Agatha Christie
Parker Pyne Investigates
© 1934 Agatha Christie Limited. All rights reserved. AGATHA CHRISTIE and The Agatha Christie Signature are registered trade marks of Agatha Christie Limited in the UK and/or elsewhere. All rights reserved.
© Петухов А.С., перевод на русский язык, 2016
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016
Рассказ первый
Случай с немолодой женой[1]
Возмущенное ворчание, недовольный голос, вопрошающий, почему нельзя оставить шляпу в покое, захлопнувшаяся дверь – и мистер Пакингтон, наконец, отбыл, чтобы успеть на поезд до города, отправляющийся в 8:45 утра. Миссис Пакингтон осталась сидеть за столом с остатками завтрака. Ее щеки порозовели, губы надулись, и единственная причина, по которой она не расплакалась, заключалась в том, что в последний момент ее жалость к самой себе уступила место гневу.
– Я этого не потерплю, – сказала она себе. – Ни за что не потерплю. – Несколько минут она размышляла, а потом пробормотала: – Эта кокетка… Эта хитрая чертова кошка… Как только Джордж может быть таким дураком!
Гнев растворился, и вернулась печаль. Слезы навернулись на глаза миссис Пакингтон и медленно покатились по ее не первой свежести щекам.
– Легко сказать, что я этого больше не потерплю, но что мне остается делать?
Внезапно женщина почувствовала себя одинокой, беспомощной и всеми покинутой. Она неторопливо взяла утреннюю газету и уже не в первый раз прочитала на первой странице объявление:
«Вы счастливы? Если нет, то приходите на консультацию к мистеру Паркеру Пайну. Ричмонд-стрит, 17».
– Абсурд, – произнесла миссис Пакингтон. – Полнейший абсурд. А что, если все-таки сходить, полюбопытствовать…
Именно поэтому, слегка нервничая, в 11:00 утра она появилась в офисе мистера Пайна.
Как уже было сказано, миссис Пакингтон нервничала, но вид Паркера Пайна каким-то образом принес ей некоторую уверенность в себе. Он был крупным, если не сказать полным, мужчиной, и на его благородных пропорций голове не имелось никаких признаков растительности. Он носил очки с сильными диоптриями, за которыми скрывались маленькие поблескивающие глазки.
– Прошу вас, присаживайтесь, – предложил мистер Пайн. – Вы ведь пришли по моему объявлению, не так ли? – добавил он доброжелательным голосом.
– Да, – ответила миссис Пакингтон и замолчала.
– Вы несчастливы, – произнес мужчина веселым и где-то даже равнодушным голосом. – Но счастливых людей в мире очень мало. Вы будете сильно удивлены, когда узнаете, сколько их на самом деле.
– Неужели? – удивилась его посетительница, хотя, надо признаться, счастье остальных жителей Земли ее совсем не интересовало.
– Я знаю, что вас это не интересует, – продолжил мистер Паркер Пайн, – но меня это интересует чрезвычайно. Видите ли, тридцать пять лет своей жизни я занимался тем, что обрабатывал статистические данные в одном из государственных учреждений. А теперь, когда я вышел на пенсию, мне пришло в голову использовать накопленный опыт с несколько необычной стороны. Ведь все это так просто! У несчастья бывает пять основных причин – поверьте мне, только пять. А когда вы знаете причину болезни, то найти лекарство уже не составляет труда. Таким образом, я в некотором роде веду себя, как врач. Тот ведь сначала диагностирует состояние пациента, а потом уже рекомендует схему лечения. Но бывают и такие случаи, когда никакое лечение не поможет. Если это так, то я честно говорю об этом. Но уверяю вас, миссис Пакингтон, если я берусь за дело, то излечение практически гарантировано.
Разве так может быть? Это что, полная ерунда или доля правды здесь есть? Миссис Пакингтон с надеждой смотрела на собеседника.
– Так давайте попробуем поставить вам диагноз, – произнес мистер Паркер Пайн, улыбаясь. Он откинулся в своем кресле и соединил кончики пальцев перед собой. – Проблема связана с вашим мужем. В общем и целом, у вас была счастливая семья. Мне кажется, что ваш муж добился кое-чего в этой жизни. И мне кажется, что в этом деле присутствует некая молодая особа – возможно, она работает в офисе вашего мужа.
