2
Он сидел, откинувшись на стуле и положив ноги на письменный стол, с сигарой в углу рта и в шляпе, сдвинутой на затылок.
– …послушай, моя дорогая, – говорил он в трубку умоляющим голосом, хриплым и царапающим. – Я говорю тебе, что это тебе не подходит, это не звучит. Этот, с позволения сказать, продюсер, этот проходимец… Он не хорош для тебя, моя крошечка, и он платит гроши! Так что брось этого прохвоста и предоставь действовать старому Барни. Хорошо? Я перезвоню тебе не позже чем завтра.
Он повесил трубку и медленным движением нижней части челюсти переместил горящую сигару из одного угла рта в другой, пристально глядя на меня.
– Итак, вы частный детектив? – с неприязнью проворчал он. – Для чего пришли сюда? Я работаю над реальными вещами, и меня уже тошнит от сыщиков, которых столько развелось на телевидении.
– У вас такой вид, будто вы сами выскочили из фильма, – убежденно сказал я. – Урожая тысяча девятьсот двадцать восьмого года. И ваши носки плохо подобраны.
– Ну и что же? – Он энергично пожал плечами. – Вы пришли, чтобы критиковать меня?
– Я ищу одну актрису, – сказал я. – Она…
– Вы – продюсер? Продюсер, который нуждается в актрисе? – резко оборвал он меня. – Или хотите сделать несколько мерзких фотографий своим маленьким гадким аппаратом?..
Я схватил его за обе лодыжки, приподнял их над письменным столом и сразу выпустил. Его ноги ударили о пол с такой силой, что сигара выпала изо рта.
– Я – всего лишь жалкий частный детектив, который старается заработать себе на жизнь, – терпеливо сказал я. – И если вы не дадите мне наконец объяснить цель своего прихода, я вобью ваши зубы в глотку так далеко, что вам понадобится телескопическая щетка, чтобы их чистить!
– Вижу, что мы оба цивилизованные люди, – заявил он торжествующим тоном. – Вам нужна актриса?
– Да. Ирен Манделл. Я хочу найти ее.
Он пожал плечами.
– Я тоже хотел бы отыскать Ирен. В течение двух лет ни одного слова. Ни одного! Даже ни одной открыточки!
Я подумал, что торжественность его тона, видимо, – хроническая болезнь. У меня не было иного выхода, и я располагал лишь двумя тысячами долларов, так что, оценив ситуацию, я вкратце пересказал ему все, что знал о причине ее ухода со сцены.
– Так оно и было, – сказал он и мрачно кивнул. – Все вечера подряд она должна была слетать с катушек. В третьем акте она находилась на сцене с начала до конца. А начинала с таких тирад: «Боже мой, как мне плохо!» Она находилась в беспрестанной депрессии! Даже собаке такого не пожелаешь.
– Десять против ста, что вас это не беспокоило, а? – спросил я.
– Вы считаете, что я работаю ради удовольствия, да? – Его голос задрожал. – Но у Барни Миккерса есть сердце. «Ты сенсационна, – сказал я ей, – действительно сенсационна. Но восемь недель! Сделай перерыв, а потом я подберу тебе хорошенькую пьесу, которую можно будет играть каждый вечер». Но Ирен даже не захотела слушать милого Барни, а потом…
– Вы знаете, куда она поехала?
Миккерс решительно покачал головой.
– Я вам уже сказал. Ни одной почтовой открытки!
– И вы не пытались узнать, что же с ней случилось?
– У меня не хватает времени на разведение цветов, – энергично запротестовал он. – Здесь занимаются бизнесом, и мне трудно было бы зарабатывать себе на жизнь с этими несчастными десять на сто. Не говоря уже о том, что по меньшей мере восемь пьес в год не выдерживают больше трех дней. Я имею возможность прохлаждаться, по вашему мнению?
– Вот то, что можно назвать спорным вопросом, – ответил я. – Кто был близок с ней?
Он сообщил мне имена, которые уже фигурировали в моем списке, потом, немного поколебавшись, добавил:
– Ева Манделл – ее сестра.
– Кто еще? – настаивал я.
– Ее частная жизнь принадлежит ей, это не мое дело. Спросите других, может быть, они что-то знают.
