Глава 2
– Я сама скажу маме. Клэр может быть жестокой, а ей и без того будет довольно тяжело.
Слишком поздно Джейми увидела, как он медленно расплывается в улыбке, и поняла, что сыграла ему на руку. Это именно то, чего он хотел с самого начала и что вписывалось в образ семьи Макафи, сплоченной и сильной. Для Роя возраст Кэролайн – как грязное белье, которое должно остаться в корзине, и ворошить его на людях не стоило.
Однако в подлую игру могут играть двое, упрямо подумала Джейми. Если с Кэролайн должна поговорить именно она, то она сама будет решать, как и когда. Спасительная мысль дала девушке ощущение хоть какого-то контроля над ситуацией, и, несмотря на тревогу, она смогла спокойно досидеть до конца завтрака, выслушивая заверения Роя о том, какая у него замечательная дочь и какой прекрасной ведущей она станет. Внутренний голос отпускал саркастические замечания после каждой фразы отца, пока, наконец, у их столика не появился глава местного «Клуба львов». Посчитав, что более удачного момента для отступления может не подвернуться, она поднялась, быстро чмокнула отца в щеку и, недолго думая, ретировалась.
Оказавшись на раскаленном сиденье машины, Джейми почувствовала, как ее накрывает волна отчаяния и сомнения. Выехав со стоянки, она включила кондиционер на полную мощность, а вот справиться с эмоциями одним щелчком вряд ли получится.
«Что я наделала? Неужели всерьез согласилась вести программу? Как сказать маме?»
Вот Брэд знал бы как. Дипломатия – его конек. Однако он до сих пор ни разу не напомнил о себе, не прислал ни одного сообщения. Не может же Джейми сама позвонить ему, ни слова не сказав о размолвке – какой бы мелкой она ни казалась по сравнению с новой проблемой.
Девушка выехала с парковки в отвратительном настроении. Миновав пару кварталов, она вдруг разозлилась. Не хотелось думать, что это отец подбросил Брайану поганую идею, но такое вполне в его стиле. Рой воспринимал Кэролайн лишь как стареющую бывшую жену. Он постоянно делал ей замечания – то по поводу волос, то относительно лица, а когда Джейми сообщила, что маме сделали операцию на запястье, лишь вздохнул: «Да, возраст – не шутка…».
Как будто у него в уголках глаз нет «гусиных лапок»!
Можно подумать, он не носит кроссовки с ортопедическими стельками, чтобы поберечь больное колено!
И еще – она видела, как он дремал в офисе после поздней вечеринки с Джесс!
Джейми злилась на Роя, который даже не попытался спорить, когда встал вопрос об отстранении Кэролайн от ведения программы. Она сердилась на Брайана Левитта, который повел себя как самый настоящий шовинист. А Клэр Хоу просто бесила. Черт подери, ведь она женщина и должна понимать женскую аудиторию лучше, чем Брайан!
Через два квартала сердце уже разрывалось от обиды за маму. Сейчас самооценка Кэролайн выше, чем когда-либо после развода с отцом. Неприятная весть станет для нее страшным ударом.
Как ей сказать?
Ясно одно. Сегодня Джейми будет молчать как рыба. Только не в день рождения! И, вероятнее всего, не завтра, потому что она уезжает на рассвете и вернется только поздно вечером. А если удастся убедить руководство канала, что идея никуда не годится, можно вообще ничего не рассказывать Кэролайн.
Она пыталась дозвониться Брайану, потом Клэр, но оба звонка были перенаправлены на голосовую почту.
Пообещав себе повторить попытку позже, девушка зашла в булочную, потом в супермаркет, чтобы забрать продукты, которые заказывала накануне. Машина Джейми неслась по городу – за окнами мелькала сочная зелень деревьев, за которыми в каждом квартале виднелись старинные дома. Из пакета, лежащего на заднем сиденье, доносился восхитительный запах свежей выпечки. Проезжая через небольшой торговый район в центре города, Джейми по привычке помахала водителю грузовика компании Макафи, потом соседке по дому, проходившей мимо. Случайные прохожие, узнавая ее, махали руками или кивали в знак приветствия.
