Глава V. Софи.
Конец – это начало чего-то нового
Солнечные лучи упорно пробивались через плотную гардину моего окна. Я посмотрела на часы. Отлично, в этот раз я не опоздаю. Приняв душ, я принялась наводить красоту. Сегодня мне хотелось выглядеть безупречно, хотелось быть самой красивой! Внутри ощущался небольшой трепет, и дрожь несколько раз проходила по моему телу. Я даже подумала, не заболела ли я, но градусник показывал 36.6, потому я отнесла все эти симптомы на постоянный недосып и продолжила сборы. Я придала своим волосам волнистую форму и оставила их распущенными, макияж нанесла по-минимуму, чтобы не казаться чрезмерно красочной. Все-таки я же собиралась на учебу, а не на вечеринку. С одеждой как всегда возникли проблемы. Я раскрыла дверцу шкафа и стояла так около десяти минут, не зная за что взяться. Что же мне надеть: вязанное белое платье, так хорошо сочетающееся с моими яркими волосами и коричневыми зимними сапогами на каблуке, или же темно-серые джинсы с черными ботинками и черную теплую кофту с фиолетовыми и розовыми полосками? А может быть, серый свитер с синими джинсами на бедрах с… Наконец, в моей голове возникло несколько цельных образов, и я стала снимать нужные мне вещи с вешалок. Первый вариант отошел сразу же. Длина юбки, которую я хотела надеть, казалась слишком строгой. Отдать предпочтение утепленным шортам я не решилась, выглянув в окно. Явно было бы не по погоде, снова шел снег, а мне были дороги мои почки. В итоге я остановилась на белых джинсах с изящно прошитыми задними карманами. Перебрав кучу свитеров для верха и не найдя ничего подходящего, я еще раз порылась в шкафу и наткнулась на милую белую кофту с пышными длинными рукавами, на которых были вышиты узоры разноцветными нитками. На ней я и остановилась, накинув сверху короткий бежевый жилет. Из бижутерии я выбрала свой любимый кулон в виде полумесяца на тонкой серебряной цепочке и блестящие крупные серьги. Покрутившись перед зеркалом еще несколько раз, я удовлетворительно вздохнула и покинула свою комнату.
Папа уже сидел на кухне и, просматривая утреннюю газету, поглощал хлопья с молоком. Я приготовила себе аналогичную тарелку.
– Отлично выглядишь дочурка, – сказал он, когда я села напротив.
– Спасибо, – улыбнулась я.
– Какие планы на сегодня?
– Да не знаю пока. Может, сходим с Дэном в кино.
– Ммм, ясно. Вижу, вы с Дэном хорошо сдружились? – пытаясь скрыть явный интерес, спросил папа.
– Да, мы сдружились, – улыбнулась я этому определению.
– Считаешь, он хороший парень? – подняв брови, посмотрел на меня он.
– Хороший, пап не беспокойся, – уверила я отца и пожала его руку.
– Ну и славно, – задумчиво произнес он. – Но все равно будь осторожна, Софи. Эти парни, в таком возрасте…
– Я здравомыслящая девушка, пап, – перебила его я. – Я знаю, с кем мне следует общаться, а с кем нет, и могу за себя постоять если что.
Он помотал головой, слегка улыбнулся, а потом, взглянув на часы, начал собираться.
– Увидимся вечером! – сказал он, выходя за дверь.
– Угу, – ответила я, также готовясь к выходу.
На часах стукнуло 8.00, а Дэна все не было. Неужели он опять проспал? Я надела свои бежевые сапоги с меховыми колокольчиками, накинула белую теплую куртку и вышла за дверь. В этот самый момент подъехал золотистый «лексус». Я поприветствовала Дэна легким касанием губ и села рядом. Он был какой-то задумчивый и явно не в духе.
– Ты чего такой грозный? Родственники замучили? – пошутила я.
– Нет, – сухо ответил он.
Повисла напряженная пауза. Дэн усердно смотрел на дорогу, будто пытался там что-то найти интересное. В мою сторону он не посмотрел ни разу. Меня это немного смутило. Я не понимала причины такого его поведения. Насколько я помню, мы не ссорились. Все его тело было напряжено, а руки слишком цепко держали руль.
