку стеклоподъемника.

Доктор Краузе состоял во втором браке пятнадцать лет. Детей у них с Еленой не было, и все время, которое он проводил в своем офисе, она находилась в роскошном двухэтажном особняке в полном одиночестве. Он не мог допустить, чтобы жена ушла без объяснений. Что-то мучило и терзало ее душу много лет. И каждый раз, когда он пытался завязать с ней разговор на эту тему, она уходила от ответа.

По дороге домой он вспоминал о том, как они познакомились и прожили первые три года. Именно этот период был самым счастливым в его жизни. В это время они много путешествовали и встречались с интересными людьми. Только первые три года он чувствовал единение с женой, потом она начала незаметно отдаляться и, в конце концов, замкнулась в себе. Елена была очень красивой, стройной женщиной, с печальными глазами и улыбкой, которая нечасто посещала ее лицо, но делала ее образ еще загадочнее.

На подъезде к дому его воспоминания прервал телефонный звонок.

– Краузе, – нервно ответил он.

– Эрих, привет, это Светлана Анисимова, – услышал он приятный голос коллеги.

– И тебе привет, – дружелюбно ответил Краузе.

– Хочу отправить к тебе своего пациента. Его зовут Степан Одинцов.

Между бывшими сокурсниками обмен пациентов был привычным делом, и доктор Краузе спросил:

– В чем его проблема?

– Он видит сны, в которых его преследует один и тот же женский облик, на протяжении многих лет. Я провела несколько сеансов, но ничего, что могло на него так подействовать, не нашла.

Обычно доктор уточнял детали, прежде чем соглашаться, но сейчас он настолько был поглощен мыслями о жене, что предпочел быстрее закончить разговор:

– Хорошо, я приму его. Пусть позвонит в приемную моей ассистентке, она назначит время.

Черный «ягуар» подъехал к особняку, и водитель нажал на пульт. Металлические ворота медленно открылись, и машина остановилась перед парадным крыльцом двухэтажного дома. Дом был построен в калифорнийском стиле. В нем успешно соседствовали ультрасовременные материалы, дух романтики тридцатых годов прошлого века и простота архитектурных форм. Стеклянные стены плавно выходили из помещения на улицу, делая дом частью ландшафта. В доме было минимум перегородок, и создавалось ощущение безграничного пространства. Со стороны патио открывался превосходный вид на Воробьевы горы. Коттедж отвечал всем привычкам и потребностям хозяина, но Елене он никогда не нравился.

Доктор Краузе стремительно преодолел ступеньки из желтого песчаника и вошел в коттедж. В просторном холле с мраморными полами он снял кашемировое пальто и прислушался. В гостиной звучала легкая джазовая композиция. Доктор подошел к музыкальному центру и увидел любимый диск жены с популярными треками Дюка Эллингтона.

Значит, она не ушла! Ему сразу полегчало.

Обеденный стол из цельного куска дерева с неровными краями был накрыт на две персоны. В столовой горели свечи. Из кухни расползался ароматный запах пряностей и мяса.

Доктор быстро поднялся на второй этаж по деревянной лестнице без перил и оказался в спальне, совмещенной с ванной комнатой. Он снял пиджак и повесил его в гардеробной. Из ванной послышался шум воды, видимо, Елена принимала душ. Дверь в ванную комнату оказалась закрыта на замок. Это было плохим знаком. Он осторожно постучал в дверь и вполголоса позвал ее, но она не ответила.

Доктор решил подобрать вино к ужину и спустился на цокольный этаж в винохранилище. На столе стояла открытая бутылка вина. Он подумал, что впервые жена сделала выбор за него и откупорила бутылку заранее. Рядом с бутылкой стоял недопитый бокал. Доктор плеснул вина в бокал для дегустации и остался доволен ароматом. Потом его взгляд упал на этикетку: странно, но такой марки в его коллекции он не видел. Вино было молодым, урожая 2010 года. Он подошел к электронному табло винохранилища и вывел на экран весь каталог вин. Точно, такой же марки у него не оказалось. Это было по меньшей мере необычно, потому что Елена никогда не покупала вино самостоятельно.

Он отнес бутылку наверх и поставил на обеденный стол. В духовке сработал электронный таймер. Доктор решил накрыть на стол. Он вынул мясо из духовки, порезал его на куски и разложил по тарелкам. Затем достал листья салата из контейнера и разложил их в салатнице.

Когда заиграла «In a sentimental mood», самая любимая композиция жены, на лестнице послышался звук ее каблучков. Он поднял глаза и увидел Елену. Она стояла на самой верхней ступени. Длинные светло-русые волнистые локоны обрамляли ее худощавое загорелое лицо. Ярко-синее элегантное платье от Versace облегало точеное тело. В руке она держала бокал вина. Мягкой поступью она спустилась по лестнице и подошла вплотную к мужу. Заглянув ему в глаза, она холодно произнесла:

– Я решила, что прощальный разговор должен следовать за прощальным ужином.

Ее печальные глаза никак не вязались с романтической атмосферой гостиной. Только сейчас он заметил, что на ее пальце отсутствует обручальное кольцо. Его это страшно разозлило.

– Ты не переусердствовала? – раздраженно спросил он.

– Ничуть, – ответила она и сделала большой глоток вина.

Ужин прошел в полном молчании. Иногда Эрих заглядывал Елене в глаза и глубоко вздыхал, не зная, как начать разговор. Она была напряжена, и даже вино не помогало ей расслабиться. Наоборот, когда взгляд останавливался на этикетке, Елена растерянно разглядывала ее и после этого начинала озираться по сторонам. Казалось, она играет заученную роль в пьесе плохого сценариста, в которой нет ясности сюжета.

Покончив с ужином, доктор промокнул салфеткой губы и отбросил ее в сторону.

– Я понимаю, ситуация неприятная и мучительная для нас обоих. Но инициатором разрыва являешься ты, и тебе придется поговорить со мной.

Она пренебрежительно усмехнулась и подняла на него глаза. Доктору это не понравилось, и он завелся:

– Не пойму, чего тебе не хватает? Скажи, я все сделаю для тебя. Только скажи.

Он смотрел на жену пристально, стараясь прочитать ее настроение по глазам, но, кроме безразличия, ничего не находил.

– Если ты меня разлюбила, то скажи, я пойму.

Елена отвела от него взгляд, и мучительная улыбка начала сползать с ее лица. Она смотрела на бассейн через стеклянную стену. Доктору показалось, что на этот вопрос однозначного ответа у нее нет.

– Если ты будешь молчать, ничего не изменится, – сказал он с горячностью и резко встал, с силой оттолкнув стул.

Эрих открыл дверь на патио, и в гостиную ворвался свежий осенний воздух. Елена поежилась и прикрыла руками оголенные плечи.

– Прости меня, – тихо сказала она.

– Что? – спросил он.

Елена сделала музыку тише и повторила:

– Прости меня, я была тебе плохой женой.

– Это ты так решила или тебе кто-то это сказал? А может, ты прочитала очередную бредовую статью в женском журнале? И что это за понятие такое – «хорошая жена»? Кто установил стандарты, в которые ты не вписываешься?

– Пожалуйста, не прерывай меня, я не в силах противостоять твоим психологическим штучкам. Я просто хочу сказать на прощание несколько слов и даже не жду от тебя понимания. Хотя я знаю, что бы я ни сказала, ты меня все равно не поймешь.

– Я постараюсь, – сказал Эрих с отчаянием в голосе.

Она отрицательно покачала головой. Локоны ее волос заколыхались волной, доктор не сводил с нее глаз. Боже, какая же она красивая и желанная. Он не может ее просто взять и отпустить.

– Дорогая, я сделаю все, что ты скажешь, лишь бы спасти наш брак, лишь бы ты была счастлива.

– В том-то и дело, я не знаю, что такое счастье. Я не знаю, что мне нужно для счастья. Мне кажется, я пришла в эту жизнь, чтобы сделать ее для своего окружения невыносимой. Меня не понимают родители, не понимают сестры, не понимаешь и ты. Я не могу родить ребенка, но даже если бы он у меня был, он тоже бы меня не понимал. Тело мое существует, я дышу, мыслю, но я не чувствую, что живу. Мне хочется свободы и уединения вдалеке от дома и близких. Может, так я смогу разобраться в себе.

Краузе посмотрел на нее с тоской в глазах и спросил:

– О чем ты говоришь?

– Я хочу уехать на время из страны. Ты же знаешь, я ненавижу Москву.

– Куда ты поедешь?

– На северное побережье Франции.

В этот момент доктор подумал, что Елена дает ему еще один шанс для разговора после ее отпуска, и решил не препятствовать ее отъезду.

– Хорошо. Франция так Франция. Поезжай, отдохни, развейся и потом поговорим. Пожалуйста, не ставь крест на наших отношениях. Я люблю тебя и готов преодолеть любые трудности.

Елена как-то странно посмотрела на него и хотела что-то сказать, но в этот момент зазвонил домофон.

– Это такси.

– Ты заказала такси?

– Я поеду к Кристи, она пригласила меня на благотворительный прием. Оттуда я поеду в отель.

Теперь Краузе понял, почему она так одета. Это было не для него, а для приема. Раньше она никогда не ходила на приемы без него.

– Ты пойдешь на прием с Кристиной? – спросил доктор, зная, как к ее подруге относятся в их окружении.

– Она делает солидное пожертвование и попросила меня присоединиться к ней, ее муж сейчас в Америке, – холодно ответила Елена.

Кристина была единственной подругой его жены. Она недавно выскочила замуж в четвертый раз. Ее избранник был табачным магнатом, недавно основавшим свой бизнес в России. Кристи, так называли все ее близкие знакомые, была взбалмошна и ветрена. Она была там, где весело, где наливают приличную выпивку и где много богатых мужчин. Вечер с Кристиной означал только одно – кутеж до утра!

Не в силах больше сдерживаться, доктор кивнул головой и быстро поднялся по лестнице на второй этаж. Навалился приступ удушья, он стал задыхаться, глаза увлажнились. Он вдруг понял, что это конец, и никакие разговоры им не помогут. Резкими движениями он скинул с себя одежду, встал под душ и, подставив лицо водяному потоку, десять минут стоял под прохладной водой.

Приняв душ, Краузе накинул на себя байковый халат, спустился на первый этаж и увидел дюжину чемоданов у двери. Его водитель открыл дверь и, увидев озадаченного доктора, поспешил объяснить:

– Хозяйка сказала отвезти чемоданы в «Президент-Отель».

Доктор поджал губы от обиды, кивнул головой, и водитель с виноватым видом поспешно скрылся с чемоданами за дверью.

