Поездка в Иерусалим
Христовы Семаргл и спорыш или огненный волк Христа
Однажды, слушая рассказ Лады Виольевой [1] об истории горы Елеон, места Вознесения Христа, я подумала: столько вот ведь я путешествовала по миру, так почему же до сих пор не была в Иерусалиме и не припала к Следу Божественной Стопы – последнему отпечатку на Земле правой ноги Христа, запечатленному в камне?
И… буквально на следующий день позвонил мне человек, которого я не видела лет пятнадцать и он сказал: «А поехали с нами на Святую землю! У нас паломническая поездка…»
Поехали.
Не стану говорить о том, какая замечательная и неповторимая была поездка в целом, но одно из самых сильных впечатлений было: наш приезд в Иерусалим. Нас привезли на смотровую площадку, с которой весь старый город лежал «как на ладони» в свете предзакатного солнца. Оказалось, что на этой площадке располагается и наш отель. А находимся мы (и будем жить три дня) на горе Елеон!
Так мы и ночевали три ночи в четырехстах метрах от капеллы Вознесения. Той самой, в которой отпечатался последний след Спасителя на земле. Даже окна номера выходили на ту сторону. И спалось, наконец, превосходно (во всех остальных отелях во время этого путешествия почему-то совсем не могла заснуть). Окна же ресторана, где мы ужинали, были во всю стену и выходили как раз на смотровую площадку, откуда открывался вид на вечерний Иерусалим в огнях.
В самой капелле Вознесения мы побывали почти в самом конце паломничества. Поэтому впечатления уже переливались через край, и было просто чувство умиротворенного спокойствия. В капеллу идет постоянный поток паломников совершенно разных. Перед нами я увидела даже негров в их любимых пестрых одеждах.
Запускали по группам. Я умудрилась прикоснуться к Следу Святой Стопы аж второй, т.е. сразу после нашего батюшки. Было очень торжественно (не вовне – внутри). Не забыла и крестик приложить. Сфотографировала всего раз, так как приостановить поклонение группы из тридцати-сорока человек сложновато. И в этот самый момент в окошко под сводом вдруг – влетел ослепительно белый голубь…
Капелла, то есть часовенка над тем Камнем, на котором остался последний След Спасителя нашего на земле перед Вознесением Его на небо, была выстроена в четвертом веке. Тогдашние капители колонн представляли собой СЕМАРГЛОВ, увенчанных ЗНАКОМ ЖИВЫ.
Среднего современного человека удивило бы такое открытие (если бы он вообще смог понять, что изображено). Но мне – последовательнице Русской Северной Традиции – было, как раз, естественно ожидать чего-то подобного. Ведь нам передано: Христос Евангелий – это Даждьбог скифских мифов.
Скифы появились в Галилее как минимум за семь веков до Р. Х. Пророчествующее предание их гласило: Даждьбогу, сыну Сварога Небесного, суждено воплотиться на земле, но потом, совершив предначертанный Подвиг, он возвратится к Отцу на небо, ВЗОЙДЯ ПО АЛАТЫРЬ-КАМНЮ.
От Скифополя, одного из крупнейших городов Палестины времен Христа, было до Назарета всего-то полтора-два часа конной прогулки. Тогда как до Иудеи, напротив, путь был весьма не близок (через страну Самарию!). Евреи даже не понимали наречия галилеян, как о том засвидетельствовано в одной из книг Нового завета: в Деяниях апостолов, где также подчеркивается, что апостолы, кроме Иуды, были «все галилеяне» (Деян 2:7).
Уже из одного этого ясно, что христианство зародилось вовсе не на той почве, какую последние три-четыре века приписывают ему заинтересованные круги по сугубо политическим соображениям. И странно было бы, если бы каменная резьба часовни времен раннего христианства как раз НЕ содержала славяно-скифской символики.
До настоящего времени чудом сохранилась лишь одна из капителей с изначальной символикой: триглав спорышей над Семарглом. Потому как у часовни вообще сложилась непростая судьба. Ее разрушили язычники, но потом отстроили наново крестоносцы. Они попытались даже восстановить Семарглов и Живин знак, понимая едва ли, ЧТО это.
А может, кто-нибудь из тех рыцарей и знал. Ведь окатоличивание Западного христианства, то есть отрыв его от подлинно христианских – скифских – корней во времена крестовых походов не зашел еще слишком далеко.
