© Алексей Владимирович, 2016
ISBN 978-5-4483-3997-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
От Ньюгейтского календаря к первым детективам
Для большинства любителей детектива отцами-основателями популярного жанра являются Эдгар По с рассказами об Огюсте Дюпене и Артур Конан Дойл с историями о Шерлоке Холмсе и докторе Ватсоне.
Российские поклонники детектива, да и просто люди смотревшие хотя бы пару раз знаменитый мини-сериал Игоря Масленникова о Шерлоке Холмсе, наверняка помнят сцену первой встречи Ватсона и Холмса.
Ватсон встречает своего бывшего однокурсника Стэмфорда, который узнает о его проблемах с жильем. Видимо в Лондоне XIX века, как и в современно Москве «квартирный вопрос» стоял особенно остро. Однокурсник не просто сочувствует своему другу, но старается помочь, предлагая вариант с жильем. Ватсону с его маленькой пенсией и целым набором болячек, доставшихся с войны, не просто тянуть съемную квартиру самому, а потому вариант «снимать в паре» его очень устраивает. И Стэмфорд отводит его на квартиру к мистеру Холмсу.
Холмс в это время проводит химический эксперимент по идентификации пятен крови. В фильме, за этой сценой знакомства следует сцена распаковки вещей доктора, а в повести «Этюд в багровых тонах», из которой взят этот отрывок, Холмс, в сердцах заявляет, что если бы он отрыл эту формулу раньше, он мог бы доказать вину любого из убийц и перечисляет имена: «дело фон Бишофа… Мэзона… Мюллера… Лефевра… Сэмсон…», на что Стэмфорд иронично подмечает, «Вы просто ходячая хроника преступлений», в английском оригинале фраза «ходячая хроника преступлений» (a walking calendar of crime). Не все знатоки детектива понимают, почему Стэмфорд назвал Холмса именно календарем, а не допустим «ходячей энциклопедией». Дело в том, что эта фраза абсолютно точно отражает реалии того времени, когда Дойл еще только задумал своего Великого детектива. Стэмфорд называет самый популярный на тот момент вид криминальной литературы – криминальную биографию, которая обычно ассоциировалась с «Ньюгейтским календарем», отсюда сравнение Стэмфорда.
Сегодня Холмс настоящая легенда. О нем продолжают писать детективы, публикуют исследования, снимают фильмы и сериалы, а «Ньюгейтский календарь» канул в небытие. Это альманах криминальных биографий появился за сто лет до первой повести о Великом детективе и был настоящим бестселлером в Англии XIX века, а также хорошо известен по всей Европе, Америке и даже в России.
Гений русской литературы – Федор Михайлович Достоевский, свой самый знаменитый роман «Преступление и наказание», возможно, также написал под вдохновением «Ньюгейтского альманаха». Думается, что c этим сборником криминальных историй были хорошо знакомы и другие русские классики.
«Ньюгейтский календарь», является вехой, по которой современные исследователи криминальной литературы определяют исходную дату в истории этого жанра. Фактически он стал первым, опубликованным произведением, посвященным исключительно криминальной тематике. Появление «Ньюгейтского календаря» оказало сильнейшее влияние на развитие криминалистики и криминологии, подтолкнуло английское правительство к созданию полиции, а затем и знаменитого Скотленд-Ярда, а также фактически вынудило общество сформировать общую позицию по таким вопросам как преступность, преступник или уголовное преступление.
Формат и структура «Ньюгейтского календаря» и рассказов Конан Дойла разные. Первый представляет реальные биографии преступников, исповеди приговоренных и ожидающих казни, второй – вымышленное представление уголовных дел, расследования и идентификации преступника. Изучение этой трансформации от почти документальной биографии к художественной презентации преступления позволяет лучше понять причины появления такого популярного жанра как детектив.
Мы не станем подробно описывать особенности расследований Шерлока Холмса. Думаю, что читатели рассказов Конан Дойла хорошо знают, или могут восстановить в памяти детали его расследований. «Ньюгейтский календарь» наоборот требует представления, поскольку о нем сегодня знают не многие.
