Дизайнер обложки Александра Мазз
© Александра Мазз, 2017
© Александра Мазз, дизайн обложки, 2017
ISBN 978-5-4474-0698-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава I. Вик.
Возвращение домой
Грустные воспоминания наводили на меня тоску, а горечь от пережитой когда-то потери, будто пульсирующая кровь в жилах поднималась к моему сердцу и, смешиваясь с обидой и злостью, давным-давно поселившихся там, растекалась по всему телу. Много лет прошло с момента, как мамы не стало, и я почти смирился с тем, что ее нет, и никогда уже не будет рядом. Но это возвращение домой снова вернуло меня к порогу тех мучительных переживаний, от которых все мы бежали в далеком прошлом. И видимо, у отца получилось от них избавиться, раз он решил сюда вернуться, как ни в чем не бывало.
Я слегка повернул голову и посмотрел на сидящего рядом младшего брата, он был таким маленьким, когда все случилось. Стас не помнит маму такой, какой ее помним мы – старшие сыновья. Конечно, поэтому его никак не расстраивает наш приезд в этот злосчастный город, скорее он даже рад ему. Стас – единственный поддержал папину идею о нашем возвращении на родину. Я и Лекс были против, но, конечно же, решающее слово было за отцом. Злость закипела в моих кулаках. Как это похоже на моего отца, давить авторитетом и не придавать значения нашим желаниям и чувствам! Пусть его дети будут страдать, но он все равно сделает так, как решил изначально!
– Ты чего задумался? – прервал мои мысли брат.
– Да так, вспоминаю.
– Расскажи! Мне интересно, что ты помнишь! – восторженно попросил он.
– Что тебе от моих воспоминаний? Ты все равно не сможешь представить все, как помню я, – пытался отвязаться от него я.
– А ты расскажи в мельчайших подробностях, – настаивал он.
– Пытай своими расспросами папу, он без труда поделится нужной информацией, для него это уже дело прожитых лет, – язвительно бросил я.
– Вик, не будь придурком! Я уверен, что он тоже переживает и скучает по маме, иначе бы давно женился снова.
– Его женой стала работа, а дети отправились вслед за воспоминаниями о маме, в старый никому не нужный ящик, – сухо произнес я.
– Ты никогда не упустишь шанс вставить своих пару копеек. Но я все же не согласен. Ты не знаешь, какого ему было, и как он все пережил. Папа – очень замкнутый человек и не любит говорить о чувствах, а ты продолжаешь его упрекать за все на свете.
– Ладно, защитничек, давай лучше сменим тему.
– Так ты ничего и не расскажешь мне? – все еще надеясь, спросил Стас.
– Нет, – отвернулся к окну я. – Возможно, позже.
Мы проехали Королевские ворота, возведенные в псевдоготическом стиле из красного кирпича, и пару схожих по виду с ними бастионов и сооружений, и оказались на пересечении нескольких улиц, где я попросил нашего водителя нас высадить.
– Дальше мы сами, спасибо Григорий, – скомандовал я, вылезая из машины.
– Предупредите меня, когда вас забрать молодые люди, – учтиво попросил он.
– Я позвоню, – кивнул я и подтолкнул брата вперед.
– Ты уверен, что мы идем в правильном направлении? – покосился на меня брат, когда мы вышли на набережную Верхнего озера, усеянную множеством клумб и скамеек.
– Да, не волнуйся, я проверил местонахождение в разных источниках, – заверил его я.
– Как думаешь, мы задержимся здесь больше, чем на год? – спросил меня Стас, огибая фонарные столбы набережной.
– Не знаю, возможно. А что?
У Стаса был озабоченный вид.
– Просто. Хотелось бы завести нормальных друзей, – ответил он с печальной улыбкой на лице.
– Тебе мало меня и Лекса? – ухмыльнулся я.
– Нет, но вы через полгода окончите школу, поступите в университет, будете приезжать максимум раз в месяц, а я останусь совсем один, – видно было, что эти мысли неоднократно посещали его.
– Стас, мы не перестанем общаться! – попытался развеять его страхи я.
– Да, но это уже будет не так, как сейчас, – возразил он. – Ты не будешь знать, что происходит в моей жизни, я не буду знать о твоей. Мы перестанем делиться деталями, стараясь изложить лишь суть, так как телефонные разговоры не способствуют откровениям. Так было со всеми моими друзьями, которые остались в Китае, Таиланде, Вьетнаме…
– Стас! – оборвал его я. – С нами этого не будет, ты же мой единственный друг! – с теплотой посмотрел на брата я. – Так или иначе, я буду с тобой делиться откровениями, буду приезжать и часами жаловаться тебе на нудные предметы, скучных преподавателей и недалеких сверстников. Других ушей у меня нет!
Стас засмеялся.
– Чего смеешься? Ты тоже будешь приезжать ко мне и плакаться, рассказывая о своих девушках и безответной любви! – подколол его я.
– Эй, – толкнул меня в плечо брат. – Моя любовь не будет безответной!
– Я надеюсь, уж постарайся в этот раз! – мы оба засмеялись.
