Причины и следствия
Если бы в мире была магия или сверхъестественные сущности, нарушающие причины и следствия событий, то сознание не могло бы сформировать достаточно надежные для адаптации модели мира. Вряд ли вообще бы возникло сознание и были возможны даже рефлексы, ведь каждое новое событие могло бы происходить по какому-то сверхъестественному сценарию и не было бы возможности к ним приспособиться. Даже магия должна следовать каким-то воспроизводимым законам, что и приходится учитывать писателям в фантастических мирах, и там магия – техника использования особого знания.
Объективный мир буквально во всем демонстрирует поражающую по точности и надежности воспроизводимость процессов без каких-то исключений, включая законы квантового мира, которые так же чрезвычайно строги при наличии квантовомеханической неопределенности. Эта неопределенность не нарушает причинность взаимодействия, а входит в эту причинность как важнейшая составляющая для процессов, лишенных метрики пространства и времени потому, что квантовые процессы протекают со скоростью света и ее квантовые участники, тем самым, лишаются пространства и время в соответствии с формулой преобразований Лоренца: они как бы «одновременно» и в начале и конце пути между событиями их появления и взаимодействия.
Только на уровне свойств отдельных квантов существует особая неопределённость, но и у нее есть совершенно точно соблюдающиеся особенности, на которые всегда можно положиться и быть уверенным, что так будет всегда и во всем.
В динамике же объектов, состоящий более, чем из нескольких квантов, события происходят очень строго, без какой-то неопределенности, и описывающие это формулы резко теряют неопределенность с численностью более одного кванта, в том числе волновых-корпускулярных свойств.
Если условия прохождения события одни и те же, то и взаимодействия в этих условиях будут происходить одним и тем же способом. И это становится строго детерминированным для любых материальных объектов, сложнее отдельных квантов.
Ничьи волшебные мысли и желания не могут непосредственно воздействовать на объективные процессы. Такие воздействия не были зарегистрированы даже в самых незначительных случаях, а попытки выявить сверхъестественное нарушение причинности или хотя бы нарушение нормальной статистики событий делались очень многими. Так, в лаборатории Принстонского университета этим серьезно занимались в течение 30 лет (fornit.ru/2339), но ничего сверхъестественного не удалось обнаружить ни в каких событиях даже как следы или намеки. Всегда причина четко порождает закономерные следствия [8].
Поэтому науки, изучающие причины и следствия в различных предметных областях, дают настолько точные и воспроизводимые утверждения, что на них уверенно можно полагаться и создавать надежную технику, использующую такие знания.
Физика
Есть любители, аккуратно складывающие длиннющие последовательности домино со сложными фигурами, а потом щелчком запускающие цепь падений. За этой цепной реакцией многие с увлечением наблюдают даже в выложенных видеороликах. Одна рекордная по числу элементов композиция была составлена из сорока тысяч костяшек, боксов от компакт-дисков, пластмассовых стаканов, книг и брусков. И все это завораживающе неизбежной волной прокатывалось одно за другим по всем заготовленным направлениям. Те, кто это сделал, полагались на надежную воспроизводимость физических законов.
Иногда мультики дарят захватывающий сюжет с настоящим торжеством изобретательской фантазии: на полке в насесте сидит курица, ее бьет током, и она в ужасе сносит яйцо, которое катится по желобу и падает на чашу весов, а другая чаша взлетает, толкая стержень, тот как бильярдный кий бьет тяжелый шар, слетающий по спиральному желобу вниз, и он с раскрученной силой ошарашивает в лоб изумленного персонажа.
Те, кто хорошо представляет реальные последствия увиденных взаимодействий, получает удовольствие от позитива ожидаемой неизбежности последствий, от фантазии и умения конструкторов. Дети же увлекаются новыми для них впечатлениями, приводящими к интересным результатам.
Законы причинно-следственных взаимодействий изучает физика. Но уже появляется новая физика, которая выходит за область пространства и времени, где нет причинно-следственных последовательностей, и там начинается настоящий абсурд потому, что для нас немыслимо понимание того, что вне времени.
Современная физика продвигается очень мелкими и осторожными шажками, как по скользкому ледяному склону, очень опасному возможностями ошибиться и улететь в бездну неверных теорий. Слишком большой оказывается цена за допущенное неверное утверждение, на основе которого воздвигается теория, строятся дорогущие установки для ее проверки, а множество поверивших людей начинают мыслить ложными представлениями.
Вообще без ошибок обойтись невозможно потому, что любое новое субъективное предположение, как правило, сначала или полностью ошибочно, или в каких-то своих деталях [9]. Это – чистая статистика. Об этом хорошо знают программисты и схемотехники и вообще те, кому приходится творить что-то новое, что тут же проверяется на верность реальностью. Опытный программист, написав новый код, озадачено уверен, что он содержит ошибки и первым делом начинает тестировать его, выявляя эти ошибки. Иногда приходится серьезно помучиться, чтобы, наконец, в реальности все работало так, как задумано.
Отсюда прямо вытекает вывод, что вообще все субъективные предположения оказываются во многом ошибочными [10], и только потому, что эти ошибки оказываются не проверенными реальностью, они могут долго не замечаться. Соответственно, в любом литературном или философском тексте также есть скрытые ошибки, которые не видит автор, но может заметить кто-то со стороны.
Ошибки – это не зло, а неизбежность адаптации к реальному миру, которую нужно учитывать. Особенность субъективных ошибок в том, что автор сразу не видит их, иначе бы он их не совершал и нужны немалые навыки и подходящие методы верификации предположения, чтобы их выявить.