Итак, «Ньюгейтский календарь» – это сборник текстов, написанных в форме биографий арестантов из Ньюгейтской тюрьмы, отсюда название. Преступники, ожидающие казни исповедовались священникам, описывая свою жизнь и концентрируясь на совершенных ими преступлениях. Эти небольшие «исповеди» собирались и публиковались в виде дешевых брошюр «в назидание».
Как ни парадоксально это звучит, у подобной литературы образовался огромный рынок сбыта. Дешевые издания в виде газетных листков охотно раскупались среди городской бедноты. Издатели делали весьма немалые деньги. Биографии преступников с пикантными деталями охотно читали и обсуждали также в высшем свете. Словом, это было очередное общественное умопомрачение, вокруг нового для того времени жанра – криминальной истории. Но если увлечение приходит и уходит, ажиотаж вокруг Календаря не проходил, а потому предприимчивые издатели стали собирать дешевые листки в сборники. Один из первых альманахов вышел в 1728 году. Расположение биографий в нем было в хронологическом порядке, отсюда появилось второе слово в названии – «Календарь».
Маленький сборник Календаря вышел в 1748 году, а в 1773 издали огромное пятитомное собрание. Сборники «Ньюгейтского календаря» продолжали публиковать и в XIX веке, но были постепенно вытеснены криминальными романами. На волне популярности другие тюрьмы стали собирать свои собственные «Календари».
Биографии в «Ньюгейтском календаре» сплав наивного повествования и выводов, подчеркивающих моральные или правовые устои. Очевидно, первоначальная идея Календаря состояла в демонстрации эффективности работы уголовно-исполнительной системы. Эти истории должны были закрепить утверждения о неизбежности задержания преступника и неотвратимости наказания. Но в обществе Календарь восприняли иначе. У постоянных читателей появился интерес к новым историям, что указывало на развлекательный характер криминального чтива. Удовольствие от знакомства с захватывающей стороной в жизни преступника и вуайеристское увлечение от подглядывания за границы отведенные законом. Так вокруг календаря начинает формироваться аура сенсационности.
Как мы уже сказали, календарь печатался в двух форматах. Для бедных жителей Лондона печатали огромные тиражи маленьких листков, включавших обычно одну биографию. Для обеспеченных слоев общества предназначались альманахи, дорогие в издании и объединявшие множество мелких биографий.
Следует отметить, что появление листков с биографиями возникло не на пустом месте, истоки этого явления лежат в XVI веке, когда появление печатных станков значительно удешевило выпуск печатной продукции. Первые криминальные сюжеты появлялись в форме стихов, наподобие сочинений Франсуа Вийона.
Огромный спрос на криминальное чтиво вдохновлял писателей на сочинение воображаемых историй. Криминальные сочинения стали более актуальными после того, как постоянные читатели осознали, что реальные преступления имеют свой ограниченный набор сюжетов и расширить его на основе историй из реальной жизни, практически, невозможно.
Одним из первых сочинителей криминальных биографий стал небезызвестный нам Даниэль Дефо, автор «Робинзона Крузо». Дефо был не только известным писателем, но и журналистом, за что несколько лет провел в застенках Ньюгейтской тюрьмы, где и записал ряд биографий известных преступников, в том числе историю жизни знаменитого взломщика Джека Шеппарда или печально известного вора Джонатана Уайлда.
Выйдя на свободу, на волне популярности «Ньюгейтского календаря» Дефо публикует роман «Истинный и подлинный отчет жизни и действий покойного Джонатана Уайлда». В нем писатель продолжает развивать тенденции, заложенные в Календаре. Например, в тексте романа писатель уверяет, что все описанные события были «взяты из уст [Уайлда], или почерпнуты из его бумаг и писем». Но повествование мало напоминает биографии из Календаря, в романе просматривается отличная структура и высокий художественный стиль. Интересно, что Уайлд не только вор, но под давлением обстоятельств вынужден играть роль прото-сыщика. Очевидно, этот образ мог послужить прототипом для любого из хорошо знакомых нам Великих сыщиков.