Мы уже подъезжали к гимназии, когда я наконец решила прервать молчание.
– Ну, Дэн, что случилось? Поговори со мной, – попросила я.
– О чем? – холодно спросил он.
– Почему ты злишься?
– Я не злюсь, – резко бросил он.
– Да. Ты – сама доброта! – выпалила я. – Я тебя чем-то обидела?
– Неужели ты так занята, что не можешь удостоить меня своим ответом? – раздраженно произнес он, после некоторого молчания.
– Так ты меня спроси, я отвечу! – не понимала я.
– Я спросил, вчера. В смс.
– Ах, ты об этом! Извини, я вчера рано уснула и спала, когда ты писал, – начала оправдываться я.
– А потом ответить у тебя времени не было? – холодно допрашивал он.
– Я хотела ответить, но решила, что уже поздно и мой ответ не будет иметь смысла.
– Да, просто как всегда, ты меня продинамила, поставила на последнее место, после всего: после твоих родных, после друзей, после твоей учебы, после каких-либо еще занятий! – раздраженно произнес он.
– Что за бред?! – возразила я. – Да как по одной неотвеченной смс ты можешь делать такие выводы?
– Я сейчас не только об этом. Вспомни хоть один раз, когда ты писала мне сама! Хоть один раз, когда ты, а не я, предложила куда-нибудь пойти вместе! Создается ощущение, будто эти отношения нужны только мне, будто только я хочу, чтобы мы встречались и виделись!
– Я… я не знаю, что ответить, – замешкалась я. – Я просто никогда не задумывалась об этом. Ты всегда первый предлагал и я…
– Вот видишь, – подвел итог он.
– Но это ведь не значит, что мне наплевать на тебя! Ты мне дорог, мне весело и хорошо с тобой и поверь, ты не стоишь у меня на последнем месте, – пыталась убедить его я.
– Весело, – усмехнулся он, – только я чувствую к тебе не совсем то, что описывает слово «весело», – язвительно сказал он, когда мы уже подъехали к школьной стоянке.
Я не могла возразить ему что-либо потому, что понимала, что он прав. Его чувства ко мне отличались от моих к нему. Но мне было обидно, что он обвинял меня в этом. Я не виновата в том, чего не чувствую. И, тем не менее, я никогда не хотела его обидеть. Мы молча вышли из машины.
– Дэн! – окликнула его я, когда он собирался направиться к крыльцу.
Он остановился и подошел ближе.
– Что? – раздраженно бросил он. – Ну что? Хочешь, чтобы я уважал твои чувства и желания? Хорошо! Хочешь, чтобы я не торопил события и ждал, когда ты будешь готова к следующему этапу наших отношений? Хорошо. Но ответь мне, Софи, стоит ли все это моих ожиданий и стараний? Я ведь не игрушка, которой можно развлечься между делом, а когда надоест, поставить на полку до следующего желания поиграть. Я такой же живой человек, как и ты, и у меня тоже есть потребности и желания!
– Так все дело в «следующем этапе»? – старалась как можно тише спросить я, так как проходившие мимо подростки с неподдельным интересом наблюдали за нашим разговором.
Дэн же наоборот только повышал голос:
– Дело не только в этом! Я, как ни странно, хочу, чтобы меня тоже любили, а не просто весело проводили со мной время! Я хочу быть дорог тебе, по-настоящему дорог, понимаешь? Я не такой бесчувственный, как ты, наверно, обо мне думаешь. И да, я хочу большего от наших отношений! Потому что я тебя люблю! А теперь скажи ты, Соф, любишь ли ты меня?
– Мне хорошо с тобой, – начала было я, но Дэн меня прервал.
– Просто ответь на вопрос!
– Я..я… Дэн, ты дорог мне, поверь, – надломленным голосом ответила я.
Дэн стоял в оцепенении несколько секунд, его губы дрожали. Он явно боролся с собой, собираясь что-то сказать. Через пару мгновений все эмоции исчезли с его лица, и его выражение стало безразличным.
