Глава 1. Ярость Красной Королевы
В первой главе пытливый читатель встретится с размышлениями об упорядоченности и хаосе мира, о беспорядке и негэнтропии. В центре внимания повествования будет «вечное» сегодня, которое столь привычно, что даже невозможно подумать, что завтра вообще может случиться. И, конечно, очень сложно предположить, что оно будет совершенно иным.
В этой главе автор постарается перевести внимание читателя от привычных обсуждений «формы очков» к изменяющейся реальности мира, которую стоит начать разглядывать за «стеклянными диоптриями». Смелые аналогии и предположения могут вызвать некоторый протест и критику, но они явно не могут не заставить задуматься, а что, собственно говоря, подразумевается под «правдивой историей» цивилизации? Каковы движущие силы цивилизационного потока? Что необходимо для цивилизационного прорыва? Что является вектором для развития общества: ресурсы или вызовы?
К чему вообще движется мир?
У Генри Каттнера есть замечательная повесть «Ярость», в которой он в иносказательной форме разбирает постоянный выбор любого сложноустроенного социума – либо погрязнуть в гедонизме и уюте привычного, размеренного быта, либо постоянно рваться вперед, навстречу новым и новым рубежам мироздания.
Мир фантастической Венеры, нарисованный Каттнером в его книге, – это мир, в котором обществом управляет замкнутая каста Бессмертных (бессмертных буквально – они живут столетиями, и им просто некуда спешить); мир, в котором социум безнадежно жмется к удобным и безопасным подводным куполам-городам, оставив континенты Венеры на откуп смертельно враждебной флоре и фауне планеты.
Это мир, тотально зависимый от исчерпаемого ядерного топлива, мир, у которого нет будущего.
Мир «Ярости» Каттнера в чем-то очень похож на наш собственный, современный нам мир «победившего Запада, вечного капитализма и дешевой энергии». Ведь наш собственный уютный мир «вечного сегодня» сейчас тотально зависим от постоянно уменьшающихся запасов минерального сырья – нефти, газа, угля, от иссякающих месторождений промышленных металлов и от ограниченного запаса сельскохозяйственных земель. Это мир, у которого тоже нет будущего, если он не изменится и не научится жить иначе, нежели он живет сейчас. Наш мир – это отнюдь не «Полдень, XXI век», а лишь краткий миг, застывший «в пике» сверхзвуковой самолет, который вот-вот свалится в штопор, так как реактивные турбины его двигателей с минуты на минуту могут захлебнуться от недостатка топлива.
Многие обыватели весьма опрометчиво воспринимают сегодняшний мир в виде «вечного сегодня». Однако если посмотреть на наш мир хотя бы с точки зрения сотни-другой лет прошедшей истории, то привычная картинка современности для любого думающего человека поменяется разительно и бесповоротно. Потому что истинное лицо нашего «сегодня» – это не уютный, стабильный и вечный мир. Это – воплощенная Ярость.
Вот схематическое описание того, что, исходя из нашего скромного знания, светит нам в самом ближайшем будущем. Не исключаю того, что картинка эта многим известна и не нова, но никогда не мешает посмотреть на нее снова. Это потребление энергии человечеством (в условных безразмерных единицах), положенное на временную шкалу истории, записанную в тысячах лет.
Рис. 3. Визуализация первичного знакомства с Пиком Нефти
Основной вопрос, который всегда возникает при взгляде на эту картинку, прост и пугающе реалистичен одновременно: «Где мы находимся, и куда мы идем?».
Ведь энергия нефти, газа, угля или урана, которая составляет более 90 % от всей энергии, которую сейчас потребляет человечество, конечна по определению. Ее можно один раз «выкопать», но на то, чтобы она образовалась в глубинах недр Земли снова, уйдут миллионы лет. И эта энергия, судя по всему, проходит пик своего извлечения из недр матушки-Земли именно сегодня.
[4]
Все дискуссии об уже наступившем / еще не наступившем (Already/Yet) «конце дешевой энергии минеральных топлив», собственно говоря, это выбор вашей личной позиции по поводу того, цвет какой из звездочек – красной или желтой – нравится лично вам больше. Форма пика, связанного с экспоненциальным ростом в прошлом потребления энергии человечеством, от этого никак не поменяется.
То же самое можно сказать и о будущем – вне зависимости от нашего желания минеральные топлива, известные человечеству и возможные к употреблению в рамках разработанных технологий, конечны и исчерпаемы. И мы вряд ли откроем в будущем океан нефти и море газа у себя на заднем дворе. Нам надо будет искать непростые и неочевидные альтернативы нашим прошлым успешным открытиям, связанным с использованием угля, нефти или газа.
Желтая звезда уже «сидит» на пике дешевой ископаемой энергии, а красная скоро туда придет. В историческом периоде времени и даже в плане вашей личностной судьбы разница между положением этих двух звездочек уже столь несущественна, что ею, в общем-то, можно пренебречь. Увидите ли вы «дивный новый мир» уже дедушкой или еще только папой – вот, собственно говоря, и весь выбор из возможных альтернатив. Помните, как в старом анекдоте о папе, который пришел домой с известием об уменьшившейся получке? «Папа, ты что, теперь будешь меньше пить? Нет, дети, вы все теперь будете меньше есть!»
Грустно, но факт: используя существующую и доступную нам энергию, мы пока должны учитывать конечность и ограниченность нашей «получки». И думать о детях, если не хотим стать героями трагического исторического анекдота.
Проповедуемая сейчас остановка цивилизационного прогресса, это яркое нежелание жить как-то иначе, чем сложилось в «удобном сегодня», – это всегда отказ от будущего в пользу бесконечного продления настоящего. Настоящего, которое на самом деле – лишь краткий миг между темным прошлым и неизвестным будущим. И консервация настоящего, это инстинктивное желание продлить удобное «сегодня» – всегда лишь постепенный, но неумолимый приход вездесущего Второго начала термодинамики. Приход гибели, хаоса, белого пушистого зверя и новых темных веков.