Но еще большую известность приносит Даниэлю Дефо псевдо-автобиография Молль Фландерс1. Роман также как и все работы Дефо имеет структуру романа и написан высоким художественным стилем. В основе сюжета лежит расхожий образчик биографии об опрометчивой молодости. История о том, как грехи юной девушки приводят ее на виселицу. В отличие от биографий из Календаря, неизменно подчеркивавших в финале ошибки их героев, Молль отнюдь не невинная девушка, совершившая опрометчивый поступок по глупости или под влиянием внешних сил. Молль дочь каторжницы, а потому ведет авантюрный, а чаще криминальный образ жизни, что и приводит ее обратно в Ньюгейт. Финал романа также написан в духе времени, преступница осознает пагубность своего поведения, раскаивается и обретает новую жизнь вполне респектабельной англичанки.
В обоих романах Даниэля Дефо просматриваются лишь один элемент будущего детектива – финальное признание преступника. В остальном, романы мало похожи на классический детектив. Преступление и преступник известны с самого начала. Повествование излагается в ретроспективе, а потому никакой головоломки быть не может. В обоих случаях преступники из низших слоев населения, что указывает на близость этих романов к историям из «Ньюгейтского календаря». С появлением готического романа, антураж преступления преображается. На время писатели забывают о реальных биографиях, и вернутся к этому жанру лишь в середине XX века, с появлением психологического детектива.
Криминальная биография не миновала и готический роман. Мы не станем останавливаться на характеристике этого жанра, поскольку это выходит за рамки нашего обзора, укажем лишь на несколько образцов этого направления поразительным образом объединивших не только все признаки готического романа, но и большинство элементов криминального. Самый знаменитый образец, – это «Удольфские тайны», написанные Анной Радклиф. Многие исследователи полагают, что именно этот роман открывает историю детектива2. И действительно все атрибуты сверхъестественного, характерные для готики, потайные ходы, распадающиеся замки, служат для банды контрабандистов, отчего роман действительно сильно смахивает на криминальный роман.
Но появление романа «Калеб Уильямс», написанного Уильямом Годвином перевешивает все сомнения о родоначальнике детектива. Повествование о человеке, вынужденном опровергнуть несправедливое обвинение в убийстве. Роман также написан под сильным влиянием «Ньюгейтского календаря». Годвин даже дает в тексте романа ссылку на справочник.
«Ньюгейтский календарь» оказал сильнейшее влияние на английскую литературу. В свою очередь, подражая английским писателям, сочинявшим свои криминальные романы под влиянием Календаря, по другую сторону Атлантики также появляются первые криминальные произведения. В Америке появляются романы о преступлениях и их успешном раскрытии, но в них роль детектива на первых порах достается медиумам, получающим информацию от духов.
На роль первого детектива в Америке мог бы претендовать роман Джеймса Фенимора Купера «Последний из могикан», из серии о метком охотнике Натти Бампо. Но все романы Купера имеют яркий приключенческий окрас. В данном конкретном случае хотя Бампо и воплощает образ идеального сыщика, использующего свои навыки для поиска похищенных девушек и наказания преступника, но он не выходит за рамки серии.
В 30-е годы XIX века реальные биографии из Ньюгейтской тюрьмы окончательно уходят в прошлое. Этому немало поспособствовало появления группы романов, которые сегодня также называют Ньюгейтскими. Это уничижительное название критики давали романам, которые обладали схожими формальными признаками: описывали преступника, его жизнь или конкретные преступления. Формально к это группе относят Бульвера-Литтона, Уильяма Харрисона Эйнсворда и Чарльза Диккенса3.
Ньюгейтские романы представляют умных, образованных и часто излишне идеализированных преступников. Писатели подробно рассказывают и даже оправдывают их преступные намерения. Единственный писатель, избежавший общей заразы «романтизации преступника» был Чарльз Диккенс. Хороший пример Ньюгейского романа – знаменитый «Оливер Твист». Основная заслуга всех этих романов переключение внимания от преступления как сенсации на изучение мотивов преступника. Для всей Ньюгейтской литературы общей чертой стали обвинения в адрес общества, которое по мысли авторов было виновно в падении столь замечательных и гениальных личностей.