Доктор Краузе стоял посреди огромного роскошного особняка в полном одиночестве. Оставшийся вечер он провел, наслаждаясь великолепным видом, открывающимся из его окон. Он полулежал в плетеном шезлонге с бокалом вина и размышлял о том, что он, превосходный психиатр со стажем, не смог разобраться в душевном состоянии собственной жены.

«На самых близких и дорогих людей у нас никогда нет времени», – подумал он.

Перед окном, в полупустой съемной квартире на четырнадцатом этаже типовой новостройки, стоял широкоплечий мужчина лет сорока с темно-русыми волосами. Сегодняшний день он собирался провести так же, как и все предыдущие, – наблюдать за женщиной, которая снилась ему на протяжении трех лет.

Все началось после трагического события в его жизни: в автомобильной аварии он потерял жену и сына. Именно тогда он и начал видеть странные сны. Они преследовали его каждую ночь. И в каждом из них он видел ее.

Быстро одевшись, мужчина посмотрел на часы. Через двадцать минут она должна выйти из подъезда. Зазвонил мобильный телефон. Посмотрев на дисплей, он увидел определившийся номер – это была его психиатр, доктор Анисимова.

– Здравствуйте, Светлана Яковлевна.

– Доброе утро, Степан. Вы не пришли на последний сеанс. Я обеспокоена вашим состоянием.

– Ваши сеансы мне не помогают, – сухо ответил он.

– Я созвонилась вчера с одним из своих коллег, доктором Краузе. Он специализируется на лечении гипнозом и согласился вас принять.

Степан задумался. Не услышав ответа, Анисимова продолжила:

– Это регрессивный гипноз, он помогает пациентам разобраться не только с этой жизнью, но и с прошлыми.

– С прошлыми? – уточнил Степан. – Вы имеете в виду реинкарнацию?

– Да. Традиционная медицина не признает его метод. Но он практикует уже больше десяти лет. Добился хороших результатов, выпустил несколько книг. Я советую вам к нему обратиться. Если мы с вами не нашли ответа в этой жизни, то, возможно, разгадка кроется в прошлой инкарнации.

– Забавно это слышать от вас! – нервно произнес Степан и усмехнулся.

– Я понимаю ваш сарказм, но думаю, для вас это – последний шанс.

– Как вы сказали? Краузе?

– Да. Эрих Краузе, – подтвердила Анисимова.

– Прям как канцелярские товары! – ухмыльнулся Степан.

Анисимова не отреагировала на шутку, и он спросил:

– Он что – немец?

– Да. По отцу он – немец, его предки живут в России с 1927 года. Его отец тоже был психиатр. Эрих очень специфический человек, характер у него сложный, не терпит критики ни в какой форме, перфекционист во всем, но не это главное. Главное – он вам поможет. Я уверена в этом.

Записав фамилию, Степан сказал, что подумает, и нажал кнопку отбоя. Быстрыми движениями пальцев по клавиатуре ноутбука он набрал в поисковике исходные данные и начал изучать отзывы пациентов о докторе Краузе.

Когда на телефоне сработал таймер, Степан встрепенулся и посмотрел на часы. Пока он читал отзывы, за которыми стояли реальные истории, он совсем забыл о своей цели. Выглянув в окно, он увидел, как объект его наблюдения выходит со своим мужем и детьми из подъезда. Младшая дочь громко плакала, и мать пыталась ее успокоить. Муж с кем-то говорил по телефону и, казалось, совсем не обращал внимания на жену и детей. За несколько лет Степан хорошо изучил эту семью. Их нельзя было назвать идеальными людьми, но и плохими они не были. Люди как люди. Со своими слабостями и недостатками.

Семья разместилась в серебристом седане, и через минуту машина скрылась за поворотом. Степан окинул взглядом комнату и нахмурился. Он не понимал, что ему делать дальше. Встретить объект после работы или навестить ее офис в обед?

Сегодня, впервые за три года, кто-то смог его отвлечь от привычного распорядка дня. В этот момент он и принял решение – он пойдет к этому чудо-доктору.

Несмотря на позднее утро, солнцезащитные шторы были плотно задернуты, кабинет доктора Краузе освещал лишь торшер, стоящий в углу комнаты. Помещение было довольно просторным и поделено на две зоны – рабочую, в которой стоял письменный стол и книжные шкафы, и приемную – в которой он проводил сеансы гипноза. В приемной зоне располагались три кресла, журнальный столик из красного дерева и кушетка. Офис, в отличие от его особняка, был оформлен в классическом стиле. Стены и потолок в изобилии декорированы лепниной, а мебель и люстры выполнены в стиле Людовика XVI.

Настроение у доктора было хмурым, он не выспался, и ему было тяжело сосредоточиться. Но сейчас, как никогда, необходимо было сконцентрироваться на пациентах, это позволило бы ему немного ослабить боль личных переживаний. Со дня ухода Елены прошла неделя, а она до сих пор не дала о себе знать. Несколько раз он пытался дозвониться до нее, но автоматический голос в телефоне постоянно повторял одну и ту же фразу: «Телефон абонента находится вне зоны сети».

В кабинет зашла ассистентка Анна, невысокая кудрявая девушка с большими карими глазами, и доложила:

– Вас ожидает Степан Одинцов, записан на десять тридцать.

– Кто такой?

– Пациент Анисимовой, она заверила меня, что согласовала с вами этот вопрос.

– Да-да. Новый пациент, – вспомнил доктор. – Пусть войдет.

Через минуту в кабинет вошел мужчина среднего роста, с зачесанными назад волосами. На нем был джинсовый костюм черного цвета. В руках он держал потертый рюкзак цвета хаки. Он был крепок в плечах, через белую футболку с принтом на груди проглядывал рельеф накачанного пресса.

– Присаживайтесь, Степан, меня зовут Эрих. Прошу меня называть по имени. Не доктор Краузе, не доктор и не док.

Степан опустил рюкзак на пол, сел в предложенное ему кресло и стал внимательно разглядывать доктора. Ему сразу не понравился щеголеватый вид собеседника, откровенно демонстрирующий его достаток и успех. В отличие от доктора, Степан вел аскетичный образ жизни и довольствовался малым.

– Вас ознакомили с моими расценками?

– Да.

– Возможно, нам понадобятся несколько сеансов, вы способны оплатить мои услуги?

– Вполне, – ответил Степан и подумал: «Он у всех пациентов спрашивает о деньгах?»

– Хорошо. В первую встречу я не ввожу своих пациентов в гипноз. Это мое правило. У меня своя методика. Сначала мне необходимо вникнуть в суть проблемы и понять, какие вопросы нужно задавать и где искать решение. Сеанс длится ровно час. К нему я могу добавить пять минут, если воспоминания нельзя прервать немедленно. Иногда между сеансами может пройти не одна неделя, это зависит от наплыва пациентов. Вам нужно набраться терпения. Если ситуация будет серьезной и потребует дополнительного расследования, я могу вам порекомендовать историка, который поможет отыскать вам исторические факты той или иной эпохи, и детектива…

Нетерпеливо махнув рукой, Степан прервал доктора и сказал:

– Не надо. Я бывший следователь и сам могу получить любую нужную информацию.

– Вот как? Доктор Анисимова мне этого не сказала. Хорошо. Остальное вам понятно?

– Понятно, – сухо произнес Степан.

– Тогда приступим. Расскажите, с какой проблемой вы ко мне пришли?

Степан откашлялся и начал свой рассказ. Повествуя свою историю, он часто делал паузы и опускал голову, как будто чувство вины не давало ему говорить о своей проблеме открыто. Во время разговора глаза Степана постоянно увлажнялись, и видно было, что он боролся с подступающим к горлу комом.

– Три года назад… в автомобильной катастрофе… погибла моя семья: жена и сын.

– Примите мои соболезнования, – учтиво произнес Краузе.

– Спасибо. Трудно описать… мое состояние в тот период. Скажу коротко – моя жизнь закончилась в день аварии. Я был глубоко убежден, что остался жив по ошибке… и не собирался жить дальше привычным укладом. Я уволился с работы, продал квартиру и написал завещание. Я готовился уйти.

– Вы хотели покончить с собой? – уточнил доктор.

– Нет, я хотел… уйти из мира, подальше от людей. Хотел жить где-нибудь… в горах отшельником или послушником в монастыре.

– Понятно. Продолжайте.

С этого момента голос Степана стал жестким, теперь он говорил без запинки, как хорошо заученный текст.

– Религиозным я никогда не был, но мать моей жены убедила меня молиться за семью, дабы облегчить им переход из этого мира в иной, что я и делал. Так прошло полгода. Признаюсь вам честно, мне казалось, что раньше я и не жил вовсе. Я стал испытывать чувство вины за то, что мне стало так комфортно и спокойно. Жизнь в одиночестве наполнила мой мир до краев. Меня переполняла радость бытия. Я молился уже не просто так, а с удовольствием и даже почувствовал тягу к монастырю. Мне захотелось принять постриг. И как только я принял это решение, меня стали преследовать сны. Они были разные, но в каждом из них была вот эта женщина.

Степан вынул из кармана джинсов фотографию и протянул доктору. На ней была изображена женщина обычной наружности. Посмотрев на фотографию, доктор Краузе спросил:

– Вы знали ее до того, как увидели во сне?

– Нет. Никогда ее не видел. И представьте, каково было мое удивление, когда я ее встретил на остановке.

Брови доктора от удивления поползли вверх.

– Мое сновидение стояло со мной рядом в виде реальной женщины. Я был потрясен и ошарашен. Сам не знаю почему, я пошел за ней. Я не хотел ее напугать и держался на большом расстоянии. Навыки слежки у меня есть, и она меня не заметила. Я провел ее до дома, узнал, где она живет и как ее зовут.

– И как же ее зовут?

– Галина Смолякова. Она замужем, у нее двое детей.

– Интересно, интересно. И что было потом? – спросил заинтригованный доктор.

– Я стал за ней приглядывать. Понимаете, во снах она нуждалась в моей помощи. Я должен был ее спасти. И когда я ее встретил, то понял, что должен ей помочь, но пока не знаю как.

– И что вы сделали?

– Прошло три года, и я все еще за ней приглядываю.

– Хм. Понятно. Вы с ней общаетесь?

– Нет. Я просто наблюдаю за ней и по возможности помогаю.

– Помогаете? Чем?

– Я оберегаю ее, – отрывисто произнес Степан.

Он явно не хотел вдаваться в подробности. Доктор понял это и не стал настаивать.

– Ваша помощь влияет на ее судьбу?

– Нет, нет! – запротестовал Степан. – Это просто помощь в бытовом плане. Один раз я помог занести коляску в подъезд. Другой – починил кран бесплатно, по-соседски.

– Значит, вы познакомились?

– Нет, я стараюсь маскировать свою внешность.

– Вы работаете сейчас? – настороженно спросил доктор.