Но человек с другими представлениями, с «другим взглядом» может заметить ошибки. Поэтому рукописи очень желательно вычитывать не автору, а другому человеку, лучше профессионально научившемуся видеть ошибки – редактору и корректору. А программы желательно тестировать тоже другим людям – профессиональным тестерам, которых в штате солидных фирм бывает больше, чем программистов.
Современная физика дошла до постановки проблемы совместимости в более фундаментальной теории таких уже очень хорошо выверенных на практике предметных областей как теория относительности и квантовая физика, но пока породила только огромное множество предположительных теорий на этот счет, не имея возможности даже достоверно верифицировать, чтобы уверенно опереться на одну из них.
В теории относительности определяющими являются представления о предельной скорости процессов (скорости света в вакууме) и влиянии массы тел на пространственно-временную метрику вокруг них.
В квантовых явлениях главное – некая первосущность всех частиц и, соответственно, их взаимодействий, которая не имеет своего пространства и времени, опять же, в силу предельной скорости в своей системе отсчета, что порождает квантовомеханическую неопределенность.
Эти две области связаны между собой каким-то элементарным общим свойством материи так, что с одной стороны области, разнесенные в пространстве, не могут взаимодействовать пока действующие кванты не сблизятся с бесконечной скоростью потому как для них нет времени и пространства (принцип отрицания дальнодействия), а с другой стороны, скорость света в вакууме всегда постоянна относительно стороннего наблюдателя.
Постоянство скорости света напрямую приводит к выводам, что сам свет оказывается вне пространства и времени, точнее, с его точки зрения (его системы отсчета) свет как бы одновременно пребывает и в точке излучения, и в точке поглощения. Это описывается очень простой формулой, называемой «преобразованием Лоренца» и любой школьник, подставляя значения в формулу увидит, что, двигаясь со скоростью света, у объекта не будет ни пространства (он растягивается во всю дистанцию) ни времени (которое становится нулевым).
Получается как бы парадокс: кванты проявляют свою сущность во взаимодействиях с бесконечной скоростью с их точки зрения, но относительно других квантов и их сложных образований все имеет свои относительное скорости, ограниченные скоростью света в вакууме. Происходит как бы сравнение разных бесконечностей так же, как в каждой нарисованной линии разной длины бесконечное число точек, но линии при этом относительно друг друга вполне соизмеримы.
В это сложно поверить потому, что логика привычной жизни требует: если с движущегося тела выстрелить, то скорость пули сложится со скоростью движения ствола. Но есть и другая логика – распространения звука в среде, например, в воздухе и там тоже скорость звука постоянна и не складывается, а при попытке превысить скорость звука начинает разрываться структура вещества (хлопок от сверхзвукового самолета).
Относительность пространства и времени заставляет подумать о том, что эти понятия не являются какими-то самостоятельными сущностями, а представляют собой «степени свободы» объектов взаимодействия. Пространство – степень свободы того, в каких направлениях может происходить взаимодействие, а время – с какой быстротой могут развиваться взаимодействия в своей динамике.
Физики некоторых квантовых теорий полагают, что более элементарные взаимодействия и динамика на уровне отдельного кванта имеет больше трех пространственных направлений свой динамики изменений. Говорят о девятимерном и даже десятимерном пространстве, которое действует только для самого кванта, а при взаимодействии с другими квантами возможны только три степени свободы. Поэтому для нас в мире есть только три пространственные измерения и время «скорости» изменения процессов. Свойства этих измерений зависят от условий, в которых реализуются взаимодействия так, что в условиях действия большой массы или при большой скорости реально наблюдаются изменения свойств эти метрик в полном соответствии с формулами Лоренца.
Скорость света в вакууме, как и звук в веществе, тоже постоянна из-за каких-то свойств среды распространения – вакуума. И здесь возникает определенная связь со свойствами квантовых объектов, из которых, собственно, и образовано вещество. Это проявляется в «принципе неопределенности».
Представим, что мы раскрутили велосипедное колесо и ткнули в него палкой. Она застрянет между какими-то двумя спицами. Нам будет не просто предсказать заранее, между какими именно. Только построив механизм, который будет тыкать палкой строго в нужный момент, удастся сделать это определенным. Так и поступали конструкторы самолетного пулемета, стреляющего сквозь вращающийся пропеллер, не повреждая его. Они точно синхронизировали выстрел со временем ухода лопасти с траектории выстрела.
Но внутри квантовой системы нет времени потому, что ее динамика совершается с предельно возможной в природе скоростью – скоростью света. А в таком случае время и расстояние исчезают по формуле преобразования Лоренца, что было проверено в реальности множеством способом. А раз нет времени, то нет возможности что-то синхронизировать и хоть как-то предсказать результат. Можно говорить только о вероятности результата. Из-за нулевого времени и пространства в квантовых явлениях нет никакого способа точно определить результат их событий. Но это не столько неопределенность, как определенные свойства квантовых событий. В частности, известные свойства этой неопределенности всегда строго обязательны.
А теперь немного настоящего треша.
По сравнению с механической аналогией велосипедного колеса, у такой системы появляются новые свойства, вытекающие из этой особой «неопределенности»: не может быть абсолютной пустоты потому, что точно известно свойство квантовомеханической неопределённости: электрическое и магнитное поля в данной точке не могут быть одновременно точно равны нулю даже в абсолютной пустоте (fornit.ru/383). Это прямо означает, что в вакууме в каждый данный момент должна быть или электрическая, или магнитная составляющая фотонов.