– Полагаю, что все же заставлю проглотить ваши зубы – это доставит мне удовольствие, – угрожающе сказал я.
– Умоляю! – Он просительно протянул ко мне руки. – Никакого насилия! Они стоили мне двести долларов, и я еще не заплатил за них! Была одна девушка, которая помогала Ирен одеваться. Заодно служила у нее горничной. Почему бы вам не обратиться к ней?
– Как ее зовут?
– Дайте подумать… – Он постучал пальцами по лбу. – Женни… Женни Шау! Вот-вот, Женни Шау!
– А где я могу ее найти?
– Я не господь бог! В городе с восемью миллионами жителей – откуда мне знать?
Он стал качаться в кресле взад и вперед с видимым нетерпением.
– Вы уже отняли у меня кучу времени и теперь хотите окончательно погубить мой день только потому, что я когда-то был импресарио Ирен Манделл?
– Если вы не знаете, где она, то кто может это знать?
– Может быть, мать? Или я должен знать адрес ее матери? Что вы еще хотите от меня? Написать для вас сценарий?
Я встал и несколько секунд молча смотрел ему в глаза.
– Не надо. Судя по вашей болтовне, вряд ли вы вообще умеете сочинять.
Я отправился в «Блэк Ангус», чтобы позавтракать, потом вернулся в свою контору. Фрэн Джордан, моя очаровательная секретарша, рыжая, с зелеными глазами, ведущая за пределами конторы жизнь, в которой я практически не играю никакой роли, подняла на меня слегка заинтересованный взгляд.
– Как прошла беседа? – небрежным тоном спросила она.
– Ему понадобился гениальный сыщик.
– А где вы его найдете?
– Харлингфорду не удалось найти никого другого, кроме меня. Его судьба на моем попечении.
– С каких пор вы перешли на этот жаргон, врун этакий? – сердито спросила Фрэн.
– С тех пор, как побеседовал с неким Барни Миккерсом, – ответил я. – Моя дорогая, нам нужно найти Женни Шау, горничную.
– Где мне следует ее поискать? Под нашим письменным столом?
– Попробуйте в контрактах по найму, – предложил я. – Вы помните Ирен Манделл?
– Еще одна горничная?
– Ладно, начинайте с девушки Шау, – устало согласился я. – В этом агентстве, видимо, моего профиля недостаточно.
Фрэн медленно и глубоко вздохнула, что заставило сильно увеличиться переднюю часть ее корсажа.
– Я по-прежнему держу в этих краях рекорд по окружности груди, – довольным тоном произнесла она. – Не забывайте этого.
– Ничего опасного, – сказал я. – Что вы делаете сегодня вечером?
– Небольшое расследование, – заметила она развязным тоном. – С одним шахтером из провинции.
– Шестнадцати лет?
– Этот шахтер добывает уран прямо под своим домишком где-то в Канзасе, – сказала она. – Если он разделяет мои вкусы, я, возможно, куплю счетчик Гейгера и присоединюсь к нему.
Задумчивая улыбка все еще блуждала по ее губам, когда я прошел в свой кабинет. Усевшись за стол, я разложил на нем досье. Сведения были очень скудными: список из пяти имен, четыре адреса и фотография Ирен Манделл.
Первым в списке стояло имя Барни Миккерса, импресарио Ирен.
Вторым шел Джером Вильямс – ее режиссер.
Следующими, с указанием адресов, были ее лучшая подруга Джин Бертон и лучший друг – Роджер Лоувел. В конце списка, без адреса, фигурировало имя ее сестры, Евы Манделл.
Пять несчастных имен, четыре несчастных адреса и фотография. Это все, что в результате более чем пятинедельных поисков мог обнаружить опытный журналист. Значит, Харлингфорд что-то от меня скрыл, но если я позвоню и спрошу у него об этом, полагаю, он ответит, что это для моего же блага. «Лучше будет начать с нуля, Бойд. Вы приступите к расследованию без навязанных идей, которые могут вам помешать…» Следовательно, могу сэкономить один телефонный разговор.