Я понимал озабоченность брата: остаться одному с отцом – была не завидная участь. Папа не отличался разговорчивостью или нежным проявлением чувств к своим детям, он был холоден, строг и постоянно занят рабочими делами, по которым еще и частенько уезжал, оставляя нас с прислугой или охранниками. О какой-то душевной близости с ним не могло быть и речи, со всеми своими тараканами нам приходилось справляться самим. Мне было жаль Стаса, так как он был более чувствителен к таким вещам и нуждался в родительских наставлениях и заботе, в отличие от нас с Лексом. По какой-то причине мы с ним быстро повзрослели, поняли, что к чему и не искали любви отца или чьей бы то ни было еще. Как могли, мы оба поддерживали младшего брата, а с лет тринадцати со всеми своими проблемами он стал приходить ко мне. Мы трое имели разные характеры и сильно отличались друг от друга в своих взглядах на многие вещи, но в общении со Стасом я всегда старался быть объективным и давать дельные советы, пусть даже сам бы поступил на его месте иначе.
Мы свернули на узкую дорожку из красного камня, постоянно натыкаясь на семейные пары с маленькими детьми, затем миновали фонтан и наконец-то вышли к скейт-парку, в который так хотел попасть Стас. Он представлял собой открытую бетонную площадку с множеством рамп, уступов и перил, а также трамплинов для проделывания трюков, огражденную со всех сторон бетонными конструкциями и металлической сеткой. Попеременно то с одной, то с другой стороны выпрыгивали скейтеры и роллеры в неестественных, но эффектных позах.
– Соскучился по всем этим фишкам? – указывая на подлетающих ребят, спросил я брата.
– Ты не представляешь как! – с волнением произнес Стас. – Кстати, покажу тебе, чему я научился в прошлом месяце!
С фронтальной стороны площадка имела свободный проход, через который мы и зашли в парк. Стас достал свои ролики из рюкзака и за пару секунд переобулся. Он около шести лет занимался экстремальным роллер спортом, участвовал в небольших соревнованиях, иногда завоевывая призовые места. Это было его страстью, занятием, которое приводило его в восторг. Мне нравилось наблюдать за братом, и я искренне радовался его успехам. Часто мы катались вдвоем, правда, я больше любил скейт, чем ролики, но в последние годы забросил свои катания в пользу умственной деятельности. Сегодня же мы с ним договорились покататься вместе и, достав свою доску из сумки, я выкатился к центру площадки. Было весело снова вспомнить и отработать старые заученные элементы на трамплинах и выступах. Стас около двух часов подпрыгивал, совершая замысловатые грэбы, пытаясь выполнить серию сложных скольжений на перилах, падал и прыгал снова. Довольно интересно было за ним наблюдать. В конечном счете, он выполнил то, что хотел и, взмахнув руками вверх, исполнил победный танец на роликах.
– Мэн, ты крут! – подъехал к нему какой-то парень и похлопал по плечу. – Что за трюк?
– Сам придумал! – горделиво заявил Стас.
Парень был впечатлен техникой и ловкостью моего брата, что можно было сказать и про меня самого. Я всегда удивлялся его способности открывать и находить подходы к самым непростым задачам, он не боялся рисковать и упорно шел к достижению своей цели, и когда та была достигнута, Стас радовался как ребенок! К большому сожалению всей нашей семьи, прилежная учеба в список его целей не входила, так же как и хорошее поведение в школе.
– Может, пойдем перекусим? – подъехал к брату на скейте я, когда тот зашел под бетонную плиту с зеваками перевести дыхание.
– Я только за! Необходимо восполнить потерянные калории, – согласился довольный своей работой брат.
– И почистить твою одежду, – осматривая его испачканные джинсы, заметил я. – Предлагаю двинуться в сторону центра.
– Курс задан! – выдвинув одну руку вперед, а другую назад, Стас маршем стал прокладывать дорогу от скейт-парка на северо-запад. Выглядело довольно забавно, если учесть то, что нам нужно было идти на юго-восток.
– Чудик, нам в другую сторону! – еле сдерживаясь от смеха, окликнул его я.
Когда мы дошли до центра – уже начинало темнеть. Свернув на узкую улочку с множеством баров и кафе, мы зашли в самое многолюдное. Несмотря на будний день, в заведении присутствовало много молодежи. Мы выбрали места у стойки бара и заказали себе по большому бургеру с кофе. По телевизору, закрепленному на стене у барной зоны, началась трансляция баскетбольного матча в рамках единой лиги ВТБ. Будучи любителями этого вида спорта, мы решили остаться и посмотреть игру до конца. К моменту завершения третьей четверти игры половина посетителей кафе уже разошлась и шум от голосов стих. Допив свой кофе, я заказал себе молочно-творожный коктейль, а брату стакан свежевыжитого сока из цитрусовых, которые он так любил. Стас вообще любил фрукты и сырые овощи и частенько дома готовил различные коктейли-миксы. Я же предпочитал употреблять термически обработанную пищу, склоняясь больше к еде, богатой белком и не мог представить свой ужин без приличного куска мяса на тарелке. Бармен подал нам напитки, покосившись при этом на меня, и снова принялся энергично мешать, взбивать и разливать жидкости по бокалам.
