Глава 3. Каким должен быть врач?.. А пациент?
Что лучше – врач, полный сочувствия, у которого ты умрешь, или врач, тебя игнорирующий, но у которого ты поправишься? – Конечно, врач, тебя игнорирующий, у которого ты умрешь, это уже слишком…
Д-р Хаус: Я заметил: если никто ничего не делает, больные люди продолжают болеть.
Каким должен быть врач? Не предъявляем ли мы к людям в белых халатах завышенные требования? Ведь зачастую мы стремимся к врачу с целью (путь даже и не осознавая это) получить не только медицинскую, но и психологическую помощь. Мы хотим, чтобы нас внимательно выслушали, может быть, даже поныть и пожаловаться, хотим сочувствия и понимания, потому что больше его получить негде. А что врач? Да, врач якобы представитель самой гуманной профессии, но ведь ему не за гуманизм платят, вы уж простите за прямоту. Хотите внимания и понимания – идите к психотерапевту, он выслушает. Это его работа – слушать душевные излияния. Ему за это платят. Врач же, как ни крути, должен в первую очередь лечить.
Поставим вопрос ребром. Кого вы выберете? Врача, который будет с вами сюсюкаться, гладить вас и облизывать, но в профессиональном плане окажется несостоятельным? Вы будете ходить к нему месяцами, плакаться в жилетку (пардон, в халат), но лечение будет вялотекущим и малорезультативным. Зато он будет внимательно вас слушать, делать сочувствующие глаза…
Или же вы пойдете к врачу, который оборвет все ваши попытки начать задушевную беседу о своих проблемах со здоровьем (а также на работе, дома и т. д.), будет игнорировать вас как личность и полностью сосредоточится только на вашем же, заметьте, лечении. Он может быть резок и невнимателен к вашей персоне (а чего вы хотите, вы ведь не один такой особенный, у него целая очередь из таких уникумов), но поставит абсолютно верный диагноз и назначит абсолютно правильное лечение. И выставит вас за дверь – нечего тут слезы-сопли разводить, другие тоже ждут помощи.
Какого врача вы выберете? Только сразу не отвечайте, подумайте. Можно, конечно, сказать, что вам нужен врач, в котором соединятся лучшие качества первого и второго. Можно потратить время на поиски такого идеального врача…
Идеальные врачи есть, никто не спорит. Но почему мы считаем себя вправе требовать от врача соответствия «идеалу»? Разве вы сами идеальный менеджер, учитель, бухгалтер? Разве мы сами полностью соответствуем идеалу выбранной нами (или жизнью для нас) профессии?
Я думаю, одно из обязательных качеств врача должно быть умение говорить правду. Конечно, если он это делает, то рискует попасть в неприятности, потому что сказанное есть совет избавиться от педиатрической практики. Давайте представим, что педиатр рассказывает матери вещи, которые доказаны, например, что бутылочное молоко повышает вероятность заболевания ее ребенка, и поэтому если она хочет беречь здоровье своего малыша, то она должна кормить его грудью. Если врач говорит это, мать чувствует себя виновной. Но виновные матери обычно меняют докторов, поэтому они пойдут к тому, кто скажет им, что бутылочное молоко так же точно хорошо, как и грудное, или даже лучше. Когда это случается, оригинальный доктор остается только со вскормленными грудью детьми, которые никогда не болеют! Конец педиатрической практики.
Я сказал бы, что главная роль врача состоит во вмешательстве в чрезвычайных обстоятельствах, и это в основном заключается в острой медицинской и хирургической необходимости. Достижения новейшей медицины в области хронических заболеваний весьма бедны; новейшая медицина потерпела полную неудачу в лечении рака, паралича, сердечных заболеваний и ожирения.
Из интервью корреспондента «Иэст Уэст Джоурнэл» с доктором медицины Робертом Мендельсоном.
Врач или пациент – кто несет ответственность за лечение?
Д-р Хаус: Я беру на себя риск, иногда пациенты умирают. Но если не рисковать, умирает больше пациентов, поэтому, наверное, самая большая моя проблема в том, что я был проклят способностью к счету.