И, как и в мире каттнеровской «Ярости», который мятежник Сэм в итоге просто взорвал, в настоящем мире никогда не наступает окончательный конец истории. Он просто невозможен в реальном мире.
Вспомним: американец Френсис Фукуяма, «певец нового дивного мира», говорил о «конце истории» совсем недавно – еще в благословенные для победившего Запада 1990-е годы. На волне краха СССР он тогда живописал нам мир победившего Западного проекта и искренне считал, что история мира уже завершена. Но он ошибался, как и многие ошибались до него.
Фраза «I believe it is peace for our time», которая в русском переводе звучит как «Я верю, что это мир для нашего поколения», – это всегда самообман. И эту фразу говорят обычно, прилетев из фашистского Мюнхена и спускаясь с трапа в спокойном и сытом Лондоне. Говорят, как правило, в то время, когда в других местах якобы «менее цивилизованного» мира уже гремят пушки и льется человеческая кровь.
Фраза эта обычно произносится, сопровождая как бы ни к чему не обязывающие соглашения по сдаче никому не важной и не особо нужной страны. А сдают страну демократу и цивилизованному лидеру. Правда, страна эта – Чехословакия, лидер – Адольф Гитлер, а «мир для нашего поколения» – это Вторая мировая война, которая унесет десятки миллионов жизней по всему миру. Но ведь все это уже будет потом, после ухода из жизни нашего поколения, не правда ли?
Ведь если лидеры уже считают себя Бессмертными, и если они не хотят ничего, кроме вечного и неизменного стабильного мира, если Бессмертным вроде бы и некуда спешить, то это не более чем иллюзия.
У истории всегда есть свои внутренние законы, неподвластные даже Бессмертным, какое бы имя они ни носили в текущем своем воплощении – жрецы, масоны, тамплиеры, первые канцлеры или кесари, банкиры и финансисты или Мировое Правительство.
А самым интересным в такой ситуации представляется то, что наиболее часто такие призывы к «концу истории» и «миру для нашего поколения» звучат именно в те моменты времени, когда приближающуюся мировую бурю уже невозможно не заметить. И часто уже даже нельзя остановить.
Ярость истории возникает не на пустом месте. Это неизбежная часть процесса развития сложных систем.
Более того, если вы хотите увидеть ее воочию, вы всегда можете это прочувствовать сами. На личном опыте.
Только не «пытайтесь повторить это в реальной жизни», как это теперь часто пишут в рекламе. Попытайтесь это просто представить.
Вы когда-нибудь ехали на машине, у которой педаль газа вдавлена в самый пол?
Проблема управления чем-то на подобных режимах, при регуляторе «газа» почти на упоре, проста и понятна. Машина (реактор, усилитель, паровоз, мировая экономика, да что угодно – вообще любой объект регулирования) уже и без учета вашего управляющего воздействия находится в каком-то странном, необычном режиме. Даже если основные параметры системы в норме, то что-то уже/еще близко к упору.
Можете представить себе поездку с такой вдавленной педалью газа по скользкой дороге после грозы? Ну и на лысой резине, чтобы окончательно обеспокоить нашу мысленную ситуацию. Все в порядке, мотор ревет – и вдруг оказывается, что даже ваше обычное нажатие на тормоз перед поворотом приводит к (сюрприз, сюрприз!) полной блокировке всех колес, входу в этот поворот юзом и к выходу вашего пепелаца прямиком в придорожную канаву.
Вот и бьются в таких ситуациях самолеты со всеми экипажами и пассажирами, ВНЕЗАПНО срываясь в штопор (хотя только что летело, ну и подумаешь, что как-то медленно и под большим углом к потоку), взрываются ядерные реакторы, разваливаются энергосистемы Москвы и Нью-Йорка или обрушиваются незыблемо стоявшие веками Мировые Империи.
Post hoc, ergo propter hoc – После этого, следовательно, вследствие этого.
Да, кстати, про пресловутый современный «мировой кризис» все то же самое. Если реактор, самолет или экономика начинают неадекватно, сильно и резко реагировать на воздействия, то надо ждать беды. Особенно же весело, когда «хотели как лучше, а получается как всегда». Жмем на газ, а педаль уже на упоре, ехать быстрее не получается, давим на тормоз, а резина-то лысая – и «о, привет, канава!».
Такая ситуация возникает именно в критические, переломные моменты истории. И, что интересно, такие переломные моменты почему-то следуют в аккурат за уверенными, спокойными и сытыми временами. Диалектика.
И хоть оно как будто бы еще и держится, и «конец истории» с нами, и наше «сегодня» уютно и понятно, и вроде все оно ползет в нужном направлении и даже воссияние продолжается дальше и даже неубывающими темпами, но это уже первейший признак того, что белый пушной зверь бродит где-то рядом.
Он еще не пришел, но в любой момент, от неосторожного нажатия какой-то кнопки или чиха пролетающего рядом воробья рвется тонкая жесть корпуса реактора и рушится карточный домик энергоблока. Хотя вчера это еще была нержавеющая сталь и высокопрочный бетон. Ну – или с шипением испаряется мелкий и незначительный триллиончик-другой баксов из запасов, какое-то островное государство объявляет дефолт и революцию, а призрачная тень голода вдруг начинает маячить у нас на заднем дворе, где вы вчера растили лютики, при том что неделю назад вы еще вроде бы слышали о «зеленых ростках», которые куда-то уверенно пробивались. И тогда как бы «вдруг» на свободу разом вырываются силы и воздействия, для которых это все, это наше удобное «сегодня» так – тьфу и растереть, и уже никакое не препятствие для пробивания прямой и накатанной дороги в Адъ.
В этой книге мы рассмотрим вопрос развития истории и таких глобальных мировых кризисов с необычной, энергетически-негэнтропийной стороны. Не пугайтесь второго, незнакомого и непонятного многим слова «негэнтропия» (негативная энтропия) – это, на самом деле, не более чем внутренняя упорядоченность какой-либо сложной структуры. Поэтому, для удобства понимания, мы и будем говорить в книге о порядке и об упорядоченных структурах, которые призваны помочь человеку использовать энергию себе во благо, а не во вред. Поэтому, да простят меня лысеющие и бородатые физики-ядерщики преклонных годов, постараемся написать книгу интересной и для «блондинок», и для детей среднего школьного возраста. С минимумом терминов.
