Весна #1
Сумев отгородиться от людей,
Я от себя хочу отгородиться.
Не изгородь из тесанных жердей,
а зеркало тут больше пригодится…
«Вот, – думал я, просыпаясь. – Прошло довольно много времени. Ровно одна зима, ни больше, ни меньше». За это время окно в моей комнате в общежитии заклеилось, хотя из невидимых щелей все равно сквозило по-страшному.
Странно все это вспоминать. И новый год, который мы с подругой неплохо справили вдвоем, и все остальное связанное с зимой казалось безнадежно далеким. Наверное, потому что я так уж привык жить: каждый день живу как будто заново. Просыпаюсь, иду в универ, курю, размышляю, читаю художественную литературу, бездельничаю, валяюсь с подругой на кровати, пью кофе, смотрю с ней телевизор, пьем пиво, иногда встречаемся с наполовину друзьями, наполовину знакомыми. И каждый новый день я жил, совершенно не думая о том, что я как-то слишком схоже поступаю по сравнению с предыдущим днем, и меня это более чем устраивало. Несмотря ни на что, мне нравилось проводить одинаковые дни. Ведь я мало задумывался об их одинаковости. Быть может, в силу разнообразности, что находилась у меня внутри…
Что еще можно сказать про зиму с 2008 по 2009? Разве что, на улицах города было холодно, в общаге – тепло, но постоянно откуда-то сквозило леденящим тело морозом. У подруги – просто тепло. А в душе был океан.
Впрочем, сейчас еще пока мало что изменилось… Я проснулся как всегда раньше подруги. Это было часов в десять. Почему-то очень хотелось пива, прямо с утра. Но я переборол это подозрительное желание, почитал немного книгу про шизофреников, и сон снова настиг меня в полдвенадцатого. Я отложил книгу на деревянную ручку дивана справа от меня и отключился, как робот, выполнивший миссию. А ведь интересно, когда роботы выполняют свою миссию, они тоже отключаются?
Этот вопрос мучил меня совсем недолго. Уже через минуту я снова плавал где-то в пустоте всепоглощающей черной дыры сна. Мне приснился мой одногрупник, тот, что жил со мной в профилактории, которого несколько позже мы прозовем Разведчиком.
В моём сне он сидел за партой и высказывался по какому-то поводу преподавателю:
– Как Андрей уже рассказывал нам: плохие дисциплинарии… – указательным пальцем он проткнул воздух над собой, – могут стать причиной посредственности.
Я проснулся вновь. Открыл глаза. Телом было очень трудно управлять и мои зрачки беспорядочно шарили по комнате, словно ища за что зацепиться и тем самым помочь мне встать. Поэтому они у меня шныряли повсюду, как сумасшедшие. Я постарался сосредоточиться на люстре, но глаза косели еще больше, и я вынужден был их закрыть. Зажмурился, открыл снова. Несмотря на подругу, спящую рядом раскинувшись, чьи-то черные ноги мяли постель вокруг меня. И даже один раз наступили мне на грудь. Я попытался закричать, но вместо этого услышал лишь слабый стон, хотя на него у меня уходил весь вздох. Ноги ходили неосторожно и, похоже, кроме них, больше ничего человеческого в них не наблюдалось: черные ноги постепенно растворялись в воздухе на уровне колен. У меня появилась мысль, что мама подруги решила повесить картинку, пока мы спим, над кроватью, и поэтому мнет кровать, заставляя мое тело кочевать от одной ее ноге к другой, но только мама эта слишком была сосредоточена в носках… «Очень странно», – подумал я и попытался перевернуться на бок. У меня ничего снова не вышло. Очень трудно было переворачиваться. Я вкладывал в одно движение все силы, но продвигался лишь на сантиметр. Затем сдался, и расслабился. Не понимая, что со мной происходит, я застонал и проснулся от страха.
Конец ознакомительного фрагмента.