Зачем мы идем к врачу? Правильно, за помощью. Мы хотим, чтобы он «починил» наше здоровье, ну или хотя бы немного «подлатал». Хотим, чтобы врач решил нашу проблему, погладил по голове и сказал, что «ничего страшного, само пройдет», и желательно, чтобы объяснил, что же за напасть такая с нами приключилась. Но вот о чем мы едва ли думаем, идя к врачу, так это о том, что мы сами где-то «накосячили», сами создали в организме проблему.
Так уж исторически сложилось, что за наше здоровье отвечает врач. Нас так учили. Если в работе организма возникли сбои – прямая дорога к врачу. Врач знает лучше, ему и карты в руки. Во что это все в итоге выливается? Да в полнейшую некомпетентность в отношении себя, своего здоровья, состояния своего организма и полнейшего непонимания процессов, в нем происходящих. Но неужели мы сами не можем хоть немного, хоть иногда помогать своему же организму? Разве мы сами не несем за себя ответственность?
Тем не менее мы почему-то упорно полагаем, что ответственность за наше лечение (мучение, калечение) несет именно врач. Обращаясь к тому или иному специалисту, мы априори считаем, что у него есть опыт «обращения» с проблемами, подобными нашей, что он такой «специально обученный» человек, который все за нас сделает. Кроме того, врачи вроде как дают клятву Гиппократа, а значит, должны и вылечить, и не навредить. Мы же никаких таких клятв никому не давали, посему с нас и взятки гладки.
И без малейших нравственных колебаний мы взгромождаем на врача ответственность за свое лечение. Схема «могу копать, а могу не копать» в данном случае неуместна. Раз врач – значит лечи. Третьего не дано. И что же врач? Врач не может не лечить или сказать, что не знает, как лечить. Врач всегда «крайний». Даже если пациент сам запустил свою болезнь (или своего ребенка не досмотрел), кто же признается в том, что это в первую очередь его вина? Да никто.
Плюс надо учитывать, что кроме социальной ответственности над врачом еще и висит дамокловым мечом угроза ответственности уголовной (по крайней мере, во всех развитых странах). Если перевести: «Лучше лечи по-хорошему, а не то по-плохому заставим». Врач не может отказать больному. Хоть что-то сделать, да придется. Причем иногда это приводит к тому, что врач начинает врать пациенту. Вопросы чистой корысти, то есть скрытого вымогания денег у пациентов на основании ложно поставленного диагноза и якобы необходимого лечения, мы будем рассматривать дальше. А сейчас просто скажем, что иногда в вынужденном вранье врачей виноваты сами пациенты, которые безоговорочно верят любому «белому халату», не желая думать самостоятельно. И чтобы оправдать это отношение, чтобы поддерживать свой статус «исцеляющего мессии», врач вынужден выкручиваться и врать.
Попытаемся понять позицию врача.
Муж пациентки: Думаю, Хаус великолепный врач.
Д-р Чейз: А почему вы так считаете?
Муж пациентки: Потому что такой урод может быть либо гением, либо безработным.
Итак, врач начинает лечить людей. Однако в вопросе «работы» с такой «тонкой материей», как человеческий организм и его здоровье, ставки очень высоки – и цена риска тоже. Какие требования предъявляют пациенты к нынешним Гиппократам? Первое – врач должен все знать в своей области. Второе – врач должен дать рекомендации. Причем не абы какие рекомендации, а правильные рекомендации. Третье и самое главное – врач должен «не накосячить». При несоблюдении этих пунктов «за базар придется отвечать». Но поскольку врач тоже человек, то подумаем, что обычно делает человек в какой-либо напряженной ситуации? Правильно, он пытается перестраховываться.
Врач хочет помочь (ну может, и не хочет, но приходится, работа такая). Однако кому понравится, когда к тебе приходит очередное недовольное «лицо» и начинает чего-то требовать? Неприятности никому не нужны, поэтому лучше под и перестраховаться.
Лекарство – так самое сильное, лучше антибиотики, причем широкого спектра. Высокая температура? Будем сбивать, да побыстрее. Обнаружили опухоль? Тогда сделаем все возможные (и невозможные) обследования и – милости просим на хирургический стол, будем вырезать. По всем воробьям из крупнокалиберной гаубицы, чтоб уж наверняка.
Так что если вы пришли к врачу, то теперь можно с чистой совестью сложить с себя все полномочия по заботе о собственном здоровье и переложить ответственность на другого.
