3. Внутренняя миграция и российский рынок труда
Внутренняя миграция в пределах страны включает в себя переселения, связанные со сменой постоянного места жительства (постоянную миграцию, именно она фиксируется статистикой и является компонентом динамики численности населения регионов), и временные перемещения (временную миграцию), в основном связанные с занятостью вне своего региона или поселения. Два этих вида внутристрановой пространственной мобильности тесным образом взаимосвязаны и взаимозависимы.
В течение 1990-2000-х гг. масштабы внутренней миграции, фиксируемой статистикой, сокращались как по причине изменения порядка учета мигрантов, так и вследствие трансформации социальных процессов в стране и ее регионах. Миграция, связанная со сменой постоянного жительства (в российском ее понимании – связанная со сменой прописки/регистрации) в определенной мере уступила место разным формам временной пространственной мобильности. Вновь, практически в тех же масштабах, что и сто лет назад, заявило о себе отходничество. Возросшее межрегиональное неравенство в уровне и качестве жизни с одной стороны стало мощным стимулом миграции, но с другой стороны ее стали сдерживать так называемые ловушки бедности – по выражению С.М. Гуриева, это «когда все так плохо, что надо уезжать, но ехать не на что» [Гуриев, 2010: 245]. Во многих крупных городах, прежде всего в Москве, в результате не только и не столько международной, сколько внутристра-новой миграции, разница между юридическим и фактическим населением может составлять очень большую величину (в Москве – несколько миллионов человек).
Определенную роль в динамике миграционной активности сыграли и институциональные барьеры – смена прописки на регистрацию, к которой, как к ее предшественнице, в определенной мере привязана возможность пользоваться социальными услугами. Важную роль играет «жилищный барьер» – дороговизна приобретения или аренды жилья в крупных городах, что затрудняет для многих переезд семьей, взамен которого в миграцию, чаще всего на положении временного работника, отправляется один из членов домохозяйства.
После стагнации в течение всех 2000-х гг. масштабы постоянной миграции, начиная с 2011 г., резко возросли, достигнув уровня 1990 г. (более 4 млн человек в год, межрегиональная миграция —1,9 млн). Причина – изменение порядка статистического учета, включение в число постоянных мигрантов лиц, зарегистрированных по месту пребывания на срок 9 месяцев и более. В учет стали попадать лица, долгое время проживающие вне места постоянного жительства и оформляющие там временную регистрацию на указанный срок (например, студенты). Часть миграции по-прежнему остается вне рамок статистического учета, так как немало людей не оформляют регистрацию по месту пребывания. Масштабы временной трудовой миграции россиян известны не до конца, но она оказывает сильное воздействие на состояние рынков труда, как в регионах исхода работников, так и в местах их притока.
3.1. Тенденции постоянной миграции
В прошлом веке масштабы и направления миграции населения определялись двумя фундаментальными процессами: урбанизация – движение населения из сельской местности в города, в том числе в форме отходничества, в результате чего происходила концентрация населения в крупных и крупнейших городах, в городских агломерациях; и освоение восточных и северных регионов страны, богатых природными ресурсами. Основным стимулом миграции было создание рабочих мест, связанных с капитальными вложениями в промышленное и инфраструктурное развитие. Связь миграции с рынком труда была настолько тесной, что в период господства плановой экономики даже сам термин «миграция» вытеснил термин «организованное распределение трудовых ресурсов. Масштабы миграции были значительны: в пиковые годы индустриализации приток населения в города достигал 5–6 млн человек.
В постсоветский период масштабы и направления внутренней миграции претерпели сильные изменения. Переход на рыночные отношения подорвал экономику и социальную сферу многих северных и восточных ресурсодобывающих регионов, утрата стимулов к миграции «за длинным рублем» на север и восток страны привела к устойчивому оттоку населения на запад страны – «западный дрейф». Особенно значительных масштабов он достигал в середине 1990-х гг., когда не только экономика, но и социальная сфера многих регионов «нового освоения» ощутили на себе тяжелые последствия трансформационного кризиса. В результате отдельные регионы потеряли значительную долю своих жителей: население Чукотки сократилось более чем наполовину, Магаданской области – на 40 %, еще в ряде регионов потери составили десятки процентов. Выезд населения стимулировали не только экономические причины, большую роль играло, например, сокращение армии на востоке страны. В настоящее время масштабы западного дрейфа составляют порядка 60–80 тыс. человек ежегодно. Суммарные масштабы западного дрейфа с рубежа 1980-1990-х гг. составили около 3 млн человек.