– Наконец-то мы все разъяснили, – произнес он. – Не буду больше утруждать тебя своей назойливостью, – развернувшись, он быстрыми шагами направился к зданию гимназии.
– Дэн! – снова позвала его я, но он не обернулся.
Во мне будто все перевернулось. Комок подступил к горлу и слезы предательски покатились из глаз. Я чувствовала себя ужасно, будто преднамеренно причинила кому-то боль! И от того, как он все воспринял, мне было еще хуже. Да, конечно, он был прав. Я играла на его чувствах, Дэн ведь изначально испытывал ко мне лишь симпатию, а я влюбила его в себя! Но я не хотела этого, я не понимала тогда, что не смогу разделить его привязанности. Я знала, что была первой девушкой, которой он добивался сам. Мне было приятно его внимание, приятно было гулять с ним наедине, болтать, шутить. Но я не испытывала потребности искать укромные места для поцелуев или объятий, и не стремилась показать всем, что мы вместе, как это делали другие пары. Да, скорее, я испытывала к нему только дружеские чувства. А он… Иногда он так смотрел на меня! Какая же я жестокая! В ушах эхом отражались его последние слова, они больно кололи сердце. Мне хотелось упасть на колени и во весь голос разрыдаться, прям на стоянке.
Вдалеке показался Вик. Только этого еще не хватало! Не хотелось, чтобы он видел меня плачущей. Я опустилась на асфальт, скользя по корпусу машины, положила голову на колени и обхватила ее руками. В данную минуту мне никого не хотелось видеть, тем более общаться. Я надеялась, что осталась для всех незамеченной, в том числе и для Вика. Прошло около минуты, прежде чем я услышала приближающиеся шаги.
– Софи, с тобой все в порядке? Тебе плохо? – услышала я обеспокоенный голос.
Я сделала пару глубоких вдохов и через некоторое время подняла голову. Сверху на меня смотрел Вик Киливский. Слезы еще не успели высохнуть на моих щеках, но рассказывать, что со мной я не хотела.
– Все нормально, – выдавила я из себя.
– У тебя что-то болит? Давай я отведу тебя к медсестре?
– Медсестра мне не поможет. Я просто хочу побыть одна. Можешь оставить меня?
– Когда человек говорит, что хочет побыть один, то в большинстве случаев это означает, что ему нужен друг, – не унимался он.
– Мне нужен другой друг, – бросила раздраженно я, вставая на ноги.
Вик молчаливо смотрел на мои попытки привести себя в порядок, а затем помог поднять сумку.
– Я бы мог стать тем, кто тебе нужен, – тихо произнес он, взяв меня за плечи и повернув таким образом, что мы оказались друг напротив друга.
Я посмотрела ему в глаза, и по какой-то причине мне стало спокойно, боль и грусть сами собой куда-то исчезли. Его глаза излучали теплоту и искренность, а слова приводили мои хаотичные мысли в порядок. Он порылся в своем рюкзаке, достал бутылку с водой и протянул мне.
– Выпей, обычно становится легче. Если пить небольшими глотками организм отвлечется на глотательные движения, восстановится дыхание и сердечный ритм, и ты почувствуешь себя лучше, – словно врач советовал он.
– Есть хоть что-то, в чем ты не разбираешься? – кротко заметила я, но все же взяла бутылку и сделала несколько медленных глотков.
– Конечно, есть, – усмехнулся он. – Например, женская душа для меня – потемки! То вы смеетесь, через минуту плачете, потом снова смеетесь. Вас так легко обидеть, не имея при этом такой цели.
– Ну, я тебе больше скажу – наша душа и для нас самих потемки, поэтому даже не старайся сделать какое-то логическое заключение на этот счет.
– Так, может, тогда не стоит и вовсе расстраиваться? – с теплотой в голосе произнес он.
– Если бы это было так легко! – отвернувшись от него, сказала я. – Если бы человек мог контролировать свои чувства, никто бы в этом мире не страдал. Выбирали бы себе пару, договаривались о взаимной любви, программировали себя на счастливую жизнь до смерти, и все были бы довольны. Но, увы, так не бывает!