«Порядок» – это совокупность всех жизненно важных структур общества: науки, образования, культуры, технологии, техники или религии; возможность той или иной цивилизации противостоять разрушительным внешним воздействиям со стороны природы, конкурирующих цивилизаций и опасностей. Ну и «бомб замедленного действия», заложенных в самой цивилизации: лени, праздности или неприятии чего-либо нового.
Ну и, конечно же, внутренняя структура или порядок для человеческого общества в рамках данной книги всегда подразумевается в двух ипостасях. Одна из них – это «мертвая», чисто техническая оболочка цивилизации, которая часто становится потом добычей археологов и дешифраторов иероглифов, а другая представлена «живой» материей – технологической, информационной, биологической и социальной наполненностью технических и физических структур цивилизации. Обе эти ипостаси человеческого развития идут в нашей общей истории рука об руку – большая упорядоченность «мертвой» материи позволяет лучше жить материи «живой» (нам с вами), а живая материя вновь создает вокруг себя порядок в материи мертвой.
Почему же возникло такое странное название для такой хорошей вещи? Почему «негативная энтропия» символизирует собой порядок и развитие? Да так исторически сложилось.
Изначально физики придумали для себя «энтропию» – меру беспорядка в системе. Такие вот извращенцы, эти ваши физики, – изучают беспорядок, вместо того чтобы вначале разобраться с порядком. Ну а когда в итоге физикам пришлось описывать упорядоченность чего-либо, возникшего из беспорядка и хаоса, им понадобилось слово-антоним. Слово пришлось делать на основании уже хорошо знакомой физикам «энтропии» – вот и получился такой неблагозвучный и непонятный уродец.
В целом же, на обывательском уровне восприятия, негэнтропия – это порядок, а энтропия – это хаос. Надеюсь, так запомнится.
Ну и, конечно, в книге всегда будут запоминающиеся иллюстрации. Ведь сложные явления и модели всегда лучше сопровождать иллюстрациями и примерами. Поэтому примеров – и исторических, и географических, и социальных – у нас в книге будет достаточно.
Поэтому мы много раз в книге будем говорить и о каменных зубилах, и о луках, и о лошадях, и об угле и паре, и о нефти, и об уране, и о синтезе легких ядер, но суть рассказа всегда будет одна и та же.
[5]
Мы будем говорить о развитии упорядоченности человеческих обществ и об использовании этого порядка для контроля и управления потоками энергии.
Впервые в научной мысли вопросы соответствия поступательного развития общества и поддерживающей его инфраструктуры (суть того самого воплощенного порядка) были освещены Арнольдом Тойнби в его классической работе «Постижение истории».
Арнольд Джозеф Тойнби. Вызов и ответ
Им же впервые была отмечена ситуация, что часто крах такой инфраструктуры, раз за разом происходивший как раз после периода «вечного мира» или «тотального спокойствия», неизбежно вызывал последующую деструкцию любых, казалось бы, идеально уравновешенных и сложных сообществ.
Тойнби впервые поставил в своем исследовании простой, но важный вопрос: «А нужны ли вообще благоприятные природные условия для возникновения цивилизации?».
И дал на него парадоксальный по своей сути ответ: «Нет, благоприятные условия жизни не способствуют ни возникновению, ни развитию цивилизаций».
Конечно, в глубокой древности люди с далекими от совершенства орудиями труда сильно зависели от окружающей их среды. Если среда создавала людям слишком большие препятствия, то это катастрофически замедляло их развитие. Многие людские популяции, оказавшиеся на обочине мира, так и не смогли подняться даже до уровня примитивных государств. Однако столь же пагубными оказывались для развития общества и условия «устроенного сегодня», которые время от времени ненадолго возникали в истории нашего вида.
Такие различные случаи эволюции человеческих обществ рассматривает в своей книге «Ружья, микробы и сталь» известный популяризатор истории развития цивилизаций, современный американский ученый Джаред Даймонд.
Он, проведя исследования истории различных островов Океании, заключил, что цивилизационные успехи изолированных обществ на этих островах находились в прямом соответствии с доступными им физическими ресурсами.
На южных, самых суровых, островах Океании могло возникнуть только общество охотников и собирателей, на более крупных островах центральной Океании зародилось примитивное земледелие, а наиболее успешные и богатые острова (Новая Зеландия и Гавайи) даже могли поддерживать простейшие протогосударства на своих цивилизационных «шести сотках земли».
Однако Джаред Даймонд всегда подчеркивал, что острова Океании были очень ограничены в своих ресурсах, то есть любые аналогии между островитянами и любой из «настоящих», континентальных цивилизаций похожи на аналогии между велосипедом и несущимся на всей скорости груженым товарным поездом.
Колеса есть и там и там, но вот эффект от столкновения вас с велосипедом или товарным поездом будет уже сугубо различный.
Поэтому, переходя от Океании к сравнению цивилизаций Америки и мегаконтинента Евразия, Даймонд заключал, что большая часть цивилизационных открытий была сделана именно в Евразии – мегаконтиненте, на территории которого, по заключению того же Даймонда, «возможно все», что только произошло, происходит и произойдет в нашем мире в будущем. И мне, конечно, как жителю Евразии, приятно слышать, что шанс у нас все-таки есть. Впрочем, во многих других моментах с Джаредом Даймондом надо спорить. К сожалению, практически все западные авторы, описывая историю цивилизации, ставят во главу угла лишь Европу, в то время как большинство цивилизационных открытий родом из непонятной им Азии. Запад часто хочет «конца истории» лично для себя, но Западом, к счастью, история мира и планеты Земля никогда не закончится.