Чем ближе она подъезжала к дому Кэролайн, тем лучше себя чувствовала. Неужели я так и останусь вечным ребенком? – подумала девушка. Она съехала от родителей еще до поступления в колледж и никогда не жила в нынешнем доме Кэролайн, но как только поворачивала на мамину улицу, чувствовала себя спокойнее. Это один из последних нетронутых уголков старого Уиллистона, и Кэролайн как опытный старожил сторговала дом еще до того, как его выставили на продажу, чтобы никто не успел перебить цену. Компания «Дома Макафи» предпочитала реставрировать старые здания. Братья Барт снесли бы и построили на их месте новые. Это ли не преступление? Здесь просто не место для современной архитектуры, особенно для огромных монстров, которые возводят Барты. Претенциозный новомодный особняк изменил бы атмосферу улочки с ее старыми раскидистыми деревьями, широкими пышными газонами и мощеными подъездными дорожками. Постройки викторианской эпохи выкрашены в яркие нарядные цвета. Дом Кэролайн, выдержанный в стиле эпохи королевы Анны, выглядел меньше остальных и смотрелся просто очаровательно. Снизу он был обшит сине-зеленой вагонкой, крыша покрыта мятно-зеленой битумной черепицей, а завершали милую сердцу картину затейливые резные бледно-голубые наличники. Дом намеренно лишили симметрии – причудливо изогнутый карниз, большой эркер, изящная башенка, крутая наклонная крыша. Здание опоясывала веранда, в которую Кэролайн, как утверждала она сама, влюбилась с первого взгляда. На углу она обустроила небольшую круглую площадку под открытой башенкой, где уютно разместились кованый железный столик и винтажные стулья. Своеобразную комнату отдыха на свежем воздухе украшали подвесные горшки ярко-розовых петуний. В хорошую погоду Кэролайн проводила здесь все свободное время.
Когда Джейми подъехала к дому, мама, конечно же, сидела именно там. Удобно устроившись на плетеном садовом диванчике, она скрестила босые ноги и забросила их на перила. При виде дочери именинница просияла.
Джейми свернула на дорожку, под колесами машины зашуршал гравий. Ее красный кабриолет по цвету ничем не отличался от пикапа, который стоял в гараже, но если грузовик Кэролайн можно считать образцом практичности – с инструментами под брезентом, грязью на покрышках и логотипом «Домов Макафи» на пыльном крыле, – то автомобиль Джейми был просто красивой игрушкой.
Захватив сумки с пассажирского сиденья, девушка выбралась из машины. Она поднималась по ступенькам и наблюдала, как покачиваются ноги на перилах. То, что ногти на ногах у матери покрыты оранжевым лаком, Джейми заметила еще вчера. Педикюр вообще был одной из слабостей Кэролайн. Собственно, яркий лак – еще цветочки. Она стала носить джинсы невероятных цветов – желтые, лиловые, зеленые – задолго до того, как они вошли в моду. Когда она дополняла образ полосатыми или клетчатыми рубашками, то выглядела просто незабываемо. Поклонницам передачи «Меняем все!» нравились также яркие свитера, которые Кэролайн надевала в прохладную погоду, и огненно-красная парка, которую она носила в снежную погоду. Исполнительный продюсер однажды предложила надеть черное, чтобы выглядеть изысканно, но Facebook взорвался возмущенными отзывами. Зрительницам хотелось смелости и дерзости – а в матери этого с лихвой. Зато в ней совершенно не наблюдалось занудства. Слишком стара? Ни в коем случае!
Джейми постаралась поглубже спрятать охватившее ее смятение.
Сегодня Кэролайн была в розовом. Она позволила себе надеть тонкую майку и шорты как дань жаркой погоде и началу отдыха. Волнистые волосы собраны в небрежный узел на макушке, никакой косметики, восхитительная естественность.
Правда, толстый слой бинтов на правой руке смотрелся далеко не так восхитительно. Однако радовало уже то, что обошлось без поддерживающей повязки на шее. Еще приятнее было видеть, что мамино лицо приобрело естественный цвет. Вчера в послеоперационной палате оно показалось Джейми пугающе бледным.
Нагруженная пакетами и сумками, девушка осторожно обошла розовый куст, усыпанный еще не раскрывшимися бутонами, и поднялась по ступенькам.
– Тебе лучше, или теперь, когда отошла анестезия, ощущаешь боль?
– Лучше, – Кэролайн одарила дочь теплым взглядом зеленых глаз. – В любом случае уже легче. Ничто так не расстраивает, как ощущение, что часть собственного тела как будто тебе не принадлежит. Прекрасно выглядишь.
