Глава 2
На утренний сатсанг я пришел в превосходном состоянии духа. Большие окна зала были плотно занавешены. От дверей поприветствовал Мастера, как это принято на востоке – сложением рук, окинул взглядом зал, рассматривая спокойные лица. Некоторые уже медитировали.
Мастер велел дежурному закрыть дверь и углубился в медитацию. Я занял свободное место, тоже закрыл глаза, и сразу почувствовал другое состояние. Что-то во мне открылось и как бы очень тонко, словно в самозабвенном танце, завибрировало. Но я сидел неподвижно. Пространство вокруг меня казалось неземным. «Это и есть йога, – промелькнула мысль, – состояние единения с окружающим миром».
Вдруг движение воздуха, коснулось меня. Оглянувшись, я увидел на пороге открывшейся двери хорошо сложенную темноволосую девушку. Она была в белой, красиво обтягивающей грудь футболке и походных брюках. Поднявшись на носочках, девушка тихонько прошла в угол, взяла подушку и села у стены вблизи входа, подобрав под себя ноги. Что-то в ней всколыхнуло мои чувства.
Показалось, что я смотрел на нее бесконечно и неприлично долго, но когда снова принял прежнюю позу, ощутил, что это был лишь миг. Мне вообще всегда нравились спортивные высокие девушки. Я сам когда-то занимался легкой атлетикой, ходил в детско-юношескую спортивную школу и имел возможность созерцать грацию женского тела, неприкрытого лишними одеждами.
В то же время в незнакомке вроде бы ничего не было особенного, но во всем ее существе явно чувствовалась гармония. Очевидно, так сработало поле единения, образовавшееся в этом зале…
Я снова оглянулся. Увидев мой взгляд, девушка приветливо улыбнулась и закрыла глаза. И эта ее естественность и отпечатанный в матрице сознания ее образ еще какое-то время не давали возможности полностью погрузиться в медитацию. Задача сейчас была контролировать ум, войти в его состояние и успокоить, потому что разделенный он порой создает такое… Не замечаешь, как выстраивается причинно-следственная цепочка образов и явлений, и они всплывают в сознании одно за другим.
Временами я открывал глаза, направляя внимание на Мастера, стараясь уловить его настрой на спокойствие. Потом я услышал тонкий свистящий звук с оттенками нежных вибраций. Он неожиданно возник где-то в глубине меня, помог лучше сконцентрироваться на пустоте и отсечь окружающий мир. Вспомнилось, что кто-то из учителей говорил, что это звук космоса, и он, как камертон, помогает настроиться на единую волну всего сущего, в том числе и в мирах, отличных от нашего. Не раз нечто отдаленно похожее на это звучание я слышал в море, когда занимался фри дайвингом. Примерно так переговариваются дельфины…
Я забыл об окружении, но в то же время, не глядя на часы, мог сказать который сейчас час – регулярные медитации дали возможность точно определять время. Правда, сейчас это было ни к чему. Нужно было еще глубже утвердиться в понимании, что по большому счету нет ни времени, ни пространства, а все определяет наш ум, привязывая это к тому, а то к другому. Тогда возникают пределы, формы, мечты… Вселенский разум создает миры и населяет их существами, потому что у него Божественные возможности, но все есть сон, иллюзия, которую обычному человеку трудно осознать.
Примерно через час мастер открыл глаза.
– Задавайте вопросы, – сказал он.
Все немного оживились, поднялось несколько рук. На каждый вопрос давался обстоятельный ответ. Удивительно, что некоторых интересовали чисто психологические проблемы, например, как уладить конфликт в семье или заработать много денег, но ведь Мастер не раз говорил, что с этим и подобным этому нужно обращаться к психологам, а не к нему, ведь он не учит тому, как использовать свое эго в более выгодных условиях. Его задача помочь обрести людям тотальную свободу, растворить свое Я. Если хочешь приблизиться к божественному, раствори свое эго в осознавании своей истинной бесконечности. У бога нет эго, он безличностен… Это в даоизме и других учениях является сутью.