Джаред Даймонд считает, что сложные общества сами могут выбирать: умирать им или нет. Но не все пользуются возможностью такого выбора
Образование цивилизаций, согласно Тойнби и Даймонду, никогда не проходило в идеальных условиях. Наоборот, оно всегда сопровождалось суровыми испытаниями, изменением привычного образа жизни. Чтобы дать достойный ответ на вызов, который бросала им природа, людям нужно было всегда искать новые решения, совершенствовать и видоизменять природу вокруг себя и постоянно менять себя и свою внутреннюю сущность.
Именно о таких событиях и будет основной рассказ этой книги. «В любой непонятной ситуации – эволюционируй!» Покой и почивание на лаврах тебя погубят.
С чего начался этот путь восхождения человека? Многие цивилизации Старого Света родились в долинах рек. Великие реки древности – Тигр и Евфрат, Нил, Инд, Янцзы и Хуанхэ – играли такую огромную роль в жизни этих цивилизаций и столь плотно диктовали структуру древних обществ, что эти цивилизации нередко называют еще речными цивилизациями, или аквадеспотиями.
В древности плодородная и ежегодно удобряемая илом почва в дельтах и поймах рек способствовала развитию земледелия. Именно земледелие и скотоводство вырвало людей из биологического мира, в котором они жили миллионы лет. Кроме этого, древние реки связывали воедино удаленные районы любой страны и создавали возможности для торговли внутри нее и с ее соседями. Но использовать все эти преимущества было отнюдь не просто. Низовья рек обычно заболачивались, а чуть подальше земля уже высыхала от зноя, превращаясь в полупустыню. Кроме того, русло рек часто менялось, а неуправляемые разливы легко уничтожали поля и посевы. Требовался согласованный и организованный труд многих людей и нередко усилия нескольких поколений, чтобы превратить этот своенравный и изменчивый ландшафт в цветущий сад.
[6]
Именно теория «вызова-и-от-вета» была сформулирована Тойнби и потом продолжена Даймондом: любая естественная среда самим фактом своего существования посылает вызов людям, которые должны создавать в ответ на этот вызов свою искусственную среду, борясь с природой и приспосабливаясь к ней. Цивилизационную, человеческую, упорядоченную среду.
Такую искусственную среду впервые описал великий русский ученый Владимир Иванович Вернадский, назвав ее ноосферой, то есть «сферой разума». Именно процессы в ноосфере определяют развитие человеческого общества, и в ней разумная человеческая деятельность становится определяющим фактором развития.
Я оставлю за пределами данной книги подход самого Вернадского к вопросу развития ноосферы, так как его представление о поступательном и неумолимом развитии цивилизации в чем-то противоположно моему собственному подходу и подходу тех ученых, идеи которых я хотел бы проиллюстрировать своим трудом. С моей точки зрения – этот процесс отнюдь не поступательный и совсем не неумолимый. На этом пути вверх случались, случаются и, наверное, будут случаться неприятные откаты назад по шкале цивилизационного времени.
Однако вернемся к Тойнби. Он очень метко писал в своих работах: «Вызов побуждает к росту… слишком хорошие условия, как правило, поощряют возврат к природе и прекращение всякого роста».
Так, в особой географической ситуации развивались Финикия, Греция и Рим – приморские цивилизации. Земледелие здесь не требовало, в отличие от многих аквадеспотий Азии и Африки, сложной и затратной ирригации, но зато полуостровное положение было еще одним вызовом природы. Вызов природы был принят древними прибрежными поселениями – и ответом на него явилось зарождение навигации, которая сыграла потом важнейшую роль в дальнейшей жизни этих морских держав.
Таким образом, всегда, для любого момента истории присутствуют минимум два принципиальных пути – бороться с природой, изменять ее и менять себя. И, возможно, победить или слепо надеяться на «мир для нашего поколения» и «уютное сегодня», которые всегда обернутся проигранной войной.
В случае Океании люди смирились с природными ограничениями, по сути дела отвергнув цивилизационный вызов, а в случае Евразии и Америки, люди встали на путь цивилизации, искусственно расширив для себя границы возможного. Именно о таком непростом пути этих людей и их цивилизаций и расскажем мы в этой книге – как в случае истории, так и в вероятном будущем. Ведь в будущее идти именно нам с вами. Ведь именно мы живем на континенте, где «возможно все», и живем в его самой северной, самой негостеприимной и холодной части. В месте, где «вызов и ответ» звучит насущно и остро – по сравнению с уютными и ласковыми островами Средиземноморья.
Ведь чем более сурова окружающая действительность и чем более сложна внутренняя ткань общества в ответ на суровость внешних условий, тем все более и более сложные и масштабные задачи приходится решать цивилизации в ее постоянной борьбе с окружающей природой.
Каждый следующий этап расширения границ возможного требовал, требует и будет требовать от цивилизации качественного скачка во внутренней структуре и в созданной ею искусственной среде обитания.
А вот здесь мы как раз и подходим к главному. Сам по себе скачок задается изнутри.
Вызов природы находит ответ внутри цивилизации. Но сама по себе природа ответа задается именно цивилизацией, а не окружающей ее природой. Цивилизация – субъект, природа – объект. Цивилизация активна, природа пассивна. Цивилизация принимает вызов или отвергает его. Таким образом, по всем признакам цивилизация ведет себя как живое существо, но формально, с узкой биологической точки зрения – живым существом не является.
Но в науке вопрос существования таких «неживых живых» систем, в общем-то, разобран уже давным-давно.
Для понимания этих «неживых, но живых» систем, к которым и относится любая цивилизация, нам надо рассмотреть более детально различие между энергией и упорядоченностью (негативной энтропией), о которой мы уже упомянули.
[7]
Все эти понятия – чисто физические, и на этих определениях базируются столь фундаментальные законы мироздания, как Первое и Второе начала термодинамики. Даже сами эти законы мироздания фактически были введены в современную термодинамику как аксиомы – то есть принимаемые без доказательств постулаты. Аксиомы эти приняты на основании громадного объема фактических наблюдений за природой. Ведь начало – это не закон, по сути это лишь констатация печального факта «так было, есть и будет».
