Глава 1. Все уже было
Он стоял недалеко от алтаря, в церкви шла служба, по всей видимости, сегодня отмечался какой-то православный праздник. Какой именно Михаил не знал. Он слушал пение церковного хора. Нестройные голоса певчих, отражались от стен, взлетали под купол и падая вниз, тут же подхватывались певчими вновь. Изредка хор замолкал, уступая свое место пению священника. Народу в церкви было не много. В руке он держал несколько свечей, но так как служба была в самом разгаре, ставить их не решался, чтобы не мешать своему другу священнику и не отвлекать прихожан. Да он и никуда не спешил. Михаил любил вырываться за город в будний день. Справившись с делами, приезжал в этот старый сельский храм, в котором в это время почти не бывало прихожан, проходил в пустую церковь, ставил свечи, просил, каялся, молился в абсолютной тишине, нарушаемой лишь тихим потрескиванием горящих свечей.
Так он пытался остаться один на один с Богом – той высшей духовной силой, в присутствии которой он уже давно не сомневался и своими мыслями, что бы наконец-то прийти к пониманию смысла собственной жизни, осознать себя в этом мире, отделить доброе от злого и в который раз попытаться определить для себя, кто или что он такое есть, и для чего это нужно.
А подумать было над чем. Последние три года его жизни, были настолько насыщены невероятными, с точки зрения здравого смысла и рассудка событиями, что дать им объяснение было просто необходимо. Все эти три года он твердо шел к поставленной самому себе, некоторой высшей и как ему казалось духовной цели. На этом пути его не раз пытались сломать и не пустить дальше. Кто и зачем, оставалось только догадываться. Каждый шаг давался с неимоверным трудом. Сначала его оставили практически без средств к существованию и заработка, затем тяжелейшая авария, где он чудом не погиб сам и не потерял любимого человека, венчание, когда он, скрипя зубами, двигался по этой же церкви на костыле, стараясь перенести тяжесть тела с раздробленной в коленном суставе левой ноги на здоровую правую.
Потом внезапная потеря зрения. Он почти ослеп на левый глаз и именно в тот момент, когда заканчивая первую часть своего романа, описывал душевные муки, потерявшего зрение князя киевского Владимира Святославича. Приговор врачей был суров. Вероятность восстановления зрения – один процент. Слишком поздно обратился за помощью. Не через двенадцать, а через сорок восемь часов. Тогда спасло лишь чудо. Это чудо произошло в этой же церкви. Узнав о его беде, его друг Георгий, в тот же день провел обряд соборования.
Зрение восстановилось, практически полностью. Все остальное по сравнению с этим, можно считать мелочами, о которых и не стоило вспоминать. Больше всего в это время он боялся за здоровье и жизнь своих близких, потому что понимал, что эти все те, кто ему дорог, находятся в не меньшей опасности, чем он сам. Особенно сильно Михаил переживал за жену. Её душе приходилось преодолевать те же испытания, что и ему. Это была страшная ломка. Ломка собственной гордыни, вечные противоречия и сомнения.
Жизнь распорядился так, что последние годы они постоянно были рядом. И каждому из них досталось по полной. Но они вместе держали удар, потому, как знали ради чего, а точнее ради кого это делают. В тот день, когда они узнали, что Марина ждет ребенка – были безмерно счастливы. Два долгих года они ждали этого момента. Все остальное в этом мире просто отошло на второй план. Еще задолго до ее беременности они знали, что должна родиться девочка и знали ее имя.
Они верили и не верили своему счастью. Вместе заботились о малыше. Каждый день беременности жены и уже после рождения дочери, Михаил боялся за жизнь и здоровье Марины и ребенка. Он превратился в ценного пса, который лежа на пороге их жилища заступил на его охрану темной ночной порой. Он знал, что сейчас жена и дочь слабы и особенно беззащитны, а потому ждал удара, в это самое больное и слабое место. Он готов был закрыть их собой от всех невзгод и болезней, чтобы ребёнок успел подрасти и встать на ноги. Лишь только хватило бы сил и отпущенных ему свыше дней жизни.
Когда он находил время писать, даже для него оставалось полнейшей загадкой. Но роман складывался строка за строкой и в конце лета он закончил его последнюю – третью часть. Иногда ему казалось, что вместе с окончанием романа, закончиться и его жизнь. Ведь он рассказал все, что должен был рассказать, что еще нужно? Но первые шаги, сделанные дочкой и ее первые слова, накрепко привязали его к этому миру. Или время еще не пришло. Кто знает? Вот и сейчас он приехал к своему другу, не только отстоять службу, а за тем пообщаться по душам. Он привез ему распечатанную рукопись, для прочтения. Найдет ли он для этого время? Ну даже если не найдет, роман все равно останется у него, когда-нибудь дойдут руки. Только здесь в храме он начинал понимать, зачем ему так нужно было отдать ее именно ему.
Возможно рукопись это – ключ. Ключ к человеческой памяти, памяти о том, что когда-то уже было. С нами или нет? Одному богу известно, что вспомнит его друг священник. Эта память о прошлом просыпалась не сразу. Для этого нужен был толчок – экстремальная ситуация в которой в минуты крайней опасности восприятие реальности и работа всех органов чувств и головного мозга человека обостряются до предела. Тогда просыпается память. Или ключ, который, как ключ от сейфа отпирает секретный механизм и дает доступ к тем архивам памяти о прошлом, которые были заблокированы, в тот момент, как только человек осознал себя в этом мире. В общем-то все так же логично, как и в то же время абсурдно.
А иначе как объяснить, что пришедшие в Славянск вместе с человеком, помнящим свое прошлое, под псевдонимом Стрелков полсотни бойцов, вооруженных лишь легким стрелковым оружием, несколько месяцев с успехом держали оборону, против всей украинской армии и нескольких батальонов наемников. А затем, нанеся укропам ощутимый урон, вышли из окружения практически без потерь, но уже целым полком и на бронетехнике, захваченной у врага. Вот это фантастика? То, что и в кошмарном сне не присниться любому военному стратегу.
Война способствовала пробуждению памяти. Подобное притягивает подобное. Стрелковцы начали, а укропы Градами, Смерчами, штурмовой авиацией помогли народу вспомнить о великом прошлом Руси, о ее божественном предназначении. Недаром почти каждый ополченец, воюющий на Луганщине и Донбассе – верующий. Сражаются за Веру за Святую Русь, против фашистов, а уж потом за язык, против олигархов и тому подобное…
От этих мыслей его оторвала наступившая в церкви тишина. Михаил огляделся вокруг себя. Служба закончилась, народ разошелся, а он так и остался стоять на своем месте, сжимая церковные свечи, почти расплавившиеся от тепла его руки. Из царских врат, вышел его друг, он подождал пока Михаил справиться со свечами, расставляя их перед иконами, а уж за тем они вместе вышли во двор, за церковную ограду.
Там он и передал ему синюю папку, в обычном полиэтиленовом пакете. Затем, поговорив еще немного о том и о сем, друзья расстались. А когда серый кроссовер, рассекая противотуманными фарами осенние сумерки, уже въезжал в город, в маленьком домике, при сельской церкви в свете настольной лампы, священник открыл папку с рукописью…