– Машинисткой, – согласилась Пакингтон. – Противная раскрашенная распутница – сплошная губная помада, шелковые чулки и кудряшки. – Слова лились из нее потоком.
– «В этом нет ничего плохого», – успокаивающе покачал головой мистер Паркер Пайн, – так, я уверен, говорит ваш муж?
– Это его точные слова.
– «Почему же он не может наслаждаться чистой дружбой с молодой женщиной и слегка скрасить ее скучное существование? Бедняжка, у нее так мало радостей в жизни!» Ведь именно эти аргументы он вам приводит?
– Ерунда, все это полнейшая ерунда! – энергично закивала миссис Пактингтон. – Он проводит с ней время на реке – я сама обожаю реку, но лет пять или шесть назад он сообщил, что речные прогулки мешают его игре в гольф. А ради нее он поступается своим гольфом. Я очень люблю театр, но Джордж всегда говорил мне, что слишком устает на работе, чтобы выходить куда-нибудь по вечерам. А теперь он ходит с ней на танцы, только представьте себе! И возвращается в три утра. Я… я…
– И наверняка он осуждает ревность, присущую всем женщинам. И расстраивается от того, что женщины готовы ревновать без всяких на то причин?
– Вот именно, – еще раз кивнула миссис Пакингтон, а затем задала резкий вопрос: – А откуда вы все это знаете?
– Статистика, – просто ответил Пайн.
– Я так несчастна! – пожаловалась его собеседница. – Я всегда была хорошей женой Джорджу. И когда мы были бедны, работала не покладая рук. Я помогла ему пробиться и никогда даже не смотрела на других мужчин. Его одежда всегда выглажена, у нас хорошая кухня, и я правильно и экономно управляю домом. И вот теперь, когда у нас есть деньги и мы можем позволить себе немного повеселиться, сделать, в конце концов, те вещи, о которых я всегда мечтала, – нате вам! – Женщина с трудом сглотнула.
– Уверяю вас, я прекрасно все понимаю, – мистер Паркер Пайн со значением кивнул.
– И вы… и вы можете мне помочь? – Голос миссис Пакингтон опустился до шепота.
– Ну конечно, моя дорогая леди. Лекарство существует. Обязательно существует.
– И что же это такое? – спросила дама, глядя на него полными надежды глазами.
Голос мистера Паркера Пайна прозвучал спокойно и твердо:
– Вы должны полностью передать себя в мои руки. Все это будет стоить вам двести гиней.
– Двести гиней!..
– Вот именно. Вы же можете позволить себе такие траты, миссис Пакингтон. Ведь вы заплатили бы подобную сумму за операцию? А ведь счастье не менее важно, чем физическое здоровье.
– Но, я полагаю, заплатить мне надо будет после всего?
– Напротив, – ответил мистер Паркер. – Вы заплатите мне авансом.
– Боюсь, что я не готова… – произнесла миссис Пакингтон, вставая.
– …покупать кота в мешке? – весело закончил за нее фразу мистер Паркер Пайн. – Что ж, может быть, вы и правы. Деньги действительно немалые. Но все дело в том, что вы должны мне верить. Вы должны рискнуть и заплатить. Это мои условия.
– Двести гиней!
– Совершенно точно. Двести гиней. Это действительно большая сумма. Всего хорошего, миссис Пакингтон. Если все-таки решитесь – сообщите мне об этом. – Мужчина пожал ей руку и невозмутимо улыбнулся.
Когда посетительница ушла, он нажал кнопку звонка у себя на столе. В комнату вошла молодая женщина в очках, довольно неприятной наружности.
– Дайте мне папку, пожалуйста, мисс Лемон. И сообщите Клоду, что он скоро может мне понадобиться.
– Новый клиент?
– Новый клиент. В настоящий момент эта женщина сбита с толку, но она вернется. Скорее всего, сегодня днем, в районе четырех часов. Тогда проведите ее ко мне.