Феномен Первого начала термодинамики – это хорошо знакомый нам со школы закон сохранения энергии. Если энергии в виде минерального топлива, солнечного света, массы поднятой в горы воды или неустойчивого тяжелого атома урана у нас нет, то ее невозможно создать «из ниоткуда». «Умерла – так умерла» – бессмертная фраза из анекдота про усопшую тещу.
И обратный факт – даже если вам кажется, что прыгающий теннисный мячик остановился и полностью потерял свою кинетическую энергию движения, то она никуда не делась, а лишь перешла в более хаотическую, тепловую форму, немного нагрев гравий нашего теннисного корта. Тоньше в этом плане феномен Второго начала термодинамики. Его трактовки имеют несколько вариантов (тепло передается только от горячего тела к холодному, есть максимальный КПД тепловых двигателей, энтропия в замкнутой системе только растет и так далее), но нам, для целей книги, подойдет наиболее простое определение Второго начала.
«В любом цивилизационном взаимодействии часть полезной энергии неизбежно теряется и переходит в свои наиболее хаотические, тепловые формы. Переход энергии в тепловые формы неизбежно вызывает рост хаоса, разрушение порядка и ухудшение внутренней структуры цивилизации.
Единственный выход из такого замкнутого круга – сброс хаоса вовне, за рамки замкнутой внутренней системы цивилизации».
Столкнулись две армии в смертельной битве? Боец лежит с пробитым стрелой сердцем? Исторически картина грустна, по-человечески – печальна, но с точки зрения Второго начала – просто хаос окружающего мира победил упорядоченность тела бойца. Ну, или если вы мыслите в рамках конкуренции порядков различных структур (а такой подход тоже возможен), то наше «кунг-фу» оказалось сильнее. Энергия и упорядоченность стрелы лучника разрушили порядок тела погибшего воина. Мир жесток…
Конечно, может быть, где-то в параллельной Вселенной и есть самозакипающая вода, самопрыгающие теннисные мячики, внезапно возникающий в висящих проводах электрический ток и воскрешение павших воинов, но вот в рамках нашего наблюдаемого мира это вещи невозможные. Так же, как и невозможна «замкнутая цивилизация» без притока энергии извне и без сброса теплового выхода от использования этой энергии наружу, – такая цивилизация просто погибнет от внутреннего «перегрева».
Рис. 4. Графическое представление Второго начала термодинамики Nota: Хаос – это мера беспорядка в системе. В замкнутой системе – хаос, только вперед!
Отсюда, из условия рассеивания энергии возникает простой факт: любой живой системе энергию надо откуда-то брать в «хорошей» упорядоченной форме и сбрасывать куда-то в виде плохой, тепловой формы, иначе она начнет расплачиваться за недостаток энергии и за накопление хаоса своей внутренней структурой, то есть своей столь бережно создававшейся упорядоченностью.
Человек будет голодать, государство не сможет собрать налоги и вынуждено будет запустить инфляцию, а цивилизация погибнет и впадет в хаос темных веков.
[8]
При этом надо понимать, что упорядоченность одних – это часто хаос и смерть для других. Если мы убили курицу ножом, то для нас это вкусный завтрак. А для курицы…. В общем-то, курице пришел абзац и личный, персональный «конец света». Не раз мы столкнемся в книге именно с такими ситуациями, – удачное изобретение часто позволяет многим цивилизациям подчинить себе другие народы и воспользоваться ими как вкусной «филешечкой под майонезиком» на своем историческом завтраке.
Говорим европейская колонизация Нового Света – подразумеваем огнестрельное оружие, говорим Чингисхан – подразумеваем композитные луки и конские стремена, говорим США – подразумеваем авианосцы, стратегические бомбардировщики и ядерное оружие. И так – каждый раз в истории. Мир, к сожалению, жесток и несправедлив. И пасторали в нем очень немного. Однако не все так плохо…
Само понятие «энергии» обычно осознается людьми гораздо более интуитивно, нежели понятие «порядка». Суть в том, что мы живем в очень упорядоченном мире, порожденном уже очень развитыми цивилизациями, в котором хаос давным-давно взят под контроль буквально на всех уровнях – от наших составных белковых структур, клеток и органов вплоть до правовой и социальной структуры развитого государства. Если энергию нам видно (пусть хоть и в виде стрелочки уровня бензобака личного автомобиля или указателя заряда батарейки нашего смартфона), то упорядоченность надежно спрятана в самой структуре цивилизации, в ткани нашего мира.
Упорядоченность не осознается нами либо осознается мельком, вскользь. Уже родилось поколение людей, которое не осознает причинно-следственных связей, которые существуют у многих обыденных явлений.
Ситуация и мировоззрение вида «электрический ток возникает в розетке, деньги выдает банкомат, бензин качают прямо из пистолета на АЗС, ну а Wi-Fi у нас вообще дар Божий», к сожалению, уже давно не анекдот, а суровая реальность…
Впрочем, я уже видел и варианты с отсутствием понимания слова «электрический». Ведь теперь розетки уже столь безопасны, что не всех-то и током било. А погибают от удара током теперь вообще единицы. Самые умные, которые знают, как разобрать розетку.
Процессы, ответственные за поддержание порядка внутри наших тел, давным-давно выведены из-под контроля нашего сознания. Сознанию принципиально отводятся сложные и, в целом, приятные задачи поиска вкусной пищи или привлекательного сексуального партнера, а вот гораздо более важные для организма циклы кровообращения, пищеварения или клеточного дыхания осуществляются совершенно без какого-либо контроля нашего разума за ними.
Аналогично большинство людей совершенно не думают о сложных цивилизационных механизмах, которые обеспечивают им тепло в доме, быструю дорогу на работу или движение вверх по карьерной лестнице. Даже упомянутая специфика «пика нефти» и «пика энергии вообще» воспринимается многими как «непонятная научная выдумка», как рассказ о далеком, фантастическом Таити, в то время как нас «и тут хорошо кормят». Правнуки разберутся, чего вы нам мозг парите!
