Глава 4
Кэролайн так никуда и не ушла с веранды. Конечно, это ее любимое место, но она никогда не проводила здесь так много времени. Еще ни разу не удавалось проваляться на диванчике целое утро с тех пор, как она в последний раз болела гриппом. Когда это было? Года четыре назад? Да она была самым здоровым человеком из своего окружения – собственно, и сейчас не совсем больна. Запястье, конечно, доставляло неприятные ощущения, но если бы не на правой руке, она бы уже торчала в гараже – что-нибудь мастерила. Хоть сезон в «Меняем все!» и закончился, но другие проекты шли своим чередом. И в большинстве из них Кэролайн должна была изготовить собственными руками сложные замысловатые элементы – а это лучше делать здесь. В гараже у нее самые лучшие инструменты плюс идеальное освещение и любимая музыка. Ребята, с которыми она работала, любили хард-рок. Она же предпочитала медленные расслабляющие мелодии.
И сейчас пришло то самое состояние расслабленности и неги, решила Кэролайн, все еще не открывая глаз. Она уснула, распластавшись на диванчике, сразу после того, как ушла Энни, и хотя чувствовала, что вспотела, не торопилась вставать. Птицы притихли – то ли устав от общения друг с другом, то ли разморенные полуденным зноем. Чего не скажешь о строительной бригаде компании Макафи, которая занималась новой пристройкой к дому через две улицы от нее. Расстояние слегка приглушало стук молотков, но задорное стаккато строителей она знала, как никто другой.
Неожиданно раздался другой звук – значит, рядом кто-то есть. Кэролайн распахнула глаза.
Дин. Он стоял, облокотившись на перила – подбоченившись и скрестив длинные голые ноги, густо покрытые темными волосками.
Услада для глаз, как называла его Джейми. Серьезный комплимент, учитывая, что он был примерно одного возраста с Кэролайн. Дочь права. В нем сошлось все: темные волосы, топорщившиеся ежиком над лбом; седина, посеребрившая виски; легкая небритость, мускулистые плечи, стройная талия. Приди он прямо с работы, на нем были бы джинсы и ботинки, но поскольку съемки сезона «Меняем все!» позади, он тоже взял неделю отпуска. Дин остался верен черному цвету, но сегодня надел не футболку, а рубашку с пуговицами на воротнике. Рукава закатаны, шорты защитного цвета тщательно выглажены. Глаза смеются.
Женщина хотела рассердиться, но как-то поленилась. И потом, он ей почти как брат – так зачем тратить силы? Максимум, что она смогла сделать – пожурить его.
– Не очень вежливо, Дин.
– Что? – сделал он невинные глаза.
– Наблюдать за спящим человеком без его ведома. Как долго ты здесь?
– Недолго. Как ты себя чувствуешь?
– Великолепно.
– Именно поэтому спишь в такое время?
– Я просто отсыпаюсь после наркоза. Они называли его местной блокадой, но одной капельницы оказалось достаточно, чтобы вырубить меня на целую неделю. – Она осмотрела пластырь и марлевую повязку на запястье, повернула в одну сторону, потом в другую. На жаре повязка, казалось, стала давить сильнее.
– Просто уловка, чтобы не дать мне работать. Разрез-то крошечный. – Она взглянула на его колено. – Гораздо аккуратнее, чем у тебя. – Неровный шрам на колене мужчины длиной восемь дюймов[17] – след от пилы, случайно выскочившей из рук ученика плотника несколько лет назад. Обычно некрасивый рубец скрывался под джинсами. – Выглядит по-прежнему устрашающе.
– И добавляет мне особого шарма, не правда ли?
– Однозначно, – рассмеялась Кэролайн, хотя в шутке была доля правды. Шрам вполне вписывался в имидж этакого бывалого мастера на все руки. И это далеко не единственное напоминание о былых трудовых подвигах. Тонкий белый рубец над бровью, плохо сгибающийся мизинец и множество мелких повреждений в тех местах, которые частенько страдают у плотников. Большинство людей обычно ничего не замечают – мужское тело по определению не должно быть гладким и бархатистым. Но Дин с Кэролайн устроили своеобразное состязание по количеству шрамов. Он демонстрировал свои, она – свои.
– Я по-прежнему впереди, – заметил гость.
– Только потому, что ты безрассудный. Я ставлю себе в заслугу осторожность.
– Безрассудство тут ни при чем. Просто я постигал премудрости профессии путем проб и ошибок. А ты училась ремеслу у отца, который был не только высококлассным столяром, но и всесторонне оберегал чадо.
