II. Съедобные стихи, или
Как плохо быть бездомным
Чаще всего какая-нибудь мелкая неприятность приходит неожиданно. Она просачивается в наш дом как протечка с верхнего этажа. И очень редко остается в одиночестве…
Впрочем, все по порядку.
Вы, конечно, терпеть не можете мыть посуду. Откладываете это дело на потом, копите горы грязных тарелок в тайной надежде, что все как-нибудь рассосется. Но никакие уловки не помогают, немытая посуда никуда не девается, и вам приходится браться за дело.
Тем более печально, когда это не одна единственная чашка, а неприступная гора тарелок, больших и поменьше, жирных и скользких, которым так и хочется выскользнуть из мокрых рук. А эти блестящие вилки и ножи, за которыми глаз да глаз! Они просто обожают шлепаться на пол и противно звенеть, напоминая о примете насчет незваных гостей.
Нет ничего удивительного в том, что героиня нашего повествования по имени Марина или Маринка, как её называли домашние, терпеть не могла все эти посудомоечные проблемы. Но ими тоже кому-то надо было заниматься.
И вот однажды, когда пришел этот печальный субботний вечер, Маринка отправили на кухню воевать с горой немытой посуды. Это был настоящий фаянсовый Эверест, украшенный остатками семейного торжества. Вершина, на которую никому не хотелось взбираться.
Когда на кафель соскользнул мельхиоровый нож, злорадно звякнув на всю кухню, все бы обошлось – дело шумное, но пустяковое. Но на сей раз случилось ужасное: в тот момент, когда в мучительной борьбе с собой пора было ставить точку и завершить, наконец, этот нелегкий подвиг, – бах! дзинь! блинь! Закаленный в многочисленных семейных чаепитиях китайский чайник, этот пузатый долгожитель, неожиданно выскользнул из рук и разлетелся по полу цветными фарфоровыми брызгами.
Бах! Дзинь! Блинь!
Все кончилось тем, что наутро мама отказала Маринке во всех привычных воскресных развлечениях: ни телевизора, ни друзей. Даже сладкого не досталось: так что «заесть» эту свалившуюся на голову неприятность было нечем. Сиди в своей комнате и смотри в потолок. Застрелиться можно!
– Со мной точно, что-то не так. Какая-то жуткая полоса. Теперь вот чайник грохнула. Тут и пренты подналетели. Память! Ужас! Валокордин! Могли бы меня успокоить – я же не нарочно. Я давно говорила, что надо купить другой чайник, новый. С кнопочкой. Такой и разбить не жалко. Такие пучками продают. А тут – память, редкость, не дыши, – Маринка села на край кровати и безнадежно опустила руки. – Был чайник и нет его теперь. Говорить «был» как-то неприятно. Всё равно, что звонить из больницы и спрашивать: «Можно поговорить с вдовой господина Иванова?» А его уже нет. А она не знает, что она уже вдова. Ну вот – совсем похоронное настроение.
Маринка знала, что уныние – большой грех, и отчаиваться нельзя ни при каких обстоятельствах. Но как быть, когда день испорчен самым отвратительным образом. И старый домашний чайник жалко, и за себя обидно. А еще одиноко, как в африканской пустыне.
– Всё запретили! Не хочу я быть послушной «ванилькой»! Ну нет ничего вокруг! Никаких безумных идей! Воспитывают! Ну и что? Лучше бы собаку подарили! А теперь тоска зеленая. Как потёкшая тушь! Как перегоревшая лампочка в подъезде. Кофе без сахара! Горькое и противное. Скука. Такая, что хоть ложись и умирай!
Слезы покатились без спросу, сами собой – соленые и печальные.
Но всем хорошо известно, что плохое не может продолжаться вечно: когда-нибудь и ему приходит конец. Надо только уметь дождаться подходящего момента. Когда пробьет час, тебе обязательно подадут знак, что пора готовиться к лучшему.