– Да, так не бывает, – вздохнул Вик и немного позже спросил: – Значит, это – причина твоих слез?
На улице не было ни души. Я не могла точно сказать, сколько мы простояли на стоянке.
– А тебе разве не пора идти на занятия? – спросила я, пытаясь сменить тему.
– Звонок уже прозвенел, и так как в гимназию опоздавших не пускают, как минимум сорок минут у меня еще есть.
– Извини, если я была груба. Я благодарна тебе за участие, но со мной все в порядке и, пожалуй, я поеду домой. Спасибо за воду, – стараясь не смотреть ему в глаза, протянула бутылку я.
– Не за что. Можешь оставить ее себе. Как ты доберешься до дома? – поинтересовался Вик.
– Пойду на остановку и дождусь автобуса, – с досадой произнесла я.
Не хотелось добираться домой на общественном транспорте. Меня могли увидеть и доложить папе о прогуле.
– Жаль. Я хотел тебе кое-что показать, – интригующе произнес Вик.
– И что же?
– Пойдем, и увидишь сама.
Я согласилась. Мне было интересно, что же такое собирался показать мне Вик в гимназии, в которой проучился в разы меньше, чем я. Мы прошли по заснеженной тропинке к обратной стороне здания. Оказавшись между боковых стен пристроенного закрытого корпуса, Вик наконец остановился и довольно объявил:
– Мы пришли.
– И что же здесь интересного? – непонимающе осматривалась я.
– Вчера после уроков я решил прогуляться и заметил, что окна в этом корпусе выполнены не по евростандарту, а как в домах очень старой постройки. В таких окнах, оконная рама состоит из двух стоек, по которым движется одна из створок, одной перекладины, размещенной сверху окна, и подоконника, – пояснил он.
Я обратила внимание на указанную им конструкцию. И действительно эти окна отличались от привычных мне.
– Во всех остальных окнах я заметил наличие замка, фиксирующего его подвижную часть. А на этом его нет, значит, створку можно открыть снаружи.
– Ты что же, собрался пробраться внутрь? – решила прояснить его намеки я.
– Не без твоей помощи, – подтвердил он.
– Я туда не полезу! – наотрез отказалась я. – Нас могут отчислить за такое!
– Ну, пожалуйста! – умоляюще посмотрел он.
– Вик, не проси меня! Я не стану этого делать. Зачем тебе это?
– Разве тебе не интересно, что там внутри и почему школу так спешно закрыли? Я вот хочу узнать. Может, там есть нечто, связанное с моей мамой. Ее ведь закрыли сразу после ее смерти, наверняка, что-то осталось, – с надеждой произносил он.
– Прошло столько лет! Даже если что-то такое и было, то это давно уже выбросили или перенесли в другое место, – пыталась разубедить его я.
– А если нет? Я сам хочу в этом убедиться, – не унимался он. – Между прочим, ты мне должна!
Я с удивлением приоткрыла рот.
– Да, да! Это расплата за тест, – деловитым тоном произнес он.
– Отлично, а как же Кати? – возмутилась я.
– Расплатишься за вас обеих.
Я поверить не могла! Надо будет вычеркнуть из списка его положительных качеств благородство. Правда, мне самой было интересно, что же находится за стенами этого таинственного корпуса, поэтому я решила уступить и согласиться.
– Хорошо.
Вик осторожно осмотрелся.
– Я тебя подсажу, а ты попробуй поднять нижнюю створку вверх, – скомандовал он.
– А как же «вам не за что меня по десять раз благодарить»? – повторила его вчерашние слова я, готовясь поставить свою ногу в его замок из пальцев.
– Ты застала меня врасплох. Я не знал что ответить, – ровным голосом произнес он, приподнимая меня вверх.
Я оказалась на уровне середины окна и усилием рук попыталась приподнять створку, но та не поддавалась. Неизвестно как долго эти окна никто не открывал.
– Не получается, – с огорчением произнесла я при очередной попытке.
– Попробуй еще раз у самого нижнего края, – посоветовал он.