Но если вдуматься, виноват ли врач в том, что вы курите, как паровоз, или пьете, как верблюд после перехода через Сахару? Виноват ли он в том, что все вечера вы проводите перед телевизором, а вся двигательная активность у вас сводится к перемещению себя в пространстве между квартирой, работой и продуктовым магазином? Виноват ли врач, что слово «гулять» вызывает у вас только одну ассоциацию – «налево»? Виноват ли он в вашем патологическом трудоголизме, нерегулярном питании, постоянном переедании и вечном недосыпе? Ответ один – нет. Но если вы заболели, виноватым по умолчанию назначается врач. Логика проста. Пока вы здоровы, это только ваша заслуга, а вот когда заболели, да еще и вздумали лечиться – ответственность с вас мгновенно снимается.
Чем дальше держишься от врачей, тем здоровее будешь.
Народная мудрость
Разберемся с другим аспектом проблемы. Будем обсуждать гипотетического сознательного пациента. (Видимо, пациенты бывают как сознательные, так и бессознательные. Но сейчас не об этом.) Заболев, сознательный пациент сначала пытается справиться с проблемой самостоятельно, то есть найти оптимальный для себя и своего организма выход. С естественным человеческим желанием свести к минимуму ущерб, моральные и материальные издержки, временные затраты. То есть желаемый выход заключается не в том, чтобы вырезать проблемное место, утопить себя в фармацевтическом болоте или саморучно приковать себя к больничной койке, а все-таки найти причину болезни и попытаться ее устранить.
Д-р Уилсон: Я не облажался. Я выполнил свою работу.
Д-р Хаус: Твоя работа заключалась в том, чтобы уговорить его на биопсию.
Д-р Уилсон: Она заключалась в том, чтобы представить пациенту все возможные варианты.
Д-р Хаус: Варианта было только два: биопсия или не биопсия. Он выбрал третий: никакого лечения! Как тебе вообще такое удалось?!
Интересно и то, что многие пациенты перемещаются в категорию «сознательных» после пары-тройки разговоров с врачом. И пригладив вставшие на дыбы от красочно описанных перспектив рекомендуемого лечения волосы, начинают искать альтернативные пути выхода из сложившейся ситуации. Особенно это верно в случаях хирургического вмешательства.
Возникает закономерный вопрос: «А нельзя ли как-то по-другому?» Очень уж не улыбается стать потрошеной рождественской индейкой. Кто-то задает этот вопрос себе, кто-то – врачу. Но врач, к сожалению, в большинстве случаев отвечает, что по-другому либо нельзя, либо рискованно, либо просто не поможет. И тут уж каждый сам решает за себя. Кто-то покорно ложится на хирургический стол или подписывается на химиотерапию, а кто-то, подавив в себе панические настроения, уходит, чтобы подумать.
Как известно, кто ищет, тот всегда найдет. А альтернативную и нетрадиционную медицину еще никто не отменял.
Загвоздка тут в том, что нужно набраться смелости, чтобы обратиться в сторону альтернативной медицины. Потому что в этом случае ответственность за последствия принятого решения придется взять на себя. А не каждый на это способен. Большинство людей, как ни крути, предпочитает придерживаться мейнстрима, а не идти своим путем. Альтернатива – она, конечно, и в Африке альтернатива, но по-старинке как-то оно вернее будет… В подобной ситуации решать, чему отдать предпочтение, должны только вы сами.
В результате, все обдумав, можно вернуться к первому (радикальному) варианту лечения либо, взяв вину за свою болезнь на себя, попытаться решить проблему альтернативным образом. Вопрос в том, к чему приведет это решение.
В любом случае пациенту надо как можно больше знать о своей болезни и возможностях ее лечения. Если мы сами не интересуемся своим здоровьем, то никто им интересоваться не будет. И наши телесные страдания и душевные муки будут просто служить для кого-то источником дохода. Каждый (повторяю, каждый!) поставленный диагноз, особенно если он серьезный, нужно проверять еще минимум у одного-двух специалистов и только затем начинать лечение.