Но если дышать мы вряд ли разучимся, воздух на планете вряд ли исчезнет, то вот поддерживать сложную ткань цивилизации мы вполне можем разучиться. Точно так же, как мы можем внезапно и очень быстро в историческом масштабе времени потерять и доступные нам сейчас источники энергии. А потеря доступных нам источников энергии без создания им адекватной замены – это приговор нашему современному миру «удобного сегодня». Благо исторических примеров у нас просто пруд пруди. Вся история человечества как разумного вида – это история совершенствования своей упорядоченности для управления потоками энергии. Потерян порядок – и боец умер, не дышит. Потерян доступ к энергии (мавр душит Дездемону) – и результат столь же печален.
Ну а дальше все бывает, как в старой басне о Стрекозе и Муравье: петь можно долго, но зима все равно наступит. Как я сказал, процессы, происходящие с любой цивилизацией, к сожалению, адекватно воспринимаются лишь малой частью современного общества, а осознаются и того меньшим числом людей. Вопрос же сознательного управления процессами получения, накопления и расходования энергии в масштабах цивилизации и управления порядком всего человеческого общества (Дыши, эфиоп, дыши! Дездемона, не умирай!) вообще пока лишь ставится на повестку дня.
Кроме того, цивилизационные процессы идут обычно достаточно медленно, для того чтобы их почувствовать подобно изменению погоды, встав и посмотрев одним декабрьским утром на первый снег за окном. Смерть цивилизации приходит к нам буднично, день за днем и год за годом.
Процессы, подобные накоплению хаоса в наших телах, которые мы называем болезнями, дряхлением и старостью, постоянно идут и в человеческих обществах. Социальные организмы рождаются, взрослеют и, рано или поздно, умирают.
Иногда это происходит в столкновении с конкурирующими социальными структурами, иногда же это происходит при вроде бы спонтанной потере внутренней структуры, но за которой обычно стоит процесс медленного, подспудного, но критического накопления социального хаоса внутри этой самой структуры. Можно оказаться курицей за столом чужого обеда, а можно просто умереть от внутренних причин.
Например, именно в ходе такого длинного внутреннего кризиса и погибла римская цивилизация, блистательный, казалось бы, «вечный» Рим. Сначала медленные, а потом все более и более убыстряющиеся процессы внутреннего распада внутри Римской империи в итоге погубили этого социального динозавра Древнего мира, у которого к моменту его расцвета и не было никаких естественных врагов, способных победить Рим в открытой схватке. По сути, это не варвары «обнаглели» к концу римского времени, но и сам Рим ослаб безмерно и не смог уже отразить среднего по силе варварского вторжения. Хотя варвары – это всегда спутник коллапса цивилизации.
При этом, анализируя поведение того или иного социального организма, надо понимать, что условия «внешнего» для каждого из социумов постоянно меняются.
[9]
Вынь рыбу на сушу или помести человека под воду, и, несмотря на всю утонченность их внутренней структуры, внезапно вся тонко настроенная система их внутренней упорядоченности станет замкнутой. Нет кислорода для дыхания, жабры ли высохли, или легкие наполнились водой – и все, «конец абзаца», никакие сложно настроенные процессы дыхания и кровообращения положение дел уже не спасут. Счет жизни, начиная с этого момента, для такого организма идет уже не на года, а на минуты. Дездемона умрет под подушкой мавра, как бы красиво она ни уложила прическу, накрасила губы и навела стрелки еще утром.
Исчез бензин на бензоколонке и ток в розетке? Ты думаешь о том, почему пропал твой Wi-Fi и как тебе зайти на твою страничку во «ФБ-контактике»? Хочешь все же поставить свой «лайк» той недавней глупой новости о глобальном энергетическом кризисе? Поверь мне, это теперь не самое главное…
Социальное время, в силу масштабности вовлеченных в него структур, гораздо более инертно и спокойно. Социумы живут столетиями и тысячелетиями, а не минутами. Но иногда процессы, происходящие во внешнем мире, вдруг резко меняют свое направление, и старый социум, привыкший, как рыба к воде, к старым условиям среды, внезапно оказывается с «высохшими жабрами» и с тотальным «недостатком кислорода» в своей уютной внутренней среде. Ну и «Фконтактик» не работает. Ужас.
Исходя из вышеперечисленного, вопрос пика дешевой энергии в современном мире будет одной из главных тем этой книги. Как и связанный с ним вопрос перестройки структуры социума и его экономического блока. «Пик энергии» – эта подушка мавра, которой он душит Дездемону. Ну или скорее Дездемона сама себя душит подушкой – отсутствием дешевой энергии. Потому что никакого мавра у нас нет. Мавр – это тоже мы с вами.
И вопрос таких вот кризисов и внутренних перестроек сложных систем в ответ на кризис и отличает современный подход к цивилизации и ее развитию от идеалистического подхода «постоянного прогресса», который есть у Вернадского.
Первым автором концепции таких «неживых, но живых» систем, кратко описанных выше, является русский ученый Илья Романович Пригожин. Пригожин ввел в термодинамику определение диссипативной структуры (о, снова термин!) – открытой системы, которая живет вдали от своего термодинамического равновесия с окружающей средой, постоянно «паразитируя» на внешнем потоке энергии и сбрасывая свою энтропию в окружающую среду во все ускоряющемся темпе. В рамках этой книги мы будем называть диссипативную структуру, как и договорились, упорядоченной. В общем-то, одно и то же понятие. Да и детям, и лирикам будет проще.
Упорядоченная структура, если смотреть на нее в отдельности, нарушает Второе начало термодинамики. Однако делает она это без прямого нарушения самого Второго начала. Она перекачивает хаос наружу, забирая долю порядка у других структур. Если вы съели курицу за завтраком, а потом выдали нагрузку в канализационную систему города, то вы именно так и поступили: забрали энергию и упорядоченность у вкусной курицы и отдали ее в весьма неаппетитном виде в окружающую среду. Причем с этим процессом связана еще одна важная абстракция, которая называется очень интересно: «Бег Красной Королевы».