Много было вопросов по теме, как йогину правильно питаться, что можно и что нельзя делать. Мастер объяснял:
– Поскольку в окружающем мире все, в том числе и человеческое тело, заключают в себе энергии, а каждая энергетическая субстанция имеет свои определенные вибрации, то питаться лучше легкой сатвической* пищей. Тогда грубые вибрации клеток постепенно поменяются на более тонкие. Это сделает тело более чувствительным, более восприимчивым к пространству. Соответственно, у сатвичного человека появляется больше возможностей для очищения пластов своего сознания и в итоге – для достижения реализации. То же касается всего другого – музыку йогину лучше слушать спокойную и не слишком чувственную, а книги для чтения более подойдут духовной направленности.
Незнакомый мне юноша поднял руку и неожиданно вставил:
– А мне один даосский мастер рассказывал, что его учитель курит, причем тому уже лет восемьдесят.
– Ну он, наверное, не взатяжку курит, – улыбнулся Мастер, и дав умолкнуть дружному смеху, продолжал. – В принципе, достигший реализации в силу своей непривязанности безопасно может делать то, что не позволительно ученику. Любому здравомыслящему человеку ясно, что курение, чрезмерное увлечение сексом, алкоголь и тому подобное вредно для здоровья. На Мастера же это никак не воздействует. Да он никогда и не будет это делать. А если возникнет какое-то желание или необходимость, ну что ж… Например, недавно я был на Запорожском семинаре, и по его окончанию организаторы пригласили меня на шашлыки с пивом. Они поставили меня перед фактом, когда стол уже был накрыт. Ну и что, я спокойно пил пиво и ел мясо, хотя в обычной жизни я этого никогда не делаю. Грубой пище требуется больше затрат энергии на переваривание, а любой даос скажет, что жизненную энергию нужно максимально экономно расходовать. Даосизм – это вообще отдельная тема, и мы как-нибудь о ней поговорим… Добавлю, что все лишнее пробуждает психические энергии, а они довольно сильно выбивают тело из равновесия, а соответственно и ум.
В свое время Мастер много путешествовал по разным странам, учился у просветленных и знал практики разных учений.
Что-то снова заставило меня взглянуть на спортивную девушку. «Она могла бы быть великолепной партнершей в танцах», – подумал я. И вдруг неожиданно для самого себя я тоже кинул реплику:
– А что получается и танцами заниматься нельзя?
Мастер, словно не слыша меня, продолжал вести свою линию сатвичности. В данный момент он отвечал на тему благодатного мышления.
Я понимал, что вопрос задаю не вовремя, но меня будто кто-то настойчиво подталкивал:
– Так как насчет танцев? Я вот, например, занимаюсь спортивными танцами. Так что, нельзя?…
Мастер, наконец, обратил на меня внимание.
– Можно, Алекс, такому йогину, как ты, все можно, – сказал он, как мне показалось, с иронией.
Внутри от этого ответа появилось еще больше вопросов, и они тянули за собой цепочку образов. Я спросил себя: «Что подумала обо мне прекрасная незнакомка?» Но сразу же в ответ дал установку: «Ничего не происходит. Все это только твой ум». Вспомнились слова знаменитого индийского йогина Пайлота Бабы*: «Мастеру все равно, что о нем думают». Интересно, почему это так? Надо будет об этом поразмышлять.
После сатсанга я подошел к Мастеру, окруженному плотным кольцом учеников, чтобы разрешить еще один внезапно возникший вопрос, но пока стоял, поджидая когда он освободится, картина в уме как-то сама собой прояснилась. Я развернулся, чтобы уйти и чуть не натолкнулся на приглянувшуюся мне девушку. Оказалось, она стояла позади меня. В это время Мастер окликнул:
– Алекс, ты что хотел?
– Да так, ничего…
И тогда к Мастеру протиснулась она.
– Можно обратиться?
Мастер кивнул.
– Я тут путешествую самостоятельно. Вот решила походить на ваши сатсанги. Думаю, мне это будет полезно. Конечно, я оплачу весь предлагаемый пакет и дополнительную программу.
– Хорошо. С этим подойдите к Зое. Она вас запишет. Завтра с утра мы идем на экскурсию в Императорский дворец.