– План А?
– Ну конечно, план А. Интересно – каждый уверен, что его ситуация уникальна… Ну, что же, предупредите Клода. Скажите ему – поменьше экзотики, никакого одеколона и пусть подстрижет волосы покороче.
В четверть пятого миссис Пакингтон вновь вошла в кабинет мистера Паркера Пайна. Она вынула чековую книжку, выписала чек и протянула его мужчине. Тот немедленно выдал ей расписку.
– И что теперь? – спросила дама, с надеждой глядя на хозяина кабинета.
– А теперь, – улыбнулся тот, – вы вернетесь домой. Завтра, первой утренней почтой, вы получите инструкции. Буду благодарен, если вы будете им следовать.
В состоянии приятного возбуждения миссис Пакингтон вернулась домой. Мистер Пакингтон вернулся, настроенный на очередную ссору и готовый защищать себя, если сцена за завтраком продолжится. Однако он с облегчением обнаружил, что его жена не настроена продолжать военные действия. Она была непривычно задумчива.
Джордж слушал радио и размышлял, позволит ли этот очаровательный ребенок, Нэнси, подарить ей норковую шубку. Он знал, что эта девушка очень горда, и не хотел обижать ее. И тем не менее она уже несколько раз жаловалась на холод. Это твидовое пальто, в котором она ходит, – полная дешевка, совсем не греет. Может быть, ему удастся представить все так, чтобы она не возражала…
Им, наверное, надо куда-то сходить. Приятно вывести такую девушку в хороший ресторан. Джордж видел, что многие молодые люди ему завидуют. Нэнси была чрезвычайно хорошенькой. И нравился ей именно он. Она всегда говорила, что совсем не считает его стариком.
Джордж поднял глаза и встретился взглядом с женой. Он почувствовал укол вины, и это его расстроило. Что за подозрительная и узколобая женщина эта Мария! Она лишает его даже мимолетного счастья.
Мистер Пакингон выключил радио и отправился спать.
На следующее утро его жена получила три неожиданных письма. В одном содержалось письменное подтверждение назначенной у известного косметолога встречи, второе было от модного портного, а третье приглашало на ланч с мистером Паркером Пайном в «Ритце»[2].
За завтраком Джордж заметил, что не будет обедать дома, так как у него встреча с деловым партнером. Миссис Пакингтон только рассеянно кивнула, и ее муж покинул дом, мысленно поздравляя себя с тем, что на этот раз шторма удалось избежать.
Косметолог произвел на Марию должное впечатление. «Как же можно так не любить себя, мадам, и почему? Вы должны были сделать это еще несколько лет назад! Однако все еще не поздно исправить…»
Ее лицо подверглось полной обработке: его давили, разглаживали и отпаривали паром. На него накладывали грязи. Его покрывали различными кремами. Его запудрили. Ну, а потом нанесли на него завершающие штрихи.
Наконец, ей протянули зеркало. «Я действительно выгляжу моложе», – подумала она про себя.
Сеанс у портного был не менее восхитителен. Женщина вышла от него обновленная и в отличном расположении духа.
В половине первого миссис Пакингтон появилась в отеле «Ритц». Мистер Паркер Пайн уже ожидал ее. Он был безукоризненно одет и распространял вокруг себя атмосферу спокойной уверенности.
– Очаровательно, – произнес он, окинув свою клиентку с ног до головы придирчивым взглядом. – Я позволил себе заказать для вас «Белую леди»[3].
Миссис Пакингтон, которая еще не приобрела привычки пить коктейли, не стала возражать. Потягивая восхитительную жидкость, она слушала своего доброжелательного инструктора.
– Мы должны расшевелить вашего мужа, мистера Пакингтона, – сказал Паркер Пайн. – Вы меня понимаете? Расшевелить! Чтобы помочь вам в этом, я познакомлю вас с моим молодым другом. И вы встретите его сегодня за ланчем.
В этот момент в дверях появился молодой человек, который внимательно осмотрел зал. Увидев мистера Паркера Пайна, он направился к нему элегантной походкой.
– Мистер Клод Латрелл, миссис Пакингтон, – представил их друг другу Паркер Пайн.
