Глава 3
В огромной кухне «Рук милосердия» Рипли в одиночестве сидел на табуретке у одной из центральных стоек, изготовленных из нержавеющей стали. Руками отрывал куски от трехфунтового окорока и заталкивал в рот.
Среднему Новому человеку требовались пять тысяч калорий в день, чтобы поддерживать жизнедеятельность организма, в два с половиной раза больше, чем обычному. Но в последнее время Рипли предавался обжорству, в один присест отправляя в желудок десять тысяч калорий, а то и больше.
Рвать мясо ему нравилось куда больше, чем есть. В эти дни желание что-то рвать, особенно мясо, появлялось у Рипли все чаще. Приготовленное мясо служило заменителем для мяса сырого, плоти Старых людей. Вот уж кого ему хотелось рвать больше всего.
Никому из них не разрешалось убивать или выказывать желание убить… до получения соответствующего приказа от Пасечника.
Именно так Рипли прозвал Виктора Гелиоса. Многие называли его Отцом, но мистер Гелиос страшно злился, если слышал, что кто-то так его называет.
Они были не детьми своего создателя, а его собственностью. Он не считал, что чем-то им обязан, зато они были обязаны ему всем.
Рипли съел весь окорок, напоминая себе, что Пасечник придумал блестящий план для нового мира.
Семья – не просто отживший свое атрибут, но еще и опасный, потому что ставит себя выше благополучия расы. Отношения родитель – ребенок необходимо искоренить. И Новые люди, рождающиеся взрослыми из резервуаров сотворения, должны хранить верность не друг другу, а исключительно новому обществу, создаваемому Гелиосом, даже не обществу, а идее общества.
Из холодильника размером с небольшую комнату Рипли достал кусок копченой говяжьей грудинки весом в два фунта. Вновь сел на табурет у центральной стойки.
Семьи воспитывали индивидуумов. Из резервуаров сотворения появлялись «рабочие пчелы», каждая предназначалась для выполнения определенной функции. Зная свое место и предназначение в жизни, ты мог испытывать удовлетворенность, недоступную Старой расе. Свободная воля – проклятье Старых людей. Запрограммированная цель – триумф Новых.
Рой – семья, улей – дом, и будущее станет принадлежать орде.
Пальцами он принялся рвать грудинку. Мясо на ощупь было жирным. И хотя грудинку хорошо прокоптили, он ощущал запах крови.
Как бы много ни съедал Рипли, он не поправлялся ни на фунт. Великолепно отлаженный механизм обмена веществ обеспечивал сохранение идеального веса.
Обжорство, однако, не являлось потаканием собственным слабостям. И, увы, не отвлекало от тревожных мыслей. Он не мог не думать об Уэрнере, начальнике службы безопасности «Рук милосердия».
Несколькими часами ранее у Уэрнера случилась, по словам Пасечника, «глобальная трансформация на клеточном уровне». Он перестал быть Уэрнером, перестал внешне напоминать человека, превратился… во что-то еще.
При создании (его проектировали для выполнения обязанностей начальника службы безопасности) Уэрнеру ввели генетический материал пантеры, с тем чтобы повысить его ловкость и скорость, паука, чтобы увеличить эластичность сухожилий, и таракана, для большей прочности соединительных тканей… Когда Уэрнер стал аморфным, эти кошачьи, паучьи и тараканьи гены начали проявлять себя, сначала по очереди, потом одновременно.
Мистер Гелиос назвал Уэрнера уникальным случаем. Такое никогда не происходило ранее. И, по словам Пасечника, более не могло повториться.
Вот насчет этого у Рипли уверенности и не было. Возможно, то, что произошло с Уэрнером, в точности повториться и не могло, но сколько других «уникальных случаев» ожидало их впереди?
Будучи главным заместителем Пасечника по лаборатории, Рипли располагал слишком обширными знаниями, чтобы подавить озабоченность. В резервуаре созидания, благодаря методу прямой информационной загрузки, он получил блестящее образование, узнав все, как о физиологии человеческих существ, созданных природой, так и о сверхчеловеках, сотворенных Виктором.
Никто из Старых людей не мог трансформироваться в пантеро-пауко-тараканье чудовище. И такая судьба казалась полным нонсенсом для представителя Новой расы.
Трансформация Уэрнера указывала, что и Пасечник может допускать ошибки. Удивление Пасечника при виде изменений, происходящих с Уэрнером, это только подтверждало.
Покончив с грудинкой, но не утолив аппетит и не избавившись от озабоченности, Рипли покинул кухню, чтобы побродить по коридорам «Рук милосердия». Мистер Гелиос уехал домой. Однако даже в эти предрассветные часы в лабиринте лабораторий Альфы проводили эксперименты и выполняли различные работы в полном соответствии с указаниями своего создателя.
Держась коридоров, впервые опасаясь того, что он может увидеть, войдя в лаборатории, Рипли в конце концов добрался до комнаты наблюдения, обслуживающей все три изолятора. Согласно индикаторным лампочкам на контрольной панели, в настоящий момент по назначению использовался только изолятор номер два. В нем находился бедолага Уэрнер.
В каждом изоляторе были установлены шесть камер наблюдения, которые полностью контролировали все пространство. Шесть экранов могли одновременно показывать все три изолятора или только один с шести ракурсов. Светящиеся таблички под экранами указывали, что сейчас на все выведена «картинка» изолятора номер два.
Пол, стены, потолок помещения размером двадцать на пятнадцать футов сделали из монолитного железобетона толщиной в восемнадцать дюймов. Изнутри их облицевали тремя слоями перехлестывающихся стальных листов, к которым поворотом рубильника подавался разряд электрического тока, убойный для обитателя изолятора.
Пасечник иногда создавал экзотических представителей Новой расы, воинов, живые машины смерти, которым предстояло участвовать в эффективном уничтожении Старых людей, когда наступит долгожданный день революции. Бывало, что из-за проблем с программированием эти существа не подчинялись приказам, даже бунтовали. В таких случаях их обездвиживали сильнодействующими лекарственными препаратами, доставляли в изолятор для изучения, а потом уничтожали.
Но того, кто был Уэрнером, Рипли на экранах не увидел. Камеры полностью перекрывали все пространство изолятора, спрятаться это существо нигде не могло.
По полу были разбросаны останки Патрика Дюшена, одного из созданий Пасечника, которого отправили в изолятор, чтобы проверить возможности трансформированного Уэрнера.
Переходной отсек соединял камеру наблюдения с изолятором номер два. Вход и выход из переходного отсека закрывался массивной круглой стальной дверью, какие используются в банковских хранилищах. Обе двери не могли открыться одновременно.
Рипли посмотрел на дверь, обращенную к комнате наблюдения. Ничто живое на Земле, рожденное естественным способом или созданное Гелиосом, не могло преодолеть этот стальной барьер толщиной в два фута.
Камера в изоляторе показывала, что закрыта и внутренняя дверь в переходной отсек.
Рипли сомневался, что трансформированный Уэрнер бродит по зданию. Любой, кто увидел его, поднял бы тревогу.
Имелось только одно объяснение. По каким-то причинам внутренняя дверь оставалась открытой достаточно долго, чтобы обитатель изолятора проник в переходной отсек. И теперь его отделял от комнаты наблюдения только один стальной барьер, а не два.