В результате сокращения оттока населения из восточных регионов страны и не снижающегося притока в крупнейшие городские агломерации европейской части страны, в 2000-е гг. увеличились потери населения в результате миграции у регионов Западной Сибири и Приволжья. Регионов, способных «удержать» население (имеющих «нулевой» или положительный миграционный баланс во внутренней миграции) даже в европейской части страны осталось немного.
Продолжает сокращаться в результате миграции население регионов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей. Среди северных регионов только Ханты-Мансийский АО и Ямало-Ненецкий АО имеют близкий к нулевому и изменяющийся от года к году миграционный баланс, остальные северные территории имеют устойчивую убыль.
Зону устойчивого оттока населения представляют собой республики Северного Кавказа. Массовый выезд населения из данных регионов, в отдельные времена приобретающий характер экстренного исхода, был связан с вооруженным противостоянием (1-я и 2-я Чеченская кампании). В результате в ряде регионов резко сократилась численность русского и так называемого «русскоязычного» населения, долгое время острой была проблема вынужденных переселенцев и временно перемещенных лиц (число последних достигало нескольких сотен тысяч человек). С другой стороны, нехватка рабочих мест и низкий уровень заработных плат служит причиной оттока населения «титульных» национальностей, в значительной мере это отток в соседние края и области, а также в города Европейской России. Эта миграция идет как в форме переселения на постоянное жительство, так и в форме выезда на временную работу, точные масштабы этих потоков неизвестны.
Основной центр притяжения внутренних мигрантов в России – Москва и Московская область, причем свою роль эти регионы в последние годы нисколько не утратили. Фактически Москва и Московская область (столичный регион) – единый рынок труда и жилья; миграционная привлекательность Подмосковья базируется на желании большого числа людей жить если не в Москве, то в непосредственной близости от нее, совершать ежедневные маятниковые поездки. Число только трудовых перемещений, по оценкам, превосходит 1 млн человек [Шитова, 2006].
Прирост населения столичного региона за счет внутренней миграции, по оценке, с учетом данных переписей 2002 и 2010 г., с начала 1990-х гг. составил почти 4 млн человек (табл. 1). Если эти тенденции продолжатся – на что указывают как текущие тренды, так и планы по освоению территории Новой Москвы, то за текущее десятилетие приток населения составит не менее 1,5 млн человек. Столичный регион собирает население со всей страны, но наиболее интенсивно – с ее европейской части. Самыми главными миграционными донорами столичного региона являются области, соседствующие с Московской. Но миграционные резервы этих областей уже близки к исчерпанию, поэтому число регионов – миграционных доноров Москвы – в будущем будет расширяться.
Таблица 1. Основные центры миграционного притяжения в России в 1991–2012 гг.
Источник: оценки на основе данных текущего учета населения и переписей населения 1989, 2002 и 2010 гг.
Второй центр всероссийского масштаба, существенно уступающий столичному, – Санкт-Петербург с Ленинградской областью. Суммарный прирост можно оценить примерно в 700 тыс. за два десятилетия. «Вторая столица», также собирает население со всей страны, но почти треть миграционного прироста обеспечили регионы Северо-Запада, еще 40 % — регионы востока страны.
Устойчивым центром миграционного притяжения является Краснодарский край, который нарастил свое население с начала 1990-х гг. примерно на 0,5 млн человек за счет миграции с другими частями страны – прежде всего, регионами Азиатской части, а также регионами Северного Кавказа.
В Европейской России есть и иные центры притяжения населения: Татарстан, Белгородская, Калининградская, Нижегородская и Самарская области, Ставропольский край. Но два последних региона в последние годы не удерживали миграционный прирост, что является следствием обострившейся «конкуренции» за мигрантов даже между небольшим количеством привлекательных регионов, как между собой, так и со столичным регионом. Отток «в Москву» у многих из них по масштабам сопоставим с притоком населения из других регионов.
За пределами европейской части страны значимые центры притяжения населения – богатый углеводородами и потому успешный Ханты-Мансийский АО, однако его притягательность является таковой только на фоне других регионов Севера, миграционный прирост здесь в отдельные периоды сменяется оттоком. Скромные результаты долгосрочной миграции компенсируются тем, что Ханты-Мансийский АО – крупнейший центр временной трудовой миграции, о чем будет сказано ниже. Также за Уралом центром притяжения (скорее, регионального масштаба) является Новосибирская область, привлекающая население из других регионов Сибири и Дальнего Востока. Но дальше на восток сколько-нибудь значимых центров притяжения населения в России нет.