Кроме того, обилие новинок фармакологии привело к тому, что сами врачи весьма слабо ориентируются в избыточности новых препаратов. Можно сказать, что среднестатистический доктор Айболит нашего времени, если он, конечно, не ангажирован той или иной фармацевтической компанией, занимается тем, что тупо экспериментирует на своих пациентах. Из всего «представленного ассортимента» выбирается «методом тыка» гипотетически подходящее лекарство и выписывается рецепт. Не помогает? Попробуем другое. Что, опять не помогло? Странно… Ну давайте вот это. В итоге таких манипуляций с организмом пациента и подбирается более-менее приемлемое средство.
Процитирую пост с одного из интернет-форумов:
Но что меня больше всего раздражало, так это страсть врачей к экспериментам на фоне полного непонимания, что делать. Я понимаю, что не всегда ясно, как отреагирует организм на препарат. Но и я ведь не кролик для экспериментов. К тому же в некоторых ситуациях несложно разобраться, что можно, а что нельзя принимать. У меня переизбыток йода в организме. И мне вообще нельзя принимать препараты с йодом. Прихожу как-то к врачу с проблемой по гинекологии. А она бац – и назначает вагинальный душ с йодом. Я говорю: «Женщина, мне нельзя это». Она: «А чем я вам это заменю?» Странная логика, правда? Лучше назначить что-то, чтобы сделать хуже, чем не назначать вообще. Я не знаю, как и чему у нас учат будущих врачей, но результаты этого образования меня не очень-то радуют. Один врач по результатам анализов ставит диагноз и назначает комплекс препаратов, второй по тем же результатам находит у тебя совсем не это и выписывает другие лекарства. А ты бросай монетку на то, кто из них прав.
А вы говорите «белые халаты». Халаты-то белые, а вот совесть давно не стирана.
Д-р Кэмерон (о пациентке): Лишать ее сна даже на 2 минуты – это пытка!
Д-р Хаус: Резать людей ножом тоже пытка, но стоит надеть белый халат – и тебе все сойдет с рук.
Поэтому всегда нужно помнить: все, что пациент предпринимает или позволяет предпринять врачам в отношении себя и своего здоровья, – уже риск. Мы рискуем, начиная даже кажущееся самым безобидным лечение. Разумеется, мы вправе ожидать и даже требовать от врачей, чтобы они этот риск минимизировали. Но риск был, есть и никуда не денется. Такова уж сущность медицины. Хочешь вылечиться – готовься рисковать здоровьем.
Внушение врачей и психосоматика
Д-р Хаус: Возможно, у Вас мононуклеоз.
Пациент: Но я себя отлично чувствую.
Д-р Хаус: Это первый симптом.
Если медики хотят увидеть следствие какой-либо болезни, будьте уверены, они его увидят. Приходит к ним пациент, а ему с радостью преподносят список симптомов, которые если еще не воспоследовали, то обязательно проявятся через несколько дней. А мы, как дети малые, радуемся, полагая, что наконец-то попали к хорошему врачу, который «видит нас насквозь». Да не нас он насквозь видит, а сами мы, покорные агнцы, вызываем у себя те или иные реакции организма!
Не зря есть даже отдельное понятие – иатрогения, или ятрогения.
Справка:
Ятрогения (от др. – греч. iatros – врач и genna – создавать, производить) – изменения здоровья пациента к худшему, вызванные неосторожным словом врача или неправильным пониманием медицинской литературы. Может быть следствием использования врачом специальной лексики, которую больной не понимает, но интерпретирует применительно к себе в худшем смысле.
В медицинских справочниках даже особо оговаривается необходимость всячески предупреждать развитие у больных неврозов иатрогенной природы. Например:
«Врач должен избегать всего, что может создать у больного представление о наличии у него тяжелого заболевания, а также избегать описания болезненных симптомов, которых у больного нет, но которые встречаются при имеющемся у него заболевании. Часто иатрогению вызывают такие диагнозы, как артериосклероз, загиб матки, миокардиодистрофия, психастения и др. (частичка «псих-» вызывает представление о наличии психического заболевания), особенно если они были написаны в виде справки на официальном бланке или поставлены авторитетным врачом. К иатрогении могут привести и такие реплики врача: "Да, у вас совсем плохое сердце, ведь вы молодой человек, а тоны сердца у вас глухие, как у глубокого старика! Вы не замечали у себя одышки?"»