Да, ей повезло, и не только в плане обучения профессии. Она одинаково сильно любила родителей, но с отцом их связывало нечто большее.
– Вспоминаешь их? – мягко произнес Дин.
О родителях в свой день рождения? Конечно! Она была поздним ребенком, маленьким чудом, как говорила мама. И, словно в заслугу за достоинства, они оба прожили более восьмидесяти лет.
– Они гордились тобой. Им нравилось смотреть твое шоу.
– В определенном смысле, – признала Кэролайн с грустной улыбкой, вспоминая телефонные звонки в первые годы выхода программы. – Мама думала, что это реклама, а папа… Ну, папа узнавал меня первые пару лет, а потом стал сильно сдавать. Его разум… – она махнула рукой. Пытаясь сменить тему, оглядела Дина с головы до ног. Заметив на нем вьетнамки, женщина бросила быстрый взгляд на улицу. С ее места была видна только крыша грузовичка, высившаяся над перилами крыльца. – Ты не на мотоцикле? – «Харлей-Дэвидсон» был его страстью. Вне работы он никогда не расставался с байком.
– Слишком жарко.
Слишком жарко. Определенно. Кэролайн опустила ноги на пол и потянулась, расправляя плечи, потом отерла пот со лба здоровой рукой. Не одна она потеет. Загорелая кожа Дина тоже лоснится. Но он в таком виде выглядит даже мило. Просто несправедливо!
– Я чуть не принес тебе цветы. Хорошо, что передумал, – улыбнулся он, кивнув на стол на веранде. – Выглядит как-то траурно.
Кэролайн доставили четыре букета – причем два от людей, которые не могли знать об операции.
– Моя дочь не умеет держать язык за зубами. Впрочем, намерения у нее самые благие. Как и у тебя. Я же просила не отменять поездку! – Дин собирался на рыбалку в Монтану. По крайней мере, он так говорил.
– А я и не отменял, всего-навсего отложил на денек.
– Так, а с кем собираешься встретиться? – по обыкновению стала подначивать Кэролайн, и он, как всегда, усмехнулся.
– Ты не знаешь этого человека.
– Значит, с каким-нибудь щербатым старикашкой, который владеет рыболовным бизнесом?
– Не наговаривай на него. Старик – настоящая находка. Он всю жизнь рыбачит на реке Биг-хоул и знает, где ловится лучшая форель. Каждое утро он доставляет меня туда на лодке, а вечером забирает. – В кармане у Дина зазвонил телефон. Достав его, мужчина прочел сообщение. – Хик Уэстон неправильно посчитал количество труб для дома на Смитфилд. Уже высылаю, – по слогам произнес он, печатая ответ, и снова засунул мобильник в карман. – В любом случае ожидается неделя полного уединения.
Кэролайн действительно поверила ему. Он ездил рыбачить в Монтану все годы, пока был в браке, и никогда не изменял жене. А за три года, что прошли после развода, рыбалка стала поводом отвлечься от мыслей о женщине, которая его отвергла. Она забрала сына – мальчишке на тот момент исполнилось одиннадцать – и вернулась в родной городок, где как-то слишком быстро сошлась с первой любовью и вышла замуж.
Дин злился на жену. Что касается сына, то тут имело место непреходящее ощущение потери, правда, Кэролайн – одна из немногих, кто знал об этом. Пускай она не в восторге от того, что приятель предпочитает кошкам собак, а всем цветам – черный, но Дин хороший человек. И если рыбалка доставляет ему удовольствие, Кэролайн за нее обеими руками.
Она наклонилась вперед и решительно встала. Мужчина протянул руку.
– Ты куда?
– В ванную, – усмехнулась она. – И помощь мне не потребуется.
Он поднял руки, как бы сдаваясь.
– О’кей. Тогда я приготовлю обед?
Заметив знакомый пакет у двери, Кэролайн просияла.
– Это то, о чем я подумала? – облизнулась она.
Маринованная куриная грудка на итальянской лепешке фокачча с мягким сливочным сыром бурсен, нарезанным помидором и бостонским латуком. Фирменный ленч ресторана «У Фионы». Кэролайн могла бы поглощать такую еду каждый день, и Дин был в курсе, так как они ходили туда довольно часто. Сам он куриную грудку не ел. Его выбор – ростбиф или окорок, увенчанный зрелым чеддером, твердым и острым.
– Стал бы я приносить что-нибудь другое в твой день рождения! – ответил он и махнул рукой, предлагая ей отправиться наконец в ванную.
Когда именинница вернулась, он как раз выходил из кухни, нагрузившись тарелками, салфетками и напитками. Его рот был набит сдобой, которую принесла Джейми.
