Глава 2. Понятия «система», «структура» и «порядок» в теории международных отношений
На протяжении многих лет стремление выявить устойчивые закономерности в отношениях между государствами (и в международной политике в целом) побуждает исследователей прибегать к использованию различных понятий, среди которых центральное место занимают «система», «структура» и «порядок»[64]. Их введение в лексикон теоретиков международных отношений нацелено на выявление фундаментальных принципов межгосударственных взаимодействий и формирование всеобъемлющей картины международной политики, подчиненной универсальным закономерностям и не ограниченной временными и пространственными характеристиками. Например, феномен системности в международной политике определяется как «характер долговременных взаимоотношений между государствами или группами государств, который отличают стабильность и взаимозависимость, а в основе этих отношений лежит стремление к достижению определенного, осознанного комплекса устойчивых целей…»[65]. Вместе с тем до сих пор сохраняется некоторая путаница относительно содержания вышеназванных понятий, что существенно затрудняет понимание природы и закономерностей развития международных отношений[66]. Поэтому данная глава посвящена прояснению терминологических и содержательных различий между понятиями «международная система», «международная структура» и «международный порядок» как ключевыми научными категориями, дающими представление о характере законов, существующих в отношениях между государствами.
2.1. Понятие «международная система»
Среди наиболее распространенных и часто используемых категорий в теории международных отношений центральное место, безусловно, принадлежит системе как «основной, синтезирующей все остальные, единице научного анализа»[67]. Несмотря на многообразие определений и интерпретаций понятия «международная система» в теории международных отношений, можно выделить несколько ключевых признаков системности, которые выражаются в наличии: во-первых, не менее чем двух акторов, представляющих собой социальные общности, организованные посредством определенной политической формы – античного полиса, многонациональной империи, национального государства и т. д.; во-вторых, внутренней организации («структуры»), определяющей специфический способ взаимосвязи составных компонентов системы, являющийся результатом регулярных взаимодействий между ними; в-третьих, общих целей (сохранение системы как единого целого, предотвращение насилия и т. д.), достижение которых обеспечивается посредством разделяемых правил и институтов («порядок»).
В целом вести речь о системности в международной политике можно тогда, когда имеет место более или менее регулярное взаимодействие двух или более социальных общностей, формирующее особый способ взаимосвязи между ними и подчиняющее (в той или иной мере) их действия общим целям. С этой точки зрения, например, систему международных отношений XVII–XX вв. можно охарактеризовать как устойчивое взаимодействие национальных государств и их объединений (союзов), организованных в соответствии с принципами анархии (отсутствие высшей власти в международной политике), подчиненное общей цели – сохранению силового равновесия (баланса сил).
Международная система – совокупность субъектов международных отношений, объединенных регулярным взаимодействием в соответствии с той или иной формой контроля.
В данном определении международной системы, использованном известным теоретиком неореализма Р. Гилпином в его классическом труде «Война и изменения в мировой политике», основной акцент сделан на трех ключевых аспектах:
1) качественно разнородных элементах, составляющих международную систему (города-государства, империи, национальные государства и т. д.);
2) регулярном взаимодействии составных частей системы, которое может варьироваться от редких эпизодических контактов в той или иной сфере (торговля, совместные военные действия, культурный обмен) вплоть до комплексной взаимозависимости;
3) формах контроля, регулирующих поведение элементов международной системы (распределение материальной мощи, иерархия престижа великих держав, формальные и неформальные правила, институты и международные организации)[68].
Таким образом, давая характеристику конкретной международной системе, необходимо прежде всего учитывать природу ее составных компонентов и степень их разнородности, интенсивность взаимодействия, а также преобладающие формы социального контроля – правила, нормы и институты. С этой точки зрения, например, для Вестфальской международной системы характерна высокая однородность составных элементов (только национальные государства), интенсивное взаимодействие в экономической (торговля) и военно-политической (временные союзы и коалиции) сфере, а также сильное влияние норм национально-государственного суверенитета на поведение ключевых акторов. Напротив, для международных систем времен античности присуща более высокая разнородность составных частей (города-государства, империи), преимущественное внимание сосредоточено на торговом и (в меньшей степени) военно-политическом взаимодействии, а также наблюдается крайне слабое влияние международных норм на поведение элементов системы[69].
Что касается современной международной системы (конец XX – начало XXI в.), то она характеризуется усиливающейся разнородностью составных элементов (национальные государства, международные организации, ТНК, наднациональные движения и т. д.), очень высоким уровнем взаимозависимости во всех ключевых областях (экономика, безопасность, культура) и сильным влиянием как формализованных (международные организации, система международного права, международные режимы), так и неформальных (G-7, G-20, Римский клуб и т. п.) институтов на поведение великих держав.
Важно иметь в виду, что международные системы являются весьма динамичными и подвижными социальными общностями, подверженными регулярным изменениям. Исходя из приведенного выше определения международной системы, можно обозначить три вида системных изменений:
1) природы акторов, составляющих международную систему и взаимодействующих в ее границах;
2) форм контроля или принципов управления международной системой (изменение «правил игры»);
3) характера взаимодействий между элементами международной системы[70].
