Глава 2.
Два года спустя.
Зона средней звездной плотности. Противоположная от Рукава Пустоты окраина скопления О'Хара. Планета Алексия…
Галакткапитан Рощин прибыл к новому месту службы поздним утром, в субботу 14 июня 3867 года.
Пока орбитальный челнок осуществлял снижение и посадку, он успел вкратце познакомиться с историей планеты, почерпнув большинство сведений из местной сети.
Взгляд на экран, куда транслировалось изображение проплывающих внизу ландшафтов, полностью подтверждал полученную информацию.
С высоты птичьего полета было отчетливо видно, что на Алексии, спустя полторы тысячи лет после посадки колониального транспорта «Александрия» до сих пор не существует сплошной зоны терраформированных земель. Объяснение данному феномену Рощин отыскал без труда: как выяснилось при исследованиях, исконная природа планеты по степени агрессивности в отношении человека, оказалась столь мягка и безобидна, что люди, поначалу создавшие после посадки пять «очагов освоения», вскоре прекратили процессы терраформирования, остановив планетопреобразующую технику.
Конечно Алексия – это не рай, – подумал галакткапитан, – хотя планета близка к тому воплощению мечты о приветливом, девственном мире, что уносили в своих сердцах пассажиры первых колониальных транспортов «Великого Исхода»[30].
…От изучения исторических материалов его отвлек доклад бортовой кибернетический системы, сообщившей об успешной посадке.
Пятый Резервный космодром (сокращенно РК-5) находился в стадии строительства. Коммуникации бункерной зоны и узлы противокосмической обороны уже возвели, сдали в эксплуатацию, а вот наземные постройки, окруженные стартопосадочными полями, рулежными дорожками и взлетными полосами, еще закрыты в строительных лесах, – на незавершенных объектах, не смотря на выходной день, трудились десятки кибернетических механизмов.
Все это Вадим успел заметить пока шел от трапа челночного корабля до контрольно-пропускного пункта.
В просторном помещении КПП витали специфические запахи недавно завершенной отделки, за толстым бронепластиковым стеклом виднелась фигура дежурного офицера, который, завидев вновь прибывшего, встал, мысленным приказом разблокировав доступ в переходной тамбур.
Вадим не удивился, определив, что галактлейтенант является мнемоником.
– С прибытием. – Сдержанно поприветствовал тот Рощина, пока Вадим, следуя стандартной процедуре доступа, транслировал личные данные подсистеме безопасности.
– Тихо тут у вас.
– Выходной. Начальство отдыхает. – Галактлейтенант принял информацию, и выражение его лица тут же изменилось. – Дежурный по пятому резервному лейтенант Положенцев Александр Андреевич! – Официально отрапортовал он, одновременно открывая доступ во внутреннюю зону.
– Галакткапитан Рощин, Вадим Петрович. – Он миновал переходной тамбур, и пожал протянутую руку. – Принял меня за проверяющего?
– Грешным делом, – да. Значит, вы наш командир эскадрильи?
– Да. – Кивнул Вадим. – Не предупредили?
– Куда там. Секретность. – Положенцев вновь заблокировал доступ в контрольную зону. – Мы хоть и в резерве, до окончания строительства, но спуску особо не дают. Информации минимум, зато каждую неделю какая-нибудь проверка, вот вас ждали, думали что-то проясниться.
– Правильно думали. – Рощин пытливо посмотрел на молодого лейтенанта, потом сдержанно улыбнулся краешком губ. Молодец, на мнемоническую передачу данных не срывается, держит свои способности под контролем. – Эскадрилья укомплектована?
Вопрос отчасти провокационный.
– Машины перегнали только позавчера. – Спокойно, по-деловому отреагировал Положенцев. Одновременно Вадим ощутил мягкое, ненавязчивое ментальное прикосновение. Проверяет.
– Все в порядке, лейтенант, не напрягайся. – Рощин на миг ослабил мнемоническую защиту, позволив сканирующему излучению имплантов галактлейтенанта войти в контакт с его собственными кибермодулями.
Мгновенный обмен данными окончательно разрядил обстановку, развеял все сомнения.
– С прибытием, командир.
– Спасибо. Докладывать, как я понимаю, некому?
– Полковник Балкашин и майор Сабуров находятся вне гарнизона. – Подтвердил догадку Рощина галактлейтенант. – Прибудут только завтра к вечеру.
– А личный состав эскадрильи?
– Двое тут, остальные в увольнении.
– Машины расконсервированы?
– Да, вчера их поставили на плановое обслуживание. К утру завтрашнего дня будут готовы к пробным вылетам.