«Неврозы и их профилактика»
Приведу шокирующие цифры: более 80 % заболеваний, известных сегодня, относятся к категории психосоматических, то есть тех, причиной которых является разум, душа. Именно этот факт, известный официальной медицине, ею сейчас и игнорируется. Причины уже указывались выше – кому выгодно, чтобы вы были здоровы?..
Существует всего два вида заболеваний: аутогенный, это когда заболевание вызвано самим организмом, и экзогенный, при котором источник заболевания находится вне организма. Поэтому, безусловно, пастеровская микробно-вирусная теория болезней тоже имеет место, но, да будет вам известно, никакой вирус вас не возьмет, если внутренне вы настроены на здоровье и долгую успешную жизнь!
Есть и такое понятие в психотерапии – предрасположенность (выгода), под которой подразумеваются факторы, предрасполагающие организм к получению болезни. Так вот, понятие психосоматической болезни предполагает, что разум делает тело больным или что физическое заболевание вызвано разладом работы разума.
Справка:
Психосоматика (от греч. psych – душа и soma – тело) – междисциплинарное направление психологии, психиатрии и общей медицины, выступающее как комплекс теоретических воззрений, методологии и методов исследования, диагностики и терапии, основывающийся на признании взаимосвязи психического и физиологического (душевного и телесного) во всей сложности их соотношений.
По классификации Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) психосоматические нарушения относятся к группе психоневрозов с соматическими расстройствами. По мнению лидеров психосоматики, почти все заболевания в известной мере психосоматичны и более 50 % органических заболеваний имеют психогенный характер. К ним относят гипертонию, язву желудка, бронхиальную астму, аллергии, сахарный диабет, ревматический артрит, болезни кожи, сексуальные болезни, некоторые виды рака и многие другие.
Отношения врач-пациент
– Разве лечение пациентов не то, зачем мы стали врачами?
Д-р Хаус: Нет, лечение заболеваний – вот почему мы стали врачами.
Чуть позже мы будем говорить о вопиющих фактах врачебных злоупотреблений и врачебной лжи, однако сначала необходимо упомянуть и об обратной стороне медали. Чтобы избежать однобокости, мол, «какие же врачи сволочи, одни мы – хорошие, бедные, несчастные страдальцы…» Больные точно также врут врачам, замалчивают или приукрашивают свои симптомы, скрывают информацию о неприятных ситуациях, которые могли привести к заболеванию. Причем нам может даже и в голову не прийти, что, например, курение «травки» перед приступом будет иметь решающее значение для диагностики. А что в итоге? А в итоге врач ставит неверный диагноз, потому что основывается на неполных данных, назначает неверное же лечение и, естественно, получает совсем не тот результат, на который рассчитывал. Ну и кто теперь крайний? Правильно – врач. Который несет ответственность за вас, точнее, на которого вы эту ответственность переложили.
Согласен, масштабы, возможно, не те. И значимость мелкого (да пусть даже и крупного) обмана врачей пациентами имеет не столь катастрофические последствия, как результат обмана фармацевтических компаний, выпускающих на рынок непроверенную вакцину или лекарство с ярко выраженными побочными эффектами, но факт остается фактом. Поэтому не будем впадать в праведный гнев, а попытаемся спокойно, без истерик и лишней экзальтации, разобраться в проблеме. Кто нам врет? Почему и зачем нам врет? Как защититься от врачебного обмана и не стать жертвой очередного медицинского эксперимента, дабы не потерять остатки и без того не слишком сильного здоровья?
Почему нам нравится быть больными
Д-р Уилсон: Ты себе не нравишься. Но ты собой гордишься. Это все, что у тебя есть, и ты цепляешься за это. Ты ужасно боишься, что, если изменишься, перестанешь быть особенным. То, что ты несчастен, не делает тебя лучше других. Это просто делает тебя несчастным.
Предвижу возмущенные вопли, плевки в лицо и т. п. «Да как вы смеете? Да я всю жизнь мечтаю о том, чтобы наконец-то вылечиться…» Не спорю. Просто молчу. Но когда схлынет первая волна праведного гнева и оскорбленная невинность подуспокоится, попробуйте заглянуть в глубь себя. Задумайтесь, насколько мы с вами любим «пострадать. Подсознательная тяга к страданию у нас, наверное, заложена на генном уровне. Чисто человеческий ген любви к страданию.