Я напрягла все свои мышцы и толкнула створку вверх. Она приподнялась на несколько сантиметров. В душе я ликовала! Просунув свои пальцы в образовавшийся зазор, я со всей силы потянула вверх и окно открылось.
– Ура! Получилось! – радостно провозгласила я, оглядываясь на Вика.
– Отлично! Теперь аккуратно полезай внутрь.
Я перенесла вес тела на ногу, которую поддерживал Вик и, зацепившись за раму, протолкнула туловище вперед, а затем, перебросив ногу через окно, запрыгнула внутрь комнаты. Спустя пару секунд, легким движением подтянулся и забрался Вик.
– Ого! – удивилась простоте его движений я. – Да ты силач!
– Приятно, что ты только заметила, – иронично произнес он, опуская створку окна.
– Я замечала раньше… Ну, что ты, – пыталась подобрать слова я, – в хорошей физической форме. Просто…
– Я понял, – странно улыбнулся он.
«Кто выпускает слова из моих уст? Пожалуйста, создайте цензуру для подобных изречений!» – взмолилась про себя я. В последнее время я часто не контролировала свою речь, за что потом сгорала от стыда. Это – один из таких случаев.
– Между прочим, проникновение в административное здание – это статья, – поспешила сменить тему я.
– Тогда постарайся, чтобы тебя не поймали, – с ухмылкой предупредил Вик и сделал пару шагов вперед.
Мы осмотрелись. Окно, через которое мы влезли, принадлежало кабинету химии, насколько я могла судить по различным пробиркам и колбам на столе у доски. По периметру помещения в ряд были расставлены парты и стулья из аристократичного черного дуба. В столах посередине, чуть ближе к краю длинной стороны, были вмонтированы раковины малого диаметра и краны с холодной водой. В целом рабочее место на вид смотрелось довольно дорого. По обеим сторонам стола имелись специальные ниши для хранения учебных принадлежностей, которые при необходимости можно было убрать во время проведения опытов внутрь. Каждая деталь учебного пространства школьника была четко продумана. Жаль, в нашей гимназии все было по-другому.
Пока Вик обходил кабинет, старательно что-то выискивая, я подошла к противоположной стене от окна и осмотрела учебные пособия и таблицы, пестрящие яркими красками. Все вроде бы казалось привычным в этих химических подспорьях, но имело одну странную особенность. Информация на плакатах размещалась таким образом, что после напечатанного текста снизу или сбоку оставлялось много незаполненного места, что придавало общей картине довольно неэстетичный вид. Слева от графических пособий висели портреты выдающихся ученых-химиков. Некоторых я даже узнала, среди них были: создатель периодической системы химических элементов – Дмитрий Иванович Менделеев, внесший неописуемый вклад в развитие химии, как науки, Александр Михайлович Бутлеров, открывший теорию химического строения, Роберт Бойль, открывший закон изменения объема газов с изменением давления и всем знакомый лакмус, Антуан-Лоран Лавуазье, совершивший множество практических открытий с помощью процесса горения, Нильсон-Хенрик Дэвид Бор, создавший первую квантовую теорию атома водорода, Владимир Иванович Вернадский, основавший геохимию, Жозеф-Луи Гей-Люссак, Михаил Васильевич Ломоносов, Николай Дмитриевич Зелинский, Карл-Вильгельм Шееле и Амедео Авагадро. Было много и неизвестных мне фамилий под фотографиями: Фридрих Август Кекуле, Владимир Васильевич Марковников, Анри-Луи Ле-Шателье, Джозайя-Уиллард Гиббс, Сванте-Август Аррениус, Гленн Теодор Сиборг, Лев Александрович Чугаев и множество других. Конечно, я не была знатоком химической науки и не разбиралась в научных достижениях каждого из представленных ученых, но их список показался мне несколько субъективным. Одна часть стены вообще пустовала и не несла никакой функциональности.
Несмотря на относительно недолгий срок простаивания этого знания, вся мебель и предметы в кабинете были покрыты порядочным слоем пыли, что в условиях недостаточной освещенности придавало общей картине мрачную серость.
Конец ознакомительного фрагмента.