– Прекрасно. Кстати, вы не могли бы подсказать, где можно снять недорогое жилье, а то я пока устроилась в очень дорогом номере и хочу переехать. Я путешествую уже третий месяц и мне нужно быть экономнее.
– На нашей улице есть ряд приличных гостиниц экономкласса. Вы можете посмотреть их, ребята покажут.
– Знаю, где это, – обрадовался я возможности подключиться к разговору и познакомиться с девушкой.
– Покажете? – она улыбнулась.
– Да.
Мы вышли на главную улицу, а через пятьдесят метров свернули направо, пошли тесным, зажатым заборами, переулком.
– Как вас зовут?
– Юля.
– А откуда вы?
– Вообще я родилась и выросла в Харькове. Но потом закончила университет Лесгафта в Питере, долго жила и работала в Англии.
– Вот как!? Интересно… А Лесгафта – это ведь спортивный?
– Да.
Меня удивило совпадение: внешне и даже немного манерами она напоминала мою первую (и последнюю) жену, с которой мы когда-то давным-давно развелись (да и брак длился всего полгода!) Еще удивило, что им обеим пришлось пожить в Харькове. Жена закончила Харьковскую спортивную академию, но потом переехала в Москву и работала массажисткой у богатеньких.
– Кем вы работали в Англии?
– Личным фитнес-инструктором у разных состоятельных людей.
Чудно устроен мир! Согласно каким-то его внутренним законам. Подчас что-то, что у человека уже когда-то было, притягивается, но на другом уровне, иногда более высоких отношений… Но, как говорится, ничто не происходит случайно…
В это время Юля отвлеклась на телефонный звонок.
– Ну и как жилось в Англии? – спросил я, когда она закончила говорить.
Видно было, что прошлое ей не очень хотелось вспоминать, потому что она перевела разговор на другую тему, стала спрашивать о Мастере.
Когда ее вопросы были удовлетворены, я полюбопытствовал:
– А как вы сюда попали?
– Прилетела на самолете.
– Одна?
– Да. Я решила на неопределенный срок освободиться от любой работы и отправилась в долгое путешествие. Недели две пробуду в Лехе, потом собираюсь посетить Драмсалу, Тадж Махал, Варанаси, многое хочется посмотреть… Думаю, пожить в Индии до осени следующего года.
– Правда!? Не каждый может себе это позволить…
– Как выясняется, многое возможно, если очень захотеть… А вы, Алекс, с группой?
– Да. То есть здесь с группой, а так все прилетели сюда, на сатсанги, самостоятельно.
В четырехэтажной гостинице Мастера (перед красивым зданием размещались нарядные цветочные газоны) свободных номеров не оказалось. Стоящие дальше по улице дешевые гостевые дома также были битком забиты туристами.
– Пойдемте на главную улицу, – сказал я. – В конце ее в переулках много маленьких гостиниц. Может быть, там найдем что-то.
Юля пожала плечами и пошла за мной.
Миновав бредущих навстречу коров, и ряд больших древних буддийских ступ (так называют здесь специальные религиозные сооружения в виде конуса), мы по подсказке встреченного по пути одинокого туриста (он оказался итальянцем) верхним переулком спустились к пыльной улице. Перейдя ее, к удивлению быстро нашли подходящее жилье. Гест хаус* находился в начале короткого переулка, который заслонял старый толстоствольный кипарис. Неподалеку у стены сидел парнишка-сапожник, разложив на грязной тряпке инструменты для своего ремесла. Показав на мои порвавшиеся сандалии, он стал настойчиво приговаривать по-английски:
– Зашить, зашить! Твоя обувь требует ремонта!
Затем паренек вскочил и некоторое время шел за нами, продолжая показывать на мою обувь. Я почувствовал себя неловко, даже, кажется, покраснел. Впрочем, тут же постарался встряхнуться: ничего не происходит, все эти неловкости – всего лишь уловки ума. На самом деле времени совсем не было заниматься обувью.
– Приду в другой раз, – сказал я, – сейчас не до этого.
Прощаясь с Юлей, я предложил:
– Может, перейдем на ты?
– Давай попробуем, – ответила она просто.