Рощин мысленно нахмурился, хотя на лице не дрогнул ни один мускул. Непорядок. Пилоты в увольнении, машинами занимаются кибермеханизмы… Ладно, исправим. Инфраструктура стартопосадочных полей и взлетных полос готова к эксплуатации, значит, работу можно начинать в любое время. Как командир эскадрильи он обладал достаточными полномочиями, чтобы поддерживать в подразделении тот режим боевой подготовки, который считал наиболее оптимальным.
– Вот что, Саша, – он намеренно обратился к галактлейтенанту по имени, – сегодня я осмотрюсь, напрягать никого не стану, работать начнем с понедельника, когда прибудут все пилоты, но на будущее, запомни сам, и передай другим: в резерве мы или нет, значения не имеет. Техника в эскадрилье принципиально-новая, и не дело прохлаждаться в увольнительных, когда идет расконсервация машин.
– Понял, Вадим Петрович. – Во взгляде Положенцева промелькнула задорная искорка, видно и ему было не по душе, прозябать в караулах.
Делать оказалось решительно нечего, и Вадим отправился знакомиться с окрестностями.
Сейчас галакткапитан стоял у края обрыва, и смотрел на разноликие пространства, раскинувшиеся под лучами заходящего за горизонт фиолетового солнца.
По правую руку, километрах в трех от возвышенности, таинственно синел лесной массив, – небольшой в сравнении с площадью основного материка планеты клочок терраформированных территорий, созданных машинами, сразу после посадки колониального транспорта «Александрия». Там же неподалеку высились первичные укрепления колонии, – железобетонные конструкции типовых убежищ, окруженные потрескавшимся валом охранного периметра.
Вадим сосредоточил внимание на древнем укреплении, посылая мысленный запрос.
Ему ответила система консервационного контроля, – ничего удивительного, – знание древних машинных языков часто позволяло галакткапитану совершать свои личные, маленькие, но удивительные открытия.
Для мнемоника его уровня не существовало тайн, запретов или загадок, когда дело касалось кибернетических систем, созданных людьми, либо логрианами.
Оказывается, кибернетические компоненты первичного колониально убежища все еще функционировали, находясь в энергосберегающем режиме. Непонятным при удаленном сканировании оставалось одно: сохранили древний колониальный форт как памятник былого, или просто оставили не у дел, бросили на произвол судьбы, как нередко случалось в колониях с теми постройками и техникой, что не требовались для выживания людей.
Нужно будет сходить, выяснить, что за подсистемы все еще дремлют в энергосберегающем режиме… – Подумалось ему.
Взгляд галакткапитана переместился левее.
Между генномодифицированными лесопосадками и исконной жизнью планеты, представленной фантастическим редколесьем гигантских грибовидных растений, лежал широкий, более пятидесяти километров, участок пустынной, засушливой местности, – под часто встречающимися на материках планеты, загадочными, не имеющими явного природного обоснования пустошами, как стало известно после вторичного открытия Алексии разведывательными кораблями Конфедерации Солнц, и исследования ее поверхности современными сканирующими комплексами, находились руины древних городов, принадлежащих неизвестной ранее цивилизации.
Человеческие поселения на Алексии не обезобразили первозданного облика планеты глобальными процессами урбанизации, как часто случалось на иных мирах. С возвышенности была хорошо видна сеть многополосных магистралей, связывающих между собой отдельные поселки колонистов, ну а если немного напрячь зрение и сместить его в несвойственный для обычного человека спектр восприятия энергий, то в сгущавшихся сумерках становились различимы квадраты сельскохозяйственных угодий, где, словно букашки, ползали крохотные сигнатуры[31] сельскохозяйственных сервов.
Жители Алексии занимались аграрным производством; обжигающий вихрь Первой Галактической обошел стороной звездную систему, тут не осталось шрамов войны, зато сохранился древний уклад жизни.
И вот цивилизация вторично пришла в этот мир.
Возвышение, с которого Вадим наблюдал за величественной панорамой заката, на самом деле являлось исполинским отвалом земли, созданном при строительстве резервного космодрома военно-космических сил Конфедерации Солнц.
Земля, вынутая со строительных площадок, образовывала полукруглую насыпь, имевшую форму подковы, плотно вымощенную со стороны стартопосадочных полей армированными бетонными плитами. С «тыльной» стороны, обращенной в сторону существующих в современности поселений Алексии, незамысловатый отбойник, гасящий ударные волны, возникающие при посадке космических кораблей, густо порос травой и кустарником, тут даже прижились небольшие по размерам грибовидные формы местных растений.