Стас внимательно следил за игрой, а я же был слегка рассеян, потому как по какой-то непонятной мне причине, то и дело поворачивался к безлюдной входной зоне кафе. Я упорно всматривался в стеклянную входную дверь, словно в нее должен был войти кто-то очень важный. Усмехнувшись про себя этой невозможной мысли, я повернулся к брату и хотел ему сказать что-то смешное, как нас двоих отвлек внезапно раздавшийся звонкий девичий смех. Мы оба устремили свои взгляды в сторону парадной двери. Толпа девушек, по-видимому, завсегдатаев этого кафе, буквально ввалилась в помещение с улицы. Я рассмотрел темноволосую девушку, шедшую впереди всей компании, она была весела и энергична, красивое лицо то и дело украшала милая улыбка, но тот первоначальный заводной звонкий смех принадлежал не ей. Он исходил от кого-то позади нее, но я не мог определить от кого именно из-за постоянно сменяющихся силуэтов. Чем дольше продолжалось это исследование, тем нетерпеливее становилось мое любопытство. Девушки одна за другой сдали вещи в гардероб и стали продвигаться вглубь помещения. Наконец, одна из них отошла в сторону, и я увидел обладательницу уже знакомого мне колокольчатого смеха. Меня словно окатило ледяной водой. Вид этой девушки завораживал: аккуратно убранные волосы красиво переливались в приглушенном свете зала яркими оттенками рыжего, подвижные и выразительные губы складывались то в изящную волнующую линию, то формировали милую, по-детски искреннюю улыбку, а глаза прикрывали выбившиеся из обрамляющей лицо косы непослушные локоны. Она приближалась к нам и я, испытывая странное смятение, отвел взгляд и уткнулся лицом в стакан своего коктейля. Девушка, продолжая что-то оживленно рассказывать, прошла мимо нас со своими подругами и села за столик в конце зала. Я уловил легкий цветочный и дурманящий аромат ее духов. С огромным любопытством я стал наблюдать за ней в отражении зеркал барной зоны. Весь ее вид, ее манера общения, жесты и притягательная улыбка очаровывали. Стас что-то говорил мне и довольно энергично реагировал на происходящие моменты последней четверти игры, но я не мог вникнуть ни в одну его фразу. Мое внимание целиком и полностью было поглощено этой притягательной незнакомкой. Светлая кожа идеально сочеталась с ее рыжими волосами и насыщено розовыми губами, большие и выразительные глаза пленили и будто улыбались вместе с ней… Если бы меня когда-нибудь спросили, каким я вижу образ ангелов, то я без сомнений обрисовал бы внешность именно этой девушки.
– Вик, ты меня не слушаешь! – оторвал меня от моих наблюдений, возмущенный голос брата. – Я битый час рассказываю тебе о перехватах и судейском произволе, а ты как зомби уставился в зеркало! Тебе так нравится твое отражение?
– Прости, что ты говорил? – отстранившись, повернулся я к нему.
– Вот об этом я и говорю, ты меня совсем не слушаешь! Матч закончился, наша команда проиграла!
– Как проиграла? Не может быть, – удивился я. – Мы же вели в счете.
– Ну, ты точно в транс вошел, – с ухмылкой заметил он. – Проиграли наши, судья будто подсуживал тем лузерам!
– Да, нелогично как-то, команда то сильная… и проиграть, – удивился я, но мысли мои были далеко не об этой загадке.
– Чем на этот раз занят твой мозг? Ты целый день зависаешь, – с участием произнес брат.
– Да ничем таким, – отстраненно ответил я, снова повернувшись к зеркалу.
– Нет, тебя определено что-то занимает… или кто-то, – с улыбкой указал он в сторону девушек за дальним столиком. – Симпатичные, я тоже их приметил.
– Не понимаю о чем ты, – фыркнул я.
– Да ладно тебе! – продолжал брат. – Что, город кажется уже не таким унылым?
Глаза Стаса заиграли веселыми огоньками.
– Которая из них? – не унимался он. – Я бы поставил на ту брюнетку с длинными волосами, невероятно привлекательная!
– Это точно, – ответил я, глядя на рыжеволосую незнакомку со звонким смехом, – невероятно привлекательная.
– Значит, я был прав! – развеселился он. – Но учти то, что ты ее приметил, вовсе не означает, что у меня нет шансов. Я за такую девушку даже отдал бы свои зеленые ролики! Помнишь, мои любимые?
– Иди, я не против. Покажи класс, покоритель женских сердец! – саркастично предложил я.
– Смеешься, да? А я вот возьму и подойду. Надо только выбрать удачный момент, – надменным тоном ответил он.
– Надеюсь, в этот раз останешься без синяков. Помню, как было с той девицей из боулинга. Ее парень явно был не в духе! – подтрунивал я.
– По крайней мере, я не сдаюсь и продолжаю искать ту самую. Тебе не понять, ты же у нас скептик, не веришь в любовь и все такое, – покосился на меня брат. – А у меня на этот счет свое мнение.
– Да, да, я сто раз слышал эту песню, про то, что однажды появится ОНА и изменит всю твою жизнь! Чушь это все! – усмехнулся я.
– У папы с мамой так и было! – возразил Стас.
– Ты так наивен!
– А я уверен, что так все и было, – настаивал он.
– Кажется, заведение начинает закрываться, – заметил я, как официант начал убирать со столов приборы и расставлять сверху стулья. – Нужно позвонить Григорию.