– Нет, я не могу. Я за ней приглядываю, – многозначительно произнес Степан.

– На что же вы живете?

– Я же говорил, я продал квартиру и машину.

– Понятно. То есть вы добровольно возложили на себя миссию защищать эту женщину от неприятностей?

– Да. Поэтому я и пришел к вам. Светлана Яковлевна работала со мной около года, но результатов нет. Мы не продвинулись в решении моей проблемы ни на сантиметр.

– Хорошо, я вас понял. Вы сказали «по-соседски», вы живете в одном доме?

– В одном подъезде, я снимаю там квартиру. Так мне легче контролировать ее передвижения.

– Понятно. Теперь прилягте на этой кушетке и постарайтесь расслабиться.

– Для чего? – напрягся Степан.

– Мы просто продолжим беседу в другом положении. Поговорим о вас, о вашем детстве, о родителях, о вашей жене и сыне.

– Как, опять?! – недовольно воскликнул Степан – Мы провели в беседах с Анисимовой несколько месяцев, вы можете взять ее записи и изучить. Зачем рассказывать о моей жизни дважды?

– Когда вы приходите к любому другому специалисту, скажем, к кардиологу, а до этого несколько месяцев вам не могут поставить диагноз другие кардиологи, вы же не предлагаете им по записи восстановить анамнез?

– Что восстановить? – переспросил Степан.

– Историю болезни.

Вместо ответа Степан тяжело вздохнул, молча поднялся с кресла и перешел на кушетку. На вопросы доктора он отвечал неохотно, через силу. Лицо оставалось напряженным, а ладони периодически сжимались в кулаки. Особенно болезненными оказались вопросы о жене и сыне.

Когда прозвенел таймер на часах, доктор сказал:

– Наш сеанс на сегодня закончен. Постарайтесь с сегодняшнего дня вести записи ваших снов. Кратко и доходчиво. Что снилось и какие эмоции при этом вы испытывали. Передайте записи моей ассистентке не позже чем за день до второго сеанса.

– Хорошо.

– По поводу Галины хочу вам предложить другую модель поведения.

– Какую? – заинтересовался Степан.

– Перестаньте маскироваться. Пусть она вас заметит.

– Но это опасно! Она может подумать, что я ее преследую, и станет более бдительной.

– Тогда вы скажите, что вы ее сосед. И по поводу работы тоже что-нибудь придумайте. Найдите работу рядом с ее офисом. Вы пять лет действовали по одной модели, начните завтрашний день с другой.

– Хорошо, я постараюсь, – сказал Степан и поднялся с кушетки.

– До свидания.

– До свидания, док… Эрих, – поправился Степан.

Глава вторая

На следующий день Степан, как обычно, вышел из подъезда с небольшим рюкзаком за плечами. В нем он носил термос с кофе и бутерброды. Сегодня он решил действовать в открытую, поэтому не стал маскироваться.

Этим утром муж Галины, Евгений, должен был отвезти детей в детский сад сам. Галина должна была доехать до метро на автобусе. По пятницам у нее были занятия фитнесом, и она выходила из дома на час раньше обычного.

Степан немного постоял у подъезда и неторопливо пошел к остановке. За ним следом из подъезда вышла Галина и тоже поспешила в ту же сторону. Он замедлил ход и пропустил ее вперед. Галина была женщиной среднего роста и плотного телосложения, заурядной внешности, с темными кругами под глазами от постоянного недосыпа. Ее бежево-коричневые оттенки гардероба позволяли незаметно смешиваться с толпой. Она относилась к такому типу женщин, на которых на улице не обращают внимания.

Автобус должен был подойти к остановке через пять минут. Несколько минут они стояли на расстоянии пяти метров друг от друга. Галина читала почту в своем мобильном телефоне и несколько раз улыбнулась. Когда подошел автобус, она зашла в салон последней, тщательно обыскивая свои карманы в поисках мелочи. Заметив это, Степан не стал проходить вперед. Он протянул ей несколько монет и сказал:

– Возьмите, а то опоздаете на работу.

– Нет-нет! – запротестовала женщина. – Спасибо, у меня есть деньги.

Открыв кошелек, она вынула пятитысячную купюру и протянула водителю. Тот недовольно взглянул на купюру и отрицательно помотал головой:

– Нет сдачи!

Степан снова протянул деньги и сказал:

– Возьмите, потом отдадите.

Водитель, глядя на Галину, раздраженно спросил:

– Ну, вы едете или как?

Она кивнула головой и ответила:

– Еду.

Взяв деньги у Степана, она купила у водителя электронный билет и приложила его к терминалу.

– Спасибо большое! Как же я вам отдам деньги? Вы часто ездите этим маршрутом?

– Да, часто. Но обычно я еду на час позже. Просто у меня сегодня фитнес.

Она вскинула на него удивленные глаза и сказала:

– Да что вы?! У меня тоже! Вот совпадение.

На этом Степан решил ограничить общение в этот день. Пожелав ей хорошего дня, он перешел на заднюю площадку автобуса и сделал вид, что наблюдает за движением транспорта за окном.

Доктор Краузе совершал привычный утренний заплыв в своем открытом подогреваемом бассейне. Он проплывал пятьсот метров каждое утро, невзирая на погоду и состояние здоровья. Бассейн хорошо проглядывался со всех комнат дома. Легкие клубы пара струились над поверхностью воды. Он заканчивал двадцатый круг, когда над водой мелькнул стройный женский силуэт.

«Елена!» – подумал доктор, и сердце его заколыхалось от волнения.

Но, подняв голову над водой и сфокусировав зрение, он тут же испытал разочарование – это была подруга жены, Кристина. Они с Еленой были похожи телосложением, разница была лишь в росте и цвете волос. Кристина была жгучей брюнеткой и на полголовы выше Елены. Она стояла в вечернем платье у края бассейна и смотрела на Эриха оценивающим взглядом.

Доктор вылез из воды, накинул халат и наспех вытер полотенцем голову. Кристина чмокнула его в щеку и спросила:

– А где Ленусик? Я звоню ей, она не доступна.

– Привет, Кристи, здесь ты ее не найдешь, я не видел ее уже неделю, – с тоской в голосе ответил Краузе.

Кристина вскинула на него удивленные глаза и спросила:

– Что случилось? Ты в порядке? Выглядишь отвратительно.

– Спасибо, ты всегда была ко мне добра, – с сарказмом произнес доктор и прошел на кухню.

Он сел за обеденный стол и приступил к завтраку, заботливо приготовленному его домработницей.

– Тебе не предлагаю, потому что хорошо помню, что ты не завтракаешь по утрам.

Кристина взглянула на еду и пренебрежительно фыркнула.

– Я бы выпила шампусика, – кокетливо произнесла она и села на диван в гостиной. – Ночка сегодня была напряжной.

– Вера Ивановна, – кликнул домработницу доктор, – принесите, пожалуйста, из холодильника шампанского!

Когда Кристина получила желаемое, она сделала несколько глотков и поставила бокал на придиванный столик. Закинув ногу на ногу, она откинулась на спинку дивана и томно вздохнула, при этом разрез на вечернем платье обнажил ее ногу до самого бедра.

– Мы договаривались, что она мне позвонит обсудить совместную поездку во Францию.

– Думаю, что в этот раз она решила туда поехать без тебя, – с нескрываемой иронией произнес доктор.

Он всегда недолюбливал Кристину и никак не мог понять, что заставляет его жену, пианистку с консерваторским образованием, общаться с охотницей за богатыми мужчинами, способными исполнить любое ее желание.

– У тебя все в порядке? Ты какой-то дерганный. Теперь ты совсем не похож на свое прозвище Мистер Бесстрастность.

– Похоже, наш брак трещит по швам, и тебе скоро представится случай позлорадствовать.

– Нет, – протяжно и наигранно произнесла Кристина, – она мне ничего такого не говорила. Ты все это придумал только что.

Кристина шутливо махнула на него рукой, сочтя его слова очередной издевкой.

– Ничего я не придумал. Спроси у Василия. Он отвозил ее чемоданы в «Президент-Отель».

– Кто такой Василий?

– Мой шофер.

Кристина на минуту нахмурилась, потом допила шампанское и поднялась с дивана.

– Ты не прав, – твердо сказала она.

– В чем? – не понял Краузе.

– Я никогда не буду злорадствовать, если вы расстанетесь. Я глубоко убеждена, что вы созданы друг для друга, и даже завидую подруге чернущей завистью, что она нашла своего мужчину, а я до сих пор мыкаюсь.

– Жаль, что она так не считает, – грустно ответил Краузе, тяжело вздохнул и продолжил завтрак.

– Когда я ее найду, я вставлю ей мозги на место, – уверенно произнесла Кристина и пошла в сторону двери.

– Кристи! – окрикнул ее Краузе.

Она обернулась и вопросительно на него посмотрела.

– Спасибо! Я очень тронут, – искренне произнес доктор.

Кристина кивнула и решительной походкой покинула дом.

Закончив завтрак, доктор прошел в библиотеку и развернул свежую газету. Пробежавшись по заголовкам, он не нашел ничего интересного и отбросил газету в сторону. Из головы не выходил приезд Кристины. Он был уверен, что к их разрыву с Еленой приложила руку подруга жены. Но, наблюдая за жестами Кристины, он понял, что она говорила совершенно искренне. И тогда получается, что о своем решении уйти от него Елена не сказала даже Кристине, хотя они были вместе на благотворительном вечере сразу после их разрыва. Это показалось доктору очень странным, потому что его жена всегда делилась основными событиями семейной жизни со своей подругой.

Но она также знала, что Кристина очень болтлива и не умеет держать язык за зубами. Значит, тайна настолько важна, что она не поделилась ею даже с подругой. Но если она не с Кристиной, то тогда с кем? Елена никогда не путешествовала одна. Если она уезжала без него, то с компаньонкой, будь то сестра или подруга.

Наверное, это одна из ее сестер, успокаивал сам себя доктор и решил набрать номер Ольги, старшей сестры Елены, с которой у него сложились доверительные отношения.

После третьего гудка он услышал бодрый голос Ольги.

– Доброе утро! Не помешал?

– Привет, Эрих! Давно не слышала тебя.

– Можешь мне уделить минутку?

– Засекаю, – усмехнулась она.

– Я по поводу Елены. Она не звонила тебе за последнюю неделю?

Ольга сразу насторожилась.

– Нет, а должна была?

– Неделю назад она собрала чемоданы и сказала, что ей надо побыть в одиночестве, но я знаю, что это был просто предлог. Она бросила меня.

– Мне очень жаль, Эрих! – воскликнула Ольга. – Чем я могу тебе помочь?