И так же как «нулевые» электромагнитные кванты, в вакууме появляются колебания самых разных частот и состояний любых других квантов, имеющие одну общую фундаментальную природу неопределенности. И не только кванты, но и их стоячие волны в виде элементарных частиц вещества. В каждой точке незанятого другим квантом пространства обязательно появляются и тут же исчезают все возможные виды элементарных частиц.
Нормальному человеку трудно представить логику такого принципа. Так и кажется, что эти очкарики-ученые чудят сверх меры. Но это не они придумали, а в реальности в самом деле так и происходит, что подтверждается постоянно и очень надежно. Можно гадать о первопричинах таких свойств, но они есть и их нужно учитывать. Это как фонарик в руке, большинство просто пользуется им, не задумываясь про свободные электроны и их свойства при прохождении вещества.
На почту сайта Форнит присылают много самых разных авторских теорий, большая часть которых объясняет природу мироздания. Вот одно из последних: «Мне 80 лет. Написал 20 статей. Просто и понятно объяснил глупости традиционной физики. Выдвинул свою „ДИПОЛЬНУЮ ТЕОРИЮ“, которой объясняю физическую сущность всех явлений, например: свет, гравитацию, секрет питания растений корнями, почему „протонный луч“ отклоняется в сторону положительной отклоняющей пластины».
У него положительно заряженные протоны притягиваются к положительно заряженной пластине как следует из его опытов: «Я проводил эксперименты с протонным лучом. Я проводил множество экспериментов с наэлектризованными телами и их взаимодействиями. Я пишу просто, без математики и заумных терминов, которые наукой не объясняются».
В присланном файле теория начинается с негодования об ошибочности законов Ньютона: «Ускорение свободного падения отличается той любопытной особенностью, что оно в данном месте одинаково для всех тел, для тел любой массы. На первый взгляд это очень странное свойство. Ведь из формулы (F = m a), выражающей второй закон Ньютона следует, что ускорение тела должно быть больше чем меньше его масса. Тела с малой массой должны падать с большим ускорением, чем тела, у которых масса велика. Опыт же показал, что ускорения свободно падающих тел не зависит от их масс».
В интернете есть немало статей, отвечающих на вопрос: «почему ускорение свободного падения не зависит от массы тела». Он просто очень невнимательно вникал в элементарную физику и не увидел причин и следствий. Для него даже простые утверждения физики были трешем, а его открытия игнорировались «инквизиторами от науки».
Разные люди в той или иной степени способны к сопоставлению и обобщению сведений и очень по-разному подготовлены к пониманию обоснованности чужих утверждений. Это зависит от того, как именно сформировались их модели понимания, отражающие свойства объективной действительности и от того, каков есть опыт методов рассуждения и их проверки, что в науке называется «научной методологией».
Но продолжим констатацию надежно обнаруженных фактов. Все виртуальные частицы в вакууме возникают парами со своими «зеркальными» противоположностями – античастицами (а кванты – вместе с такими же квантами, но закрученными своими волнами в противоположную сторону) так, что в какое-то время они взаимно компенсируют друг друга и становятся недоступными для взаимодействий (а значит, как бы исчезают в небытие), а в другой момент эта компенсация нарушается и каждая частица оказывается способной взаимодействовать с реальными частицами. Поэтому такие частицы вакуума назвали вирутальными: они еще не вполне реальны и в целом их как бы нет.
Это трудно вообразить, но это и в самом деле происходит в космическом вакууме: он бурлит виртуальными частицами всех возможных в природе типов, которые появляются и тут же исчезают, в среднем образуя ничто. Но эти несуществующие частицы могут влиять и влияют на реальные частицы, определяя их состояние и поведение. Мало того, их можно получить и в явном, материальном виде, если один из зеркальных партнеров в момент его появления удалить, например, с помощью горизонта событий черной дыры. И тогда оставшаяся частица уже ничем не компенсируется и оказывается реальной, при этом черная дыра излучает специфический спектр, который называют излучением Хокинга, что подтверждается экспериментальным путем (fornit.ru/451).
Свет, распространяясь через вакуум, неизбежно сталкивается с виртуальными частицами, которые способны с ним взаимодействовать (как, например, электроны) и концентрация (точнее частота появления) таких частиц строго постоянна в вакууме так, что свет не просто летит через пустоту, а постоянно переизлучается ее вириальными компонентами, что приводит к ограничению скорости его распространения относительно внешнего наблюдателя. Получается, что он не летит через пустоту, а просто переизлучается от одного рядом возникшего виртуальной частицы к следующей. Так что дальнодействия нет уже на квантовом уровне.
Этот процесс и порождает ограничение наблюдаемой скорости света так же как скорость звуковых волн ограничивается частотой частиц вещества и их свойствами. Чтобы превысить скорость света, нужно порвать саму сущность вакуума.
Последний вывод не является общепринятым и экспериментально подтвержденным. Он вытекает из логики: если в вакууме возникают все виды квантов и их вещественные формы – частицы, то возникают и электроны-позитроны, которые обязаны взаимодействовать со советом. Это – теоретическое предположение с которым можно не согласиться, но факт постоянства скорости света все равно остается экспериментально подтверждаемым фактом и у него есть своя причинность, которая бы отсутствовала, будь вакуум в самом деле пуст от всего.
