Глава IV
Чопырр сладко потянулась, кутаясь в тёплую оленью шкуру. Чувал давно уже погас, в юрте повеяло осенним холодком. Вставать не хотелось. Не хотелось тревожить пушистого белого кота, с царственным видом возлежавшего у неё в ногах. Одним богам ведомо, что заставило такого красавца сбежать из русского селения и прийти к ней, лесной ведьме. Сперва Чопырр шикнула было на него, чтобы убирался подальше вместе со своими хозяевами. Но кот только взглянул на неё с гневным изумлением: „Как, ты посмела сказать это мне?“ – и важно прошествовал в юрту. С тех пор он так и поселился у ведьмы. Приходил и уходил, когда вздумается, иногда позволял себя погладить, если было настроение. Когда было скучно или хотелось есть, требовательно царапал Чопырр когтистой лапой, обращая на себя внимание. Словом, чувствовал себя полноправным хозяином в доме. Колдунья очень полюбила нового друга. Какое, оказывается, это было наслаждение, заботиться о ком-то и знать, что дома тебя ждут.
В свои тридцать лет Чопырр выглядела юной девушкой и была по-своему красива. Её длинные волосы были чернее вороньего крыла, стройная фигура оставалась предметом зависти более юных красоток. А яркие, строгие глаза нельзя было забыть никому, кто хоть раз взглянул в них. Говорили, что в её глазах живёт колдовство, способное приворожить и свести с ума любого. Несмотря на это, лесная шаманка так и не обзавелась спутником жизни, как остальные девушки в её возрасте. Хотя не раз Чопырр ловила восхищённые взгляды молодых охотников-вогулов, стоило ей ответить пронзительным взглядом сверкающих синих глаз, как те роняли взор и вспоминали, что у них много срочных, неотложных дел.
Причина крылась в том, что лесная красавица была ведьмой. И не просто ведьмой, а сильнейшей колдуньей своего народа. Даже опытные, битые жизнью шаманы старались без нужды не переходить ей дорогу. Чопырр нравилось жить одной. Сперва её жилище стояло на окраине пауля, а потом ведьма и вовсе попросила охотников построить ей новую юрту, в стороне от посёлка. Надоело каждый день видеть испуганные глаза и, против воли, читать немудрёные мысли лесных жителей.
Вогулы были не нужны колдунье, ведь у неё был собственный удивительный мир, наполненный магией и чудесами. Чего только не видела шаманка, уносясь в иные места под стук бубна! Лесные духи говорили с ней, рассказывали о себе, открывали будущее, предупреждали об опасностях. Души ушедших колдунов и героев вещали о былых временах, великих победах и невиданных горестях. Мудрость многих поколений предков перетекала к молодой колдунье, а вместе с тем и великие знания, делавшие её сильнее с каждым днём. Чопырр знала, как использовать энергию стихий, как призывать на помощь лесных духов, умела создавать амулеты невиданной силы, способные защитить человека от многих напастей. Вогулы часто обращались к ведьме с просьбами: просили помощи на охоте, защиты от лютых зверей и не менее лютых иноземцев. Она никому не отказывала. Платы за чудеса не просила – ей ничего не было нужно. Принимала только свежую дичь к своему столу, да редкие травы, когда самой было недосуг их собирать. Лесные люди ценили и уважали ведьму, хотя и опасались её растущей силы. Увиденные чудеса вызывали у вогулов священный трепет, какой они испытывали лишь перед своими богами. Колдунья умела прогонять неведомые болезни, исцелять тяжело раненых, направлять лесного зверя в охотничьи ловушки. А когда с севера явились неведомые чудовища, похожие на крупных белых волков с длинными когтистыми лапами, ведьме хватило одного заклинания, чтобы навсегда изгнать их. Этим она окончательно заслужила славу сильнейшей колдуньи лесного народа.
Сегодня шаманку ждал непростой день. Чопырр долго гадала вчера, прося богов приоткрыть завесу над будущим, и могучие владыки леса дали свой ответ. Предстояли две встречи, и обе были не очень приятными. Первая должна была случиться совсем скоро. Колдунья вышла из чума, едва не запнувшись за кота, по привычке растянувшегося на пороге. Он всегда делал так, когда не хотел отпускать хозяйку. Выйдя наружу, Чопырр не спеша начала разводить костёр, не зная, чем ещё скоротать время. Она чувствовала, что незваные гости уже близко.