– Расспроси родных, может, кто-нибудь что-то слышал о ней, может, говорил с ней. Может, она оставила свой новый номер кому-нибудь. Я не буду ей докучать, просто хочу знать, что с ней все в порядке. Старый номер отключен, на письма она не отвечает. Все это время я думал, что она с Кристи. Ты же знаешь эту плутовку, она могла заманить жену на благотворительный вечер, а оттуда увезти на частном самолете куда угодно. Но сегодня Кристи сама пришла в дом разыскивать Елену.

– Я сейчас же обзвоню всех и наведу справки, – обеспокоенным тоном ответила Ольга.

– Ольга, пожалуйста, не переусердствуй, вдруг с ней все в порядке, а мы напрасно поднимем тревогу.

– Я знаю, как это сделать.

Дверь кабинета открылась, и ассистентка доктора Краузе, Анна, пригласила пациента войти. С прошлого приема прошло десять дней. Степан выглядел более уверенным и спокойным. Глаза его светились. Сегодня на нем была та же одежда, что и в прошлый раз. Доктор подметил, как Степан тщательно отстирывает и отглаживает свои вещи.

– Проходите, Степан, присаживайтесь, – мягко произнес доктор Краузе.

– Добрый день!

– У вас есть новости? – с ходу спросил доктор и, показывая на исписанные листки, добавил: – Я смотрю, вы выполнили мои рекомендации.

– Да, я все тщательно записал.

– А как обстоят дела с Галиной?

– Мы познакомились, но я пока не форсирую события.

– И правильно. Есть ли изменения в вашем состоянии?

– Да, – твердо заявил Степан, – мне стало легче. После того как мы стали общаться, я даже начал немного ее отпускать.

– Понятно, но вернемся к вашим снам. Я прочитал ваши заметки и вижу две проблемы. Одна – это злая старуха, которая проклинает вас на все лады. Другая – это девушка, которая молит вас о пощаде.

– Да. Именно так. И эти события тесно связаны, но как, я не могу понять. Есть такое ощущение, что если я помогу девушке, то старуха замолчит.

Доктор Краузе отложил в сторону записи Степана и взял в руки блокнот.

– Сегодня мы начнем путешествие в ваши прошлые жизни.

– Как далеко можно продвинуться за один сеанс? – поинтересовался Степан.

– Это индивидуально. Обычно именно последние три жизни концентрируют в себе проблемы, которые могут влиять на нас в этой инкарнации, но бывают и исключения. Все зависит от яркости и значимости события и одновременного воплощения душ в одном временном отрезке.

– Я понял.

– Ложитесь на кушетку, закрывайте глаза и слушайте мой голос.

Степан снял джинсовую куртку, лег на кушетку и закрыл глаза. Доктор Краузе нажал на пульте на столе кнопку записи, и камера, установленная напротив кушетки, замигала красным огоньком. Несколько минут доктор четким и хорошо поставленным голосом давал Степану указания по расслаблению мышц всего тела и, убедившись, что он в точности выполнил его инструкции, приступил к сеансу.

– Степан, вы находитесь на лечебном сеансе, который поможет вам понять ваши сновидения, – громко произнес доктор. – Пошевелите пальцами правой руки. Так, хорошо, теперь поднимите левую руку и приложите ее к голове.

Когда Степан выполнил команды, доктор, повышая голос, резко скомандовал:

– Лента времени начинает раскручиваться назад!

В состоянии полного расслабления Степан лежал на кушетке. Его глаза были плотно закрыты, но со стороны можно было видеть легкие подергивания век.

Доктор достаточно бегло проскочил все события жизни Степана, начиная от текущего момента до самого рождения. Затем он подался корпусом вперед и значимым тоном произнес:

– Представьте, что вы входите в длинный темный туннель. Пройдя его, вы попадете в предыдущую жизнь. Туннель похож на цилиндр с темными стенами, которые, по мере приближения к концу туннеля, будут светлеть и превратятся в ослепительный свет. Я буду считать от десяти до одного, и когда скажу один, вы окажетесь в своей предыдущей инкарнации. При этом вы сохраните свою личность и будете понимать, что это ваша прошлая жизнь. Вы не будете себя отождествлять с прошлой личностью.

Находясь в гипнотическом состоянии, Степан пребывал в абсолютной темноте. После слов доктора он увидел размытые очертания туннеля и поспешил к входу. Стенки туннеля были круглые и почти черные. Они бликовали, искрились и помогали видеть в темноте.

– Десять… девять… Вы входите в туннель и набираете скорость. Восемь… семь… Двигаетесь все быстрее и быстрее. Шесть… пять… Стены начинают светлеть, вы двигаетесь все быстрее и быстрее. Четыре… три… Стены почти белые, вы видите выход. Яркий, ослепительный свет застилает вам глаза. Два… Вы видите перед собой выход. Один… Вы снаружи. Вам комфортно, и вы в безопасности. Вы слышите мой голос?

– Да, – тихо ответил Степан.

– Где вы сейчас находитесь? Что вы видите перед собой?

Пелена застилает глаза, очертания предметов кажутся размытыми. Степан прищуривается, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, но тщетно.

– Смутно все, – произнес он и не узнал свой собственный голос.

– Смутно? Хорошо. Резкость настраивается, вы можете теперь все четко видеть. Сейчас день или ночь?

Пелена постепенно рассеялась, и изображение стало четким. Степан поднимает голову и видит яркое солнце. Теплые лучи пронизывают и согревают пространство.

– День, – ответил он.

– Вы мужчина или женщина?

Степан посмотрел на свои большие мозолистые ладони и ответил:

– Мужчина.

– Что вы видите перед собой?

Опустив голову, Степан видит под ногами мощеную булыжником дорогу. По обе стороны от нее стоят трех– и четырехэтажные дома, выкрашенные в яркие цвета. Окна прикрыты деревянными ставнями. На балкончиках в маленьких глиняных горшках растут цветы. Массивные, резные деревянные двери украшают вход почти каждого дома.

– Я вижу дорогу.

– Хорошо. Куда эта дорога ведет? – спросил доктор и начал делать пометки в своем блокноте.

– Домой.

– Где ваш дом?

– В городе.

– Как называется этот город?

Степану мгновенно приходит ответ. Он не знает откуда, но точно знает название города, в котором находится.

– Бри-уд, – по слогам произнес Степан.

– Бриуд, – повторил доктор, набирая поисковый запрос в «Гугле». Судя по ответам, предоставленным поисковиком, город Бриуд находится на границе центральной и южной части Франции.

– Что вы видите справа от себя?

Степан поворачивает голову направо и видит каменную кладку храма в романском стиле. Его стены выложены из камня разных цветов. От белого – до серого, от желтоватого – до коричневого. Это придает постройке довольно пестрый и необычный вид. Внезапно Степану приходит осознание, что изначально стены храма готовились под штукатурку и роспись, но из-за недостатка денег стены остались заделаны только местами. Он окидывает взглядом деревянные ворота с ажурным кованым декором, и ответ приходит сам собой:

– Базилику святого Иулиана.

– Хорошо. Где ваш дом?

– Недалеко.

– Идите домой.

Степан уверенно идет прямо и, пройдя два квартала, поворачивает налево и останавливается перед трехэтажным домом с арочными окнами и каменным сводом над дверью. Одна створка входной двери покосилась и держится только на одной петле. Руки сами тянутся к двери, и он вправляет отлетевшую железную петлю.

Через минуту доктор спросил:

– Вы дома?

Войдя в дом, Степан проходит по скрипучим доскам через небольшой холл и оказывается в просторной комнате с тремя окнами.

– Да, – ответил Степан.

– Кто живет в этом доме?

В гостиной сидят за столом женщины. Они плетут кружева, тихонько переговариваясь между собой. Одна из женщин выглядит старше остальных и имеет начальственный вид. Степан внимательно ее рассматривает, но ничего знакомого и родного не чувствует. Из соседней комнаты слышится стон, и глаза одной из девушек обращаются к Степану. В них читается сочувствие и сострадание. Степан заходит в спальню и закрывает за собой дверь. Женщина лет сорока, в белоснежной кружевной рубашке и чепчике, лежит на кровати. Ее голова мечется по подушке. У нее жар. Черноволосая девушка прикладывает к ее лбу полотенце, смоченное водой. В этот момент Степан чувствует, что его сердце наполняется тоской и жалостью.

– Мама.

– Как зовут вашу маму?

– Эмма. Она лежит в постели.

– Почему она лежит?

– Она больна. Она умирает.

– Хорошо. Сколько маме лет?

– Сорок два.

– А вам сколько лет?

– Мне восемнадцать.

– Как вас зовут?

– Жак.

– Где ваш отец?

– Он умер.

– Чем вы занимаетесь?

– Я учусь.

– Хорошо. Учитесь. А у вас есть жена?

Степан вглядывается в лицо черноволосой девушки. В ее взгляде он читает упрек и тоску. Он понимает, что она на него обижена, но за что – он пока не знает.

– Нет.

– А девушка?

В висящем на стене зеркале Степан видит себя в монашеской рясе коричневого цвета. Капюшон прикрывает его лицо. Он снимает капюшон и видит, что его волосы коротко острижены.

– Нет. Мне же запрещено, – внезапно догадался он.

– Почему?

– Я монах.

Доктор сделал пометки в блокноте и спросил:

– Вы монах. Хорошо. А почему вы не в монастыре?

– Я пришел проведать маму.

– Хорошо. А у вас есть братья и сестры?

В этот момент Степан осознает, что мать – его последняя оставшаяся в живых родственница. На его глаза наворачиваются слезы. Тоска сдавливает горло.

– Они умерли, – коротко ответил он и всхлипнул.

Доктор решил, что пора приступить к основным вопросам, и спросил:

– У вас есть враги?

Степан поднимает глаза на девушку, но злобы от нее не ощущает. Между ними нет недосказанности. Она недолго тосковала по нему. На пальце он видит обручальное кольцо.

– Нет. Я – мирный человек.

– Вы с кем-нибудь ссорились?

Он точно знает, что ссорился с этой миловидной девушкой, он даже знает ее имя – Жозефина. Но причина ее тоски в том, что он выбрал не ее, а монашеский постриг.

– Нет, – решительно ответил Степан.

– Вас кто-нибудь проклинал?

– Нет, – ответил Степан и усмехнулся.

В следующий момент, Степан обнаруживает себя на окраине города. Он видит, как Жозефина бежит к нему через мост и осознает что это их предыдущая встреча. На ее лице радость. По мере приближения к нему улыбка сходит с ее лица, и она понимает, что он собирается ей сказать. Она мотает головой и кричит:

– Нет! Нет! Ты не можешь так со мной поступить!

Степан опускает голову, у него виноватый вид. Ему жалко девушку, но зов души сильнее. Завтра он покинет город и отправится в монастырь. Она падает в его объятия и плачет от безысходности.