Какими бы удивительными и непредставимыми рациональным умом ни были описанные факты исследований, они всегда демонстрируют свою незыблемую воспроизводимость без малейшей произвольности. Хотя и сегодня есть люди, которые интерпретируют данные квантовомеханических процессов как зависящие от мысли наблюдателя или способные к взаимодействиям на расстояниях, исключающих столь быструю передачу этого взаимодействия, но стоит это начать изучать достаточно внимательно и корректно, как мистические эффекты уступают более прозаическим картинам, и у сенсации, которая бала так нужна людям, истово пропагандирующим квантовую магию, не остается места в объективной реальности. Мысли никак не влияют на результат квантовых взаимодействий, а квантовая телепортация не способна передать не только материю, но даже информацию. Говорить о дальних взаимодействиях невозможно.
Кстати, слово «информация» понимается в разных случаях очень по-разному и очень противоречиво. Так что с этим стоит разобраться, чтобы затем использовать это слово адекватно контексту.
В физике информация – это антиэнтропия. Энтропия для термодинамической системы является мерой беспорядка, хаоса системы, тогда как информация (антиэнтропия) является мерой упорядоченности и сложности системы, тем, что определенно что-то характеризует.
В кибернетике информация – структура обмена данными в управляющих системах, с единицей информации – битом.
Все это не имеет ничего общего с обыденным пониманием информации: то, что придает информированность (понимание смысла сказанного).
При этом в случае информированности в одних словарях говорится о сведениях, в других – о знаниях, хотя эти слова – явно не синонимы. Обычно под сведениями понимается формализованные в виде символов условные понятия. Это – еще не знания, а лишь «книжные знания». А под знаниями понимается то, как эти понятия интерпретируются у данной личности: как они понимаются и какой смысл приобретают. У кошки интерпретируются только сигналы общения кошей и сигналы взаимных договоренностей с человеком, но не обозначения символов в книге, которые ее ни о чем не информируют.
Понятно, что информировать можно только того, кто знаком с передаваемыми сведения символами и понимает условный смысл сведений.
Впредь будем считать информацией тот смысл, что означают сведения в понимании конкретного человека.
Вернувшись к физике, заметим, что сегодня пока еще не просматриваются горизонты понимания наиболее фундаментальных основ мироздания, а на ее переднем крае с каждым новым открытым фактом исследований возникает огромное количество предположений, иногда чрезвычайно экзотического и надуманного характера. Но общий непротиворечивый пазл не складывается и это дает основания полагать недостаточность существующих теорий. А по опыту истории ясно, что реальность оказывается куда круче, чем многие предполагающие о ней теории.
Всякий раз объективная реальность оказывается гораздо изощрение и интереснее, чем любые субъективные предположения о ней [11] потому, что человек по сути не способен придумать нечто совершенно новое, а лишь комбинирует элементы старого в разных сочетаниях, как калейдоскоп стеклышки, только гораздо более сложно. Всякий раз открытия и даже изобретения оказываются куда более необычнее начальных предположений, и вместо нелепых ковров-самолетов по небу летают несопоставимые по сложности устройства.
Более обстоятельно про свойства материи и строение вещества: fornit.ru/216.
Вероятность
Если акушер Василий на пикнике попал из дробовика по двум бутылкам из десяти, а десантник Михаил красиво, почти не целясь, расстрелял 9 бутылок, то случившиеся никак уже не вернешь назад, это уже совершилось. Но мы можем прикинуть, что если дать еще один подход Василию, то вряд ли он сшибет все бутылки, а, скорее всего, попадет в одну или максимум три. А вот насчет Михаила мы не сомневаемся, ну, может, конечно, разок промахнуться.
Совершенно бесполезно и бессмысленно что-то предполагать в отношении того, что уже произошло, ведь итак известно, что именно случилось. Зато есть смысл собрать статистику попадания с данного расстояния данным ружьем у группы людей без какой-то подготовки и тех, кто отзанимался по определенной методике целый год. Это – вполне уверенные практические предсказания и называются вероятностью того, что может еще случиться.
В природе нет повторяющихся событий и даже самые элементарные из них оказываются уникальными по каким-то характеристикам окружающего влияния. Философы говорят: «В одну и ту же реку невозможно войти дважды. Все течет, все изменяется». Человек условно выделяет что-то из уникального потока событий и пытается оценить, насколько возможно повторение такого явления в будущем.
Если на исход события влияют какие-то конкретные причины, то для определения вероятности необходим сбор статистики достаточно большого числа событий. Чем больше число учтенных событий, тем с большей точностью вероятность можно впредь уверенно использовать.
Но огромное число событий происходит так, что невозможно точно найти, что именно влияет на разброс выделенного вниманием параметра от среднего. И таких зависимостей бывает немало. В случае полностью случайной причины получается определенный график зависимости числа опытов и расхождения от среднего, похожий на колокол: около среднего результата (например, местоположения бутылки при стрельбе) будет больше всего попаданий, а чем дальше – тем все меньше.
Среди даже полностью поглощающего случайного шума можно выделить полезный сигнал. Для этого нужно точно знать зависимость распределения случайных событий, и тогда, при достаточном числе опытов, отклонения зависимости от стандартной позволяет судить, что есть совсем другие, отдельные неслучайные.
Именно этим занимаются на адронном коллайдере, когда среди огромного числа событий с известной зависимостью распределения вероятности обнаруживают новые события. Особенно, если могут предсказать, как именно такое новое событие повлияет на общую статистику. Огромным числом повторений добиваются достаточно высокой уверенности и после этого резонно считают, что новое событие типа бозона Хигса можно считать достаточно уверенно обнаруженным.