Этот долгожданный знак нарисовался в дальнем углу комнаты среди брошенных конфетных коробок, музыкальных дисков и ореховой шелухи. Ни с того ни с сего вдруг что-то булькнуло возле самой стены, повалил густой пар и запахло прекрасным жасминовым чаем. Потом по комнате разлилось сказочное тепло, тихо запела флейта, зазвенели хрустальные колокольчики и как в добрые старые времена из этого музыкально-ароматного тумана неожиданно появился человечек в приметном китайском жилете.
За плечами незнакомца болталась связка старых театральных масок, а на боку, в плетеной корзиночке, пристроился серебряный чайничек достаточно древнего вида. Правда, сейчас не стоит обольщаться насчет всякого антиквариата – на свете делают всё что угодно. Иной раз смотришь, и не знаешь, откуда такое взялось. Не редкость, когда это вовсе какая-нибудь компьютерная химера. В наше время надо очень серьезно тренироваться, чтобы не разучиться отличать поддельное от настоящего.
Но главными в незнакомце были глаза – доверчивые, как у ребенка. Его лицо вряд ли можно было назвать красивым, но эта дружелюбная улыбка, этот искренний картофельный нос, эти розовые щечки в окружении смешливых морщин… Он был очень симпатичным этот прекрасно неожиданный гость.
Сначала Маринка подумала, что все это ей снится, что это какой-то новый виртуальный герой, каких в ее компьютере было не меньше батальона. К слову сказать, это были смелые и надежные ребята. Они без устали гоняли цифровых злодеев по параллельным мирам, и с ними можно было делать все, что угодно. Кроме одного – просто так поболтать. А ведь иногда очень хотелось расспросить их кое о чем.
– Наконец-то мы и встретились, Маринка!
Незнакомец оказался настоящим: все эти герои компьютерных ахиней не зовут тебя по имени. У них нет такого располагающего лица. С такими лицами подвигов не совершают…
Пришелец немного помолчал, а потом, словно извиняясь за чужую оплошность, смущенно произнес:
– Ты разбила фарфоровый чайник. Я понимаю, что без всякого злого умысла: всё когда-нибудь разбивается или приходит в негодность. Но это очень печально, потому что теперь я остался без дома.
Это было так неожиданно, что у Маринки всё похолодело внутри – одно дело разбить старый уважаемый чайник и совсем другое – оставить кого-то без дома. Тем более такое симпатичное существо. Это было уже слишком.
– Простите. Я не знала, что в чайнике кто-то живет, что это ваш дом!
– Да. Он был таким прекрасным.… И вот теперь я вынужден ночевать в самых неподходящих местах. Я бомж – человек без определенного места жительства. Таких в Париже называют клошарами.
Маринка все еще не могла прийти в себя от того, что она по неосторожности натворила, но известное женское любопытство взяло верх:
– Вы бывали в Париже?
Незнакомец прошелся по комнате, встал напротив письменного стола и ткнул пальцем в географическую карту. Куда-то в самую ее середину:
– Конечно. Там замечательные кофейни, в которых подают не очень хороший кофе, но вполне приличный чай. Он пахнет яблоками и ежевикой. А еще там чудесные круассаны. Легкие, как воздушная кукуруза. Правда, английский можжевеловый чай с булочками и бутербродами вовсе не хуже. Только мне особенно разъедаться не рекомендуют. Но от японских колобков «цукини» я бы не отказался. Они похожи на полную луну и почти не сладкие. Зато очень красивые. Говорят, что японские сладости – это съедобные стихи. А ты когда-нибудь видела, чтобы от стихов поправлялись?!
– Так вы и в Японии были?
Пришелец внимательно посмотрел на карту и, обнаружив Японию на положенном ей месте, улыбнулся:
– Я бываю везде, где любят чай. Чай – это всегда путешествие, даже если оно происходит у тебя в голове. Я – чайный путешественник и меня зовут Мирус Перегрин Бэнси-Ли, – гость галантно поклонился и зачем-то полез в карман своих холщовых штанов. – Понимаю, что это довольно длинно, странно и не очень удобно для дружеского общения. Поэтому, давай так: в целях экономии отбросим некоторые формальности и получим вот что…
Незнакомец пошарил в кармане, вытащил крохотную визитку и протянул ее Маринке. На ней среди узоров из чайных листьев было напечатано: «Сэр Бэнси-Ли. Создатель Впечатлений».