„Гости“ и впрямь были неподалёку. Полдюжины крепких, бородатых мужиков в стёганных тегиляях[3] крались по кустам, приближаясь к жилищу ведьмы. Старшего из них, здоровенного рыжебородого детину с пудовыми кулачищами и опухшей от пьянства рожей, звали Евдокимом. Удачливый разбойник с большой дороги много лет бродил по Руси, творя свой недобрый промысел там, где придётся. Подолгу старался нигде не задерживаться: уходил до того, как местные стражники начинали на него охоту. Как многие другие, Евдоким наслушался историй о богатых северных землях и непуганом лесном народе. Подумав, он собрал небольшую ватагу из такого же отребья и отправился в тайгу за золотом. Ходили слухи, что в лесах это золото валялось прямо на земле, да и намыть его в северных реках ничего не стоило. А повезёт, можно у местного народа отобрать или украсть. Благо те не шибко берегут золото, не понимая его цены. Но вместо богатства Евдоким нашёл голодную жизнь, тучи комаров и зуботычины от чердынской стражи. Попытка ограбить местных дикарей и вовсе обернулась катастрофой: лесные воины не думали боятся лихих людей, а попросту расстреляли всю ватагу, попытавшую напасть на небольшой пауль. Сам атаман чудом скрылся, спасли быстрые ноги и разбойничье чутьё на опасность. Отсидевшись в Чердыни и потратив в кабаке последние гроши, мужик вконец закручинился. Начал было собираться обратно на Русь, да вот улыбнулось под конец счастье! Обмолвился на проповеди отец Амвросий, что живёт в лесу богомерзкая ведьма, пакость рода человеческого. И хранит та ведьма невиданные сокровища, веками накопленные лесным народом. Поговорив с отцом с глазу на глаз, Евдоким решил собрать новую ватагу и любой ценой добыть богатства. А добыв, отдать их в церковь, на божьи нужды. Конечно, после того, как получит от Амвросия столько денег, чтобы до конца жизни пить-гулять хватило. Достал для них Амвросий одежду крепкую и оружие, стал ждать-поджидать добрых вестей. Был у преподобного свой расчёт: сокровища разбойники, конечно, не добудут. А вот ведьму, нечисть безбожную, изведут непременно.
Когда ватага выпита из леса, ведьма, против ожидания, даже не вздрогнула. С недоброй усмешкой смотрела она в скалящиеся рожи.
– Ну здравствуй, красна девица! – начал Евдоким. – Принимай добрых молодцев. Будем любить тебя, холить и лелеять. Только сперва ты нам тайну одну откроешь.
Разбойники довольно ухмылялись. Красивая девушка одна в глухом лесу – такой удачи им давно не подворачивалось. Глаза негодяев разгорались при мыслях о том, что они собирались с ней сделать.
– Здравия вам не пожелаю, добрые молодцы. Всё одно не поможет уже. Стоило ли за смертью так далеко ходить? Она бы и дома вас нашла. – не отрывая глаз от лица атамана, ответила Чопырр.
– Ишь какая! – усмехнулся Евдоким. – Пугать нас вздумала, ворона лесная. А ну живо рассказывай, где ваше золото спрятано! А не то мы из тебя всю душу вытрясем!
– Вам бы о своих душах подумать, глупцы. – беззлобно промолвила Чопырр. – А впрочем, поздно уже. Пора в дорогу.
– Ты что несёшь, ведьма проклятая! – прорычал было Евдоким. Закончить он не смог – что-то с воем пронеслось по воздуху и вонзилось ему прямо в глотку, выбив передние зубы. Остальные разбойники выхватили сабли и бросились врассыпную. На лицах их было недоумение и страх. Откуда взялись враги? Только что вокруг было тихо, как в могиле. Ватага попыталась рассеяться в лесу, но было уже поздно – стрелы летели со всех сторон, укрыться от них было негде. На поляну вылетали разъярённые вогулы с дико оскаленными зубами, рубили опешивших разбойников топорами, как будто разделывали звериные туши. Двое уцелевших русских отчаянно сражались спиной к спине. Их сабли быстро мелькали в воздухе, не давая лесным воинам приблизиться. Наконец, одна из сабель переломилась от удара топора и разбойник остался без оружия. Через минуту всё было кончено.