Точно так же становится возможно прикинуть, насколько вероятно, что партнер лжет, заявляя различные оправдания своих действий. И это может быть очень надежные оценки. Причем, часто для этого даже не нужно что-то высчитывать так же как мы по опыту уже точно знаем, что коровы по небу не летают (fornit.ru/707). Если в детстве нам бывает трудно прикидывать вероятности событий, то чем более искушенными становимся, тем труднее нам обмануться и, если еще хорошо понимать, как корректно использовать вероятности, то можно развить очень хорошие навыки вероятностных предсказаний.
Вероятностная интуиция или эвристика – чрезвычайно востребованный навык без которого мы бы оказались беспомощными во многих случаях. Но многие люди, неверно оценивающие вероятности, так и остаются такими наивно беспомощными, их легко обманывать, они и видят чудеса там, где все куда прозаичнее. Часто поводом для самообмана бывает даже добросовестно полученная статистическая зависимость, например, в работе, выявившей зависимость потребления моцареллы на душу населения от количества защитившихся докторов в сфере гражданского строительства (fornit.ru/6612).
Поэтому чрезвычайно важно понимание природы и сути процессов, влияющих на зависимость распределения событий. Просто попытка бездумно применять даже самые точные и совершенные методы вычисления вероятности могут привести к критическим ошибкам. К тому же стоит знать, какие вообще бывают ошибки использовании вероятностных методов. Это проясняется в статье про развитие эвристического метода оценки вероятности: fornit.ru/7498.
В реальности случаются поистине удивительные совпадения, которые давно уже были задокументированы в отчетах выпадения выигрышей в рулетку. Чтобы лучше прочувствовать характер вероятности можно воспользоваться страницей, точно имитирующей вероятность выпадения игральных костей с любым числом сторон, от двух (орел-решка), до сотен тысяч: fornit.ru/rand.
Случаются настолько невероятные совпадения, что люди не верят в их случайность и, пораженные глубоко в психику, строят свои потрясающие предположения. Так, один американский телезритель, под горячую руку проклял взлетающий по телику космический корабль с экипажем, только что душевно прощавшемся с Землей, и тут же этот корабль загорелся и взорвался в воздухе. Несдержанный американец в ужасе осознал, что он натворил и у него на этой почве поехала крыша. Такие совпадение породили мистическое направление, которое К. Юнг назвал синхронизмом и объяснял высшими комическими силами.
Много других чудесных совпадений описано в статье Теория невероятности: fornit.ru/1423.
Нужно понимать, что никаких вероятностей нет в природе, а это люди научились выделять то, что следует из логики множества взаимодействий, а свойство прогнозировать события возникло на определенном уровне развития индивидуальной адаптивности (fornit.ru/952). И кроме вероятностных методов придумали много других, не менее эффективных. Совокупность таких методов, позволяющих измерять и наблюдать, не попадая под иллюзии восприятия, строить свою теоретическую модель причинно-следственных процессов, корректно проверять предсказания этой модели и описывать ее так, чтобы смысл был понят другими, составляет то, что называют наукой.
Наука и ученые
Лучи смерти и зомбовирус, уродцы от маньяков-хирурхов и супермены, уничтожение планет и всей вселенной из научного любопытства – так обычно живописно показывают ученых в фильмах и книгах.
Отношение людей к науке очень неоднозначно. С одной стороны, она имеет настолько высокий авторитет, что все им пытаются воспользоваться, объявляя новость от имени науки. С другой стороны, во многих книгах и фильмах ученые представляются идиотами, далекими от всего человеческого, иногда смертельно опасными маньяками. В современной мистической философии, как правило, возникает парадокс: утверждения объявляются научными со ссылками на разных академиков (как иначе завоевать доверие у неискушенных людей?), но сама наука представляется как нечто отжившее себя по сравнению с более эффективным «прямым знанием» и прочими сверхъестественными откровениями (fornit.ru/748).
Мистический философ Томас Кун в книге «Структура научных революций» (1962) заявил, что все научные открытия – всего лишь временная парадигма, которая неизбежно будет заменена на новые теории. И поэтому нет особого смысла держаться за какую-то теорию, все равно она будет опровергнута когда-нибудь. Красивое и непонятное словечко «парадигма» с восторгом было подхвачено и стало настолько популярным, что даже ученые им пользуются, не задумываясь о том, что оно означает тленность любых научных теорий.
Но вся история науки сводится к тому, что найденные и хорошо проверенные экспериментальные факты, представленные теоретической формой (строгим описанием и/или формулами), образуют островок надежно выясненного, а дальнейшие открытия уже не опровергают это, а лишь дополняют с учетом новых условий [12]. Так, классическая механика Ньютона оказывается и сегодня очень надежным и востребованным инструментом. Ее используют буквально во всех расчетах, получая достаточно точные результаты. Теория относительности может описать все те же явления более широко и точно – с учетом скоростей объектов и гравитации, но такая точность обычно не нужна в повседневности, хотя уже в системах геопозиционирования учитываются релятивистские эффекты, без которых не получилось бы достаточной точности вычислений.
Такие достоверно надежные сведения называют аксиомами, и каждая предметная область развивается, опираясь на основы системы взаимосвязанных аксиом (систему аксиоматики fornit.ru/127) для чего учеными делаются ближайшие предположения, экстраполируя известное в область новых условий, или же выдвигаются произвольные утверждения (постулаты), проверяется их объективная верность и корректируются ошибки. Если многие независимые специалисты убеждаются в правоте сделанного утверждения, оно получает статус аксиомы и на него более уверенно полагаются, учитывая, что в рамках тех условий, для которых была показана его верность, утверждение уже не может быть опровергнуто.