Илья Пригожин. Именно он ответил на вопрос, куда бежит Красная Королева
Сюжет «Бега Красной Королевы», который наиболее точно описывает поведение любой упорядоченной структуры «по Пригожину», впервые в аллегорической форме привел в своей классической сказке «Алиса в Зазеркалье» английский математик Льюис Кэррол:
– У нас, – сказала Алиса, с трудом переводя дух, – когда долго бежишь со всех ног, непременно попадешь в другое место!
– Какая медлительная страна! – вскричала Королева. – Ну а здесь, знаешь ли, приходится бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же самом месте!
Именно так ведут себя упорядоченные структуры Пригожина – постоянно, день за днем они собирают, утилизируют и рассеивают энергию, при этом как бы «оставаясь на том же самом месте». Однако на деле, в отличие от Красной Королевы Кэррола и Бессмертных Каттнера, настоящие упорядоченные структуры еще и всегда «идут вперед». Ведь остановка для них – это смерть. Велосипед цивилизации, даже став товарным поездом, все равно рискует упасть на бок, если хотя бы на секунду остановится.
Именно в парадоксальность поведения упорядоченных структур и уперся в свое время «отец термодинамики» Людвиг Больцман, который в конце своей жизни пытался бросать напрямую мостик от идеального газа и его энтропии к биологии и термодинамике неравновесных упорядоченных структур. Именно Больцман предложил это корявое слово – «негэнтропия», как противоположность введенной им в физику энтропии, то есть хаоса.
[10]
Великий Больцман, впервые описавший термодинамику статистически, пришел к противоречию – все живое на протяжении всей своей жизни всячески пытается уменьшить свою энтропию, свой внутренний, личный хаос. То есть живое – это не идеальный газ, который стремится к состоянию с максимальным хаосом и максимальной вероятностью; все живое, наоборот, движется в сторону все менее и менее вероятных, все более и более искусственных термодинамических состояний. Все живое создает порядок внутри себя, порождая все более сложные и все более невероятные структуры. Однако догадаться о негэнтропии и упорядоченных неравновесных структурах Больцман не сумел – это сделал позже только Пригожин. И оказалось, что цивилизации не только «живые, но неживые», но они еще и «невероятные вероятные».
Исследования Пригожина по упорядоченным неравновесным структурам вначале касались чисто химических и физических систем, но в дальнейшем он показал, что существует очень широкий класс неравновесных систем, которые тоже являются упорядоченными. Эти системы, оказалось, при определенных условиях могут поглощать вещество и энергию из окружающего пространства и сбрасывать в среду «отходы», за счет чего могут поддерживать свою структуру, а при определенных условиях – и совершать качественный прыжок к усложнению. Казалось бы – какой-нибудь химический раствор, а ведет себя как живое существо!
При этом качественному прыжку с усложнением структуры обычно предшествует общий кризис структуры, который буквально ставит ее на грань выживания. «Победи или сдохни!» – это обычное состояние упорядоченной структуры в момент ее прыжка.
Красная Королева, этот символ жизни любой сложной упорядоченной структуры, любой развитой цивилизации, не только бежит вперед, но и иногда внезапно прыгает вперед и вверх, на качественно другой уровень. Именно в момент возможности такого прыжка и довелось жить нам с вами. И лишь от нас зависит, куда и как мы прыгнем. Ведь наше время – это время очередного кризиса. И суть кризиса, понятное дело, отнюдь не в биржевых индексах. Суть современного кризиса, как и много раз до этого, в кризисе энергии и в кризисе построенной для утилизации этой энергии упорядоченной структуры.
Кстати, именно через выводы теорий Пригожина можно четко определить, чего стоит та или иная цивилизация. Это истинный «гамбургский счет» любой цивилизации, ее настоящая историческая роль. В нашей общей истории именно цивилизации, которые делали такие резкие прыжки вверх, создавали новое прочтение старого мира, попадали раз за разом «из грязи в князи», ну и заодно давали материал для школьных учебников по всем дисциплинам.
И если сам Пригожин предпочитал скорее оставаться на более привычном ему физико-химическом поле, хотя и высказывался в конце жизни, что его теория упорядоченных структур «неизбежно входит в тесную аналогию и с социальными явлениями, и даже с историей», то уже в 1990-е годы независимая дискуссия о применимости неравновесной термодинамики к вопросам социальной истории и теории развития цивилизаций пошла в полную силу.
И здесь мы подходим к новейшим работам по динамике и логике истории.
Канадский ученый Томас Гомер-Диксон в 2006 году опубликовал работу «Верхняя сторона падения» (The Upside of Down), в которой он четко увязал роль энергии и внутренней структуры в успехе того или иного социального организма, того или иного исторического цивилизационного гегемона. Тех самых «князей из грязи», которые когда-то «прыгнули вверх» при первой удобной представившейся им возможности.
Такой неравновесный, энергетически упорядоченный подход к человеческому обществу и задает совершенно иное прочтение истории, нежели стандартные формационные теории «пещеры-рабы-крестьяне-рабочие-коммунизм», поскольку напрямую увязывает гуманитарные концепции с весомой плотью и кровью физической экономики и физических законов, которые действуют не только на человеческие общества, но и на живую материю в целом.
Томас Гомер-Диксон. Автор теории развития цивилизаций и кризисов
Тут уместна крылатая фраза о некоем Лидере, который «взял страну с сохой, а оставил с ядерной бомбой», который как раз и определяет тот формационный сдвиг в обществе, и который важен для настоящей истории. Вся же пестрая чехарда царей, князей и генеральных секретарей, которой так любят нагрузить детей в школе, оказывается не более чем бегом Красной Королевы, бегом на месте в тщетной попытке угнаться за исчезающей энергией и убегающим временем. И в результате этого бега общество по-прежнему остается привязано к существующему технологическому, производственному и социальному укладу.
[11]
Нас же в этой книге будет интересовать предстоящий прыжок этой благородной дамы, этот уникальный момент, когда возможно все и когда система, радикально меняясь, переходит на следующий цивилизационный уровень. Ну и, конечно, предшествующие кризисы в нашей общей истории, которые в прошлом тоже заставляли Красную Королеву прыгать – вместе с нами или без нас.