Ну признайтесь (хотя бы себе самому), что нравится нам временами всласть, от души пострадать. Без грамотного и красивого страдания (особенно если оно напоказ) и жизнь-то не в радость. Ведь как иногда не хватает этой ложки дегтя, которой мы стремимся приправить любое «готовое блюдо». Потому что «так вкуснее», что ли?
И как порой недостает этой горечи, надрыва, оголенного нерва… Так тянет, что хоть пальцы в розетку суй. Мы «подсаживаемся» на всевозможные страдания, «подсаживаемся» на неприятности, и на болезни свои мы тоже «подсаживаемся». Сродняемся с ней, начинаем ее холить и лелеять, заботимся о ней, ухаживаем, внимательно следим за ее состоянием. Не за своим, черт возьми, состоянием, а за ее – своей болезни. Рассказываем о ней друзьям и знакомым. Да даже и хвастаемся иногда. Да кто она такая, в самом деле? Член семьи, домашний любимец? Чтобы с ней как с писаной торбой носиться…
Добровольные мазохисты, негативные наркоманы и анонимные алкоголики страдания. Это все о нас. И начинаем мы зависеть от своего страдания, своей болезни и телесной немощи. «Я тебя ненавижу, но без тебя не могу…»
Если вы постоянно болеете, чувствуете себя старой развалиной, так спросите себя еще раз – а нравится ли вам жить? А может быть, вам нравится болеть, выступая на подмостках этого жестокого мира в амплуа вечного страдальца?
Пожалуй, каждому из нас иногда хочется поваляться в постели с легкой простудой, чтобы за нами поухаживали и регулярно подносили чай с лимоном, медом и молоком. Существуют данные нескольких независимых исследований, что дети начинают чаще болеть, когда им не хватает внимания. То есть «не желаете по-хорошему обращать на меня внимание – я заболею, и вам поневоле придется со мной возиться» – примерно таков механизм запуска программы в голове ребенка. А что дальше? Дальше, как правило, родители действительно начинают охать-ахать, и подсознание запоминает на всю жизнь: чтобы на тебя обратили внимание, надо срочно обнаружить у себя недомогание…
И наоборот, доказано, что детдомовские дети болеют реже, как в юном возрасте, так и уже в зрелом (если не спиваются, но это другая история) – не потому, что они особо закаленные. У них просто нет такой прямой зависимости «болеешь – ухаживают – жалеют – любят». В наших детдомах, как известно, детям уделяется очень мало внимания.
Многие наши пенсионеры болеют потому, что так принято: есть о чем рассказать знакомым, есть чем выделиться. Все их многочисленные хвори – это, по сути, составляющая повседневной жизни. Сколько времени проводят бабки на лавочках, обсуждая льготные лекарства, те или иные таблетки, споря по поводу народной медицины? Это же очень увлекательная и поистине нескончаемая тема. А уж если у тебя болезнь редкая (это, кстати, относится уже не только к пенсионерам), то это вообще замечательно! Потому что автоматически, ничего не делая, ты оказываешься особенным! Ни у кого такого нет, а у тебя есть! И отличное, опять же, оправдание, почему ты ничего не добиваешься в жизни, почему не сделал это и это. Как почему? У меня редкая «марзская балесн»…
Когда еще нам выгодно болеть? Да когда никак иначе отдохнуть не удается. Начальство не дает выходных, а с утра до ночи заставляет пахать на работе, дома тоже кутерьма, и все от вас чего-то хотят… Вот и приходят на помощь ОРВИ, бронхиты и обострения аллергий. Вам скрипя зубами дают пару недель для приведения себя в порядок, а ваша совесть чиста: вы же не просто так прогуляли – вы действительно болели! То же самое происходит, когда накануне неизбежной рутинной командировки или сдачи квартального отчета вас вдруг поражает страшный грипп с высокой температурой. Совпадение? Вовсе нет. Ваш разум понимает, что ничего приятного вас не ждет, и дает команду на заболевание.
Помимо этого, имеются в классификации пациентов и мнимые больные, и ипохондрики, и просто нытики. Все они, безусловно, заслуживают право на существование и на достойное лечение, но вот как прикажете врачу лечить мнимую или выдуманную болезнь? Лечи не лечи, толку не будет.