Сам космопорт, расположенный в искусственно созданной выемке, все еще строился, не все здания достигли запроектированной высоты, вместо пяти стартопосадочных полей было готово только три, меж ними ровными стрелами протянулись взлетно-посадочные полосы, скоплением куполов виднелись ангары, где сейчас проходили расконсервацию машины третьей испытательной эскадрильи, доставленные сюда из других звездных систем, где располагались космические верфи Конфедерации…
…Рощин задумался, глядя на угасающий закат и разгорающиеся в безоблачном небе звезды. Вот чуть левее градусах в тридцати над линией горизонта тугим всплеском холодного сияния взошло скопление О'Хара, вон та тусклая звездочка – Кьюиг, отсюда, когда совсем стемнеет, можно среди россыпей других звезд рассмотреть Элио, Эригон и даже Солнце, в окружении звездных систем Линии Хаммера[32].
Задумчивость Вадима нарушил появившийся невдалеке свет фар.
По гребню защитной насыпи пролегала дорога, но, по многим, очевидным для мнемоника признакам, ей пользовались редко и то в основном для нужд строительства космического порта, местные жители сюда не заезжали, однако, стоило Рощину бросить мгновенный взгляд на приближающуюся машину, как он тут же четко распознал сигнатуру гражданского флайкара довольно дорогой и престижной (по местным меркам) модели.
Спортивный флайкар несся со скоростью никак не меньше трехсот пятидесяти километров в час, плавно, даже изящно вписываясь в пологое закругление пустой трассы.
Рощин не шелохнулся.
Датчики имплантов четко определяли дистанцию до машины, ее скорость, стоило на миг мобилизовать рассудок, как он увидел широкие, бешено вращающиеся колеса, и по малейшим отклонениям радиуса их поворота мог с уверенностью судить грозит ему опасность или нет.
Очевидно, одинокая фигура привлекла внимание водителя, но опыта вождения, для моментальной остановки тому явно не хватало.
Флайкар вихрем пронесся мимо, обдав Вадима потоками нагретого воздуха, затем во тьме зардели стоп-сигналы и включились фары заднего хода, связанные с видеокамерами бортового компьютера. Цепь подсистем автопилота, активированная при движении назад, четко прослеживалась на фоне остальных агрегатов машины.
Элегантный «Прокус» цвета спелой металлизированной вишни сдал назад и притормозил в двух шагах от Рощина.
Открылась водительская дверь, средь ночной прохладной тишины вызывающе цокнул тонкий каблучок.
– Жить надоело?! – Голос девушки дрожал, от только что пережитого мгновенного страха и последовавшего за ним негодования.
– Ничуть. – Добродушно усмехнулся Рощин. – Давайте знакомиться? – Он запросто протянул руку. – Вадим.
– У вас такой способ знакомиться с девушками? – Она слегка коснулась его ладони. – Инга.
– Я не ищу приключений или случайных знакомств. – Рощин улыбнулся. – Просто стоял, любовался закатом, когда вы промчались мимо.
– Хм… – Она в первый момент не нашлась, что ответить. – Вообще-то я тут часто езжу. Но романтиков с суицидальными наклонностями до сих пор не встречала. Вам слово «обочина» знакомо? Там бы и любовались закатом, хотя, что в нем интересного-то?
– Не злитесь. – Вадим посмотрел на Ингу, отметив, что она молода, стройна, красива. – Никто не рисковал. Ни вы, ни тем более я.
– Это почему?
– Я мнемоник.
– Вот даже как? – Девушка непроизвольно поймала взгляд Вадима и несколько секунд удерживала его. Именно так: удерживала.
– У вас хорошая ментальная подготовка. – Краешком губ усмехнулся Рощин.
Она ничего не ответила, но опустила взгляд.
Странная. – Подумал о ней Вадим. Одета элегантно, со вкусом (тут он мог судить компетентно, – офицеру ВКС полагалось знать сотни нюансов и тонкостей, напрямую не касающихся вопросов пилотирования истребителя), и что примечательно, – ткань содержала в себе нановолокна, способные за несколько секунд изменить до неузнаваемости любой наряд. В данный момент одежда Инги выглядела практично. Вручную управлять флайкаром с открытым верхом на огромной (для этого класса машин) скорости, требовало не только определенных навыков; одежда должны быть удобной, чтобы ничего не путалось, не «развевалось по ветру», не стесняло движений во время сложного маневра.
Она, справившись с непонятным секундным смущением, повернулась.
Из-за вызывающе-короткой стрижки, на ее лице броско, привлекательно выделялись глаза. В них, как в зеркале, отражались эмоции – секундой ранее там бушевало пламя негодования, теперь же оно улеглось.
– А вы пилот? – Внезапно спросила она.
– Да. Командир эскадрильи. – Ответил Вадим, подойдя к краю невысокого ограждения над которым, повиснув в воздухе без видимой глазу опоры, зажглись габаритные огни, обозначающие границы внешнего периметра космического порта.
Конец ознакомительного фрагмента.