Первый вид изменений предполагает качественное преобразование составных элементов международной системы, например образование Римской империи и уход с международной арены городов-государств (полисов), формирование системы суверенных национальных государств в XVI–XVII вв., пришедших на смену феодальным государствам эпохи Средневековья. В XX в. к числу наиболее заметных изменений природы акторов можно отнести усиление роли международных организаций, а также подъем разного рода транснациональных движений, нарушивших монополию национальных государств в мировой политике.
Согласно второму виду изменений, модифицируется не столько сама международная система, сколько правила управления ею – в данном случае речь идет об изменении порядка, т. е. норм и принципов, разделяемых большинством акторов внутри системы. Как правило, такие системные изменения подвергаются формализации и закрепляются в виде международных договоров, норм международного права, соглашений или союзов между великими державами. В качестве примеров такого рода изменений можно привести Вестфальские соглашения 1648 г., провозгласившие принцип национального суверенитета и невмешательства во внутренние дела национальных государств краеугольным камнем международной политики, Венский договор 1814 г. и соглашение ведущих монархий того времени о «Священном союзе», предполагавшем координацию действий с целью не допустить распространения антимонархических революционных течений в Европе, а также Ялтинско-Потсдамские соглашения 1945 г., зафиксировавшие разделение Европы на сферы влияния социалистического (советского) и капиталистического (западного) лагерей.
Третий вид системных изменений предусматривает «модификации в политических, экономических и прочих взаимодействиях и процессах между акторами в международной системе»[71]. Среди них – становление и развитие европейской дипломатии как институционализированного механизма разрешения международных споров и конфликтов, эволюция межгосударственных союзов (от «концертов великих держав» до многосторонних режимов коллективной безопасности), а также формирование транснациональных режимов во второй половине XX в. Изменение характера взаимодействий между компонентами международной системы, как правило, не связано с перераспределением материальной мощи и трансформацией международной структуры. Вместе с тем оно может свидетельствовать о желании некоторых великих держав пересмотреть существующие правила игры и в будущем спровоцировать переход системы в иное качество. В современном мире к изменениям такого рода можно отнести дебаты ведущих мировых держав относительно роли и места ООН в глобальном управлении, а также споры о необходимости и путях реформирования Совета Безопасности.
2.2. Понятие «международная структура»
Важнейшим свойством любой системы, оказывающим решающее влияние на ее природу, является «структура», определение которой, по замечанию К. Уолтца, «должно абстрагироваться от характеристик элементов, их поведения и взаимодействий»[72]. Для понимания и адекватного описания структуры, по мнению ученого, необходимо сконцентрировать внимание не на характере и способах взаимодействия компонентов системы, а на том, как они расположены по отношению друг к другу, т. е. на способе их взаимного позиционирования[73]. С этой точки зрения место государства в международной структуре (т. е. его позиция по отношению к другим государствам) определяется, в первую очередь, его положением в мировой экономике, уровнем социально-экономического развития и военной мощью.
Вместе с тем перечисленные факторы не предопределяют способ, посредством которого государство взаимодействует с другими элементами международной системы, а также не коррелируют с индивидуальными характеристиками конкретного социального актора. Как следствие, свойства составных частей и особенности их взаимоотношений должны быть отнесены к характеристикам элементов и рассматриваться на отдельном уровне анализа (unit-level analysis). Исследование же структуры, напротив, должно опираться на анализ системных факторов и прежде всего характера распределения материальной мощи (distribution of power) между государствами системы. В результате можно будет дать ответ на вопрос о том, как элементы международной системы соотносятся между собой или, иными словами, какова структура этой системы. При этом, однако, важно иметь в виду, что всякая силовая конфигурация в рамках любой из когда-либо существовавших международных систем является результатом взаимодействия составных частей этих систем. Например, борьба великих держав за гегемонию может привести к доминированию одной из них (Римская империя после победы над Карфагеном в Пунических войнах, США после завершения холодной войны), упадку гегемонии одного государства и усилению другого (Швеция и Россия после Северной войны) или, напротив, к формированию относительного силового равновесия (Вестфальская система после Тридцатилетней войны, Венская система после завершения наполеоновских войн, биполярное равновесие между США и СССР после Второй мировой войны). В каждом из названных примеров та или иная структура международной системы формировалась в результате более или менее длительного взаимодействия великих держав, каждая из которых стремилась максимально нарастить свою материальную мощь относительно основных конкурентов.
Международная структура – способ расположения государств (главным образом, «великих держав») относительно друг друга в зависимости от характера распределения материальной мощи между ними.