– А, ты нашел булочки!
– Угу. Хотел уточнить, где ты хочешь пообедать, но твое крыльцо сейчас – самое прохладное место. Тебе нужен кондиционер, дорогая моя.
Проигнорировав замечание, она взяла у него из рук бутылку воды, чтобы запить пару таблеток тайленола, и последовала за другом. Поставив бутылку на подлокотник качели, левой рукой собрала влажные локоны, прилипшие к шее, подняла вверх и собрала в узел на макушке. Она опустилась на качели и взяла тарелку, которую ей протягивал Дин.
Мужчина пододвинул к себе белый плетеный стул, который идеально сочетался с качелями и был достаточно большим, чтобы, сидя на нем, не выглядеть глупо. На самом деле оба предмета мебели они с Кэролайн покупали вместе, и стул он опробовал еще в магазине. Дин откинулся на спинку и вытянул ноги вперед.
Довольная тем, что гость устроился с комфортом, Кэролайн, закрыв глаза, откусила от сэндвича. Первый кусочек всегда самый вкусный.
– Потрясающе! Gracias, amigo[18].
– De nada[19]. – Он передал салфетку. – Кто еще заходил?
– Элисон. Принесла розы от Тео. Затем Роб и Диана. Приходили Лавали, чей кейп-код мы только что ремонтировали в программе «Меняем все!». Узнаешь азалии? С тех кустов, которые посадила Энни. Ну и Джейми заезжала.
– Они с Брэдом поедут куда-нибудь после съемок?
– Сомневаюсь. У нее полно работы. И потом, нужно планировать свадьбу.
В последовавшей тишине Кэролайн почувствовала пульсацию в запястье. Боль проснулась – и стихла, но женщина удивилась, как физические ощущения точно отразили беспокойство за дочь, бередящее душу.
– А ты что думаешь? – тихо спросил Дин. Несмотря на то что они делились друг с другом самым сокровенным, она ни словом не обмолвилась о тревожном чувстве.
Кэролайн слабо улыбнулась, слегка пожала плечами, бросила на него неуверенный взгляд, словно говоря, что не может указывать взрослой дочери, что делать. Она снова и снова пыталась разобраться, что не так в ее личном отношении к Брэду. А Джейми и подавно не смогла бы понять.
– Хочешь, я пригоню «Харлей»? Это тебя отвлечет.
– Спасибо, не нужно. – Мотоцикл пугал Кэролайн. – Мне и тут хорошо. Поверь, я не зацикливаюсь на мыслях о Джейми и Брэде. – Она нервничала только тогда, когда вставал вопрос о подготовке к свадьбе. В остальное время чувствовала себя нормально.
У Дина снова зазвенел телефон – бригадир одного из объектов звонил по поводу неисправных фонарей. Проблема не была из ряда вон выходящей – Дин сталкивался с подобными трудностями и раньше. Его голос оставался ровным, и вскоре телефон вернулся в карман, а на веранде опять воцарилась тишина. Послышался гул приближающейся машины, подъехал автофургон с очередной доставкой.
– Она что, всем рассказала? – простонала Кэролайн. Правда, новая цветочная композиция оказалась очень красивой. Белые каллы и синий дельфиниум в окружении насыщенной зелени. На карточке было написано: «Выздоравливай поскорее. Ты все еще наш столяр». Она, нахмурившись, посмотрела на Дина. – М-да, странно. От нашего телеоператора. Понимаешь теперь, почему я хотела, чтобы об операции не знала ни одна живая душа? Скажешь одному – весь мир в курсе. – Дин смотрел на нее как-то уж слишком преданно. – О Дин, кому ты сказал?
– Только Майку. – Майк О’Ши был одним из подрядчиков компании Макафи, занимавшихся электромонтажными работами.
Плечи Кэролайн поникли.
– Что плохого в том, что народу стало известно? – недоумевал Дин.
– Не знаю. – Она пыталась подобрать правильные слова. – Чувствую себя слабой. Потрепанной.
– Ни в коем случае. Просто очередное доказательство, что ты крутая, делаешь работу, с которой большинство мужчин не справились бы. Боевые ранения, дорогая.
– Боевые ранения, – с сомнением повторила она.
Он откусил кусок бутерброда, прожевал, проглотил и добавил:
– Ты все болезненно воспринимаешь, потому что сегодня твой день рождения.
– Вовсе нет. Я спокойно отношусь к своему празднику. Мне нравится моя жизнь.