Джейми наклонилась и поцеловала мать в щеку. Пахло лесом и немного ландышами, а значит, Кэролайн сумела принять ванну. Еще один обнадеживающий знак.
– С днем рождения, – пропела Джейми, отстраняясь. – Как ты себя чувствуешь?
– Лениво.
– Приятно бездельничать в такой денек. Горячо, да?
– Приходилось работать и в более жаркие дни.
– Да уж. Врач сказал: сегодня ничего не делать, – предупредила Джейми, оглядываясь по сторонам. Слава богу, ноутбука нигде не видно.
Из-под диванчика медленно выполз кот Кэролайн по кличке Мастер – огромный серый мейн-кун – и начал тереться о ногу гостьи. Глядя на роскошную густую шерсть, Джейми сочувственно пробормотала:
– Бедный малыш, ему, должно быть, ужасно жарко. – Она перевела взгляд на запястье матери. – Болит?
– По сравнению с разыгравшимся тендинитом[11] – нет.
– Значит, болит, – сделала вывод девушка, зная, что Кэролайн не любит жаловаться. Мать считала проблемы с запястьем профессиональным заболеванием, которое вылечить невозможно. Никто на съемочной площадке не знал, что у нее беда с рукой. Если бы боль не усиливалась, она бы ни за что не согласилась на операцию. Теперь же, когда съемки сезона закончились, она официально взяла несколько дней отпуска. Мать выглядела весьма довольной собой, что заставило Джейми насторожиться.
– Что ты принимаешь?
– Тайленол[12].
– Выглядишь слишком радостной. Обычный тайленол такого эффекта не дает.
Кэролайн рассмеялась.
– Я просто рада, что самое сложное позади. Ненавижу операции. И теперь, когда все закончилось, я просто счастлива, что нахожусь в любимом месте с самым дорогим человеком. – Знойная тишина веранды разительно отличалась от суеты последних дней съемок. Здесь были слышны лишь жужжание пчел над розовым кустом, шум электрокосы, доносившийся откуда-то из соседнего двора, и тихое поскрипывание диванчика, на котором сидела Кэролайн. Женщина посмотрела на пакеты в руках дочери. – Что там у тебя?
Прихватив стакан из-под чая со льдом, Джейми, борясь с сумками, открыла сетчатую дверь. Кот бросился прямо в ноги и юркнул внутрь с такой прытью, что она чуть не выронила стакан.
– Продукты, – прокричала девушка из-за захлопнувшейся двери.
В доме пахло благородной стариной. И хотя тут еще чувствовалась ночная прохлада, Джейми знала, что долго она не продержится. Девушка поспешила мимо выбеленных старинных напольных часов и лестницы. Каблучки стучали по прихожей, отделанной темным деревом. Стены были выкрашены в темно-синий цвет, что, по идее, должно зрительно уменьшать и без того тесное пространство, но Кэролайн знала, что белая отделка молдинга, балясин и столбов оживит глубокий синий цвет.
Окно на лестничной площадке, к которой вели три ступеньки, было открыто, и Мастер грациозно застыл на подоконнике, гипнотизируя взглядом невидимого голубя, ворковавшего где-то в кроне клена. Гостиная тоже выдержана в синих тонах, но панели тут персиковые. Дом построен в английском стиле, с небольшими комнатами в передней и задней части, но стену между ними давно снесли, оставив только яркую отделку на том месте, где она когда-то стояла. Кэролайн украсила комнату в винно-красных тонах и поставила в дальнем углу большой круглый обеденный стол из ореха, который сделала собственными руками. Он стал доминирующим ярким акцентом в комнате и неизменно бросался в глаза каждому, кто сюда входил.
Для Джейми же главным элементом интерьера, этаким гвоздем программы стали викторианские кружева, висевшие в рамке на стене. Это был фрагмент маминого свадебного платья, который Джейми использовала как своеобразный тест Роршаха[13] – всегда проверяла свое настроение по причудливым переплетениям нитей.
Однако сейчас, вместо того чтобы протестировать себя после утреннего потрясения, она лишь взглянула, вертятся ли потолочные вентиляторы в обоих концах комнаты, и прошла дальше.
Кухней служила небольшая комнатушка в задней части дома. Стены закрывали высокие панели, а поверху шла широкая полочка, где хранились старинные декоративные фарфоровые тарелки. И хотя Кэролайн добавила несколько подвесных шкафчиков, места для хранения все равно не хватало.