Итак, что это? Семаргл символизирует вознесение. Спорыш представляет собой знак Живы. Знак вечной жизни, знак победы над смертью. Семаргл, увенчанный спорышем, это вознесение при жизни, вознесение в теле, сделавшемся нетленным. То есть такое сочетание двух знаков символизирует: живым – на небо!
Жива – то есть вечная жизнь – поминается в книгах Нового завета 44 раза. 4+4=8. Знак животворящего креста.
А для сравнения Ветхий завет, который по объему в четыре раза больше, чем Новый, всего лишь один раз поминает вечную жизнь. И поминает – единственный этот раз – устами пророка Даниила, который предсказал пришествие Христа и даже год этого Пришествия в точности.
Жизнь, которая к смерти – это попечение о текущих обстоятельствах жизни тела и персоны. Практически весь Ветхий завет – об этом.
Но Жива, то есть вечная жизнь, это попечение исполнять волю Божью и оно питает само, как это сказал Христос: «У меня есть пища о какой вы не знаете» (Ин 4:32). Вот этой Живой живится Мировая душа! И кульминацией такого преобладания жизни к Жизни над жизнью к смерти – нам явится Второе пришествие.
Некоторые филологи полагают, будто Семаргл есть просто персонификация огня, потому что старинное русское слово «смага» означает огонь. Однако в символизме «просто» ничего не бывает. Ведь именно огню свойственно возноситься от земли к небу. Поэтому в русском фольклоре крылатый сияющий пес является проводником душ с земли на «синюю Сваргу».
Часовенку же потом то снова разрушали, то восстанавливали. И в итоге досталась она мусульманам. Они, поскольку почитают Христа как пророка Ису, не препятствуют паломничать к тому Камню, на котором остался последний след Сына Божия на земле в Первом Его на нее пришествии. Но современные капители часовни выглядят иначе: более симметричные, но куда как менее знаковые.
Скифский Семаргл – знак вознесения – изображался на ритуальных браслетах жриц древних руссов. Это были жрицы Живы, Лады-Макоши, Лебединой Девы. Когда жрица расстегивала такой браслет, высвобождались широкие рукава виссона ее изо льна или лебединого пуха. И эти спущенные широкие рукава символизировали лебединые крылья, когда плясали девы перед Всевышним. То есть как бы возлетали лебедушками – возносились.
Это древнейший скифский символ Вознесения: Семаргл. Крылатый (иногда также и с птичьим ликом) огненный пес (или крылатый белосияющий волк), хранитель порога между небом и землей, проводник достойных.
Семаргл изображался и на щитах. Русских – во времена Буса Белояра и затем Рюриковичей. И древнерусских – во времена до Р.Х., то есть на щитах скифских. Потому что если воин падет в бою – то хоронить понесут на щите. А на нем – Семаргл, проводник на небо! То есть душа вознесется, а не останется витать на земле бесплотной и, уж тем более, не провалится под землю в Пекельное царство.
Русские православные каменные храмы двенадцатого века просто пестрят изображениями Семарглов. (Сколько же было их в несохранившихся деревянных, более раннего времени?!)
Известны более всего, разумеется, Семарглы (в том числе и Симурги, называемые по-западному «грифоны»), вырезанные на стенах Дмитриевского собора во Владимире.
Спасибо еще раз, пользуясь случаем, Виктору Медикову [2], президенту Славянской Всемирной Академии, специально и подробно показывавшему нам, коллективу Института богословия Русской Северной Традиции (http://svainstitute.ru), тогда еще только что основанному под эгидой СВА, этот старинный храм – гордость города Владимира. Часто воспроизводят на сайтах, посвященных русской истории, барельеф из Дмитриевского собора (юго-восточной закомары его), именуемый Вознесение Александра Македонского.
Чего ради тут изображены Семарглы по сторонам императорской колесницы (намеченной схематически)? А чтобы символизировать вознесение, именно. В средние века большинство людей разбирались прекрасно в символах. Видел прихожанин: вырезаны СЕМАРГЛЫ – тут же и понимал: ага, праведный наш древний родич (таким описан Александр Македонский в «Сказании о Словене и Русе») изображен ВОЗНОСЯЩИМСЯ, а не просто сидит в некоем разукрашенном коробе.