Мы расплатились за еду, и я отошел к окну, чтобы поймать связь, так как она постоянно пропадала. Переговорив с водителем, я уже собрался возвращаться на наше место у барной стойки, как заметил подзывающего меня брата в гардеробной зоне, и направился к нему.
– Ты быстро.
– Не оборачивайся, – почти шепотом предупредил Стас. – Те девушки собираются уходить. Я не хочу потерять их из виду. Давай подождем на улице?
Я не стал возражать. Мы вышли на улицу и остановились неподалеку от входа в кафе. В воздухе уже кружили небольшие снежинки.
– Вот и первый снег, – подставил ладонь под падающие хлопья Стас. – Скоро можно открывать зимний сезон катаний. Ты обещал мне в этом году составить компанию, помнишь?
– Да, я помню, только сомневаюсь, что в этом городке таким вообще занимаются, – скептически отнесся я.
– Не будь снобом, ты становишься похожим на Лекса!
Стас достал из кармана куртки пачку сигарет и прикурил одну.
– А ты, кажется, обещал бросить!– заметил я.
– Да, да… Просто этот переезд и смена страны вывели меня из равновесия. Я брошу, обязательно, – виновато посмотрел он.
– Тебе просто везет, что отец тебя еще не спалил за этим занятием.
– Точно подмечено, – засмеялся он. – О! Они выходят!
Стас резко бросил сигарету и принял беззаботный вид. Компания девушек вышла также шумно, как и зашла пару часов назад. Три девушки быстро распрощались с остальными и прошли мимо нас. Кажется, одна даже обернулась несколько раз в нашу сторону, что-то при этом сообщая своим спутницам. Две другие девушки остались стоять на обочине, видимо, намереваясь поймать машину. Одна из них была та самая брюнетка, что понравилась брату, а другая… другая была… Холод снова прошелся по моему телу.
– Вот он – мой шанс! – с волнением произнес Стас. – Я предложу подвезти ее до дома.
– Если хочешь, чтобы она подумала, что ты кичишься своими деньгами, то это – самый удачный вариант, – с ухмылкой заметил я.
– Думаешь, машина с водителем – это перебор?
– Определенно. Посмотри, где мы! – развел руками я.
– Хорошо, у меня есть другая идея! Пойдешь со мной, – сказал быстро он и, схватив меня за локоть, повел в сторону девушек.
Я не успел возразить, как он уже обращался к девушкам:
– Привет! Проблемы с такси?
Девушки резко повернули головы и удивленно уставились на обратившегося к ним незнакомца. Я впал в ступор. Эти глаза наконец-то посмотрели на меня и так близко! Я, неожиданно для себя, почувствовал тревожное волнение.
– Спасибо, но мы ждем друга. Он заберет нас, – ответила брюнетка.
Моя реакция не поддавалась объяснению. Я и раньше общался с красивыми девушками и не только общался, но при этом никогда не испытывал подобного смятения. Эти теплые и сияющие глаза изумрудного цвета в коричнево-желтой окантовке, обрамленные пушистыми ресницами… Они как будто смотрели в душу и доставали оттуда самое сокровенное.
Стас толкнул меня локтем в бок. На его лице читалась мольба о помощи, хотя улыбка оставалась такой же широкой. Я должен был срочно что-то придумать.
– Мы с моим братом могли бы составить вам компанию, пока вы ждете, – предложил я. – На улице не безопасно в такое время.
Зеленые глаза оставались неподвижны и в упор смотрели на меня, как и несколько секунд до этого. Девушка уже не казалась такой веселой, скорее ее вид можно было охарактеризовать настороженным. Светлое лицо незнакомки, усыпанное милыми веснушками, обрамляли небольшие локоны рыжих волос, уже успевшие собрать на себе немало белоснежных кристаллов, переливающихся при свете уличных фонарей. Это создавало легкое сияние у макушки ее головы.
– Я даже не знаю, – замешкалась темноволосая девушка, стоявшая напротив Стаса.
– Обещаем не навязываться! Мы просто тоже ждем машину, поэтому можем постоять рядом, – уговаривал ее Стас. – Я – Стас, а это мой брат – Вик, – похлопав меня по плечу, с улыбкой представил нас он.
– Знаете, это очень мило с вашей стороны, – улыбнулась в ответ она. – Думаю, что ничего страшного, если вы постоите рядом.
С этими словами брюнетка посмотрела на свою подругу, как бы спрашивая у той разрешения, и сжала ее руку. Это привело неподвижно-стоящую рыжеволосую девушку в чувство, и она неуверенно произнесла:
– Я не против.
– Меня зовут Кати, – дружелюбно представилась брюнетка. – А это моя подруга София.
– Софи, меня зовут Софи, – поправила ее подруга.
– Очень приятно, – в один голос произнесли мы с братом.
Стас многозначительно посмотрел на меня. По-видимому, его удивило мое участие.
– Очень созвучные имена, – игриво произнес он. – Вы случайно не сестры?
– Нет, – засмеялась Кати. – Мы лучшие подруги.
– У вас красивые имена, – добавил я.
– Спасибо, – поочередно ответили девушки.
Софи немного смутилась и убрала руки в карманы темно-зеленого пальто, одновременно прижав открытую тонкую шею к его воротнику. Это вызвало у меня непроизвольную улыбку. Она выглядела такой хрупкой и беззащитной. Ее выбившиеся пряди то и дело падали на щеки, и мне очень хотелось заправить их ей за ухо, чтобы полностью открыть лицо. Каждое ее движение, каждый взгляд вызывали во мне все большее желание узнать ее.