Доктор Краузе посмотрел на часы и решил продолжить сеанс гипноза. Ему нужно было прокрутить время вперед, в надежде на то, что разгадка может таиться в конце жизни Жака. Поэтому он несколько раз повторил:

– Лента времени раскручивается вперед.

Очертания предметов постепенно размываются, и Степан оказывается окруженным ярким светом.

– Я досчитаю до трех, и вы окажетесь в последнем дне жизни Жака. Что вы видите перед собой?

В следующий миг Степан оказывается в темном затхлом помещении небольшого размера. Его окружают серые каменные стены. Высоко, почти под потолком виднеется небольшое окно арочной формы.

– Окно в моей келье.

– Что вы делаете в келье?

Степан видит свое истощенное тело. Дотрагивается до слипшихся мокрых волос. Подушка влажная и грязная. Его тело накрыто двумя тонкими одеялами коричневого цвета. Где-то неподалеку слышатся мужские голоса.

– Лежу на постели, у меня лихорадка.

– Вы заболели?

– Я умираю, – взволнованно произнес Степан и начал учащенно дышать.

– Сколько вам лет?

– Сорок шесть.

– Какой это год?

– 1634 год от Рождества Христова.

Доктор сделал запись в блокноте и спросил:

– Кто с вами в келье?

Степан повернулся на звук доносившейся до него молитвы.

– Двое монахов бенедиктинцев.

– Что они делают?

– Молятся за меня.

– Хорошо. Вы прожили всю жизнь в этом монастыре?

– Нет, я у них проездом. Я ехал с посланием в Семюре-ан-Брионне.

– Что в этом послании?

– Прошение о пожертвовании.

– И что с вами случилось?

– Я заболел, и меня приютили в этом монастыре.

Доктор решил повторить свои основные вопросы:

– У вас есть враги?

– Я не знаю таких, – уверенно ответил Степан.

– Вы с кем-нибудь ссорились?

– Да, – с сожалением произнес Степан.

– С кем?

– С братьями.

– Из-за чего?

Степан видит себя стоящим за кафедрой. Его руки сотрясают воздух, он решительно и безжалостно осуждает трех братьев своего ордена за несоблюдение целибата. Его слова вызывают смущение среди братии. Многие спорят с ним, но кинуть в его адрес ответное обвинение не могут. Всем известно, что он строго соблюдает устав Бенедикта Нурсийского.

– Я отстаивал монашеский устав, – ответил Степан и с силой сжал кулаки.

Доктор заметил этот жест и поспешил спросить:

– Вас кто-нибудь проклинал?

– Нет. Из-за такого не проклинают. Хотя мои призывы вызывали много разговоров.

Доктор Краузе посмотрел на часы и понял, что время сеанса подходит к концу. Он вывел Степана из гипноза и спросил:

– Как вы себя чувствуете?

Степан потянулся, поднялся с кушетки и размял мышцы.

– Хорошо, – ответил он и пересел в кресло.

– Какие ощущения?

– Пока я еще не разобрался. Тревожно как-то стало.

– Тревожно? Странно. Судя по тому, что вы увидели, у вас была вполне спокойная жизнь монаха.

– За два дня до смерти, когда я шел с прошением в Семюре-ан-Брионне, меня охватила такая же тревога. Предчувствие скорого конца.

– Такое ощущение – не редкость. В состоянии гипноза мы переживаем и смерть, и рождение, все перемешивается. Нужно несколько дней для того, чтобы ваше сознание приняло увиденную инкарнацию.

– Мне хочется плакать.

– Так плачьте. Вы увидели свою смерть. Эмоции будут захватывать вас врасплох по мере осознания. Страх, иногда гнев или сонливость. Не подавляйте их. Хотите плакать, плачьте, захотите спать, спите. Я предоставлю вам запись нашего сеанса, вы можете посмотреть ее дома. Сопоставьте то, что вы увидели, с тем, что вы мне рассказывали.

– Я видел девушку, ее звали Жозефина.

– Она ваша родственница?

– Нет, нет, она любила меня. Хотела, чтобы мы поженились. Но я выбрал монашество.

– Почему? – спросил доктор и откинулся на спинку кресла.

– Было такое ощущение, как будто у меня и выбора-то не было. Мне было чуждо чувство любви к ней, как будто это что-то неестественное для меня.

– Интересно, интересно. Такое мой пациент говорит впервые, – ответил доктор и записал несколько фраз в блокнот.

Посмотрев на пациента, доктор резюмировал:

– Девушку, которая вас молила о помощи, а также старуху, проклинающую вас, мы пока что не нашли, так что придется вам прийти на второй сеанс.

– Я готов, – решительно ответил Степан.

Через несколько минут, когда Степан окончательно пришел в себя, доктор Краузе проводил его до двери и попрощался. Следующую встречу ассистентка доктора назначила через восемь дней.

Солнце заходило за горизонт багряным заревом. По небу грациозно плыли облака, переливаясь всеми оттенками красного цвета. Доктор Краузе лежал возле бассейна в плетеном шезлонге, накрытый кашемировым пледом. Его домработница, Вера Ивановна, поставила перед ним горячий грог из красного вина, корицы и пряностей.

– Эрих, вам пришло приглашение к адвокату Островскому на эти выходные.

Доктор никак не отреагировал на ее слова. Он всматривался в горизонт и думал о жене. Возможно, и она сейчас тоже смотрит на этот прекрасный закат, думал он.

– Вам нужно развеяться. Вы себя совсем не бережете, – ворчала домработница, – раньше вы принимали пациентов до шести часов вечера, а после ухода Елены принимаете до девяти. Перестали спать, плохо едите. Вчера даже не притронулись к ужину, а только пили. Утром я выкинула две пустые бутылки из-под вина.

– А вы думаете, что у Островского я обрету душевный покой? Нет, Вера Ивановна, вы сильно ошибаетесь. Наверняка он хочет предложить мне свои услуги адвоката в бракоразводном процессе. А может, сама Елена обратилась к нему, опережая меня, и он вежливо и деликатно покажет мне дорогу, по которой я пойду, если буду противиться мировому соглашению.

– Батюшки! – всплеснула руками Вера Ивановна. – Он никогда не пойдет на это. Он же ваш друг!

– Вы очень наивная и добрая женщина, Вера Ивановна. Вы оцениваете своей мерной линейкой общество, которое даже не знаете. Понятие «друг» в нашем кругу очень размытое. Друзья там, где благополучие и деньги, где шампанское льется рекой. И их не сыщешь на горизонте, когда у тебя трудности и нужда. Уверяю вас, многие из наших с Еленой, так сказать, друзей уже потирают руки и ухмыляются: «Вот и у них случилось несчастье, не всегда же им быть счастливыми».

Рассуждая, доктор допил грог и поставил бокал на поднос. Вера Ивановна сочувственно покачала головой и ушла.

Оставшись один, доктор включил музыкальный центр, и патио наполнилось мелодичной композицией Дюка Эллингтона. Он прослушал In A Sentimental Mood пять раз подряд и думал, что именно эта мелодия поразительно соответствует облику его жены. Недаром это был ее любимый трек. Он представил, как кружит с ней в танце. Мягкое и осторожное начало мелодии напоминало походку жены. Она не ходила, а порхала, быстро передвигаясь по паркету. Соло на саксофоне было похоже на ее мироощущение – загадочное, тоскливое и полное разочарования. Она всегда говорила, что окружающие ее люди постоянно разочаровывают. Интересно, он тоже был в их числе?

Его мысли прервал водитель, и по совместительству охранник, Василий – коренастый парень тридцати лет с белокурыми волосами. Он протянул ему трубку домашнего телефона и сказал:

– Это вас.

– Краузе, – недовольно ответил доктор.

Он не любил, когда его беспокоили после рабочего дня. И если вечер предстояло провести дома, он отключал мобильный телефон и занимался только домашними делами или релаксировал.

– Эрих, привет, это Ольга, – услышал он в трубке голос старшей сестры Елены. – Не могу дозвониться на твой мобильный.

– Я отключил его после работы. Есть новости? – взволнованно спросил доктор.

– Нет. Никто из семьи с Еленой не говорил. Мы тоже не можем до нее дозвониться. В социальных сетях она не появлялась больше десяти дней. В своей квартире на Кутузовском она не была уже полгода. Мы серьезно обеспокоены. Родители хотят к тебе приехать и поговорить.

– Конечно. Пусть приезжают.

– Ты не знаешь, куда конкретно она собиралась поехать?

– Она не сказала. Она всем своим видом дала мне понять, что хочет избавиться от моей опеки.

– Боже мой, миллионы женщин мечтают о такой опеке, а она хочет избавиться.

– Печально, но это так.

– Родители очень переживают, хотят все уладить без шума, ты понимаешь? Развод – дорогая штука, никому лишние хлопоты не нужны. Надо договориться, чтобы избежать огласки в прессе.

– Для начала ее нужно найти. А потом уже думать об огласке, – с раздражением произнес доктор.

– Конечно-конечно, – подтвердила Ольга и, попрощавшись, положила трубку.

Глава третья

На третий сеанс Степан не пришел. Ассистентка доктора пыталась с ним связаться, но безрезультатно. Он не ответил ни на одно сообщение. Такое иногда случалось, пациенты по тем или иным причинам не проходили курс его сеансов полностью. Но случай со Степаном был особенным. Краузе был уверен, что такой основательный человек обязательно докопается до истины. Уж слишком долго его мучили навязчивые сны.

Доктор набрал номер телефона своей коллеги Светланы Анисимовой и, услышав ее голос в трубке, сказал:

– Светлана, добрый день, это Эрих.

– Привет, – ответила она растерянным голосом.

– Ты ко мне отправила своего пациента, Степана Одинцова. Он сегодня не пришел на сеанс. Ты не знаешь его домашний телефон?

– Телефон я знаю, но он тебе не поможет, – в голосе Светланы звучали трагические нотки.

– Почему? Что случилось? – удивился доктор.

– Он погиб сегодня, спасая женщину с ребенком. Ту самую женщину, которая ему снилась.

– Откуда такая информация? – обомлел доктор.

– Включи телевизор, – ответила Анисимова и положила трубку.

В новостях по центральным каналам передавали о происшествии, которое потрясло всех своей жертвенностью. Доктор сделал звук громче. Трансляция шла с места происшествия. Диктор, молодая женщина лет двадцати пяти, с наигранным драматизмом вещала на всю страну:

– Сегодня в полдень десятки очевидцев на проспекте Вернадского были потрясены мужеством и героизмом обычного мужчины, который спас женщину с ребенком от неминуемой гибели. Местная жительница Галина Смолякова вышла из автобуса с ребенком на руках и переходила дорогу по пешеходному переходу на зеленый свет. Внезапно из-за автобуса ей наперерез на большой скорости выскочил внедорожник черного цвета. От неминуемой гибели женщину и ребенка спас мужчина, шедший следом за ней. В последний момент он толкнул женщину вперед, а сам попал под колеса. По предварительным данным, полученным от инспектора ГАИ, прибывшего на место происшествия, водитель джипа был пьян.