Я стал внимательно рассматривать фотографию Ирен Манделл. Это был портрет размером 24 на 36, на глянцевой бумаге, сделанный профессионалом и ретушированный экспертом. Портрет явно висел в свое время в фойе театра. С лица убраны морщинки, а вместе с этим и все характерные детали. Только глаза с фальшивыми ресницами избежали ретуши, в них сохранилось выражение высокомерия. Чем больше я смотрел на них, тем больше они беспокоили меня. Для девицы, которая играла сумасшедшую, они были слишком естественными.
Я положил фотографию обратно в досье и снова прочитал список имен. Харлингфорд сделал из меня коммивояжера, обязанного посетить нескольких клиентов. Возможно, мне предстоит обзавестись щетками и швабрами для следующих клиентов. За Барни Миккерсом следует режиссер Джером Вильямс, ему, может быть, нужен подметальщик. В конце концов, кто-то ведь должен подметать театр после представлений, не так ли?
Театр находился недалеко от Бродвея. Четыре человека на сцене, трое мужчин и женщина, репетировали какую-то пьесу, держа в руках рукописи. Один из них, судя по манере поведения, был режиссером.
Я проскользнул в первый ряд и устроился рядом с каким-то молодым человеком. Он смотрел на сцену с озабоченным выражением на лице, уставившись через огромные очки в черепаховой оправе. У него было такое хрупкое телосложение, что было сомнительно, что ему позволяют выходить на улицу при сильном ветре.
– Джером Вильямс там? – спросил я у него, кивнув на сцену.
– Тише! – прошипел он, и толстые стекла очков бросили на меня световой блик. – Ради бога, тише! Кто вам нужен?
– Мне нужен Джером Вильямс!
– Да, это мистер Вильямс! – голосом убийцы прошептал молодой человек. – Теперь можете замолчать? Прошу вас!
Я снова посмотрел на сцену, приглядываясь к участникам репетиции.
– Кто эта актриса с потрясающей грудью?
Молодой человек неожиданно выпрямился и с оскорбленным видом посмотрел на меня.
– Это моя сестра, – с трудом произнес он.
– Вам совершенно нечего стесняться, – решил я его утешить. – Вы должны гордиться тем, что у вас такая сестра. Как ее зовут?
– Джин Бертон. Если вы сделаете еще хоть одно замечание, я выкину вас из театра.
– Можете продолжать изображать из себя грубияна, потому что знаете, что гораздо слабее меня, – обвинительным тоном сказал я. – Они долго будут там болтать?
Из его горла в течение нескольких секунд неслись какие-то свистящие звуки, потом к нему снова вернулся дар речи.
– Кто вы такой, боже мой? – спросил он с отчаянием в голосе. – И как вам удалось проскочить мимо привратника?
– Меня зовут Дэнни Бойд, – вежливо ответил я. – Мне это стоило пять долларов.
– Чего вы хотите?
– Поговорить с Вильямсом. И с вашей сестрой.
– Оставьте-ка мою сестру в покое!
– Какого черта вы изображаете из себя отца семейства? – прохрипел я. – Разговор пойдет исключительно о деле.
– Что, занимаетесь поставками белого порошка?
– Нет, ставим специальный спектакль. Нам не хватает живого скелета, а вы прекрасно подошли бы. Пятьдесят в неделю – вы сможете позволить себе все, что захотите. Ну как?
Диалог на сцене внезапно прекратился, и наступившее молчание заставило меня поднять глаза. Вильямс уничтожающе смотрел на нас.
– Если мы помешали вашей приватной беседе, – холодно произнес он, – то прошу извинить.
Маленький блондин вскочил на ноги.
– Я очень огорчен, мистер Вильямс, но этот бесноватый… Он сказал, что его зовут Бойд и что он пришел повидать вас. Я пытался заставить его замолчать, но это ведь невозможно!
Вильямс подарил мне ледяной взгляд.
– Что вы хотите?
– Небольшой разговор… Но я не тороплюсь, подожду, пока вы закончите.
– Проклятье! – устало сказал он. – Во всяком случае, репетиция сорвана. – Он бросил взгляд на актеров. – Отдохните четверть часа, дети мои, пока я отделаюсь от этого страхового агента.