– У вас странный акцент, вы не из этих мест? – заметила брюнетка.
– Вы правы, мы долгое время жили за границей и недавно сюда переехали, – ответил Стас.
– Но жили вы не в Европе, я права? – высказала свое предположение Кати.
– Ты права, – удивился Стас. – Большую часть жизни мы провели в Азии, переезжая из одной страны в другую. Правда, несколько раз мы все же гостили в Европе, у знакомых в Испании, но в общей сложности не больше полугода. Теперь вот вернулись на историческую родину.
– Много повидали, наверно! Значит, вы родились здесь? – поинтересовалась она.
– Да. У нас дом на окраине, недалеко от Больших Цветочных Садов.
– Хм, – призадумалась брюнетка. – Не знала, что там кто-то вообще живет.
– И как вам Калининград? – с напускной непринужденностью вступила в разговор Софи.
– Сначала показался скучным, а теперь довольно интригует, – с той же интонацией ответил я, заворожено смотря в ее глаза.
– Что же изменило ваше отношение? – тихо спросила она.
– Многое за сегодня, – уклончиво ответил я.
– А меня очень интересуют местные развлечения и здешняя молодежь, – вступился Стас.
– Развлечений здесь немного, но вот заведете друзей, и скучать не придется точно, – рекламировала Кати.
– Я был бы очень рад завести здесь друзей, – многозначительно улыбнулся он ей. – И я уже в предвкушении школьных подколов и внеурочных часов после занятий.
– Мой брат никогда не отличался примерным поведением в школе, – иронично пояснил я.
– Просто учителя меня не любят, это факт! – засмеялся он.
– Да, туго вам придется, если пойдете в нашу гимназию. Наши учителя не отличаются большим терпением, да и программа сложная, – игриво произнесла Кати.
– Что за гимназия? – со скрытым интересом спросил я.
– Гимназия №6, – неспешно ответила брюнетка, накручивая волосы на палец.
– Слышал Стас, туго тебе придется, – повернувшись к брату, радостно заявил я, – потому, что именно туда мы и перевелись, – уже в сторону Софи закончил я.
Стас в недоумении посмотрел на меня, собираясь что-то возразить, но промолчал. Казалось, он что-то обдумывал.
– Этооо… хм, это прекрасно! – запинаясь, ответила Софи. – В нашей гимназии как раз не хватает пары сильных ног для футбольной команды.
– Вы, стало быть, фанатка футбола? – поинтересовался я.
На щеках Софи горел алый румянец, а соблазнительные розовые губы застыли в ожидании, пока их растерянная обладательница подбирала ответ.
– Я… вообще-то я…
– В некотором роде, – ответила за нее подруга.
Софи вопросительно посмотрела на Кати, но та лишь широко улыбнулась в ответ. В этот момент силуэты присутствующих озарил свет фар, резко подъехавшей машины. Это был золотистый «лексус» последней модельной серии.
– Нам пора, спасибо за компанию, – кротко произнесла Софи и, развернувшись, быстрым шагом направилась к машине.
Кати последовала за ней.
– Всегда, пожалуйста! – громко бросил в сторону Софи я.
– Надеюсь, еще увидимся! Удачи вам! – помахала нам Кати, открывая заднюю дверь автомобиля.
– Спасибо, – крикнул Стас и помахал ей в ответ. – До встречи!
Девушки скрылись за тонированными стеклами автомобиля, но я еще мог разглядеть лицо Софи, сидящей на переднем сидении. Она была явно чем-то обеспокоена и казалась напряженной. Человек на месте водителя, что-то сказал девушкам, а потом наклонился к Софи и поцеловал ее в губы. Данное действие не было неожиданным для девушки, но меня застало врасплох. Такого я никак не ожидал! Непонятное едкое чувство расплылось по моей грудной клетке. Я неподвижно стоял на обочине дороги и упорно вглядывался в лобовое стекло, пытаясь разглядеть лицо водителя, но тот отвернулся, контролируя разворот машины. Рыжеволосая девушка же сидела на своем месте, будто прикованная, и упорно не поднимала глаз. Стас подошел ко мне поближе и, положив руку на плечо, сочувствующе произнес:
– Не судьба, брат. Хотя с гимназией – это ты неплохо придумал. Наверняка, в нашей 32-й, тоже есть на что посмотреть. Может, и рыженькая найдется.
– Умерь свою фантазию, – раздраженно убрал его руку я. – А по поводу гимназии я не шутил. Тебе же все равно, у какого директора сидеть в кабинете, – с ухмылкой заметил я.
– Это верно подмечено, – засмеялся брат, а затем с интересом посмотрел на меня. – Неужели все настолько плохо? Я первый раз вижу тебя таким растерянным.
– Оставь свои намеки, меня интересует исключительно программа обучения, ты же знаешь – я люблю сложные задачи.
– Я в этом только что убедился, брат, – с ироничной улыбкой слегка ударил меня в живот Стас. – А вот и Григорий!
К нам подъехал автомобиль представительского класса. Из него вышел средних лет мужчина и услужливо открыл заднюю дверь, приглашая нас в салон из бежевой кожи и темного дерева.