Переток населения из сельской местности в города, ненадолго притормозившийся в начале 1990-х гг., ведет к сокращению сельского населения и, что не менее важно, к его ускоренному старению. Несмотря на то что сельское население сокращается за счет миграции существенно меньшими темпами, чем в позднесоветский период, отток идет, прежде всего, молодежи. В последние два десятилетия схожие с сельской местностью масштабы оттока молодого населения имели малые и средние городские поселения, расположенные на некотором удалении от региональных столиц. По расчетам, основанным на данных переписей населения 2002 и 2010 г., районы и города внутрирегиональной периферии теряют ежегодно более 30 % выпускников школ, направляющихся на учебу в региональные столицы. Очень немногие из них возвращаются, оставаясь в дальнейшем проживать и работать в региональных центрах или переезжая в Москву.
В результате оттока молодежи в сельской местности, поселках и малых городах не только изменяется структура населения, но и сокращается база для его дальнейшего воспроизводства. Напротив, региональные столицы, в том числе самые миграционно привлекательные, получают дополнительную подпитку за счет молодежи, прибывающей с периферии. Это необходимо учитывать при проведении социальной политики, в том числе при планировании и оптимизации сети социальных учреждений.
Региональные столицы – центры концентрации населения второго порядка, подавляющее их большинство имеет устойчивый прирост населения за счет миграции из других городов и районов своего региона. Отдельные, наиболее крупные и успешные города (помимо обеих столиц – Казань, Нижний Новгород, Ярославль, Краснодар, Екатеринбург, Новосибирск, Тюмень, Красноярск), стягивают население с соседних регионов. Среди них выделяются своего рода «учебные центры», например Томск. Из нестоличных городов большой миграционный прирост имеют города Московской области, благодаря их «пристоличному» положению.
У ряда регионов России (прежде всего, Ханты-Мансийского, Ямало-Ненецкого округов, Красноярского края) внутренняя миграция имеет «ротационный» характер. Они получают приток населения в возрасте 20–30 лет, и схожий по размерам отток в предпенсионных и пенсионных возрастах. С социально-экономической точки зрения такая модель миграции является очень выгодной, так как население этих регионов постоянно омолаживается, в нем высока доля молодежи и невелика доля пожилых людей. Соответственно, общие показатели рождаемости и смертности населения выглядят более благоприятно, обеспечивается естественный прирост населения. С другой стороны, во многих регионах Центральной России отток молодежи сопровождается притоком пожилых людей, в том числе выезжающих из регионов Севера и Востока страны.
Межрегиональная и внутрирегиональная миграция ведет к перераспределению населения и рабочей силы и оказывает заметное влияние на состояние региональных и локальных рынков труда. Для большинства регионов России, испытывающих длительный демографический спад, а с конца прошлого десятилетия – сокращение численности населения в трудоспособном возрасте, возможность привлечения населения из других регионов страны является важным фактором экономического развития. В ближайшее десятилетие конкуренция между регионами за трудовые ресурсы, прежде всего – за молодежь, обострится.
3.2. Временная трудовая миграция россиян
В начале 2000-х гг., по данным выборочных обследований, масштабы трудовой миграции оценивались в 3 млн человек [Зайончковская, 2001]. Эти оценки были получены на основе обследований домохозяйств в 7 малых и средних городах России. В то же время, обследование НОБУС в 2003 г. показало, что работники на выезде есть только в 1,3 % российских домохозяйств. К тому же периоду относятся и исследовательские оценки численности трудовых и коммерческих мигрантов в диапазоне 4,5–5,8 млн человек [Рязанцев, 2004.
Обследование населения 10 крупных городов в 2005 г., проведенное по репрезентативной для каждого города выборке, показало, что временные трудовые мигранты были в 4,4 % домохозяйств (исключая маятниковую миграцию и работу вахтовым методом)[12]. Столько опрошенных указали, что в течение последних двух лет они или члены их семьи выезжали с целью заработка в другие населенные пункты, в том числе в 1,7 % домохозяйств такого рода поездки совершались постоянно.
Согласно опросу безработных и лиц, ищущих работу, проведенному при содействии Роструда, за два года, предшествовавших опросу, работали в других населенных пунктах, отличных от места нынешнего жительства, 7,8 % в 2008 г. и 11,1 % в 2009 г. Для 3,0 % безработных и ЛИР в 2008 г. и 3,8 % в 2009 г. такие поездки были частыми и регулярными. Эпизодические, редкие поездки совершали соответственно 4,7 % и 7,4 % [Денисенко др., 2010].