Обычно слово «ученый» понимается, как человек, у которого есть корочки научной степени. Но в детстве все мы были учеными, увлеченно и успешно исследующими мир, испытывающими жизнь своим поведением и добивающимися желаемого соответствия реальности.
Жизненный опыт растет в направлении актуально нужного и этим интересного. С каждой проблемой приходится находить решения, но зато потом похожая проблема решается уже легче. У ребенка нет еще хорошо выверенных методов, как исследовать и как делать выводы, чтобы не обмануться. Но те навыки исследования, что он приобретает, он начинает целенаправленно использовать, без чего его усилия оказались бы напрасными.
Именно навыки исследования и осмысления результатов придают человеку реальную эффективность усилий что-то познать. Тот, кто не является носителем таких навыков, не сможет познать даже уже кем-то хорошо сформулированное. Значит все мы являемся учеными в той области, в которой наработали такого рода навыки. Правда бывает, что такие области настолько специфичны, что это как бы не наука. Уметь быть лидером или уметь быть привлекательной или уметь переспорить кого угодно – тоже как бы наука, не достижимая для тех, кто не обладает нужными навыками. Но есть нечто, различающее бессистемное обретение личного опыта и науку.
Долгое время ученые на Земле были похожи на детей с очень разными наборами наработанных навыков исследования и применения результатов, хотя такие востребованные области как риторика, логическое рассуждение, математика и т. п. приобретали все более общие системы специфических методов. Лишь в середине двадцатого века были сделаны первые попытки систематизации всех принципов и методов исследования, обработки данных и формализации. Философы науки Карл Поппер и Имре Лакатос особенно полно развили отдельную предметную область: научную методологию. Только относительно недавно ее стали преподавать в вузах так, что многие даже очень известные и великие ученые не были знакомы с системой ее принципов, хотя их общая мировоззренческая подготовка уже делала эти принципы для них очевидными, а значит, для них достаточно убедительными.
Тут стоит прерваться на очень важное понимание роли очевидности в субъективных представлениях. Очевидность – высокий уровень обоснованности убеждения в том смысле, что считается бесспорным данной личностью, а такая уверенность может быть обусловлена или авторитетом, или пониманием причин и следствий явления. Для личности принципиально нет ничего более доказательного, чем очевидность [13] (fornit.ru/7117) это – собственная оценка уже выясненного. Поэтому для того, чтобы какого-то в чем-то убедить нужно суметь так показать, чтобы это стало для него очевидным. Наивному ребенку или фанату достаточно сказать: это потому, что так сказал Он (папа, гуру, великий ученый).
Исторически возникло резкое разграничение тех направлений, которые считались науками, но противоречили важнейшим принципам научной методологии и поэтому они не могли приносить достоверно надежных результатов. Это различные мистические направления: алхимия и астрология, гомеопатия и т. п.
Нужно признать, что и сегодня многие ученые с высокими научными званиями не вполне владеют системой взаимосвязанных принципов научной методологии и совершают соответствующие ошибки в рассуждениях. Так что не корочка и звание определяет то, насколько человек ученый, а только следование им научной методологии. Ученый это, прежде всего, носитель научной методологии.
Подробнее обо всем этом: fornit.ru/607, fornit.ru/809, fornit.ru/1505.
Донаука
Физику определенно можно назвать наукой потому, что сегодня ее методы соответствуют современным принципам научной методологии, иначе бы невозможно было получать достоверные данные в столь сложных условиях фундаментальных исследований. Но когда-то в прошлых веках это было не так потому, что эти принципы еще не были выявлены на аксиоматическом уровне. Несмотря на это, такие исследователи как Ньютон, наследуя культуру и этику исследователей, обеспечивал объективную достоверность итоговых утверждений, их проверяемость и строгую корректность формулировок. Он уже был носителем во многом пока еще неформализованных, но достаточно выверенных методов, которые постепенно веками сложились в эволюции навыков исследований и формализации результатов.
Каждый великий мыслитель со времен Аристотеля привносил как удачные, так и порочные находки, но главное – даже не вполне удачные идеи оказывались настолько интересными, что они корректировались в попытках их использовать, отшлифовывая минимальную необходимость главных своих составляющих и отсеивая второстепенное.
Чуть предваряя, стоит заметить, что именно такая минимизация отсеиванием вротостепенного (необходимость и достаточность) – главный и универсальный процесс оптимизации идей, заложенный в механизмах сознания в виде формирования и совершенствования субъективных моделей понимания и отношения.
Раньше всех исследователей называли философами. Они делали важное дело: в каждом новом направлении исследований находили самое главное, то что составляет суть предметной области и позволяет начать исследования этой сути, образуя первые островки уверенно познанного в виде системы взаимно-выверенных утверждений – системы аксиом. Никаким методом науки невозможно вычленить эту основу. Только наблюдением и осмыслением возможно создать в своей голове модель, отражающую явление и затем постепенно освободить ее от второстепенного, несущественного.
Сначала понимание возникает в голове одного конкретного исследователя, даже если этим занимаются сразу многие вместе. Это понимание долгое время может оставаться никак не облеченным словами и без возможности передать его другим. Но когда выкристаллизовывается принципиальная основа явления, ее становится возможным формализовать словами или другими условными символами, понятными другим потому, что при этом выявляются многие связи с уже известным и, главное, определяется личное отношение – смысл.