Диксон в своем исследовании выделяет несколько основополагающих этапов развития цивилизаций и кризисов, которые разделяли историю.
Он выводит, что все великие цивилизации в той или иной мере опирались на некий базовый энергетический ресурс и, одновременно, тотально от него зависели. Именно в этом состоит основное свойство упорядоченных структур – без постоянного притока энергии извне они очень быстро деградируют и распадаются. Дездемона задохнется под подушкой, даже если мавр уже «сделал свое дело», но подушку никто не догадался убрать.
Согласно Диксону, все аквадеспотии и приморские цивилизации древности, включая знаменитый Рим, опирались на распределенную солнечную энергию и, в особенности, на ее концентрированную часть – выращенное на солнце зерно.
Следующий этап развития настал в тот момент, когда испанцы, португальцы, французы и голландцы смогли в полной мере «оседлать» энергию ветра и падающей воды, а в бескрайних степях нашей Родины буквально оседлали и впрягли в хомут одомашненных животных – в первую очередь лошадей.
Использование этой энергии позволило цивилизациям «паруса и лошади» поднять на качественно новый уровень как развитие производящей экономики (водяные и ветряные мельницы, современная нам тяговая лошадиная упряжь), так и обеспечило им возможность пространственной экспансии (парусные суда заменили галеры, а тяжелая конница с современными седлами и стременами вытеснила пешие римские легионы). Ну а наши предки, благодаря лошадям, ружьям и «такой-то матери», смогли успешно отбиться от алчной цивилизации «парусных колонизаторов». Индейцы вот не отбились. Тогда мир из уютной Ойкумены римского и греческого Средиземноморья стал глобальным миром, который мы знаем и сейчас.
Следующими цивилизационную эстафету подхватили англичане, которые, в отсутствие дерева и крупных рек у себя на острове, были вынуждены (вызов, снова вызов!) перейти на использование каменного угля и создали целую индустрию паровых машин, совершенству которых и до сих пор радуются поклонники и ценители стимпанка.
Следующими в этой гонке стали американцы, которые смогли первыми массово освоить «память земли» нефть – кровь и пот современной нам экономики.
Американцы цивилизационно «замочили» англичан именно нефтью, как более удобной и доступной в добыче энергией. Потеря Англией колоний, валютные соглашения Бреттон-Вудса, атака Сороса на фунт, мировая американская гегемония, «холодная война» с другим нефтяным соперником – СССР – все это будет уже потом, но начало этого процесса было положено, когда нефть победила уголь.
И, конечно же, по ходу нашего изложения у нас возникнет неизбежный и простой вопрос:
«На какой источник первичной энергии будет опираться новый, будущий постнефтяной мир?»
Нефть ведь заканчивается – и это неприятный, но реальный факт. Пришли мы к пику энергии уже сегодня или придем туда еще только завтра – разница небольшая.
Ведь кроме денежной стоимости ресурса есть еще и его энергетическая стоимость – энергия производит энергию, что мы разберем ниже в отдельной главе. С энергетической стоимостью ресурса не получается играть в прятки, с ней невозможно «договориться». Новая сланцевая нефть Северной Дакоты, битумозные пески Канады, биоэтанол и биодизель, тяжелая венесуэльская нефть и арктические месторождения нефти оказываются уж очень блеклыми перспективами на фоне старого, доброго черного золота Техаса и Аравийского полуострова, нефтяных фонтанов Баку и Самотлора.
[12]
В книге мы покажем, почему существующий «нефтяной гегемон» столь упорно цепляется даже за эту совершенно невыгодную для него нефть. Ответ этот будет схож с ответом на вопрос, почему Голландия и Испания, первыми создавшие мощные парусные флоты, исторически лишь догоняли Англию в новом «мире угля и пара», а сама Англия уныло плелась в хвосте «нефтяного линкора» под названием Соединенные Штаты Америки. Ответ этот прост и сложен одновременно. Существующий энергетический гегемон обычно уже слишком хорошо встроен в процессы получения и утилизации своего «любимого источника энергии». Так что любое изменение для него просто смерти подобно.
Диксон так пишет о проблеме любого цивилизационного гегемона:
«Царящий в мире энергетический гегемон всегда слишком глубоко интегрирован в существующую систему, для того чтобы распознать изменения, не говоря уже о своевременной реакции на них.
И поэтому в мире всегда есть безумные «выскочки», которые мотивированы вложить все свои ресурсы и риски в агрессивное развитие следующего источника энергии.
Падение нефти, как основного мирового источника энергии, будет иметь глубочайшие последствия для всех аспектов американской жизни в грядущем столетии.
Это фазовый сдвиг на тектоническом уровне».
Об этих заносчивых выскочках, которые всегда двигали вперед историю, и будет наш рассказ.
Помните? «В Евразии возможно все, что только произошло, происходит и произойдет в нашем мире в будущем». Это про нас, про суровых жителей негостеприимного севера Евразии, обитающих вдалеке от теплых морей и ласкового южного солнца. Ведь если не мы, то кто же?
Мой рассказ – о гибели нефтяного гегемона под названием «США» и о приходе нового, постнефтяного мира с иными правилами игры.
Но этот путь наверх, к постнефтяному миру, отнюдь не будет усыпан розами. И, пытаясь успеть за убегающей Красной Королевой, которая вот-вот собирается прыгнуть вперед и ввысь на пике текущего кризиса, нам нужно посмотреть еще раз назад, в нашу общую историю всего человечества, и понять, какие опасности таятся в таком опасном прыжке.
Ведь пропасть нельзя перепрыгнуть в два приема. А пропасть между нефтяным миром и миром будущего, который будет лишен нефти, безумно глубока и широка.
Ключевые слова: ярость, порядок, хаос, вызов, пик.
Ключевые смыслы: ничто не вечно под Луной (вероятно, и сама Луна тоже); зима наступит все равно; в любой непонятной ситуации – эволюционируй.
Приложение к главе: «Негэнтропия и человеческое общество».