Глава 3. Красивая ленточка на старом платье (напоминает женщину, внешность которой не меняют годы)
Невыносимо возвращаться в дом, где находится человек, который не должен там находиться. Конечно, он должен быть в том месте. Но желание, чтобы его не оказалось, чтобы он исчез, чтобы никогда не встречался больше, разъедает душу. Придётся его терпеть и слушать пышно-фальшивые речи.
Голубенко стёрла остатки макияжа влажной салфеткой. Только что звонил Вторников. Ждёт её. Слёзы забрали последние силы. У Иры отсутствовала жажда бороться с жизнью. Сейчас она вела себя как послушная девочка. Она безропотно двинулась по направлению к домику, снятому Андреем.
– Где ты была? – накинулся на неё Вторников.
– А что? – недружелюбно взглянула Ирина.
– Мне надоело твоё «а что?». Почему бы не ответить нормально.
– Отстань. Я устала.
– Ты уходишь от ответа. Я вернулся ещё час назад. Где ты пропадала? – допытывался Андрей.
– На пляже, – сказала Голубенко и подумала: «Если не отвечу, он всё равно не отстанет. Зануда». В любви всегда так бывает. Кому-то приходится капитулировать, а кому-то – праздновать победу.
– Ты загорала? В джинсах?
«Он совсем потерял чувство меры в своих допросах. Пусть Сашка заберёт меня. Не хочу я здесь быть. Что толку было приезжать сюда. Мысли-то остаются прежними, не меняются, как ни проси», – нахмурилась Ирина.
– Так. Молчание. Ириска, мы с тобой знакомы месяц. И за это время я понял, что ты любишь отвечать молчанием. Тебе нет дела до партнёра и до его нервов.
«Партнёра? Это он себя имеет в виду? Странный тип. Хоть Соболев и говорил, что мания величия у него зашкаливает, я не предполагала, что до такой степени. Записывается в женихи, когда нет даже намёка на симпатию», – злость охватывала сознание девушки.
– Ирис, ты, где сейчас? Со мной? – не унимался Андрей.
– Андрей, что тебе от меня нужно?
– Внимание.
– А зачем?
– Ну, мы же вместе. Ты ведь поехала…
– Во-первых, мы не вместе. Мы – просто знакомые. Помни о том, что нас познакомил Сашка Соболев. А поехала я с тобой совсем не потому, что ты себе нафантазировал. Понимаешь?
– Ты меня не любишь?
«Вот это вопрос! Как я могу тебя любить, если я не могу забыть его!» – хотела закричать Голубенко. Пересилив воспоминания, которые толкали её сердце в учащённом ритме, она произнесла.
– Нет.
– Но ты… Ты – первая девушка, которую я полюбил. Полюбил серьёзно. До встречи с тобой я был другим. Соболев, твой дружок, может подтвердить, – громко проговорил Вторников.
– Мне не требуются доказательства. Это твои чувства, – ответила Ира, а секунду спустя прошептала чуть слышно. – Я вообще думала, что ты – холодный человек, у которого не может быть положительных эмоций.
– А зря.
«Договорились. О, Господи, так хочется испариться, оказаться с тем, кто понимает без слов, кто не пытает тебя, видя, что тебе итак паршиво», – промелькнуло в голове Голубенко. Она развернулась и пошла в спальню.
– Ира, – окликнул её Вторников. – Если память мне не изменяет, то, по-моему, с утра ты была накрашена.
– Была, – отозвалась девушка.
– Нам же сейчас идти в клуб. Придётся ждать, пока ты наложишь свой макияж. Только время тратишь.
– А я не собираюсь накладывать макияж, – засмеялась Ирина.
– Что? Пойдёшь вот такая? С опухшими глазами? Ты плакала? – поинтересовался Андрей.
«Неужели заметил следы слёз? Трус. Водит меня с собой в качестве трофея, прекрасного украшения. Надеется, что друзья будут ему завидовать. Вернулся с охоты в родной городишко, чтобы показать себя удачливым парнем. Знали бы они, как всё на самом деле».
– Опять в облаках?
– Что?
– Я жду. Собирайся.
– Я не хочу никуда идти.
– Почему?
– Андрей, тебе всегда нужны ответы. А ты разве не знаешь, что не на все вопросы существуют ответы в этом мире?
– Оставь свою философию для работы. Мне нравится конкретика.
– Ненавижу чёткие планы. Жить стихийно гораздо круче.
– Этим ты мне напоминаешь Соболева. У него всё никак у всех.
– Просто в твоей жизни нет слова «свобода». Твоя душа зажата в тисках. Разожми их.
– Ириска, подкрашивайся. Нам пора.
– Значит, без макияжа я тебе не нравлюсь?
– Нравишься. Ты – самая красивая девушка Вселенной. Но выходить в свет следует тогда, когда доведёшь свою внешность почти до идеального состояния. С годами люди стареют, а не молодеют. И то, что в человеке было восхитительным, например, глаза, губы или что-то другое, останется изюминкой. Не более того. Это как красивая ленточка на старом платье. Никакие красивые глаза не спасут женщину, если её тело постарело, – сказал Вторников.
«Будет меня ещё учить, когда и как мне краситься, причём унижая слабый пол», – задумалась Ирина.
– Я не стану сегодня краситься, – промолвила она.
– Я тебя обидел? Я сказал правду. Сказал то, что думаю. Тебе уже четверть века. Возраст с каждым годом увеличивается, а значит, остаётся меньше шансов на брак.
– Ты что меня пугаешь? – спросила Ира. «Заставляет поверить в него как в шанс на брак. Ей-богу, зануда. Я молода, а он вечно торопит время, словно хочет поскорее завершить свой жизненный путь, разложить всё по полочкам и воскликнуть: „Смотрите, я сделал всё правильно, как должно быть!“. А в этих цифрах нет ничего правильного. Нервы и никакого удовольствия».
– Предупреждаю.
Их спор перебил Брамс со своей третьей симфонией. Вторников бросился к мобильнику.