Иногда увидеть ключевой принцип помогает что-то, казалось бы, совершенно к нему не относящиеся. Так, Аристотель черпал идеи, рассматривая узоры на штукатурке. Кто-то смотрит на волны или огонь, кто-то пишет слова почти наугад, кто-то играет математическими конструкциями. Это происходит тогда, когда понимание уже есть в неформализованном виде, так что словами его выразить не удается, но оно как бы светится внутри. И вот, какая-то аналогия формирует более конкретную мысль, зарождающуюся в глубине неосознаваемых процессов, оставленных изолировано после очередного осмысления, эта мысль становится настолько важной при своей новизне, что в конкуренции со всем другими мыслями оказывался самой актуальной и всплывает в сознании. Ученый хватается за стилус, ну или кричит «эврика» из ванны.
Философия не является наукой по определению, но она – необходимый этап осмысливания для формирования понимания и возможности его формализации. Поэтому философии не нужны строгие рамки и есть множество взаимоисключающих философий. Она – личное донаучное средство понимания. Философия же как дисциплина в одной из своих ипостасей, часто политизированная или религиозная, – лишь картина стилей и методов понимания каких-то философов или компоновка этого. Подробнее о философии и ее месте в культуре: fornit.ru/1711и fornit.ru/920.
Ненауки
В культуре взаимопонимания исследователей и творцов нового есть много предметных областей, которые не являются науками по определению (в чем-то не следуют принципам научной методологии или вообще ей не соответствуют), но занимают свою важную нишу.
В отличие от «естественных» наук, таких как физика, химия, биология, многие такие науки не имеют даже своих определений, например – математика потому, что математика не изучает какие-то отдельные виды явлений (в отличие от прикладной математики). Любое из справочных определений математики недостаточно: «математика – наука о структурах, порядке и отношениях, исторически сложившаяся на основе операций подсчёта, измерения и описания формы объектов».
Почему именно формы объектов? Имеется в виду, что выделенный вниманием математика объект исследований нематериален, а является лишь субъективной, абстрактной формой материальных явлений.
Итак, математика оперирует с мыслительными условными абстракциями с, опять же, условной и необходимо произвольно постулируемой логикой таких операций.
Проще говоря, математика – специфический способ формализации идей, но не единственно возможный и не единственно корректный.
Существует неизбежная последовательность: cначала понимание идеи, потом – ее формализация и никак не наоборот, о чем иногда заявляют некоторые даже математики. Это проявляется особенно ярко в математическом творчестве. У людей возникает иллюзия некоей логической последовательности мышления и возможности создавать новые конструкции, но механизмы организации мышления и творчества сугубо не последовательны и многоуровневы. Основная часть творческих процессов не осознается, и возникающие идеи появляются как бы ниоткуда. А иллюзия плавности мышления при всех скачках фокуса осознанного внимания возникает уже после самого процесса мыслеобразования.
Особый «математический» стиль мышления – всего лишь один из множества реализации контекстов сформированных субъективных моделей и сопутствующих навыков с наработанными автоматизмами.
С математикой связано множество легенд, отражающих ее эффективность и исключительность. Самая распространенная – что только математика может быть единственно верным, современным инструментом исследования, приносящим новые идеи. Это – принципиально не так. И, тем более, математика не может быть в основе мироздания, хотя многие заявляют о математической первопричине законов природы. Подробнее о математике: fornit.ru/693.
Множество специализированных предметных областей поддерживают различные виды творчества, но при этом не являются науками по определению, хотя имеют отдельные черты науки, используют отдельные научные методы и не противоречат основополагающем из них. Это – большой пласт наук «художественного» творчества, различные «гуманитарные» и «технические» предметные области. Все это включает в себя свои специфические принципы и аксиоматические основы, но пока на уровне промежуточного состояния методологии: между философией и наукой. Развитие этих предметных областей, сопоставление и обобщение в систему может привести к полноценно научным направлениям.
Певдонауки, альтернативные и Антинауки
Псевдо – значит кажущееся, ложное, чем-то похожее на настоящее, но таковым не являющиеся. Анти – противопоставление, отрицание.
Все такие субъективные новообразования, которые выдаются за науку, на самом деле в чем-то или даже во всем противоречат принципам научной методологии и поэтому вместо истинных утверждений о действительности, декларируют не соответствующие реальности, но кажущиеся правдоподобными или просто чем-то заманчивые утверждения.
Все, что основано на мистических и религиозных представлениях, что в основу закладывает не строго верифицированные аксиомы, а нечто непознанное и даже непознаваемое, начиная возводить систему представлений от этого неопределенного, являются не просто ненауками, а ложными, уводящими от адекватности реального фантазиями.
Часто говорят об альтернативной науке, как бы добивающейся успеха там, где обычная наука в принципе не способна что-то сделать, обычно из-за ее «консервативности», «косности», «засилью инквизиторов». Здесь люди просто путают науку с организацией науки. Но нет альтернативы научной методологии. А консервативность и скептицизм – один из способов избегнуть ошибок опрометчивости и субъективных предпочтений. Эти качества не являются в науке самоцелью и не гипертрофированы до абсурда, а разумно сбалансированы.
То, что для ученого наиболее важно и определяет его направление исследований, должно подвергаться беспощадному скептицизму, в том числе и собственные идеи. Все это должно проверяться до уровня очевидности для профессионала в данном направлении и, к тому же, проверяться корректными экспериментами, и, самое важное, – другими независимыми исследователями. Ученый ни в коем случае не должен любить свою идею и делать из нее сверхзначащую, не подлежащую сомнению (про идею-фикс: fornit.ru/449).