Машина скорой помощи прибыла на место происшествия уже через пятнадцать минут. Но к этому моменту мужчина уже впал в кому. С ним до последнего момента находилась спасенная им женщина и, по словам очевидцев, она пыталась удержать его в сознании. От полученных травм мужчина скончался в больнице, не приходя в сознание. Нам стало известно имя этого героического человека, его звали Степан Одинцов.

Оператор крупным планом показывал лужу крови. В конце репортажа диктор добавила:

– Нам также удалось одними из первых получить видеозапись с мобильного телефона очевидца происшествия…

Не дослушав окончания фразы, доктор Краузе выключил телевизор и раздраженно отбросил пульт в сторону. Ему было искренне жаль Степана, но еще большее раздражение вызывало то, что он так и не узнал, почему его преследовали навязчивые сны.

Доктор вспомнил последние слова Степана: «За два дня до смерти, когда я шел с прошением в Семюре-ан-Брионне, меня охватила такая же тревога. Предчувствие скорого конца…» и понял, что во время сеанса гипноза Степан почувствовал приближение своей скорой смерти в этой инкарнации. Это не была память прошедшего события.

Состояние доктора было подавленным. Отменив прием всех пациентов, он собрался и уехал домой.

Дома уединиться ему тоже не удалось. Родители Елены приехали в его особняк как раз в тот момент, когда он после часового массажа решил вздремнуть.

В спальню вошла Вера Ивановна и сказала:

– Приехали по вашу душу.

– Кто? – удивился доктор.

– Маргарита Павловна и Роберт Исаакович.

– Они же хотели приехать завтра.

– Сидят в гостиной. Она мне уже намекнула, что они еще не ужинали.

– Придется вам похлопотать, – усмехнулся Краузе.

Доктор принял душ, надел свежую рубашку и джинсы. Спустившись на первый этаж, доктор тепло приветствовал родителей жены и предложил им скотча.

– Нет, нет, – запротестовал Роберт Исаакович, – никакого скотча. Вино! И лучше красное!

Отец Елены был дирижером популярного на весь мир оркестра и часто отсутствовал в Москве. Это был импозантный мужчина преклонного возраста, который, впрочем, не мешал ему иметь многочисленных молодых любовниц и периодически спускать на них приличное состояние. В его редкие набеги домой за ним неотступно следовала жена. Она старалась угодить ему в любом его желании. Всем было известно, что своего мнения у нее не было. Она часто приговаривала: «Как скажет Роберт, так и будет». Внешностью она от своей младшей дочери практически ничем не отличалась, разве что выглядела лет на десять старше и постоянно манерничала. Ее подруги завистливо шипели у нее за ее спиной: «Как законсервированная».

– А я ничего не буду. Я настолько выбита из колеи исчезновением дочери, что не могу даже насладиться вкусом пищи или вина, – жеманно произнесла Маргарита Павловна. – Хотя от бокала хорошего французского вина я бы сейчас не отказалась, – тут же поменяла она свое мнение, – возможно, Grand cru?

– Неплохой выбор, дорогая, – похвалил ее муж и натянуто улыбнулся.

Маргарита Павловна сразу встрепенулась, и на ее лице отобразилась щенячья преданность. Она жеманно укуталась в норковое манто, хотя в особняке постоянно поддерживалась температура двадцать три градуса.

Доктор спустился в подвал, принес две бутылки вина и разлил по бокалам. Чтобы как-то заполнить возникшую паузу до ужина, Эрих поставил любимый диск жены. Услышав первые фортепьянные аккорды, дирижер начал пальцами отбивать ритм и заметно приободрился.

Разговор не клеился, и доктор решил ускорить события. Он подробно рассказал о последнем ужине и таинственном отъезде жены с чемоданами, сделав акцент на том, что как ее раньше не понимали родители и сестры, так теперь не понимает он.

– Она вся в твою сестру, Марго! Те же претензии и манера поведения! – выпалил разгоряченный рассказом зятя Роберт Исаакович.

Маргарита Павловна к концу рассказа выпила уже не один бокал вина и даже не подумала оспаривать слова мужа.

– Они, кстати, друг друга очень даже не любят. Видно, подобное все-таки отталкивает подобное, – продолжил дирижер.

Разговор прервала домработница, подав ужин в столовую, и гости плавно переместились за стол.

После ужина тесть протянул визитку и сказал:

– Хочу, чтобы ты позвонил этому психиатру. Марго сказала, что Елена ходила к ней на протяжении последнего года. Может, она что-то тебе расскажет, и найдется выход из положения. Не хочу, чтобы ваш брак распался. Я считаю тебя достойным человеком, несмотря на ту ерунду, которой ты занимаешься.

Удивлению доктора не было предела, и он воскликнул:

– Елена ходила к психиатру?! Почему она мне ничего не сказала?!

Маргарита Павловна отвернулась, делая вид, что ее этот разговор никак не касается.

– Здесь наблюдается конфликт интересов. Ты по образованию тоже психиатр. Мог подвергнуть сомнению или необоснованной критике диагноз и методы лечения другого специалиста, – поспешил объяснить тесть.

– Зачем мне это делать? Я бы обязательно ей помог.

– Елена так не считала.

Доктор взял визитку и положил в карман рубашки. Гости засобирались домой, любезно попрощались и пошли к машине. Через раскрытое окно в гостиной Краузе услышал, как подвыпившие супруги обсуждают только что состоявшийся разговор.

– Почему ты не сказал ему, что нанял адвоката?

– Зачем заранее раскрывать карты? Может, она еще к нему вернется?

– Раз она так внезапно исчезла, значит, нашла другого. Если бы она сомневалась, она бы мне сказала, а если она уехала со всем гардеробом, значит, нашла себе вместо этого сказочника очень достойную партию, – сказала Маргарита Павловна, делая акцент на слове очень.

Стоя у окна, доктор не мог пошевелиться. Его поразило, насколько цинично рассуждали об их пятнадцатилетнем браке родители Елены. И насколько он сам был наивен в своих предположениях. Ну конечно! Елена нашла себе другого! Поэтому такая спешка, поэтому такая тайна вокруг внезапного отъезда.

Доктор провел еще одну бессонную ночь. Голова раскалывалась от выпитого за ночь спиртного. Поднявшись с постели, он принял душ и спустился на первый этаж. Вера Ивановна посмотрела на него настороженным взглядом, но промолчала.

– Доброе утро, – буркнул он недовольным тоном. – И что заставило вас прийти субботним утром?

– Доброе утро. Решила прийти и приготовить вам что-нибудь вкусненькое.

– Я буду только кофе, – категорично произнес доктор и налил себе кофе из кофеварки.

Развернув газету, он ткнул указательным пальцем в заголовок на первой полосе и сказал:

– Это был мой пациент.

– Кто? – не поняла Вера Ивановна.

– Парень, который спас женщину и ребенка на проспекте Вернадского.

– Да что вы говорите! – удивилась домработница. – И зачем он к вам обращался?

Доктор счел ее вопрос бестактным, с точки зрения медицинской практики, и сказал:

– Сначала от меня ушла жена, теперь погиб пациент. Не много ли для одного месяца?

Зазвонил домашний телефон, и доктор нахмурился. Вера Ивановна подняла трубку и, услышав встревоженный женский голос, тут же передала ее доктору.

– Алло, – недовольно произнес доктор.

– Эрих, привет, это Светлана Анисимова, – услышал он голос бывшей однокурсницы.

– Что случилось? – спросил доктор.

– В мой офис приходили супруги Смоляковы и следователь, ведущий дело о наезде, – взволнованно произнесла Анисимова.

– Что они хотели? – удивился доктор.

– Поговорить об Одинцове. Они несколько раз называли его маньяком.

– Понятно. Что ты им сказала?

– Все, что знала. У следователя были оформлены все документы на изъятие моих записей. Пришлось отдать. Они спрашивали о тебе.

– Откуда они узнали обо мне?

– Нашли в его квартире запись твоего сеанса.

– Значит, надо ждать гостей?

– Да. Думаю, они придут к тебе в понедельник.

– Что тебя беспокоит? – спросил доктор, чувствуя тревогу Анисимовой.

– Следователь вызывает меня на допрос, говорит, что ко мне будут дополнительные вопросы.

– Какого рода?

– По его словам, я должна была доложить в правоохранительные органы о его состоянии, а они, соответственно, должны были предупредить Смолякову.

– Вздор! Предупредить о чем? Он ни для кого не был угрозой. Почему вообще они к тебе пришли? Парень спас жизнь женщине, пусть ищут мерзавца, который выскочил на красный свет! – воскликнул доктор.

– Эрих, они вошли в квартиру Одинцова и увидели целый арсенал для слежки и фотографии четы Смоляковых за последние три года.

– Боже мой, – вздохнул Эрих. – Тогда их состояние можно объяснить.

– У меня к тебе просьба: прими Смолякову в понедельник. Расскажи ей все о Степане. Она должна знать правду. Знаю, это против твоих правил, но согласись, ситуация необычная. Не хочу, чтобы на моего пациента повесили ярлык маньяка.

– Почему ты сама все ей не расскажешь?

– Я сейчас нанимаю адвоката и в понедельник поеду в следственное управление. Меня вызвали повесткой. Помоги мне, Эрих.

Взяв паузу, доктор стал размышлять. Конечно, его репутация может пострадать, если следствие пойдет по неблагоприятному пути. Еще никогда его пациенты не обвинялись в преследовании. Также он чувствовал за собой этический долг перед Степаном.

– Хорошо, – согласился доктор.

– Спасибо, буду тебе обязана. Я скажу ей, чтобы пришла одна, без мужа. Он очень неприятный тип.

В понедельник Эрих открыл дверь офиса и сразу увидел возбужденную молодую женщину лет тридцати пяти. Глаза ее были красные от слез. Доктор представился и попросил ее пройти в кабинет.

– Меня зовут Галина, – нервно начала Смолякова.

– Я знаю, как вас зовут. Одинцов был моим пациентом, и он рассказывал мне о вас.

Женщина сразу изменилась в лице и жестко произнесла:

– Я требую от вас объяснений.

– Мне кажется, вы не в том положении, чтобы требовать, – сухо произнес доктор, но, вспомнив просьбу сокурсницы, добавил: – Если вы успокоитесь, мы во всем разберемся и все проясним.

– Я надеюсь и не уйду, пока не получу объяснения, почему меня и мою семью преследовал маньяк.