– Ну ладно, Майк хороший парень. Я попросил его быть наготове в случае, если тебе понадобится помощь, пока меня не будет. А поскольку все знают, какая ты у нас самостоятельная, пришлось дать ему внятное объяснение.
– И что, ты не мог соврать? – робко спросила она.
Он не ответил. Нет, Дин не умел лгать. Это была одновременно и лучшая, и худшая его черта. Нравится ей или нет, но она всегда знала, о чем он думает.
Впрочем, он обладал еще одним, однозначно чудесным качеством. Он умел молчать, не пытался заполнить тишину хоть чем-нибудь, если сказать нечего, и Кэролайн ценила замечательный характер друга. Она чувствовала себя вялой. Безусловно, такое состояние – побочная реакция на жару и перенесенную операцию. Кэролайн съела лишь половину сэндвича и больше не могла проглотить ни кусочка.
Прикончив свою порцию, Дин указал на половину ее сэндвича:
– Можно убирать?
Она кивнула, гость сложил тарелки и отнес обратно в кухню. Спустя короткое время он вернулся и протянул ей мини-булочку. Вторую он жевал сам, а третью держал в руке. Тем временем к дому подъехал еще один фургон. Почесывая щетину на щеке, Дин бросил на подругу быстрый удивленный взгляд, сбежал по ступенькам и пошел по дорожке навстречу курьеру. Букет был просто огромным. Вернувшись на веранду, Дин опустил цветы, чтобы Кэролайн могла достать карточку.
– «С днем рождения! – прочла она вслух. – Ты – лучшая». – Она улыбнулась. – Как мило! Это от Брайана и Клэр.
Вопросительно приподняв брови, он подвинул вазу к столу.
– В гостиную, – предложила именинница. За его спиной хлопнула дверь-ширма. Услышав, что он возвращается, она крикнула:
– Хочешь сыграть в «Эрудит»?
– Нет, – он вышел на веранду. – Ты всегда меня обыгрываешь. А потом мне приходится уходить. – Дверь снова хлопнула.
У Кэролайн родилась другая идея.
– Джейми принесла полную версию программы. Хочешь посмотреть?
Дин покачал головой.
– Я в отпуске. – Он прищурился. – Нет, Кэро, не нужно сегодня работать. Я знаю, что ты любишь Facebook, но в компании Макафи есть специальный сотрудник, который отслеживает состояние дел. Маркетинг – не твоя работа.
– Верно, – призналась она. – Это вотчина Роя.
– И заниматься самодеятельностью у него под носом доставляет тебе удовольствие.
Женщине пришлось рассмеяться.
– Вот за что я тебя люблю, Дин. Ты все понимаешь. – Она подумала, какой же он хороший друг, и вдруг с раскаянием вспомнила: – О боже! Я совсем забыла! Как все прошло в Портленде?
Дин ездил туда вчера. Учитывая необходимость предварительного согласования и подготовки к строительству, планировать весенний сезон программы «Меняем все!» нужно еще до съемок осеннего. Они решили реконструировать и расширить коттедж на побережье в Кейп-Элизабет, и, несмотря на то что Джейми пока не закончила разработку дизайна, Дину хватило информации, чтобы начать переговоры с тамошними субподрядчиками.
– Мне удалось раздобыть несколько полезных наводок, но сложно найти женщин-мастеров. Можем привезти своих специалистов, но их будет явно недостаточно. Если нанимаешь кого-то из местных, у них обязательно есть связи. Это нам здорово поможет, если из-за плохой погоды будем отставать от графика и придется спешить. И потом, у жителей каждой местности особый колорит.
Под колоритом подразумевалось произношение, и Кэролайн не могла не согласиться. В большинстве пригородов, в которых они работали, говорили с бостонским акцентом, но в штате Мэн имел место уникальный диалект.
– Да, интересный будет проект, – произнесла она. – Совсем не такой, как предстоит осенью. – На осень планировалась реконструкция небольшого старого дома, который купила пара, чьи дети выросли и разъехались. Родители приобрели жилье поскромнее. Однако не успела Джейми завершить проект дизайна, как двое из сыновей решили вернуться, поэтому, кроме перепланировки основной постройки, в проект вошла и переделка гостевого домика. Внезапные изменения ввергли съемочную бригаду в легкую панику, не говоря уже о том, что у Дина значительно прибавилось работы. Однако в итоге проект обещал стать гораздо интереснее.
Слегка недовольный, Дин скрестил руки на груди.
– Никак не пойму, почему Миллеры хотят поселить сыновей в отдельном доме.
– Ты так жаждешь быть рядом с Ренни, что не можешь принять простую истину: большинство родителей взрослых детей имеют право отдохнуть от своих выросших отпрысков.