Поставив пакеты на столешницу, Джейми открыла холодильник и положила кое-какие продукты. Остальное, ввиду отсутствия свободного места, выставила прямо на плиту – сегодня здесь точно не будут готовить. В комнате уже довольно жарко, а ведь в течение дня температура будет повышаться.
Она включила потолочный вентилятор, достала из серванта небольшую тарелку. Затейливая фарфоровая посудина, расписанная вручную, оказалась достаточно прочной и пережила все детство Джейми – только сбоку образовался небольшой скол. У тарелки, которую она вытащила из стопки, была синяя кайма, а в центре нарисовано желтое яблоко. Другие изделия из этой серии имели каемки других цветов, и фрукты на них красовались тоже другие. О, какие воспоминания связаны с милыми тарелочками! Яблоко, разрезанное на восемь долек (давай-ка посчитаем, малышка: один, два, три…), или огромный кусок торта с клубничным кремом и взбитыми сливками, или пирамидки из зефира с куском шоколада, а сверху – хрустящее печенье.
Отогнав ностальгические воспоминания, Джейми достала липкую булочку из одного пакета, печенье – из другого и вытащила из ящика салфетки. Наполнив стакан холодным чаем, заваренным накануне, Джейми сунула под мышку пакет, перевязанный красной ленточкой. Постояла немного и нерешительно положила обратно на столешницу. Потом снова схватила пакет и вернулась к входной двери.
Дверь резко захлопнулась за спиной – так, что девушка вздрогнула.
– Если поставить пневматическое запирающее устройство, такого не будет, – посоветовала она, поставив стакан с ледяным чаем на широкий подлокотник диванчика рядом с телефоном матери.
– А мне нравится громкий звук, – упрямо возразила Кэролайн. Взяла булочку с тарелки, которую держала дочь, и откусила орех на верхушке. – Он добавляет некоего шарма.
– Шума, а не шарма.
– Особое очарование. Именно за это я и люблю свой особняк. Компания «Дома Макафи» создает прекрасные творения – точнее, реставрирует. Но восстановление, видоизменение и копирование, скажем, элементов старинных столярных изделий лишь добавляют индивидуальности. Требуется время, чтобы дом приобрел индивидуальный характер, своеобразный флер. Нужны годы. – Диванчик качнулся, Кэролайн опустила ноги, пропуская Джейми. – И сейчас у моего жилища есть собственный характер.
Джейми опустилась на диван рядом с матерью.
– Кондиционер никак не нарушит индивидуальность. Солнце сегодня печет просто немилосердно. Тебе нужно установить систему кондиционирования.
Кэролайн скользнула снисходительным взглядом по лопастям вентилятора, тихо жужжащего над головой. Она снова откусила от булочки, а другую предложила дочери.
Джейми покачала головой. Не позволив себе на завтрак бекон, она имела полное право побаловать себя печеньем. А как еще можно справиться с дрянным настроением? Ей так хотелось сделать для матери хоть что-нибудь хорошее! Кэролайн всегда была дающей стороной. Она слишком независима, чтобы просить о чем-то. И теперь, когда ее лишают того, что она так любит, должно же быть хоть что-то, что Джейми может дать взамен.
– Ну ладно, бог с ним, с кондиционером. Как насчет кухни? Мы могли бы выбить стену и расширить ее вдвое.
– И зачем мне столько места?
– А что, ты не хотела бы увеличить столешницу? Или поставить рабочий стол? Только представь – отдельное место для ноутбука на кухне! Не хочешь гранит или кварц, можем использовать разделочный стол, кленовую доску или расписанную вручную керамическую плитку – такому дому все подойдет. Я бы добавила обеденную стойку с обшивкой из вагонки и книжные полки.
– Для поваренных книг, которых у меня отродясь не было, потому что я готовлю очень редко.
– Мам, ну не смейся надо мной! У тебя куча других книг. Ты же все время читаешь.
Кэролайн отложила булочку, взяла Джейми за руку и легонько сжала. Рука матери была мозолистой – еще одна неизбежная профессиональная деформация. И хотя крем стоял рядом с мыльницей на каждой раковине, даже он не мог справиться с мозолями. Натруженные руки не вызывали у Джейми никакого раздражения или неудовольствия. Просто у мамы особенная кожа. Будь ладони мягкими и гладкими, это была бы уже не Кэролайн. Черт возьми, зрительницам тоже нравится, что она такая крутая.