– Ты не ранена, всевидящая? – с беспокойством спросил крупный воин с жутким шрамом на лице, явно оставленным медвежьей лапой.
– Конечно, нет. Разве могло быть иначе? – широко улыбнулась ведьма.
– Ну… Мы пойдём тогда? Скоро охота… – Неловко спросил молодой вогул.
– Ступайте. За амулетом придёшь, как взойдёт новая луна. – сказала Чопырр и ушла, не оборачиваясь.
Вернувшись домой, шаманка легла на шкуры, взяла на руки кота и постаралась расслабиться. Нужно было успеть отдохнуть и собраться с мыслями – предстоящая встреча тревожила её куда больше первой.
Шаман Сотамын, как всегда, подошёл незаметно. Не мог старик побороть охотничью привычку ходить так, чтобы ни люди, ни звери его не слышали. Хотя теперь и не было в этом нужды: на охоте Сотамын не был уже два десятка лет. Вежливо постучавшись, он не спеша вошёл в юрту.
– Здравствуй, Чопырр. – сказал шаман, поклонившись.
Позволишь ли старику обогреться у твоего чувала[4]?
– Я всегда рада тебе, Сотамын. – с улыбкой ответила ведьма. – И не зови себя стариком. Я то знаю, что ты ещё куда крепче молодых.
– Так ли уж важна сила? – спросил шаман, присаживаясь.
Пopой нам не хватает не силы, а мудрости, чтобы не совершить непоправимого.
Чопырр промолчала, понимая, куда тот клонит. Кот с любопытством обнюхивал одежду старика. Решив, что ничего дурного в госте нет, он начал тереться об одежду шамана, прося погладить.
– Я знаю, зачем ты пришёл, Сотамын. Но ничего не изменится. Русские должны уйти с наших земель, им здесь не место. Я видела будущее. Если их не остановить, нам самим со временем придётся уходить.
– Но не все русские так плохи, Чопырр. Я говорил с ними. Некоторые из них мудры и ищут мира с нашим народом. Мы можем жить рядом и учиться друг у друга. Они пришли из другого мира и знают такое, о чём не ведали даже наши предки! Нам нужны их знания, чтобы выжить. Никто об этом не говорит, но ты знаешь, что лесных людей становится меньше с каждым годом.
– Эти знания чужие нам, Сотамын. Они не сделают лесной народ лучше. Я видела будущее. Мы познаем не мудрость русских, а их пороки. Их болезни будут выкашивать наш род. Их слабости перейдут к нам, и станут нашей погибелью. Нет, шаман! Всё уже решено. Последнее Оружие явилось миру. Русские умрут. Скоро Чердынь падёт и их не останется совсем.
– А что будет потом с нами? Сможешь ли ты остановить Охоту, или её добычей станут все вогулы?
– Охота забирает только недостойных, Сотамын.
– Но губит всех, кто встанет у неё на пути. Тебя, меня, весь наш род.
– Мои силы растут, шаман. Когда придёт время, я смогу это остановить.
– А если нет? Если будет уже поздно? Мы слишком мало знаем об этой древней силе, чтобы решиться на такое…
– Довольно, старик! – глаза шаманки сверкнули гневом. – Я устала от твоей трусости и мягкосердечия! Охота начата и закончится лишь тогда, когда я повелю!
– Тогда я сам её остановлю! – в голосе шамана прорезался металл. – Ты безумна и не ведаешь, что творишь! Вместо спасения, ты принесёшь смерть лесному народу!
– Что ж, попробуй остановить. Пусть боги нас рассудят. А теперь уходи, Сотамын. Я не хочу, чтобы мы расстались врагами.
– Прощай, Чопырр. Я тоже иногда вижу будущее. Ты видела всего тридцать лет, а уже научилась ненавидеть. Придёт время, ты научишься и любить. И тогда сама пожалеешь о содеянном. Лишь бы не было слишком поздно…
Шаман ушёл, поклонившись на прощание. Чопырр легла, закутавшись в шкуры и обняла кота. Губы её дрожали, на глазах блестели слёзы. Сейчас, когда никто не видел, она была больше похожа не на могучую лесную ведьму, а на простую девчонку, которую незаслуженно обидели. Шаман был не прав, она умеет любить. Любит Сотамына как родного отца: на всю жизнь запомнились ведьме доброе лицо и крепкие руки окровавленного воина, уносившего плачущую малютку из охваченного огнём пауля…