Мистеру Клоду Латреллу нельзя было дать больше тридцати. Он был изящен, элегантен, прекрасно одет и очень хорош собой.
– Я счастлив встретиться с вами, мадам, – проговорил он.
Еще через три минуты Мария уже сидела со своим новым знакомым за столиком на двоих.
Сначала она стеснялась, но вскоре мистер Латрелл разговорил ее. Он хорошо знал Париж и много времени проводил на Ривьере. Он поинтересовался, любит ли миссис Пакингтон танцевать. Та ответила утвердительно, но пожаловалась, что нынче танцует очень редко, так как мистер Пакингтон не любит выходить по вечерам.
– Но ведь он не может быть таким злюкой и заставлять вас сидеть дома, – улыбаясь, сказал Клод, демонстрируя идеальные зубы. – В наши дни женщины отказываются терпеть мужскую ревность.
Миссис Пакингтон чуть было не рассказала, что ревность здесь не имела никакого значения, но вовремя остановилась. В конце концов, пусть думает что хочет.
Клод Латрелл стал беспечно рассуждать о ночных клубах, и они договорились на следующий вечер почтить своим присутствием «Младший архангел».
Миссис Пакингтон слегка нервничала, когда сообщала об этом своему супругу. Джордж, подумала она, наверняка посчитает это экстравагантным и, возможно, смешным.
Однако волновалась женщина совершенно напрасно. За завтраком она так и не смогла ничего сказать мужу, а в два часа пополудни от него позвонили и сообщили, что мистер Пакингтон будет обедать в городе.
Вечер прошел просто прекрасно. Еще девочкой миссис Пакингтон хорошо танцевала и теперь, под чутким руководством Клода Латрелла, быстро научилась современным движениям. Молодой человек сделал ей комплимент по поводу ее платья и прически (утром она посетила модного парикмахера). Прощаясь, он оставил на ее руке волнующий поцелуй. Мария уже много лет не получала такого удовольствия, как в тот вечер.
Прошли десять изумительных дней. Миссис Пакингтон наслаждалась ланчами, файв-о-клоками[4], обедами, танцами и ужинами. Она узнала все о детстве Клода Латрелла. Она услышала о тех печальных обстоятельствах, при которых его отец разорился. Она выяснила о его несчастной любви и об отрицательном отношении к женщинам как к таковым.
На одиннадцатый вечер они танцевали в «Красном адмирале». Миссис Пакингтон первой заметила своего супруга. Джордж был в компании молодой женщины из своего офиса. Обе пары в тот момент находились на танцполе.
– Привет, Джордж, – легко поздоровалась миссис Пакингтон, когда их траектории пересеклись.
Она с большим удовольствием увидела, как лицо ее благоверного сначала покраснело, а потом стало пунцовым от удивления. Помимо удивления, на нем появилось выражение вины.
Мария же чувствовала себя абсолютной хозяйкой положения. Бедный несчастный Джордж! Усевшись за свой стол, она продолжала наблюдать за ним. Какой он был приземистый, лысый и как смешно дергался на своих ногах в танце! Танцевал он в манере двадцатилетней давности. Бедняга, как ему хочется выглядеть молодым! И этой бедняжке, с которой он танцевал, приходилось притворяться, что ей это нравится… Когда она отворачивалась от Джорджа, на ее лице появлялось выражение ничем не прикрытой скуки.
И насколько завидным было ее собственное положение, подумала миссис Пакингтон. Она взглянула на почти идеального Клода, который сейчас тактично молчал. Как хорошо он ее понимает! И совсем не раздражает, как обычно раздражают мужья после нескольких лет совместной жизни.
Мария опять посмотрела на Латрелла. Их взгляды встретились. Молодой человек улыбнулся: его прекрасные темные глаза, полные меланхолии и любви, нежно смотрели на нее.
– Не хотите ли потанцевать? – чуть слышно предложил он.
И они опять пошли танцевать. Это было божественно!