– Именно поэтому, – сказала Кэролайн, – я и влюбилась в старый дом. Он продавался вместе с полочками в каждом уголке и закоулке, а там, где они отсутствовали, я сама достроила. Мне нравится ванна на львиных лапах в ванной комнате и старинные крепления в прихожей. Деревенская раковина в кухне тоже была с самого начала.
– Она керамическая.
– А что плохого в керамике?
– Тебе нужна медная.
Кэролайн промолчала, давая понять, что никакая медная раковина ей не нужна.
Смиряясь, Джейми положила голову на плечо матери. Рифленая декоративная панель на потолке выкрашена в мятно-зеленый, на тон светлее битумной черепицы на крыше. Взгляд девушки скользнул по перилам того же светло-голубого цвета, что и остальная отделка, потом по деревянному полу чуть более темного тона. Плетеные качели были чисто-белыми, а декоративные подушки с цветочным принтом отражали буйство красок на цветочных клумбах в середине лета.
Джейми пришлось признать, что в целом картинка впечатляющая. Но она бы с удовольствием все здесь переделала.
– Мне хочется создать для тебя что-нибудь особенное, – попыталась объяснить девушка. – Мы занимаемся капитальным ремонтом старых построек, но здесь ты почти ничего не меняла.
– Неправда! Посмотри на стойку перил в конце лестничного марша, и на потолочный молдинг в спальне, и на детали панелей в гостиной. А гараж?!
– Это не считается.
Джейми сообразила, что ляпнула глупость еще до того, как услышала возмущенное «Что ты сказала?!» Кэролайн обожала свой гараж, который она увеличила вдвое, провела новую электропроводку и систему воздуховода еще до переезда сюда. Гараж служил ей мастерской, именно здесь она изготавливала большинство сложных резных элементов, которые не под силу другим мастерам компании. О да, Кэролайн не случайно была главным столяром фирмы, мастером с многолетним опытом.
Чувствуя себя предательницей, потому что знала то, чего не знала Кэролайн, и понимая, что это неправильно и несправедливо, Джейми теснее прижалась к матери. И плевать на потную кожу. Жара не могла сравниться с детским порывом души.
– Гараж – для работы, а я имела в виду жилое пространство.
– Я все покрасила, – примирительно произнесла Кэролайн. – Установила новые системы отопления, подачи воды и электропроводку. И подключила Wi-Fi. А еще избавилась от термитов в подвале, от плесени за стеной ванной комнаты. А как насчет металлической подложки под новой крышей?
– Я говорю об увеличении жилой площади.
– Не нужно ничего увеличивать. Я живу одна. Кроме того, это личное пространство. Мне не нужна здесь стройбригада.
– Но Дина же ты сюда пускаешь.
– Дин – другое дело, он друг.
– С которым вы не сходитесь во мнениях по сотне вопросов.
– У нас просто разные вкусы, вот и все.
– Он придет позже? – И тут телефон матери отрывисто засвистел. – О, легок на помине.
– Нет, детка. Рингтон Дина – уханье серой совы. А сейчас поет козодой – значит, Энни. – Когда звонила Джейми, раздавалось пение синицы, ее дед проявлялся криками лебедя-трубача. О звонках Роя – вразуми, Господь, его заблудшую душу – телефон извещал кряканьем утки, и довольно противным. Не то чтобы Рой часто звонил Кэролайн, но даже Джейми узнавала характерный звук.
Заблудшая душа. Особенно теперь, подумала девушка. Но разве это новость? Отец не отличался ни тактичностью, ни совестливостью, особенно когда речь шла о Кэролайн. Ночные телефонные звонки домой, слухи, разносимые по городу, фотографии, на которых он обнимается с юными красотками, его совершенно не смущали. Как забыть глубокую депрессию, в которую впала Кэролайн, когда развод был окончательно оформлен? Он ведь ничего не замечал, не знал. А она, Джейми, все видела. Ей исполнилось двенадцать, когда он их оставил, и следующие несколько месяцев она одна слышала по ночам тихие шаги. Кэролайн шла на кухню и подолгу стояла там, не зажигая света, глядя в чернильную темноту за окном. Джейми замечала, что мать не отвечает на телефонные звонки, сторонится людей. Видела, как она ковыряется в тарелке, так ничего и не съев.