Все перечисленные виды лженауки характерны именно безусловной, предельно значимой верой в какую-то идею. Подробнее об этом: fornit.ru/736, fornit.ru/908.
Продолжим краткий обзор основ наук, и после физики со всеми ее разделами, начиная с космологии, следующей по охвату природных явлений оказывается химия.
Химия
Химия – это не только вонючие реактивы и взрывы юных химиков в подворотнях. Химия – это частный случай физики, изучающей свойства и взаимодействия веществ в различных условиях. Все вещественное, что есть в природе, включая человека – химические элементы и из соединения. Мы сами – химия и едим химию. Поэтому химия очень важна во всех аспектах нашей жизни.
Большинство свойств веществу придают внешние электронные оболочки, но они сами зависят от того каков заряд ядра, а масса ядра в основном определяет вес вещества.
Взаимодействия веществ (химические реакции) происходят за счет внешних электронов (их числа, удаленности от ядра и состояния), а условия, которые влияют на результат, зависят от температуры среды (термодинамика), измельченности (поверхностная энергия), формы вещества и присутствия других веществ.
Температура очень сильно влияет на химические реакции. Изменение температуры на 10 градусов изменяет скорость реакций примерно в два и более раза. Стоит температуре подняться от комфортных 25 градов до 30 и нам становится слишком жарко, а при 20 приходится теплее одеваться. Поэтому чтобы наши мозги и многие метаболические процессы функционировали нормально, организму приходится термостатировать внутреннюю среду, поддерживая температуру крови, как главного теплоносителя, на оптимальном градусе.
Химия мозга должна быть еще более стабильной и поэтому существует гематоэнцефалический барьер, не пропускающий в кровоток мозга многие химические вещества, которые могли бы резко нарушить работу нейросети. Но все равно есть вещества, которые туда проникают и, выпив алкоголь или приняв некоторые препараты, люди утрачивают нормальное мышление, заменяя его на сюрреалистический суррогат.
Можно сказать, что все химические соединения, включая био-организмы, подчиняются закону Дарвина об естественном отборе: остаются только те формы и соединения, которые в данных условиях оказываются достаточно стабильными (fornit.ru/806, fornit.ru/1640).
Биологические объекты обладают настолько специфичной химией, что она выделяется в отдельную предметную область – биохимию. Но кроме сложных белковых молекул в организмах есть простые и распространенные вещества, начиная с воды.
Про химию достаточно подробно и интересно написано в статье: fornit.ru/1139.
Биология
Биология – еще более частная предметная область, чем химия. Все живое – химия, в основном, органическая химия во многообразии ее природных воплощений.
Основой биологии являются механизмы наследственности и адаптивные системы биологических организмов.
Если раньше биологи в основном занимались описанием и классификацией живых существ по отдельным внешне проявляемым признакам и особенностям строения, то сегодня молекулярная биология стала уже полностью научной системой представлений со своей надежной аксиоматической базой. Она с полным основанием относится к естественным и даже «точным» наукам.
В биологии до сих пор нет строгого определения того, что такое «живое». Просто нет насущной необходимости дать такое определение потому, что на нем не основываются никакие биологические механизмы. Мало того, нет вообще четкой границы того, что является живым, а что еще – нет, кроме очень условных. Это касается и самого принципа наследования (fornit.ru/806) потому как наличие генетического механизма не является определяющим для наследования свойств. Мало того, генетический механизм сам – лишь одно из составляющих условий развития определенной формы сложного организма, в первую очередь – наличие клетки, обеспечивающий условия экспрессии генов.
Неорганические и вообще любые вещественные образования точно так же сохраняют форму вследствие достаточной стабильности в данных условиях и являются преемственными из каких-то предшествующих структур и форм.
Но форма – произвольно выделенная сознанием условная абстракция и нет возможности точно выделить границы живого или неживого образования, хотя на первый взгляд эти границы кажутся очевидными: вот вдоль того пушистого хвоста, включая волосинки (или не включая?..).
Хотя слово «эволюция» стала раздражителем для религиозных людей, верящих в сотворение мира, стоит только подумать, чтобы стало ясно: для всего на свете, живого и неживого справедливо утверждение, что в неизменном виде остается только то, что не поддается повреждающим, изменяющим факторам. Но даже вода и ветер точат камень, и его форма эволюционирует, а в пещерах из этой воды, растворившей минералы, кристаллизуются красивейшие узоры.
Этот универсальный и очевидный принцип – необходимое и достаточное условие для эволюции форм, остальное – дополнительные механизмы, обеспечивающие определенность таких изменений. Так, если камень сточится течением реки так, что останется только его верхняя часть, то он уже не будет подвергаться воздействию потока и надолго застынет в такой форме.
У меня есть знакомый геолог, склонный к вере в Бога. Однажды мы шли вдоль языка ледника Федченко и увидели огромный круглый камень ровного серого цвета, опоясанный вдоль и строго перпендикулярно поперек широкими белыми полосами кварца. Геолог в восхищении воскликнул: «Ну вот смотри, разве может такое возникнуть само по себе?». Я спросил его, а знает ли он, как возникают те красивейшие узоры, что мы видели в новой и пока не разграбленной пещере? Он признался, что нет, потому как с химией у него было хило. Тогда я ему рассказал, как растут кристаллы и что определяет направление и скорость их роста, неважно какие кристаллы, хоть снежинки, хоть аметисты (fornit.ru/635). Потом выдал пару правдоподобных предположений о том, как могли возникнуть те полосы в сером камне.
Конец ознакомительного фрагмента.