Она чувствовала на себе извиняющийся взгляд Джорджа. Ведь именно в этом и заключалась идея, вспомнила она, – заставить мужа ревновать. Как давно это было! Сейчас она уже не хотела, чтобы Джордж ревновал. Это может его расстроить. А зачем ему, бедняге, расстраиваться? Ведь все так счастливы…
Мистер Пакингтон уже час как вернулся домой, когда появилась его супруга. Джордж выглядел озадаченным и неуверенным в себе.
– Так вот как, – заметил он. – Вы изволили вернуться.
Мария сбросила вечернюю шаль, за которую только утром заплатила сорок гиней.
– Да, – ответила она, улыбаясь, – я вернулась.
– Было довольно странно встретить вас там… – закашлялся муж.
– Действительно, – заметила миссис Пакингтон.
– Я решил… то есть я подумал, что из чувства милосердия выведу эту девочку в свет. У нее сейчас большие проблемы дома…. И вот я подумал – ну, вроде как милосердие и все такое…
Его жена согласно кивнула. Бедняга Джордж – скакать козлом в танце, потеть и при этом быть таким довольным собой!
– А что это был за молодой человек? Я его раньше не видел? – спросил Пакингтон.
– Его зовут Латрелл. Клод Латрелл.
– И где вы познакомились?
– Ну, нас представили друг другу, – туманно ответила Мария.
– Довольно странно для вас отправиться на танцы – это в вашем-то возрасте! Не стоит делать из себя дуру, моя дорогая.
Миссис Пакингтон улыбнулась. У нее было слишком хорошее настроение, чтобы дать мужу достойный ответ.
– Всегда приятно испытать что-то новенькое, – добродушно ответила она.
– Вы ведете себя небрежно. Сейчас развелось достаточно много этих альфонсов. Женщины среднего возраста очень часто ведут себя как полные идиотки. Я просто предупреждаю вас, моя дорогая. Мне бы не хотелось узнать, что вы совершили какую-то неосторожность.
– А мне все это, наоборот, кажется очень полезным, – возразила миссис Пакингтон.
– Что ж, может быть.
– Надеюсь, что вам тоже, – голос миссис Пакингтон звучал добродушно. – Помню, дней десять назад, за завтраком, вы говорили о том, что главное – это быть счастливым.
Муж резко взглянул на нее, но на ее лице не было и тени сарказма. Женщина зевнула.
– Мне пора спать. Кстати, Джордж, за последние несколько дней я совершила несколько экстравагантных покупок. Должны прийти ужасные счета. Вы ведь не возражаете, не правда ли?
– Счета? – переспросил мистер Пакингтон.
– Ну, да, за одежду. И за массаж. И за прическу. Я была ужасно экстравагантна, но я знаю, что вы не будете против.
И миссис Пакингтон стала подниматься по ступенькам, оставив Джорджа стоять с широко открытым ртом. Мария прекрасно держалась сегодня вечером – такое впечатление, что ей это абсолютно все равно. Жаль только, что она вдруг превратилась в транжиру. И это Мария – образец бережливости!
Ох уж эти женщины… Мистер Пакингтон покачал головой. И эти проблемы, в которые брат девочки стал влипать все чаще… Конечно, он не против того, чтобы помочь ей, но тем не менее, черт побери, не все так безоблачно в этом лучшем из миров.
Вздохнув, Джордж стал взбираться по лестнице.
Иногда слова, которые не произвели никакого впечатления в момент их произнесения, вспоминаются позже. И некоторые слова, произнесенные мистером Пакингтоном вечером, дошли до его жены только на следующее утро.
Эти альфонсы… Женщины среднего возраста, которые ведут себя как полные идиотки…
Миссис Пакингтон была смелой женщиной. Она села и проанализировала все факты. Жиголо. Она ведь читала об этих жиголо в газетах. И про выходки женщин среднего возраста тоже читала.
Но был ли Клод жиголо? Скорее всего, да. Однако за жиголо всегда платят, а Латрелл, напротив, сам платил за нее. Но ведь платил не Клод, а мистер Паркер Пайн или если быть до конца точной, то она сама – из тех двухсот гиней, что передала ему.
Так что же, она просто пожилая идиотка? И Клод Латрелл смеется над ней за ее спиной? При этой мысли дама покраснела.