Оказалось, что имя гостя возможно сделать еще короче.
– Меня можно называть сэром Бэнси. Или – просто Бэнси. И ты зови меня так, если хочешь. Коротко и понятно. А у тебя есть короткое имя?
– Такого имени у меня нет, – огорчилась Маринка. – Но у меня есть школьное прозвище!
– И как же тебя называют в школе?
– Почти как дома – «Малинка».
– Прекрасно! – обрадовался Бэнси. – Мне очень нравится это имя. Тебя окружают приличные люди: в школе часто дают такие обидные и неприличные прозвища!
После того, как официальное знакомство состоялось, Малинка робко поинтересовалась:
– «Создатель Впечатлений» – это должность или профессия?
– Нет. Это – призвание.
Похоже, что человеку из чайника уже не раз приходилось отвечать на подобный вопрос. Действительно, обозначенное на визитке призвание было довольно необычным.
– Да, я стараюсь разбудить воображение и помогаю людям получить самое главное в жизни богатство – впечатления…
Бэнси помолчал, обвел взглядом комнату, весь этот разор и беспорядок, неодобрительно покашлял и сел на скамеечку у стола – ее Малинка подставляла под ноги, когда делала уроки.
Тут наш чайный гость вспомнил о чем-то очень важном. Он даже привстал со скамейки и сделал строгое лицо:
– Во избежание всякой путаницы, хочу официально заявить: я не джин из старого чайника и не исполняю желаний. Не превращаю ворон в черепах, а кучу золы в сокровище. Я рассказываю истории о возможном или желаемом. О том, каким может быть знакомый тебе мир, когда его любишь и хочешь ему добра. Конечно, я делаю это не один – мир слишком сложен, чтобы рисовать его в одиночку и всего лишь одной краской…
Итак, важное заявление было сделано, и сэр Бэнси снова расположился на скамеечке, готовый слушать и отвечать на любые вопросы.
– Мне очень жаль, – спохватилась Малинка, – что я разбила ваш чайник. Я попрошу папу, и он обязательно купит вам новый. С кнопочкой. – Малинке так хотелось сделать хоть что-нибудь приятное для этого симпатичного пришельца.
– Не уверен, – покачал головой Бэнси, – придется ли мне по вкусу это новоселье. В старом чайнике было так уютно. В нем пахло Индией и Цейлоном, его никогда не оскорбляли чайными пакетиками. И еще: ко мне очень хорошо относился твой дедушка. Впрочем, ничего вечного нет. Разве что чай. Люди пьют его уже три тысячи лет. Это же целая вечность!
Бэнси посмотрел куда-то в угол комнаты, сквозь бетонные стены. Возможно, туда, где находилась эта необъятная и немыслимая вечность.
– По сравнению с ней наши беды сущие пустяки, – пришелец вновь оживился, и его глаза, еще минуту назад задумчивые и печальные, стали озорными. – Ну ничего, всё как-нибудь устроится. И дом для меня обязательно найдется. Скажу по секрету: в своё время я сделал одно замечательное приобретение…
– Вы приобрели недвижимость в каком-нибудь сказочном месте! – голубые глаза Малинки излучали уважительное почтение.
Бэнси снисходительно улыбнулся:
– Я приобрел хороших друзей, дорогая моя. Но действительно в сказочном месте, и мне пора туда возвращаться. Иначе кто же напоит всех зеленым жасминовым чаем или красным со вкусом чернослива. Или бирюзовым чаем с запахом ранней весны. Все будет зависеть от настроения. Какого чая хочется тебе?
– Черного, – не задумываясь ответила Малинка, перед которой опять открылась перспектива совершенно беспросветного одиночества.
Бэнси запустил руку в карман своих штанов и совсем как цирковой фокусник неожиданно вытащил оттуда живую кукушку.