– Никакой он не маньяк, – мягко возразил доктор. – Он человек, который попал в затруднительное положение и отчаянно искал выход. Лучше расскажите, что произошло, и тогда мне будет легче вам все объяснить.

– Одинцов жил в нашем подъезде и казался вполне приличным и добрым человеком. Накануне мы вместе возвращались с остановки домой. Мы немного поговорили, он показался мне очень приличным, немного грустным, но абсолютно нормальным соседом. А вчера он пожертвовал собой и спас мне жизнь.

Ее подбородок задрожал и глаза увлажнились.

– Вот и не забывайте этого. Если бы он хотел вам навредить, он бы просто не стал вмешиваться в ситуацию.

– Да кто он такой?! – воскликнула женщина и зарыдала.

– Расскажите, что было после аварии? Вам удалось с ним поговорить до того, как он впал в кому?

– Он сказал: «Прости меня за все, и пусть она меня больше не проклинает», – начала свой рассказ Галина. – Я тогда не обратила на его слова никакого внимания, думала, он бредит. Потом поехала за ним в больницу. Попросила приехать и мужа. Мы как раз пытались организовать доставку донорской крови, когда врач вышел и сказал, что он умер. Я не знаю почему, но я так плакала, как будто умер мой родственник. Чувство благодарности переполняло меня, и я хотела сделать для него что-то хорошее. Мы с мужем взяли ключи в его вещах и зашли в квартиру с нашим участковым. Мы хотели найти хоть какую-то информацию о его семье, чтобы сообщить о его гибели.

Галина высморкалась в платок и перестала всхлипывать.

– И вот, мы заходим в гостиную, а там висит огромная школьная доска, на которой развешаны фотографии моей семьи. Он следил за нами больше двух лет. Мы были просто в шоке. Участковый сразу вызвал следователей, и начали обыск. Нашли его записи. У него было расписание и маршруты передвижений всех членов семьи. Его квартира реально похожа на логово маньяка.

– Почему вы так решили?

– Все предметы в одном количестве. Одна ложка, одна вилка, один нож, одна кружка и так далее. В квартире почти нет мебели. Диван, один стул и стол. На кухне нет даже холодильника. Я нашла его дневник и до приезда следователей успела прочитать несколько страниц. Там были фамилии с телефонами. Первый оказался телефоном экстрасенса, другой – психолога Анисимовой. Она-то мне и рассказала, что недавно передала пациента вам. Умоляю вас, расскажите, что все это значит?

– Вы знакомы с понятием регрессивный гипноз? – вместо ответа спросил доктор.

– Анисимова мне объяснила.

– Степан обратился ко мне с просьбой помочь ему понять, почему со дня смерти жены и сына его преследует в снах молодая и пожилая женщины. Молодая женщина постоянно просит у него пощады или помощи, а пожилая проклинает его. Молодая женщина – это вы. Он случайно встретил вас на остановке и был так поражен, что на автомате пошел за вами.

Далее доктор рассказал Галине все, что знал о Степане. Галина внимательно слушала его и, казалось, была потрясена услышанным.

– Почему он мне ничего не сказал? – спросила она, выслушав доктора.

– Наверное, потому, что вы бы посчитали его сумасшедшим.

– Возможно.

– Ваши судьбы как-то связаны. Иначе не было бы этих снов. Я дам вам почитать свою книгу, возможно, что после нее вы сможете посмотреть на вашу ситуацию под другим углом.

– Спасибо.

Галина взяла протянутую ей книгу, посмотрела на часы и быстро произнесла:

– Извините, мне пора домой. Я рада, что нашлось хоть какое-то объяснение поступкам Степана. Хотя не думаю, что моего мужа или следствие это как-то заинтересует, – сказала Галина и поспешно покинула кабинет.

Прошла неделя, и Галина снова появилась в офисе доктора Краузе. Она пришла без предварительного звонка, растерянная и смущенная. Когда доктор закончил сеанс с пациентом, Анна доложила о приходе Смоляковой, и он согласился ее принять.

– Добрый день, – тихо произнесла Галина, зайдя в кабинет.

Доктор показал на кресло и сказал:

– Добрый день, присаживайтесь. У меня сегодня плотная запись, у нас мало времени, что вас привело ко мне?

– Доктор Краузе, – начала Галина.

– Пожалуйста, называйте меня Эрих.

– Эрих, я пришла, чтобы сказать вам, что следствие больше не считает Одинцова маньяком. Они думают, что после гибели его семьи у него появилась потребность кого-то спасать и защищать. По какой-то случайности он решил сконцентрироваться на мне. То, что он никогда нам не вредил, красноречиво говорит о его благих намерениях.

– О чем я вам и сказал в прошлый раз.

Доктор был сегодня беспокойным и едва сдерживал свое раздражение. Елена так и не дала о себе знать, и сегодня он намеревался пойти в полицию и заявить об исчезновении жены.

– Галина, я рад, что все разрешилось, и, если вы позволите, мне нужно принять следующего пациента.

– Прошу прощения, что ввалилась к вам без предупреждения, решение было спонтанным. Мне не дает покоя поступок Одинцова. Я прочитала описанные им сновидения и прошу вас довести дело до конца. Я обязана ему жизнью, хочу хоть этим ему отплатить.

– Как? Он мертв, а я не умею мертвецов вводить в гипноз, – усмехнулся доктор.

– Работайте со мной, – твердо произнесла Галина.

– С вами?

– Да. Если мы с ним пересекались в прошлых жизнях, то вы обязательно докопаетесь до сути. Я много о вас прочитала, звонила даже двум вашим пациентам. Мы познакомились на форуме вашего сайта. Они рассказали мне свои истории и о том, как вы помогли им. Вы меня не отговорите, я все решила.

– Я вас и не пытался отговаривать, – удивился доктор, – и считаю, что вы правильно поступаете. Последствия за наши поступки, совершенные в этой жизни, мы будем отрабатывать в следующих инкарнациях. Это касается и вас. Если вы не получите ответа сейчас, то будете искать его в следующем обличии. Запишитесь на прием у моей ассистентки. Я приму вас как можно скорее.

Доктор проводил ее в приемную и, обращаясь к Анне, сказал:

– Запись на ближайшее окно.

– Хорошо, – ответила Анна и многозначительно посмотрела на мужчину, сидевшего на диване в приемной. – К вам пришли. Это срочно.

– А где Наталья Сергеевна? Как всегда опаздывает? – спросил доктор о пациентке.

– Нет. Она ожидает в своей машине на парковке. Как только приемная освободится, она придет. Я позвонила ей и извинилась за задержку.

– Проходите, – сказал доктор мужчине.

Это был высокий мужчина средних лет, в синем костюме в мелкую полоску и длинном плаще цвета хаки. Держался он вызывающе и высокомерно. Предъявив удостоверение, он представился:

– Старший следователь следственного управления по Западному административному округу Жарков Владимир Юрьевич.

– С чем пожаловали, старший следователь? – спросил доктор, усаживаясь в свое кресло.

– А вы не догадываетесь?

Эрих подумал, что этот визит по делу о наезде на Одинцова, но решил перестраховаться и ответил:

– Нет. Так в чем дело?

– Заведено дело об исчезновении вашей жены.

Доктор опешил. Сегодня вечером они должны были подать заявление совместно с Робертом Исааковичем.

– На основании чего? – спросил доктор.

– На основании заявления ее отца.

– Роберт Исаакович подал заявление?

– Да. Вас это удивляет? Ваша жена отсутствует больше месяца, и вы не бьете тревогу?

– Нет, сам факт подачи заявления меня не удивляет. Просто мы договаривались, что подадим его совместно. И да, меня беспокоит отсутствие жены. О чем я неоднократно говорил ее родителям.

– Они это указали в заявлении.

Возникла пауза. Следователь внимательно изучал лицо доктора и ловил каждое его телодвижение. Доктор с легкостью выдержал его взгляд и напомнил:

– Вы сказали, что у вас есть вопросы.

– Да. Что сказала вам жена в ваш последний разговор? Если вообще что-то сказала.

– Жена попросила у меня согласия на отъезд во Францию.

– Она сказала, куда именно она поедет? – насторожился следователь.

– Нет.

– Вы пытались с ней связаться?

– Да.

– Каким образом?

– Я звонил ей, но включается голосовая почта. Писал ей на электронку, но она не ответила.

– Почему она уехала?

– Сказала, что хочет побыть одна. Взять паузу, как сейчас принято говорить.

– Она раньше уезжала одна и вот так – внезапно?

– Нет.

– Так может, она уехала с другим мужчиной?

– Так считает ее мать. И не без оснований. Елена никогда раньше не ездила за границу в одиночестве.

– Может, она уехала с подругой? – спросил следователь и прищурился.

– Сразу я так тоже подумал, но позже выяснилось, что ее единственная подруга в Москве и никуда не уезжала.

– Вы о Кристине Джонсон?

– Да.

– Мы поговорили с ней, – надменно произнес следователь и стал по-хозяйски прохаживаться по кабинету, рассматривая дипломы на стене и обложки книг на полках резных шкафов. – Интересная барышня. Ничего не помнит, ничего не знает. Еще не выслушав причину моего прихода, послала меня к своему адвокату.

Доктор усмехнулся и сказал:

– Разумно с ее стороны.

Жарков посмотрел на него пристальным взглядом и спросил:

– Среди вашего окружения у вашей жены могли быть поклонники?

– Ни о чем таком я не знаю. На приемах Елена от меня никогда не отлучалась, разве что в туалет. Ей, конечно, говорили комплименты, моя жена действительно очень красивая женщина, с этим никто не поспорит.

– Если бы она познакомилась с мужчиной, то где, по-вашему, это могло произойти? Где она бывала? Фитнес? Шопинг?

– В том-то и дело, что она не выходила из дома месяцами. Спортивный зал и бассейн есть у нас дома. Покупки моя жена в России не делает. Раз в три месяца мы выезжали в Париж или Милан, там она и обновляла гардероб. На приемы и любые увеселительные мероприятия мы ходили вместе. Иногда она выезжала с Кристиной, но тогда ее сопровождал наш водитель Василий.

– Вы в курсе, что ваша жена ходила к психиатру?

– Мне сказал об этом на днях ее отец.

– То есть до исчезновения жены вы этого не знали?

– Нет.

– Правильно ли я вас понял, на протяжении пятнадцати лет она постоянно сидела дома, практически ни с кем не общалась, потом собрала вещи и ушла? – с издевкой произнес следователь. – Как-то неправдоподобно звучит.

– Но именно так все и было, – ответил доктор и пожал плечами.

– Давайте пройдемся по списку тех людей, с кем она общалась. Родственники все у меня записаны. Кто были остальные?

– Инструктор по фитнесу… – начал доктор.

– Он красивый?

– Это она, Мария Тараторкина.