Ну и что теперь? Пусть Клод будет жиголо, а она – пожилой идиоткой. Наверное, ей надо ему что-то подарить… Золотой портсигар? Да, что-нибудь в этом роде.
Повинуясь странному импульсу, Мария вышла из дома и отправилась в «Аспрейз»[5]. Там она выбрала портсигар и заплатила за него. За ланчем женщина собиралась встретиться с Клодом в «Кларидже»[6].
Уже за кофе миссис Пакингтон достала подарок из сумочки и протянула его Латреллу.
– Маленький сувенир, – пробормотала она.
– Мне? – Мужчина нахмурился и поднял голову.
– Да. Я… я надеюсь, что вам понравится.
Взяв портсигар, Латрелл сильно толкнул его через весь стол.
– Почему вы мне это дарите? Я этого не возьму. Заберите. Немедленно заберите! – Было видно, что он не на шутку разозлен; его темные глаза метали молнии.
– Простите, – пробормотала женщина и убрала портсигар назад в сумку.
В течение всего дня они испытывали какое-то напряжение. На следующее утро Клод позвонил ей:
– Я должен вас увидеть. Могу я заехать к вам домой во второй половине дня?
Миссис Пакингтон назначила встречу на три часа дня.
Ее друг появился бледный и напряженный. Они поздоровались, и напряжение стало еще заметнее.
– За кого вы меня принимаете? – неожиданно спросил Латрелл, вскакивая и поворачиваясь к ней лицом. – Я хочу понять именно это. Ведь мы же с вами друзья, не так ли? Да, друзья. Но тем не менее, вы считаете меня… жиголо. Мужчиной, который живет за счет женщин. Альфонсом. Не так ли?
– Нет, нет, что вы!
Клод отмахнулся от протестов Марии. Он был бледен.
– Именно так вы и думаете! И это правда. И я пришел признаться вам именно в этом. Все это правда. Мне велели ухаживать за вами, выводить вас в свет, развлекать вас, притвориться влюбленным. То есть сделать все, чтобы вы забыли своего мужа. Это и было моей работой. Мерзкая работенка, не правда ли?
– А зачем вы все это мне рассказываете? – спросила миссис Пакингтон.
– Потому что мне все это надоело. Я больше так не могу. Только не с вами. Вы совсем другая. Вы – женщина, в которую я мог бы поверить. Которой мог бы довериться и которую мог бы обожать. Вы думаете, что я говорю это просто потому, что это часть моей роли? – Клод подошел поближе. – Сейчас я докажу вам, что это не так. Я уезжаю – из-за вас. Именно из-за вас я хочу стать настоящим мужчиной, а не тем жалким существом, которым был до этого.
Неожиданно он обнял Марию и прикоснулся своими губами к ее губам. А затем разомкнул объятья и отступил на шаг.
– Прощайте. Я всегда был гнилушкой, но клянусь вам, что теперь все изменится. Помните, вы как-то сказали, что любите читать объявления в рубрике «Разыскиваются»? Так вот, каждый год в этот день вы будете находить там послание от меня, в котором будет говориться, что я вас помню и что со мной все в порядке. Вот тогда вы поймете, что вы значите для меня в действительности. И вот еще что. Я ничего у вас не взял, но хочу подарить вам вот это. – Латрелл снял простую золотую печатку с пальца. – Это кольцо моей матери. Я хочу, чтобы теперь оно было у вас. А вот теперь – прощайте.
В тот день Джордж Пакингтон рано вернулся домой. Она нашел свою жену сидящей перед камином и глядящей на огонь отсутствующим взглядом. Говорила она с мужем спокойно, но отстраненно.
– Послушайте, Мария, – неожиданно начал мистер Пакингтон. – Я все насчет этой девочки…
– Слушаю вас, дорогой.
– Дело в том, что я никак не хотел расстраивать вас. У нас с ней никогда ничего не было.
– Я знаю. Я вела себя глупо. Встречайтесь с ней, сколько хотите, если это делает вас счастливым.