Но спорышей никаких не видно. Естественно: ведь Македонский возносился не в теле, не живым, как Христос-Даждьбог. Тело Македонского было бренно, как и у всех нас, и прах отошел ко праху – остался на земле. Но дух его вознесся легко, потому как великий завоеватель еще и при жизни понял тщету земного. Александр Македонский завещал, чтобы, когда его несли на щите, руки его не были сложены, а свисали свободно. Чтобы любой мог видеть: даже и завоевавший половину мира уходит из него… с пустыми руками!
А какие выразительные Семарглы на вратах и стенах собора Рождества Богородицы в Суздале! На фресках в храме Спаса-Нередицы… В 12-м (да и в 13-м еще) веке был на Руси христианской, можно сказать, бум Семарглов. Исследователи же современные (особенно именитый официоз) как-то не замечают этого… (Впрочем, исключение составляет зоркий и непредвзятый Владимир Вишнев).
Почему же у нас тогда, как и в более ранние века, в такой чести был «языческий» Семаргл? Потому что до веков татаро-монгольского нашествия, вытоптавшего весьма многое (у Нестора про год 1321: «прииде из Орды татарин с жидовином и многу тягость учиниша»), Семаргл представлял один из центральных символов русского православного христианства. Чем и отличалось оно, сохранявшее образ первоисточного, хранимого без повреждений от самого Христа и апостолов (конкретно же от апостола Первозванного Андрея), то есть от галилеян-скифов.
Что подчеркнуть крайне важно, Семаргл был официально признанным церковным символом Вознесения Христова. Сей древнескифский образ воодушевлял движущихся по пути единения с Богом – обожения. Семаргл ассоциировался с этими словами из Евангелия от Иоанна: «Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и мы [вместе] придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин 14:23).
На русских и скифских (т.е. древнерусских) колтах (подвесках) Семарглы практически идентичны. Единый древний канон прослеживается что на русальных браслетах, что на украшениях из Тверского клада, из клада Старой Рязани, на сербских миниатюрах, как и на украинских вплоть до шестнадцатого века.
Особенно интересны семарглы с чешуйчатыми телами, изображённые на вратах собора Рождества Богородицы в Суздале. Потому что они полностью тождественны тем, каких я увидела на ранней капители часовни Следа Христова на горе Елеонской. А те чешуйчатые Симурги есть, в свою очередь, копии много более древних: скифских из Семибратних курганов на Кубани.
Вывод: Семаргл есть обнаженный стержень первоисточного христианства, указывающий НАСТОЯЩИЕ корни его, в отличие от корней вымышленных, задним числом приписанных. (Благо, что сейчас любой человек может сам и по миру поездить, и в интернете первоисточники посмотреть. Прошло то время, когда в нашем распоряжении были только голые МНЕНИЯ «профес-сион-алов» на тему как, якобы, следует, а как не следует понимать факты. Сегодня каждый в состоянии сам «сложить два и два». )
Поэтому первый царственный покровитель христиан святой равноапостольный Константин Великий [3], бывший, между прочим, также и предстоятелем высшей жреческой коллегии, при троне своем имел «на столпах изображения псов крылатых». Поэтому и древность славянского города Чернигова доказывается наличием изображения Семаргла на столпе (знаменитый «чернiгiвськiй звiр» из Борисоглебского собора).
Столп, надо сказать, тоже представляет символ вознесения, восхождения к небу, единения с Богом. Начиная с третьего века известны Жития святых – столпников: Даниила, Лукослава (Луки), Симеона Дивногорца, Феодосия…
Современная официальная церковь не может объяснить внятно, ради чего эти подвижники «устраивали столпы, напоминавшие собой языческие священные ограды и жертвенники», но, слава Богу, признает их святость. Св. Даниилу было видение «преподобного Симеона, стоящего на верху столпа, высотою превосходящего облаки», то есть вознесшегося:
Самозаключение на столпах и внутри столпов (то есть в дольменах) есть, изначально, формы аскетизма ведического. Этим сверхчеловеческой силы подвигом достигается совершенное отрешение от внешнего и сосредоточение на Внутреннем, то есть незамутненное прямое богообщение: вознесение в духе к Богу еще при жизни.
Конец ознакомительного фрагмента.