Вместе с популяризацией криминальной литературы в английском обществе растет тревога. Социальные опасения, в итоге, приводят к созданию в 1829 году в Британии института полиции, по аналогии с существующим во Франции еще с VII века отделением «Сюрте». Но как ни странно, реакция общества на появление полиции носила негативный характер. Мы можем наблюдать эту реакцию, в описаниях полиции в «Оливере Твисте». Все упоминания очень малозначительны и почти не содержат положительных коннотаций.
По воспоминаниям людей этого времени, общим местом стало представление, что полицейских набирали из низшего сословия, чтобы бороться с преступностью среди бедноты. В те далекие годы уверенно полагали, что преступление в аристократической среде и в других высших классах невозможно в принципе4.
К 1842 году, когда общество в Британии смирилось с присутствием полицейских, был создан небольшой отдел детективов, работающих обычно в штатском. А спустя семь лет о работе одного из сотрудников отдела поведал журналист Уильям Рассел. В те годы большим спросом пользовались псевдо-автобиографические воспоминания о профессиональной деятельности врачей, адвокатов или юристов. Рассел по аналогии с этим сочинил отчет о работе полицейского детектива – «Воспоминания полицейского офицера». Первая публикация романа выходила в виде серии в журнале Эдинбурга Чемберса с 1849 по 1853 годы.
Одновременно с этой публикацией Чарльз Диккенс печатает в собственном журнале «Домашнее чтение» серию статей о реальных полицейских детективах. Итогом этой серии стало описание работы полицейских в романе «Холодный дом». Возможно, именно английский писатель протежировал публикацию «Воспоминаний» Рассела в 1856 году в виде книги. За этой публикацией последовала целая чреда аналогичных «Воспоминаний» различных авторов, реальных детективов или сочинителей романов.
Эти полицейские нарративы очень важны для развития жанра, поскольку именно в этих сочинениях главным героем становится детектив, а не преступник. Также эти Воспоминания знакомили читающую публику, а порой и писателей с основами полицейского расследования.
Но никто из талантливых писателей не поддержал это начинание. Возможной причиной, стало негативное отношение к полиции, которое мы видим, к примеру, у Конан Дойла, высмеивающего тупицу Лестрейда и все примитивные потуги в расследовании Скотленд-ярда.
Настоящим отцом детектива заслуженно признан американский поэт Эдгар Аллан По. Его три рассказа посвященных частному детективу Огюсту Дюпену в сжатой форме представляют основные тенденции, которые будут главенствовать и развиваться в детективном жанре вплоть до Второй мировой войны.
Но Огюст Дюпен не только детектив, он также похож на героя готического романа. Он ведет ночной образ жизни в разваливающемся особняке своего друга. Хотя По был американцем, действие своих рассказов он переносит во Францию, по его мнению, место более соответствующее детективному расследованию.
Дюпена интересует не столько мотивы преступника или причины, приведшие к преступлению, сколько рациональная сторона дела. Возможно По утрирует этот интерес, а потому преступником в первом рассказе о Дюпене является не человек. Загадка, разгадать которую можно лишь при помощи логического анализа. Именно этот элемент станет ключевым для всех творений классического детектива.
Но рассказы Эдгара По с другой стороны являются финальной точкой в истории социально-значимых преступлений. После него акцент в криминальной литературе резко перемещается в теплую домашнюю атмосферу, в самое сердце викторианского общества. Отныне преступления – это похищение, прелюбодеяние, убийство, двоеженство, мошенничество, соблазнение, подлог. Уходит связка преступление и мужественность, появляется шокирующие подробности бытового криминала.
Одновременно пропадает ощущение преступления как сенсации, появляется преступление-загадка. Колебание между этими двумя вариациями криминального жанра хорошо заметны в сенсационных романах Уилки Коллинза. Диккенс по-дружески очень завидовал своему другу, уловившему веяния времени.
Криминал в бытовом понимании мужчины писатели передавали плохо, а потому на литературную сцену выходят женщины. Их интуиция и умение прочувствовать и передать глубину домашней трагедии в сочетании с ростом интереса к романной форме криминальной литературы, позволили именно женщинам выйти на первое место в этом «убийственном жанре».