Жители крупных и малых городов, сельской местности участвуют во временной трудовой миграции с разной интенсивностью. Согласно уже упомянутому обследованию безработных и ЛИР, в 2008 г. среди жителей региональных столиц работу за пределами своего населенного пункта (исключая маятниковую миграцию) имели 4,9 % опрошенных, а в сельской местности —11,0 % [Денисенко и др., 2010]. По результатам локальных обследований в отдельных регионах, до половины трудоспособного сельского населения уже находится на заработках в городах [Нефедова, 2013].
Есть также оценки, появившиеся недавно, что в России сегодня 15–20 млн семей живут за счет отходничества [Журенков, Портнягина, 2013] и есть местности, где до 80 % трудоспособного населения уходят в отхожие промыслы. Такие оценки выглядят неправдоподобно завышенными, но все же надо признать, что временная трудовая миграция россиян – явление массовое и оказывающее серьезное влияние на общестрановой, региональные и локальные рынки труда. Недоучет трудовой миграции серьезно осложняет анализ региональных рынков труда, многих социально-демографических процессов.
С недавнего времени появился новый источник информации о временной трудовой миграции – результаты разработки ответов членов российских домохозяйств о месте работы, содержащиеся в регулярных обследованиях населения по проблемам занятости (ОНПЗ). Данные обследования позволяют выделить тех жителей России в возрасте 15–72 лет, чье место работы находилось в другом регионе страны или в другом городе или административном районе. Следует оговориться, что использование подобных критериев для выделения временных трудовых мигрантов условно. Прежде всего, наличие работы в другом регионе не всегда ведет к временной трудовой миграции, в отдельных случаях имеет место маятниковая (суточная) миграция. Например, между Москвой и Московской областью поездки на работу осуществляются в суточном ритме. Также в основном наличие работы в другом городе/районе в пределах одного региона означает чаще всего суточные поездки. Хотя здесь могут быть исключения, если поездки осуществляются на большие расстояния, например из отдаленного города на периферии региона в региональную столицу (например, из городов Серов или Тавда в Екатеринбург, не говоря уже про работу в Норильске жителей Красноярска).
По данным ОНПЗ, в 2012 г. численность работавших за пределами своего региона составила 2,3 млн человек[13], однако 760 тыс. (32,7 %) ежедневно приезжали домой, то есть являлись маятниковыми мигрантами, большая их часть —437,5 тыс. – жители Московской области, работающие в Москве. Однако, по данным переписи 2010 г., численность жителей Московской области, работающих на территории другого региона, составляла 891 тыс. человек. Естественно, подавляющее их большинство совершали маятниковые поездки в Москву. Эта цифра близка к исследовательским оценкам масштабов ежедневной маятниковой миграции в данном направлении, которые составляют 800-1300 тыс. человек [Шитова, 2006; Шитова, Шитов, 2008]. Согласно данным ОНПЗ, значимая по масштабам маятниковая миграция – это трудовые перемещения из Ленинградской области в Санкт-Петербург —102 тыс. человек, и в обратном направлении – 5 тыс., а также миграция из республики Адыгея в Краснодарский край – 24,6 тыс. человек. На все остальные маятниковые перемещения приходится 129 тыс. – это крайне мало, учитывая, что значимые межрегиональные трудовые перемещения с суточным ритмом – довольно распространенное явление во многих регионах европейской части страны.
Если исключить из рассмотрения суточную миграцию, в 2012 г. численность временных трудовых мигрантов составляла 1563 тыс. человек, из которых 19 % работали в недельном ритме (посещали дом раз в неделю), 39 % —1–2 раза в месяц, 42 % – реже 1 раза в месяц.
3.2.1. Распространенность и география трудовой миграции россиян
Если исключить из рассмотрения ежедневные (маятниковые) поездки и не рассматривать поездки в пределах региона, в 2012 г. в трудовую миграцию было вовлечено 1,4 % российского населения в возрасте 15–72 года, или 2,2 % занятого населения. Это немного, но соотнесение численности трудовых мигрантов с занятым населением тех регионов, постоянными жителями которых они являются, выявляет сильные межрегиональные различия. В Калмыкии они составляли 12,7 % занятого населения, в Чувашии —11,7 % (трудовые мигранты есть в каждом пятом домохозяйстве, что немало), еще в 13 регионах – от 5 до 10 %. В населении многих территорий востока страны, а также федеральных городов, доля участвующих в трудовой миграции не превышала 1 % занятого населения.
Конец ознакомительного фрагмента.