Похоже птица только этого и ждала – она тут же начала куковать во все горло, а человек из чайника принялся вести счет. Когда кукушка бодро прокуковала шесть раз и замахала крыльями, чайный гость озабоченно заметил:
– Уже шесть часов после полудня, и мне давно пора быть в кафе «Славная Петелька»! Джентльмены не опаздывают. Если, конечно, не случаются события из ряда вон. У нас как раз такой случай? – обращаясь к Малинке, спросил Бэнси.
Малинка уверенно кивнула в ответ, считая, что этот как раз тот самый исключительный случай, когда джентльмен может и опоздать на дружеское свидание. Совершенно не теряя при этом лица.
Бэнси похоже был готов пожертвовать этикетом ради помощи ближнему – нельзя же вот так просто бросать людей с черными мыслями в голове!
– Позволь мне предложить тебе зеленого чая, – оживился он, засовывая замолчавшую кукушку обратно в карман. – Зеленый – это цвет надежды. Это любимый цвет в нашем городе, имя которому Уолдинхед1. Это его официальное название. Вообще-то у нашего города много имен, можешь выбирать любое…
– Да ну!
– Конечно. Ты же знаешь, что у людей бывает по несколько имен. И ничего. И город чем хуже?
– Ну и какие это имена?
– Мироум, Нарокаш2, Игэ Миньюнь3 – Город Одной Судьбы – это если перевести с китайского. Но чаще всего мы называем наш город Пайпервиль4 – что значит Разноцветная Пристань или Город из бумаги5.
– Разноцветная Пристань. Мне нравится!
– А еще это легкий, чистый и зеленый город.
– Пайпервиль, Уолдинхед? Это где-то совсем далеко, – уверенно предположила Малинка. – В Англии, наверно.
Бэнси снисходительно улыбнулся.
– Да, Англия безусловно имеет отношение к чаю. Но ты ошиблась – этот чудесный город не принадлежит какой-то одной стране, у него нет одного хозяина и он совсем рядом с тобой.
Этого просто не могло быть! Малинка знала всю округу как свои пять пальцев и не страдала географическим кретинизмом. Никакого Уолдинхеда нигде не было и в помине!
Бэнси словно прочитал ее мысли:
– Я знаю, ты мне не веришь. Но несмотря ни на что наш Город существует! Если очень захочешь, то сможешь там без труда оказаться. Конечно, при условии, что ты девушка с воображением и нам не помешают.
После этих слов почему-то замигала настольная лампа, и где-то за стеной раздались глухие и совершенно незнакомые голоса:
– Мистер Трик!6
– Мистер Трабл!7
Соседи по дому бывало чудили и подолгу не давали спать, но Малинка была абсолютно уверена, что среди них не было никакого мистера Трика, тем более мистера Трабла!
Похоже, что Бэнси ничего не услышал. Он вскочил со скамейки и начал бодро расхаживать по комнате:
– Ну что ж: я думаю, что «Славная Петелька» немного подождет. И если ты действительно готова вместе со мной взяться за сочинение некой занимательной истории о некоем городе по имени Пайпервиль, это значит, что мы говорим на одном языке, смотрим на мир почти одинаково, ждем от него одного и того же и вполне готовы к чудесным перевоплощениям.
Теперь Малинка догадалась, почему за плечами у сэра Бэнси старые театральные маски. При каждом движении они менялись местами и казались живыми.
– А теперь не почтить ли нам Луну, отведав чая? Поверь, что чашечка зеленого чая – это самое лучшее лекарство от всех сомнений и огорчений на свете.
Бэнси достал шелковый мешочек с отборными сушеными листьями чая. Из плетеной корзиночки подобающим образом был извлечен маленький серебряный чайник. Малинка сбегала на кухню и принесла кипяток в старом металлическом термосе.
Очень скоро в чайничке что-то забулькало, и в комнате снова нежно запахло жасмином. Хозяйка и ее неожиданный гость уютно устроились на полу и стали пить чай.