В своем фундаментальном исследовании международной политики К. Уолтц разделил все политические структуры на анархические и иерархические. Для первых характерно относительно равномерное распределение материальной мощи между государствами и, как следствие, преобладание отношений координации (например, формирование союзов, коалиций, «концертов великих держав» и т. д.). Для вторых, напротив, свойственно неравномерное распределение власти (одно или два государства в системе обладают значительным силовым превосходством над другими) и, как результат, преобладание отношений субординации[74] (например, отношения метрополии и периферии в рамках имперских систем). Важно иметь в виду, что понятия «анархия» и «иерархия» не только характеризуют способ распределения материальных ресурсов внутри международной системы, но также определяют то, каким образом составные компоненты последней взаимодействуют между собой. Так, анархическая структура, как правило, провоцирует государства к борьбе за власть, объединяя свои усилия и ресурсы для предотвращения чрезмерного усиления любого из них (политика баланса сил). Иерархическая структура, напротив, ограничивает анархию и сдерживает конкуренцию между государствами, составляющими международную систему, побуждая отказываться от политики «уравновешивания» (balancing) в пользу стратегии «примыкания» (bandwagoning)[75] к доминирующему государству в расчете получить покровительство и иные привилегии в обмен на свою лояльность.
Структурные изменения, в отличие от системных трансформаций, практически всегда являются следствием перераспределения материальных ресурсов и власти между составными компонентами международной системы. При этом переход от одного типа структуры к другому предполагает прежде всего движение в направлении либо анархии (многополярная структура), либо иерархии (биполярная и однополярная структуры). Если борьба за власть и ресурсы внутри системы приводит к относительному равновесию, то имеет место многополярная структура, в которой преобладают частые конфликты и возникают временные, неустойчивые коалиции, направленные на недопущение доминирования любого из участников системы (политика баланса сил). В том случае, если конкуренция между великими державами приводит к установлению гегемонии одной из них и международная структура приобретает черты иерархии (например, США после завершения холодной войны или СССР и США в рамках соответственно ОВД и НАТО), то уровень конфликтности снижается и менее могущественные государства в большей степени ориентируются на сотрудничество с гегемоном, стремясь извлечь максимальную выгоду, даже если последнее предполагает частичное ограничение их суверенитета. Важно иметь в виду, что многополярная (анархическая) структура поддерживается за счет постоянно меняющихся антигегемонистских коалиций, не допускающих доминирования любого из участников международной системы, благодаря чему сохраняется относительное силовое равновесие и обеспечивается системная стабильность.
Что касается иерархических структур, то их устойчивость зависит от способности доминирующих держав, во-первых, поддерживать свое материальное превосходство и идеологическое лидерство и, во-вторых, обеспечивать международную систему общественными благами (международная безопасность, свободная торговля, доступ к рынкам и т. д.). Упадок материального превосходства этой могущественной державы, ослабление ее идеологического лидерства, а также утрата способности предоставлять общественные блага выступают основными факторами кризиса иерархических структур. В случае такого развития событий существенно возрастает вероятность появления держав-конкурентов, бросающих вызов системному доминированию слабеющего гегемона, что неминуемо возвращает систему в состояние анархии. В результате политика баланса сил вновь становится актуальным трендом международной политики и система постепенно начинает возвращаться к анархическому состоянию, если только новый гегемон, оказавшийся победителем в борьбе за власть, не сформирует новый иерархический порядок, принимая на себя бремя системного лидерства.
2.3. Понятие «международный порядок»
Стремление обеспечить предсказуемость и относительную бесконфликтность международных отношений свойственно (в той или иной степени) всем государствам в международной системе. Прежде всего это обусловлено необходимостью сохранить целостность системы, а также гарантировать выживание составляющих ее компонентов посредством некоторого ограничения свободы каждого из них. В этом заключается суть политического порядка, который, если пользоваться определением российского ученого Э. Баталова, «можно охарактеризовать как структуру общественных отношений (материализующихся в разного рода институтах, принципах, правилах), которые должны сохранять целостность той или иной социальной системы»[76]. Порядок, таким образом, предполагает желание и готовность социальных акторов (индивидов, общественных групп, государств и т. д.) подчинить свои действия разделяемым нормам общепринятого поведения ради поддержания целостности и единства своей социальной общности. Порядок может указывать на любой устойчивый или часто наблюдаемый образец отношений, сохраняющий стабильность в течение времени, а также может относиться к условиям, которые позволяют достигать определенных целей.
Под мировым порядком, в самом широком смысле, могут пониматься принципы, нормы и институты, регулирующие поведение международных акторов (государств, межгосударственных объединений, международных организаций, транснациональных корпораций)[77]. При этом международный порядок как менее универсальная категория предполагает наличие относительно устойчивых образцов поведения государств, а также признаваемых правил, регулирующих действия последних. Его элементы могут включать такие понятия, как «суверенитет», «дипломатия», «международное право», институт «великих держав» и «правила», регламентирующие применение силы, а также разделяемые ценности и условия стабильности и предсказуемости в отношениях государств[78]. М. Панченко определяет международный порядок как «состояние международной системы и ее подсистем, которое проявляется в подчиненности отношений между их элементами (государствами, регионами, межправительственными и неправительственными организациями и др.) определенным принципам, нормам и правилам, что обусловливает их организованность и предсказуемость»[79].
Конец ознакомительного фрагмента.