В конце концов она нашла в себе силы. Джейми не знала откуда, но подозревала, что мать просто с головой ушла в работу, в напряженный график теннисных тренировок дочери, и осознала наконец, что ее вечный критик покинул дом. Изменения не происходят в одночасье, но процесс, запущенный однажды, уже необратим. Любой, кто видел ее теперь, отмечал, что она вполне довольна жизнью.
Действительно, в ее мягком голосе звучала уверенность.
– Привет. А, да, все хорошо. Да, Джейми здесь. Я перезвоню тебе позже, ладно? Обещаю. Минут через тридцать. – Она отключилась, положила телефон на колени и вернулась к прерванному разговору. – Дин принесет обед.
Джейми на это и рассчитывала. Она не знала, сможет ли вернуться до вечера, а Дин свободно ориентировался в доме Кэролайн. И он был вполне подходящей компанией. Они могли спорить о ремонте, но Кэролайн позволяла ему высказать свое мнение. Может быть, когда он узнает, что ее отстранили от ведения программы, уговорит превратить дом в более пригодный для жизни.
И все-таки викторианская эпоха имела свои преимущества. Сделав глубокий вдох, Джейми опустилась на подушки, слегка качнув качели. Она может сколько угодно критиковать мать за отказ переоборудовать помещение, но нельзя не признать, что здесь ощущался покой – благостный и безмятежный. И дело не только в тишине. В ее собственной квартире тоже тихо, но нет того ощущения домашнего уюта, как здесь.
Дверь с проволочной сеткой скрипнула и с шумом захлопнулась. Спустя секунду качели сильно качнулись – Мастер плюхнулся своим немалым весом на серебристые подушки. Он улегся Джейми на ноги, но неудобств это почему-то не доставило, несмотря на жару.
– Ой, малыш, он тебе всю юбку шерстью испортит.
– Да ладно, не страшно, – девушка зарылась пальцами в густой мех и несколько раз провела от пышной манишки до роскошного хвоста. В награду раздалось завораживающее мурлыканье. – Если бы я чаще бывала дома, тоже завела бы себе пушистика, – вздохнула она, поглаживая Мастера. – Мне повезло, что у тебя именно такой кот, как мне нравится. – Если Рой просматривал «Уиллистон ньюз» в поисках слухов, то Джейми сразу открывала колонку новостей из приюта для животных. Котят расхватывали довольно быстро. А что же делать со взрослыми животными? Таких пристроить сложнее, хотя они не менее милые и ласковые создания. Мастер был одним из трех представителей семейства кошачьих, которых Джейми привезла Кэролайн. Двое других предпочитали не выходить из дома. Они обитали на втором этаже, где тепло и солнечно, Мастер там появлялся нечасто.
– Я чуть не привезла тебе четвертую кошку на день рождения, – призналась Джейми.
– Хорошо, что передумала. Я же говорила, три – мой предел.
– Ее бросили, – продолжала Джейми. – Когда она попала в приют, один глаз уже так воспалился, что его пришлось удалить. Ей примерно лет девять или десять.
– Джейми…
– Не волнуйся, к тому времени как я позвонила, ее уже забрали.
Джейми отпустила кота. Сейчас ее все устраивало. Было ужасно жарко, и в жизни назревали туманные перемены. Но пока она сидела здесь, на крыльце, запустив пальцы в неожиданно прохладный кошачий мех, и вдыхала знакомый мамин запах, ей казалось, что она оживает. Джейми вытащила тонкий пакет, перевязанный красной ленточкой.
– Я знаю, ты не любишь, когда я покупаю подарки, мам, но поскольку от кошки ты отказываешься, эта штука должна подойти. Она сама о себе позаботится. Прочти.
Под ленту была засунута открытка. Джейми всегда дарила матери такие. Кэролайн бережно хранила их, время от времени доставала и показывала дочери одну за другой. На этот раз карточка была частично отпечатана на принтере, частично – украшена затейливой аппликацией из геометрических фигур в темно-синих и мятно-зеленых тонах. А надпись внутри?
Кэролайн прочитала, опустила открытку на колени и с упреком взглянула на дочь.
– Уик-энд с тобой в «Кэньон-ранч»![14] Знала же, что не смогу отказаться, – здоровой рукой она обняла свою любимую девочку за шею и крепко прижала к себе. – Спасибо, милая. С удовольствием поеду. – Глаза ее сверкали. – Давай рванем прямо завтра.
Ухватившись за сжимавшие ее плечо пальцы, Джейми рассмеялась.