Вильямс спустился со сцены и подошел к нам. Это был рослый парень отличного сложения, хотя, на мой взгляд, ему не мешало бы скинуть с десяток килограммов. Чувствовалось, что он умеет держать себя в руках. Такой выдержкой обычно отличаются актеры и проходимцы, когда хотят произвести впечатление.
– Исчезните! – повелительно бросил он дрожавшему блондинчику. – В контракте Джин нет пункта, в котором говорится, что я должен терпеть присутствие ее брата.
Бертон что-то проскулил и, согнувшись, как радиоантенна под ураганным ветром, засеменил к выходу.
– Вы только его не перевариваете или всех подряд? – с интересом спросил я Вильямса.
– Он относится к той категории людей, которых я не переношу. Да и вы не лучше, – проворчал он. – Предупреждаю, Бойд, если вы попытаетесь всучить мне какой-нибудь товар, я разделаюсь с вами гораздо жестче.
Я стал объяснять ему свою миссию, но раньше, чем я закончил, Вильямс принял страшно скучающий вид.
– Ирен Манделл? – нетерпеливо произнес он. – Она, возможно, находится в доме отдыха или в могиле, кто знает?
– Я думал, вы можете знать это, потому-то и задал такой вопрос.
– Два года вдали от Бродвея – это целая вечность для таких актрис, как она, – пояснил он немного поучительным тоном. – Ирен Манделл умерла для театра.
– Вы в самом деле не представляете, где бы я мог побеседовать с ее трупом?
– Увы, нет. – Его тон был категоричным. – Продолжая этот разговор, вы теряете время, Бойд. Да и у меня отняли немало времени.
– Во всяком случае, я очень доволен тем, что увидел, как вы репетируете, – вежливо заметил я. – Уже давно так не веселился.
– Это неотрагическая пьеса, – прошипел он.
– Примерно так я и думал, – согласился я, – но никак не мог найти подходящего слова.
Он презрительно отвернулся и поднялся на сцену. Решив встретиться с Джин Бертон после репетиции, я направился к выходу.
В крохотном фойе меня поджидал тот самый хрупкий парнишка. Несмотря на слабый свет в помещении, я увидел, что в глубине его светло-голубых, почти водянистых глаз затаилась злость, смешанная со страхом.
– Я хотел сказать вам несколько слов, мистер Бойд, – торопливо начал он. – Я слышал весь ваш разговор с мистером Вильямсом…
– Он вас не очень любит, а?
– Вы же слышали, как он оскорбил меня! Да еще перед посторонним человеком! – Его губы искривились. – Подонок! Я вынужден быть его помощником, а он обращается со мной хуже, чем с механиком! За тех, по крайней мере, заступается профсоюз.
– Жизнь не всех балует, – ответил я. – Если вы задержали меня, чтобы поплакаться…
– Подождите! – Его костлявая рука схватила меня с неожиданной силой, и пальцы больно впились в кожу. – Это важно, мистер Бойд! Я слышал, как вы сказали мистеру Вильямсу, что разыскиваете Ирен Манделл. Моя сестра очень любила ее.
– И что же?
– Почему бы вам не повидать ее сегодня вечером? Она будет рада помочь. Приходите к ней в восемь часов, я устрою так, чтобы она была дома.
– Очень хорошо, – сказал я. – А вы сами знали Ирен?
– Я видел ее всего два раза, – ответил он с некоторым сожалением в голосе.
– А ее горничную, Женни Шау?
– Очень смутно.
– Как вы думаете, где она может сейчас находиться?
– Увы, не имею представления.
Он сообщил мне адрес для встречи, который у меня уже был, но я не сказал ему об этом, не желая огорчать.
– Благодарю вас за помощь, Бертон.
– Меня зовут Ян, – покраснев, сказал он. – Это было для меня удовольствием, мистер Бойд. Сообщите, если я могу еще чем-нибудь быть вам полезным.
– Вы считаете нужным помогать всем или только частным детективам?
– Знаете, мне кажется, что Вильямс не жаждет того, чтобы нашлась Ирен Манделл. Может быть, у него для этого есть причины.
– Какие, например?
– Я не могу этого сказать. – Он пожал плечами. – Но надеюсь, что вы их обнаружите.