Ренни уже четырнадцать, и в его жизни остается все меньше места для отца, который живет очень далеко. За минувшие три года там, в Мэриленде, у мальчика появилась новая семья, новые друзья, новая школа. Дин интересовался футболом, а сын увлекался лакроссом[20]. Совместные игры и конструктор «Лего» канули в Лету. Теперь, насколько Дин успел заметить, все свободное время сын проводил, не выпуская из рук iPad.
Кэролайн почувствовала недовольство гостя, но вполне понимала позицию клиентов.
– У Миллеров совсем другая ситуация. И я догадываюсь, почему они так поступают. Я люблю Джейми, но не хотела бы жить с ней, особенно после тех нескольких лет, до ее переезда. Повсюду валялись ее вещи: книги, ключи, резинки для волос, сумочки, маркеры, гаджеты, полупустые бутылки с водой – да все что угодно – на самых видных местах. В спальне всегда было прибрано, что не очень типично для детей, но остальное пространство… Кошмар! Такое впечатление, что каждый раз, приходя из школы, она метила свою территорию.
Дин по-прежнему хмурился.
– А не проще ли Миллерам купить дом побольше?
– И что бы мы тогда делали? Мне нравится проект. – Она знала, о чем думает друг. – Подожди, Ренни станет старше и будет к тебе приезжать, вот увидишь.
– Это не одно и то же.
Кэролайн понимала: Дин цеплялся за неудавшийся брак ради сына. Он часто ездил в Мэриленд, но все равно оставался лишь зрителем в жизни мальчика. И никакие увещевания подруги, что со временем ситуация изменится, не могли помочь. Так что действительно – нельзя сравнивать.
Она в который раз попыталась убрать с шеи пряди волос, но левой рукой не справилась, и они снова рассыпались.
– Я должен тебя расчесать, прежде чем уйду, – проворчал Дин. – У тебя на макушке воронье гнездо какое-то.
– Ну спасибо, – протянула она.
– Эй, я пошутил. Ты выглядишь прекрасно.
Неожиданный комплимент. Не факт, что Кэролайн поверила другу, но слышать похвалу было удивительно приятно. Дин, похоже, сумел справиться с приступом меланхолии. Он вздохнул и оттолкнулся от перил.
– Жаль, что ты не любишь рыбалку. Могла бы поехать со мной.
Кэролайн подумала, что когда-нибудь, в другой жизни, могла бы составить ему компанию, как вдруг из грузовика донесся собачий лай. По тому, что Дин припарковался в тени и оставил окна приоткрытыми, она могла бы догадаться, что Чамп остался в кабине. Дин знал, что приводить собаку в дом не следует. Его немецкая овчарка столько раз гоняла ее котов, что бедняги моментально испарялись, как только Дин появлялся на пороге. Он обожал своего пса.
– Бедный парень. Кто о нем позаботится, пока тебя не будет?
– Сосед. У него тоже овчарка. С Чампом все будет хорошо.
– Звучит тоскливо.
– Ну, он же мой друг, как и ты, – наклонившись к Кэролайн, он прижался небритой щекой к ее уху. – Там, в морозильнике, корытце йогуртового мороженого.
Она порывисто вздохнула.
– «Муз трэкс»?
– Ага.
– Мое любимое!
Она щекой почувствовала, что он улыбается.
– Я знаю. – Он выпрямился и стал спускаться по ступенькам вниз. – Считай, что задабриваю тебя. Я купил домик в деревне.
Новость застигла Кэролайн врасплох – прошла минута, прежде чем до нее дошел смысл его слов.
– О нет. Нет-нет-нет!
– Поздно, – длинные ноги быстро зашагали по дорожке, шурша гравием. Она наклонилась вперед:
– Да это же черт знает где. У дома куча проблем. Там планировка никудышняя, добираться сложно, и… – Дин не остановился, и она заорала еще громче: – Он кишит муравьями и древоточцами, так что легче просто спалить его до самого основания. Тебе не нужен такой дом, Дин! И самое главное – его невозможно будет продать!
Но он уже сел за руль грузовика, и, как только заработал двигатель, кричать стало совсем бессмысленно. Когда Дин уехал, Кэролайн схватила телефон. Ей понадобилось на сообщение гораздо больше времени, чем обычно. Плотно прижав телефон к повязке на правой руке, она набирала буквы левой. Приходилось переписывать несколько раз, пока не удалось напечатать что-то осмысленное: «Ты делаешь большую ошибку».
«Спасибо, мамочка, – написал он в ответ. – Веди себя хорошо, пока меня не будет».