– Мы не можем, потому что, во-первых, твое запястье должно зажить; во-вторых, завтра я уезжаю в Атланту и, наконец, мое расписание забито на ближайшие десять дней. Из-за съемок многие дела застопорились. – Она махнула головой, намекая на коробку с диском, которая лежала на коленях матери. Хотя обложка была не такой привлекательной, какой ее со временем увидят поклонники программы, красная лента не могла ввести в заблуждение.
– Запись программы без купюр, – взволнованно воскликнула Кэролайн. – Как раз вовремя. Я посмотрю позже.
– Только чур – не печатать никаких комментариев!
– Я позвоню Клэр и выскажу критические замечания вслух.
О нет! Совсем плохо!
– Я бы немного повременила, мам. Ей нужно время.
Кэролайн ничего не ответила. Наклонив голову, она внимательно оглядела Джейми.
– Привыкла на съемках видеть тебя в брюках. А сегодня ты такая нарядная! Что, деловые встречи?
Обрадовавшись смене темы, Джейми перечислила запланированные встречи. Она не стала упоминать о завтраке с Роем и от этого почувствовала себя еще хуже. Она по-прежнему думала-гадала, был ли Рой инициатором смены ведущей телешоу, и решила осторожно поинтересоваться:
– Мам, а у вас с папой все нормально?
– Да как всегда, – задумчиво откликнулась Кэролайн. – Я его редко вижу.
Джейми сомневалась, что мать продолжала бы работать на «Дома Макафи», если бы ей пришлось по работе регулярно сталкиваться с Роем. Каждый из них шел своим путем: он занимался общим маркетингом, она работала с деревом в мастерской. В редких случаях, когда Кэролайн появлялась в головном офисе, она либо встречалась со сметчиком, либо навещала Тео. Встреч с Роем она не искала.
– Хорошо, – думая о своем, протянула Джейми.
– Хорошо, – эхом отозвалась Кэролайн.
– Что будешь делать, когда Тео уйдет и трон займет папа?
– Буду работать, как всегда. Если только твой родитель не урежет зарплату или не велит использовать плохонькие исходники. Тео меня разбаловал. Он понимает, что все должно быть сделано из первосортного материала, и дает полную свободу действий.
– Он тебя уважает. – Джейми приподняла волосы, чтобы охладить шею. – И потом, семейный бизнес всегда был его мечтой. Хоть ты больше и не папина жена, но по-прежнему моя мать, что в глазах деда делает тебя членом семьи.
Честно говоря, если бы Кэролайн ушла из компании после развода с Роем, Джейми могла бы и не попасть в «Дома Макафи» сразу после колледжа. Они с Кэролайн всегда мечтали работать вместе, и то, что мать считали в компании членом семьи, явилось решающим аргументом. Путь к получению лицензии весьма непрост, и хотя наставник Джейми в компании Макафи был терпелив и с удовольствием делился знаниями, он все же мужчина. И он не отслеживал ее эмоции. А вот Кэролайн всегда все замечала. Может быть, мать и смотрела непонимающим взглядом, когда Джейми объясняла ей преимущества какой-нибудь компьютерной программы, связанной с архитектурным проектированием. Но она тотчас оказывалась рядом и выказывала полное понимание, когда Джейми нужна была поддержка.
А теперь что? Мы будем соперничать за одно место? Теоретически Джейми, возможно, и хотелось бы заполучить роль ведущей – когда-нибудь, в туманном будущем. Но ни в коем случае – ни в коем случае! – не сейчас.
– Ты чем-то встревожена, – заметила Кэролайн.
Девушка покачала головой.
– Прости. Приходится думать о сотне разных дел. И половину необходимо сделать именно сегодня.
– В списке почему-то не значится подготовка к свадьбе. Я думала, именно это должно быть твоим главным приоритетом после окончания съемок.
– Нет, – возразила Джейми, прикидывая, звонил ли Брэд матери, чтобы узнать, как она себя чувствует, и рассказал ли о своей обиде. – Самым важным делом была операция на запястье. Ты – ключевая фигура в моих свадебных планах. Не могу же я готовиться к празднику, когда ты нездорова.
Из телефона донеслось голубиное воркование.
– Магазин стройматериалов. Я поставила такой рингтон, потому что оттуда звонят чаще всего. И открывается он рано. – Она нажала отбой.
– Может, что-нибудь важное?
– Нет ничего более важного, чем ты. Скажи, что происходит с Брэдом?