Эти слова, без сомнения, должны были бы обрадовать Джорджа, однако вместо этого они его расстроили. Ну какое удовольствие можно получить от того, что выводишь девушку в свет, когда твоя собственная жена практически заставляет тебя сделать это? Проклятие, это нечестно! Все эти ощущения опасности, тайны, того, что ты настоящий храбрец, играющий с огнем, мгновенно улетучились и почили смертью храбрых. Внезапно Джордж Пакингтон почувствовал себя усталым. Он понял, что его банковскому счету нанесен серьезный ущерб. Эта девчонка была хитрой чертовкой.
– Если хотите, Мария, мы могли бы уехать куда-нибудь вместе? – смущенно предложил он.
– Не беспокойтесь обо мне. Я вполне счастлива.
– Но я хотел бы увезти вас отсюда. Например, на Ривьеру.
Миссис Пакингтон мечтательно улыбнулась. Старина Джордж… Она испытывала к нему теплые чувства. Он был таким беззащитным душкой! И в его жизни, в отличие от ее, никогда не было такой великолепной тайны. Мария еще раз улыбнулась, но теперь значительно нежнее.
– Это будет просто очаровательно, дорогой, – ответила она.
Мистер Паркер Пайн беседовал с мисс Лемон.
– Наши расходы?
– Сто два фунта, четырнадцать шиллингов и шесть пенсов, – ответила его помощница.
В этот момент дверь распахнулась, и в комнату с мрачным видом вошел Клод Латрелл.
– Доброе утро, Клод, – поздоровался Паркер. – Все закончилось успешно? Как с кольцом? Кстати, какое имя вы на нем написали?
– Матильда, – уныло ответил Клод. – Тысяча восемьсот девяносто девять.
– Прекрасно. Каков текст объявления?
– «Все хорошо. Помню. Клод».
– Запишите, пожалуйста, мисс Лемон. В колонке «Разыскиваются». Ежегодно, четвертого ноября в течение… дайте подумать… Принимая во внимание наши расходы, в течение десяти лет. Таким образом, наш чистый доход составляет девяносто два фунта, два шиллинга и четыре пенса. Неплохо. Очень неплохо.
Мисс Лемон вышла.
– Послушайте, – взорвался Клод. – Мне все это не нравится! Это нечестная игра.
– Мой дорогой мальчик…
– Нечестная! Она была достойной женщиной. И рассказывать ей всю эту ложь, вешать ей на уши все эти сопли – черт возьми, меня тошнило от всего этого!
Мистер Паркер Пайн поправил очки и посмотрел на Латрелла с заинтересованностью ученого-исследователя.
– Вы только послушайте его, – сухо произнес он. – Что-то я не припомню, чтобы ваша совесть так беспокоила вас в течение вашей, скажем так, скандально известной карьеры. Ваши связи на Ривьере были невероятно наглыми, а «разработка» миссис Хэтти Вест, жены калифорнийского огуречного короля, была совершенно беспрецедентна, принимая во внимание ваш грубый инстинкт наемника, который вы продемонстрировали тогда во всей красе.
– Ну так что ж, а теперь я изменился, – огрызнулся Клод. – И мне такие игры больше не по нраву.
Голос мистера Паркера Пайна прозвучал, как голос директора школы, журящего своего любимого ученика.
– Вы совершили, дорогой Клод, акт истинного милосердия. Вы дали несчастной женщине то, о чем мечтает любая, – чувство влюбленности. Страсть женщина рвет на части и ничего не получает взамен, а вот влюбленность можно завернуть в бумагу цвета лаванды и наслаждаться ею многие-многие годы. Мой мальчик, я знаю человеческую натуру и заверяю вас, что это может приносить счастье женщине многие годы. – Паркер закашлялся. – Думаю, что мы достаточно удачно выполнили свои обязательства перед миссис Пакингтон.
– Что ж, – пробормотал Клод. – И все равно мне все это не нравится. – С этими словами он вышел из комнаты.
А мистер Паркер Пайн достал из ящика новую папку, на которой написал:
«Интересные рудименты совести, наблюдаемые в душе закоренелого жиголо и завсегдатая танцполов. Примечание: проследить за развитием».