– Простите за опоздание, молодые люди! – извинился он. – Заезжал по делам вашего отца.
– Скорее бы тебе исполнилось восемнадцать, – с надеждой произнес брат, садясь на заднее сидение, – не придется чувствовать себя малолеткой!
– Думаешь, я разрешу тебе ездить спереди? – вопросительно посмотрел на него я. – В моей машине детское кресло будет оборудовано исключительно сзади.
– О, очень смешно! Тем не менее, это не я собираюсь сменить выбранную нам папой гимназию ради незнакомой и занятой девушки, – язвительно ответил он.
– Предупреждаю, если ты не прекратишь – будешь ездить в багажнике, – несерьезно пригрозил я.
– В любом случае, вряд ли отец разрешит нам перейти в другую школу. Хотя я бы встретился с той брюнеткой еще раз.
– Отца я беру на себя, – уверенно произнес я. – Можем ехать, Григорий!
Всю дорогу к дому я обдумывал, какие могу привести доводы касательно выбора нового учебного заведения. И вот уже показалась кованая ограда и каменный забор, за которым возвышалось старинное трехэтажное здание. Я до сих пор испытывал некое угнетение при созерцании его вида. Серо-коричневый камень фасада грозно смотрелся на фоне цветочного сада, окружавшего дом и фонтан у его парадного входа. Я знал, что когда-то здесь был пожар, чуть не спаливший все вокруг, но его подробности туманно сохранились в моей голове. По словам прислуги, следившей за этим домом около 10 лет, он долго восстанавливался от повреждений учиненных тем пожаром, и не так давно приобрел свое прежнее обличие, но камень, из которого была выложена фронтальная стена здания, не подвергался реставрации и остался в первоначальном виде. Кое-где на нем все еще можно было заметить черные следы от копоти. Когда мы снова здесь поселились, я обнаружил, что несколько комнат в доме были заперты, и никто не мог туда попасть, даже для уборки. Отец нехотя отвечал на наши расспросы об их назначении, сообщив лишь, что там хранятся ненужные вещи и старинная мебель. А когда ему предлагали ее выбросить и расчистить комнаты под определенную функцию, он лишь отмахивался, говоря, что это не срочно.
Отец… Так что же ему сказать про смену гимназии? Какой привести главный аргумент? Он долго убеждал нас, что 32-я гимназия, куда он намеревался нас отправить – лучшая в округе. Там учился и он, когда был в нашем возрасте. Будет сложно его переубедить. Радует хотя бы то, что переезд совпал с периодом осенних школьных каникул и наши документы еще не были официально приняты гимназией. Я был настроен решительно. Та девушка… Что-то в ней было… Она излучала какой-то жизненный свет, необъяснимую энергию, которую я прочувствовал всем своим телом. Мне просто необходимо было увидеть ее еще раз!
Покинув машину, я помчался в свою комнату и сел за компьютер. Нужно было больше узнать о гимназии №6, чтобы отец хотя бы выслушал меня. Я включил свой МАС и быстро набрал в поисковике название гимназии. Просмотрев несколько статей про учебное заведение, я наткнулся на ссылку основной его страницы. После прочтения информации об истории создания и многолетнего существования, меня заинтересовала вкладка «Гордость гимназии». В ней находился перечень учеников, которые добились каких-либо выдающихся успехов после окончания школы. Пролистывая список, я наткнулся на имя, от которого меня бросило в холод: Роксана Киливская (в девичестве – Брюст). Я не мог поверить своим глазам! Моя мама училась в этой гимназии?! Я нажал на ее имя, и открылось подокно с краткой биографией и несколькими датами из ее жизни. Среди известных уже мне фактов нашлось несколько, которые я до этого момента не знал. Будучи архитектором, мама спроектировала отдельный корпус гимназии, ставший впоследствии закрытой школой-интернатом для детей-сирот. Также она являлась соучастником фонда, который профинансировал строительство этого корпуса и в дальнейшем оплачивал ежегодные расходы на обучение и содержание числившихся там детей. В возрасте 23 лет она вошла в группу специалистов, которые занимались реставрацией исторических зданий и сооружений Кенигсберга, пострадавших в военные годы и помогла воссоздать знаменитые Большие Цветочные Сады, ставшие гордостью округи. В конце писалось, что к глубочайшему сожалению всей школы и жителей города, Роксана Киливская погибла при пожаре в своем доме в расцвете лет. В сноске под этим текстом было приписано, что спустя какое-то время, благотворительные программы, финансируемые ее фондом, закрылись в связи с прекращением поступления денежных средств.
Я не мог поверить, что отец обо всем этом умолчал! Нам с братьями он говорил совершенно другое, и в том числе про смерть мамы! Злость и обида снова разожгли мою грудь. Я резко встал из-за стола, откинув клавиатуру, и направился в гостиную. На бархатной софе вальяжно лежал с книжкой в руках Лекс.
– Ты не видел случайно отца? – кипя от злости, спросил я у него.
– Если ты собираешься опять устроить перепалку, то нет, не видел, – отстраненным голосом ответил брат, не отрываясь от книги.
– Это срочно, Лекс! Где он? – едва сдерживался от крика я.
Лекс выглянул из-за старого цветного переплета и окинул меня оценивающим взглядом.