– Хорошо, продолжайте.

– Массажист, Олег Васильев. Он приезжает к нам два раза в неделю, иногда мы просим его приехать в выходные.

– Сколько ему лет?

– Не знаю, на вид лет сорок. Он женат, у него двое детей. Имеет богатую клиентуру.

– Откуда вы его знаете?

– Друг посоветовал.

– Васильев сейчас в Москве?

– Да.

– Хорошо. С кем она еще контактировала?

– Домработница, Вера Ивановна. Работает у нас около восьми лет. Водитель и охранник Василий – родственник Веры Ивановны. Работает больше трех лет. Садовник, Антон Петрович, ему лет под шестьдесят, работает с момента нашего заезда в дом, а это – более пяти лет. Нанят фирмой, которая занимается эксплуатацией дома.

– А люди из служб доставки? Вода, кофе?

– Нет. С этими людьми общается Вера Ивановна. У Елены есть стилист Даша. Я о ней ничего не знаю, но о ней вам может рассказать подруга жены, Кристи. Она ей ее и порекомендовала. Да!.. Еще есть ювелир, он друг ее отца. Она с ним часто общалась. Ездила к нему в мастерскую.

– И как часто она к нему ездила?

– Раз в неделю или два. Елена мечтала о своем ювелирном бутике. А для этого ей необходимо было хорошо разбираться в камнях. Он обучал ее.

– Сколько ему лет?

– По словам жены, ему больше семидесяти лет.

– А соседи? Вы общались с соседями?

– Нет.

– А врачи? Она же занималась своим здоровьем?

Этот вопрос заставил доктора задуматься.

– Что? Вы что-то вспомнили?

– Да. Мы с женой последний год пытались завести ребенка. Она ходила к нескольким специалистам на обследование.

– Как мне получить фамилии врачей?

– Моя ассистентка даст вам контакты клиники, она не раз записывала жену на прием.

– Понятно. И еще один вопрос: что вы подумали, когда жена не вышла на связь?

– Я подумал, что она, как и сказала, хочет побыть одна. Без средств связи, на природе, поразмыслить и проанализировать свою жизнь. Она сказала, что сама не знает, чего хочет для счастья.

– Хорошо. Пока у меня нет вопросов, – ответил следователь и протянул ему свою визитку. – Мы еще с вами побеседуем, не уезжайте из города.

– В следующий раз о своем визите предупреждайте моего адвоката, его контакты есть у моей ассистентки, – съехидничал доктор и проводил следователя недовольным взглядом.

Открывая дверь кабинета, следователь как бы между прочим произнес:

– Да, чуть не забыл, вам необходимо присутствовать в доме. Сегодня мы будем проводить у вас обыск.

Доктор удивленно вскинул брови. Внутри все закипело от злости. Он был уверен, что следователь специально убедился, что у него сегодня полная запись, и только потом организовал обыск.

– Я не могу приехать. У меня пациенты, вам придется выбрать другой день.

– К сожалению, это невозможно. Если не можете сами, то пригласите своего адвоката.

– Я подумаю, что можно сделать, – еле сдерживаясь, произнес доктор.

После ухода следователя доктор Краузе пытался дозвониться до Островского, но его телефон был выключен. Он позвонил в офис, и его помощница сказала, что он сейчас не в Москве. Описав вкратце ситуацию, он получил консультацию у помощницы Островского и записал ее мобильный телефон.

Приехав домой, доктор вошел в холл и сразу столкнулся с Верой Ивановной. Выглядела она подавленной и уставшей. Обычно к моменту его приезда с работы она уже уходила.

– Добрый вечер, вы сегодня припозднились.

– Весь день пошел насмарку. С самого утра, как только вы уехали на работу, сюда приехала полиция в сопровождении Роберта Исааковича. Они выключили домашний телефон и забрали мой мобильный.

Доктор обомлел, к голове резко прилила кровь, виски сдавила острая боль.

– Зачем? – еле смог вымолвить он.

Следователь к нему в офис приходил после обеда, а это значит, что к тому времени обыск в его доме уже шел полным ходом.

– Боялись, что я вам позвоню. Они делали обыск. Облазили весь дом, вплоть до подвала. Искали записи Елены, забрали ее ноутбук.

– Ордер вам предъявили?

– Нет. Какой там ордер, – махнула рукой Вера Ивановна. – Я думаю, что они все это делали незаконно.

– Согласен с вами. Следствие обычно так не ведется.

– Эрих, это нужно прекратить, они вели себя здесь как хозяева. Как будто вы тоже исчезли вместе со своей женой. И я не хочу, чтобы они снова меня так напугали, как сегодня. Налетели как саранча.

– Сколько их было человек?

– Двое и ваш тесть.

– Я разберусь во всем.

Доктор прошел в свой кабинет и позвонил тестю на мобильный. Услышав его голос в трубке, Краузе сказал:

– Надеюсь, у вас есть объяснения, Роберт Исаакович?

В трубке послышался тяжелый вздох.

– Буду говорить с тобой откровенно. Без обиняков. Ты, наверное, догадывался, что мы с Марго тебя недолюбливали. Считали выскочкой и приспособленцем. Будучи еще женихом моей дочери, ты стремительно сделал карьеру, успешно используя связи наших знакомых. Вместо того, чтобы пойти по стопам своего уважаемого отца, к слову сказать, с которым ты никогда не находил общего языка, ты придумал себе иной заработок – решать проблемы людей с помощью гипноза.

– Как это относится к исчезновению вашей дочери? – не выдержал Краузе.

– Мне кажется, что Елена поняла, что ты шарлатан, и разочаровалась в тебе. И когда она тебе об этом сказала, ты впал в ярость и убил ее.

Роберт Исаакович произносил слова отрывисто и четко, по его голосу чувствовалось, как он волнуется в этот момент. Каждое слово давалось ему нелегко.

Доктор опустился в кресло, внутри все кипело, такого поворота событий он не ожидал. Теперь ему стало понятно, почему тесть прибежал в особняк в его отсутствие. Они искали зацепки, а возможно, и труп Елены.

– Вы соображаете, что несете?! – воскликнул он.

– Скажи честно, по-мужски. Что ты с ней сделал? – продолжил таким же тоном дирижер.

– Да вы с ума сошли! – закричал доктор Краузе. – Я люблю свою жену и никогда не причиню ей зла. Даже если она от меня ушла. Даже если к другому мужчине. Это не важно! – И уже более спокойным тоном добавил: – Для меня главное, чтобы она была счастлива.

– Это просто слова! – выпалил Роберт Исаакович. – Моя дочь никогда бы не уехала не попрощавшись! Ты что-то скрываешь, Эрих! И лучше тебе начать говорить!

– Я прощаю вам ваши слова, Роберт Исаакович, – участливо произнес Эрих, – только потому, что знаю, как вы сейчас напуганы. Ужасные мысли лезут вам в голову, и вы готовы обвинять всех и вся, лишь бы заглушить боль и страдания, которые причиняет вам неизвестность. Мы вернемся к нашему разговору обо мне и о моей практике после возвращения Елены.

Положив трубку, Эрих глубоко вздохнул и ослабил галстук. В этот момент он четко осознал, что в деле о поиске жены ему больше никто не даст информации. Придется самому предпринимать какие-то действия.

Эрих захотел выпить вина, спустился на цокольный этаж и зашел в винохранилище. Как только он посмотрел на стол, сделанный из бочки, в которой некогда хранился скотч, его поразило как молнией. На столе стояла такая же открытая бутылка красного вина, что и в вечер отъезда жены.

«Что за чертовщина?» – подумал он.

Доктор сел на табурет, вынул из кармана платок. Осторожно осмотрел этикетку и саму бутылку. Тот же производитель, тот же дистрибьютор. Он огляделся вокруг – пробки нигде не было видно, затем подошел к шкафчику и закупорил бутылку пластиковой заглушкой.

Остаток вечера доктор провел в раздумье на патио особняка, глядя на поверхность воды в бассейне. Вода успокаивала и помогала упорядочить мысли.

Если бы Елена уехала с другим мужчиной, то обязательно связалась бы с родителями. В этом ее отец прав. С матерью у нее были прохладные отношения, а вот с отцом она была очень близка. Из разговора с тестем он понял, что вся семья не на шутку перепугана. Никто не говорил вслух, но в мыслях уже проскальзывали самые фатальные предположения.

А что, если Елена действительно попала в беду? Что, если ее вообще нет уже в живых?

Впервые доктор испугался по-настоящему. Закончились дни ожидания и попытки найти объяснения в их размолвке. Настало время активных действий.

Решение он принял мгновенно. Позвонил помощнице своего адвоката и попросил телефон детектива, с которым Островский сотрудничал по рабочим вопросам. Договорившись с детективом о встрече на завтрашний вечер и вкратце изложив ему суть дела, Краузе с удовлетворением выдохнул.

Что бы ни задумала его жена, он докопается до разгадки.

Глава четвертая

На следующий день Галина Смолякова снова пришла на прием, и доктор решил без предварительной беседы ввести ее в регрессивный гипноз. Проблему женщины он знал, оставалось лишь понять, как докопаться до ее решения.

– Галина, представьте, что вы двигаетесь по длинному темному туннелю. Когда вы пройдете туннель, вы попадете в предыдущую жизнь. Туннель похож на цилиндр, по мере приближения к концу стены туннеля будут светлеть и превратятся в ослепительный свет. Я буду считать от десяти до одного, и, когда скажу один, вы окажетесь в прошлой жизни. При этом вы сохраните свою личность и не будете себя отождествлять с прошлой личностью. Десять… девять… вы входите в туннель и начинаете ускоряться.

Находясь под гипнозом, Галина пребывала в темноте. Ей было страшно, и это чувство сделало ее тело неподвижным. После слов доктора она увидела туннель и с опаской шагнула внутрь. Страх мгновенно улетучился, на смену ему пришло волнение, она почувствовала, что сейчас сделает для себя что-то очень важное.

– Восемь… семь… Двигаетесь все быстрее и быстрее. Шесть… пять… Стены начинают светлеть, вы двигаетесь все быстрее и быстрее. Четыре… три… Стены почти белые, вы видите выход. Вы бежите. Яркий ослепительный свет застилает вам глаза. Вы видите перед собой выход. Два… Один… Галина, вы снаружи!

Выскочив из туннеля, Галина оказывается в невесомости, окруженная густым туманом. Он обволакивает все ее тело.

– Вам комфортно, и вы в безопасности. Вы слышите мой голос?

Она кивнула.

– Ответьте мне, Галина. Вы слышите мой голос?

– Да, – тихо ответила женщина.

– Говорите четко и громко, где вы сейчас находитесь?

– Я в тумане, – сказала Галина уже громче.

Конец ознакомительного фрагмента.