Не гаси свой внутренний свет…
Надоело – быть белой, пушистой, домашней!
Надоело – быть терпеливой, нежной и понимающей!
Буду я своенравною и строптивой,
Буду гулять пантерою я, игривой…
Не надейся и не мечтай – не остановишь,
Вот и все, – я отправилась в путь…
Прогуляюсь я по тому, что было, а что будет потом, мне теперь все равно. Было всякого много, и нет уж почти ничего, тает все потихоньку, растворяясь в сегодняшнем дне.
О хорошем скажу в завершенье, сейчас прогуляюсь по странным моментам… По тем, что со временем тайными быть перестали…:)
Когда обижал, то отважным ты был. Слишком уж грозен и агрессивен был ты в тот момент – был чужим… Но вот незадача, свои же угрозы, но только реализованные – ты получал в ответ. И тут, выходил на арену прекрасный поэт, как – будто чужой он совсем человек… Но кричит и стонет его душа, о произошедшем с нами вчера, – он знает все. Снова зов, но уже сродни плачу, просьбы стонами рвутся в пространство. К милой и желанной взывает он и просит ее не молчать, а хоть слово сказать – очень больно ему… И рассказывал очень красиво, что от всех он невзгод будет оберегать и хранить сон любимой, милой, нежной. И что вместе они будут только летать, ведь ничто не сможет их разлучить, —
«Погашу все зажженные свечи…
Поцелую Любимые плечи,
Натяну на нас ночь покрывалом —
Пусть она от них будет стеной!
Мы с тобою летать не разучимся,
Так как Мы никогда не разлучимся…
Спи, Любимая, Нежная, Милая…
Буду вечно хранить твой покой…» (с)
И тут же его одолевали сомнения, что она перестала быть Ангелом, ведь она в этот раз взяла и закрылась от боли и зла, и замолчала… Но постоянно звучало – «Милая не молчи, приходи ко мне, от ненастья я тебя сберегу…»
Затем снова потоки возмущения, необоснованной ревности, злобы гнева, и милая перестала реагировать на его слова… Что его еще больше злило – странно, чужой ведь и откуда такая реакция?
А далее после всплеска необоснованных обвинений, следует признание. Что сердца хрусталик и слов серебро, не стесняясь в мешок, ты запихнул, да и мусором сверху присыпал шутя. Странная шутка такая, в довершенье о стену разбил все. Хрусталь, пусть и в осколках, и серебро, никогда с мусором не совместятся… Перестал литься звон серебра, в стон его превратил ты и затихло оно.
Со временем, общаясь с ним, она так и сказала ему, что его слова уже не тревожат ее душу… А через два часа получила то, что она знает на память все его точки и бессовестно жмет на самые красные, тем самым вбивая гвозди в его тело и сам себе противореча начав с того, что видит знакомые буквы и не видит текста.
Завершил просьбой —
«Давай положим между нами чистый лист бумаги
Возьмем карандаши и станем на нем рисовать…
Пусть это будут цветы из наших сокровенных снов,
А когда закончим, то пусть будет написано слово «Любовь». (с)
Потом вопросы «Ты молчишь – это значит грустишь? Или время пришло тишины…» (с) А тогда и правда, пришло время тишины, зачем говорить, если ответы кроме боли ничего несут в себе, уж лучше молчать и не знать ничего… Не вынуждай прибегать к молчанию, не делай себе больно, ведь тебя разрывает от молчания моего на части и мечешься, что раненый хищник…
А далее ты начал просить, чтобы тебе вырвали сердце и подарили лето – наше счастливое лето, которого ты лишился из-за глупых сомнений, навязанных тебе, извне… Ты доверяешь людям и порой излишне, а они этим пользуются. Так и украла доброжелательница твое счастье. В результате чего твоя любовь превратилась в страдание, но ты продолжаешь верить этому существу, хотя сам изнываешь от боли… И у тебя – «На сердце колотая рана…» (с)
Зачем, одев личину чужую, душу свою изливать и злиться, что не замечают тебя? НЕ понимаю зачем замечать? Прячься, раз так тебе хочется. Да, – замечала я раньше и отвечала, но отказалась от этой затеи я раз и навсегда… НЕ буду больше замечать чужих – не хочу! Надоели мне маски, сама их не ношу и говорить с ними более я не хочу!
Зная тебя, под любою я маской узнаю всегда, ведь душу – то под маской спрятать тебе не удастся (да ты ее, никогда спрятать-то и не старался). Всегда и везде она одна и говорит, то радуется, то от боли кричит и сомнений. Услышав, не узнать ее невозможно…
Быть может сейчас я безжалостна, но иначе нельзя, и так в сомненьях, недоговоренностях и молчанье погрязли… Пыталась просить, нежно и ласково говорить, я с тобою, но мало что изменило это. Не может так длиться вечно – должен быть выход, конкретика должна быть, а неопределенность исчезнуть должна, раз и навсегда.
А говорю я сейчас потому, что знаю, сколь нежна и ранима душа твоя, иначе и говорить бы не стала… Не гаси свой внутренний свет – не надо, ведь он прекрасен. Оставайся самим собой, я знаю тебя настоящим, таким, какой ты есть на самом деле, не надо ничего чуждого и наносного…