– Да, похоже на то, – все тем же тоном ответил он. – Отец разговаривает со Стасом, кажется, в кабинете.
Затем он перелистнул страницу и его внимание снова переключилось на книгу. Я быстрыми и широкими шагами направился к кабинету отца.
– Вот и все Стас. Такие чернила ты вряд ли уже где-нибудь встретишь, – произносил отец, улыбаясь брату, когда я резко открыл дверь и вошел. – Что за манеры, Виктор? Я разве учил тебя врываться в кабинет без стука, – недовольным голосом спросил он.
Стас удивлено уставился на меня, отходя в сторону и освобождая дорогу отцу.
– А мне интересно, какие манеры дают тебе право врать нам о нашей родной матери! – яростно бросил ему я.
– Да как ты смеешь! – взорвался отец.
– Как ты можешь меня в чем-то упрекать, когда сам вынуждаешь своими же действиями относиться к тебе таким образом?! Ты всю свою жизнь провел во лжи! Ты не достоин ничего уважительного! Как ты мог соврать нам о ее смерти?! Как мог закрыть дело ее жизни, отправить на свалку со всеми светлыми воспоминаниями? Я не понимаю, как она вообще вышла за тебя замуж! Твоей единственной заботой всегда была лишь работа, еще с детства помню, как днями и ночами ты пропадал в этом чертовом кабинете за кипами бумаг! – кричал я, душимый гневом и обидой.
Отец, огорошенный вылившимися на него обвинениями, застыл с каменным лицом и одной рукой опирался о стол. Стас непонимающими глазами смотрел то на меня, то на него.
– О чем он говорит, пап? – произнес брат, догадываясь до сути.
– Ты будешь продолжать все скрывать? – не унимался я. – Не ожидал, что кто-то когда-нибудь узнает правду? Ты – трус, просто сбежал от всего, от воспоминаний, от людей которые ее знали и скорбели, от жизни, в которой она всегда присутствовала! Сбежал от нее!
– Ты не знаешь о чем говоришь! – прокричал отец, резко отмахиваясь рукой. – Тебе не понять всего, ты еще слишком юн!
– Такие понятия как предательство и лживость в школе мы уже проходили, – парировал я.
– Что опять за шум? – раздался позади меня голос Лекса.
Я обернулся и картинно развел руками:
– Полюбуйся крахом пирамидной лжи нашего прекрасного папочки! Так как вся семья в сборе, не будем откладывать в долгий ящик! Разберем все здесь и сейчас!
Я отошел и дал Лексу войти в кабинет, затем закрыл за ним дверь и оперся на нее спиной. Отец, молча, продолжал стоять в той же застывшей позе, и лишь дрожащая ладонь выдавала его волнение.
– Ну и что здесь происходит? – вопросительно посмотрел Лекс, сначала на Стаса, потом на меня.
– А то, что оказывается наша мама, сгорела в этом доме! О чем, видимо, наш отец забыл упомянуть, предложив сюда вернуться. А еще он забыл нам рассказать, что мама спроектировала и построила здесь школу, при помощи средств фонда, который сама же и создала! Она также помогала восстанавливать Большие Цветочные Сады, которые находятся в двух километрах от нашего дома! – в порыве гнева перечислял я, прерываясь лишь перевести дыхание.
Я подошел к отцу чуть ближе и заглянул ему в глаза:
– Мы же двадцать раз на этой неделе проезжали мимо этих садов, и ты ни разу даже не упомянул о том, кто их создал! Почему ты вообще никогда и ничего нам не рассказывал?
Затем я отвернулся и обратился уже к братьям:
– И я уверен, что это – всего лишь вершина айсберга, которую я узнал за час, проведенный в интернете!
– Папа, это все – правда? – недоверчиво посмотрел Стас на него.
Но он продолжал молчать.
– Отец! – окликнул его обеспокоенный Лекс.
Тот поднес руку ко лбу и медленным движением провел ею по волосам. Затем он подошел к минибару и достал оттуда бутылку элитного виски, налил себе полбокала и сделал пару глотков.
– Это правда, ваша мать выросла в этом городе и отдала ему немало своих чудесных талантов и сил. Она была богата, но не страдала манией сорить деньгами. Она любила простоту, любила людей, обладала врожденным чувством справедливости, от этого и ее страсть к благотворительности. Ее идеи были так масштабны и невообразимы… но у нее была такая странная уверенность, что все получится, что все будет хорошо! Я не закрывал ее фонд, я закрыл лишь этот интернат, остальные учреждения под его патронацией действуют до сих пор. Смерть вашей мамы стала ударом для всех и для меня – самым большим ударом в жизни… Я не мог отдавать школе все то, что отдавала она, я жить здесь не мог! У меня просто не было сил смотреть на все эти вещи, стены, этих людей, – с болью в голосе произнес отец.
– Папа, но ты же говорил, что она погибла в автокатастрофе! – ошарашенный новыми фактами, изумился Стас.
– Так было проще объяснить ее уход из жизни. Вы были так малы! Представление о мгновенно ушедшей матери лучше, чем представление о сгоревшей заживо, – прискорбно заверил он.
– Как это произошло? – боясь услышать ответ, спросил я.
Отец грозно посмотрел на меня.
– Я не хочу об этом говорить сейчас, оставьте меня одного.
Но никто из нас не сдвинулся с места.
– Я хочу побыть один, оставьте меня! – уже приказным тоном сказал он.
– Я не буду учиться в гимназии, которую ты нам выбрал! Я пойду в гимназию №6, где училась моя мама, – заверил его я и покинул кабинет.
Оказавшись в своей комнате, я снова сел за компьютер в надежде узнать больше о школе-интернате и о маминых проектах. Помимо заметок о созданном ею фонде, я также нашел несколько юношеских фотографий мамы. На тех, что сохранились у нас после пожара, ей было около 25 лет, за ее плечами был определенный жизненный опыт и трое маленьких детей, а с этих фотографий на меня смотрела юная девушка, полная надежд и жажды жизни. Я распечатал на цветном принтере одну понравившуюся мне больше всех фотографию и вложил в рамку, поставив рядом с компьютером. На рабочем столе я создал папку с именем Роксана и забросил туда всю найденную информацию о маме с ее снимками. В коридоре послышались приближающиеся шаги, и через несколько мгновений в мою дверь постучали. Я открыл и увидел на пороге Стаса. У него был печальный вид.
– Расскажи мне, что узнал, – попросил он, проходя в мою комнату.
Я открыл ему вкладки с прочитанной ранее информацией и показал найденные фотографии. Стас потерянными глазами посмотрел на меня.
– Не верится, что это наша мама. Она здесь такая юная и… живая.
– Да, – с горечью в сердце согласился я.
– Все равно, зря ты так с ним! – сказал он тоскливо. – Я уверен, на все, что он от нас скрыл – были причины. Ты не прав, что накричал на папу сейчас. Он так подавлен!
– Опять ты его защищаешь! Когда у тебя уже откроются глаза? – нервно отбросил брошюры с информацией об учебных заведениях я.
– А когда откроются твои? – вопросительно посмотрел на меня брат. – Ты видишь все в одном цвете, и этот цвет – черный. А жизнь, она как радуга!
– Ой, ладно, я пошел, – отмахнулся от него я. – Иначе меня сейчас стошнит, от этих твоих конфеток мудрости.
– Подумай над этим! – крикнул мне вдогонку Стас.
Я спустился на кухню прихватить в комнату что-нибудь из еды. За столом в одиночестве сидел Лекс и пил, судя по запаху, азиатский чай с травами.
– Ооо, а вот и наш Шерлок1, – саркастично произнес он, заметив меня. – Накопал еще что-то? Выкладывай.
Его тон меня раздражал.
– Я лишь рассказал правду, которую отец не осмеливался открыть нам в течение двенадцати лет. Разве тебя не бесит, что он вообще ничего не рассказывает о маме, постоянно увиливает от вопросов?
– Ты лишь пытаешься восполнить свою утрату, ищешь виновных. Ты ничем не помогаешь.
– Отец не нуждается ни в чьей помощи! – пренебрежительно возразил я.
– Ты не прав. Ты только и делаешь, что винишь его во всех бедах, в смерти мамы. Каждый раз в каждой ссоре! Только ее уже не вернешь, никто уже не сможет что-либо изменить, а отцу мы еще можем помочь, – эмоционально трактовал он.
– Я повторяю: он не нуждается ни в чьей помощи!
– Он спивается Вик, ты не замечаешь, но это так! С каждым годом все больше и больше! Мы потеряем его, и это – уже будет наша вина, – более серьезно сказал Лекс, отодвинув чашку с чаем.
– Ему я ничем не могу помочь, – сухо ответил я. – А имя и память нашей мамы я восстановить в силах.
С этими словами я покинул Лекса и вышел на крыльцо подышать свежим воздухом. На улице пахло отрезвляющей свежестью. Снег перестал стелиться и начал кое-где подтаивать, образовывая небольшие лужицы. В моей голове было столько разных мыслей, но я не мог сконцентрироваться на чем-то определенном. Меня всего будто спутывали железные цепи, и их затягивали все туже и туже, от этого становилось трудно дышать. Как будто кто-то ударил меня под дых и очень сильно, так – что я не мог вдохнуть. «Мама, как ты могла так рано уйти? Как могла оставить нас с ним? Зачем он увез нас из этого города? Зачем вернул? Почему ограждал нас от тебя все эти годы?» Как же я зол на него, но больше всего на себя, за то, что в глубине души сочувствовал ему и жалею его, ведь он мой отец! «Слышишь ли ты меня там, мама?»
Я зажал свою голову руками на уровне колен и старался найти хоть что-то в своей жизни, заставившее меня бы поверить в то, что в ней есть что-то светлое и чистое, помимо лжи и разочарований. Мне это было необходимо, чтобы я смог продолжать бороться со всеми своими трудностями и горестями, чтобы смог вернуть надежду на лучшее и счастливое будущее! Перед моими глазами предстал образ рыжеволосой улыбающейся девушки с чарующим взглядом. Я стал медленно приходить в себя и вдыхать воздух полной грудью. «Софи, Софи» – несколько раз произнес про себя я. Так воздушно и мелодично было это имя. Наверняка, ее жизнь лишена драм и сложностей. Я представил ее завораживающую улыбку и перекатистый смех. Да, определенно она не знает что такое боль и разочарование.