По данным медицинской статистики, постоянное обращение за медицинской помощью «мнимых больных» обходится системам здравоохранения развитых стран примерно в 10 % от общей стоимости всех санитарных расходов.
Ипохондрики так и вовсе составляют до 9 % пациентов каждого врача, но, как вы понимаете, эти 9 % – самые дотошные, въедливые, да попросту занудные, с самыми толстыми историями болезни. Никакому врачу не пожелаешь такого ипохондрика. Но если так уж хочется человеку болеть, так оставьте его в покое. Хочет быть больным – пусть хоть обболеется в свое удовольствие.
«Мнимые больные» таскаются к врачам по несколько раз в месяц. И что интересно, причины мнимого физического недомогания медицина толком объяснить не может. Хотя психиатры считают, что все дело в стрессовой реакции на различные обстоятельства, которая соматизируется, то есть проявляется себя в виде физических симптомов. Болеть может что угодно: сердце, желудок, печень, спина. И как ни странно, боль может быть просто невыносимой, а сама болезнь – хронической. То, что «все болезни – от нервов», мы и так прекрасно знаем.
Почему мы лжем врачам. Честность или здоровье?
Муж пациентки: Зачем ей лгать, если она знала, что это может ее убить?
Д-р Хаус: Я не спрашиваю, почему пациенты лгут, я просто утверждаю, что они все лгут.
Пациенты врут… Почему мы это делаем? На самом деле не такие уж мы и записные лгуны. Вранье в искусство никто не возводит. Все дело в психологии.
Джейн: Вы думаете, что мы должны лгать…
Д-р Хаус: Ложь во спасение?
Джейн: Как это?
Д-р Хаус Это когда наша ложь заставляет других людей чувствовать себя лучше.
Джейн: Я не лгу.
Д-р Хаус: Защитный механизм?
Джейн: Как это?
Д-р Хаус: Это когда наша ложь заставляет нас самих чувствовать себя лучше.
Что нам больше по душе: быть честными или обманывать? Что мы делаем с большим удовольствием: лжем или говорим правду?.. На практике реализуется следующий механизм. Мы сами очень даже не прочь иногда соврать, особенно если считаем, что, к примеру, собеседника правда абсолютно не касается, или для достижения жизненно необходимого нам результата, или просто чтобы сокрыть какой-либо эпизод, выставляющий нас в неком неприглядном свете. Но! При этом от других мы почему-то требуем абсолютной честности по отношению к нам. Я не беру в расчет экстремальные случаи, когда действительно «не хочу знать правду, лучше уж самое гнилое вранье», но в бытовых ситуациях, соврав сами, мы ожидаем от своего визави «честности и благородства».
А уж про вранье самому себе можно столько томов написать, сколько ни одному графоману не под силу.
Почему же так происходит? Отчасти дело в механизме психологической защиты. Ведь правда зачастую связана с какими-либо неприятностями, может грозить нам негативными последствиями, вынуждает принимать радикальные решения. Правда отрезвляет, заставляет действовать.
Лгать – легче. Правда в основном жестока и неприглядна, бьет наотмашь, лишает уютных иллюзий, тогда как ложь дает возможность жить в собственном мирке. Солгав, человек становится, уж простите за вольность, маленьким Творцом своей собственной лживой реальности.
И психика наша так устроена, что если человеку пытаться навязать неприятную и горькую правду, то он чаще всего подсознательно отыщет того, кто это делать не будет, а изящно ему солжет. Ушат холодной воды удачно пронесен мимо, нервные клетки живы, все счастливы… Мы сами делаем свой выбор: выбирая ложь, веря в нее и подыгрывая.
Ушлые врачи любят говорить: «Все пациенты обманывают или, точнее, корректируют реальность». Вот, значит, как это теперь называется – корректировка реальности.
Есть и еще один момент. Мы часто врем врачам, потому что боимся. Боимся его осуждения. Ведь зачастую мы смотрим на людей в «белых халатах» как на «повелителей жизни и смерти», как на тех, кто стоит Над, кто знает о нас и нашей жизни что-то, что нам постичь не дано. И одновременно врач является нам в кошмарах подсознания как некий Судия, который будет корить и винить нас за то, что мы ведем себя «неправильно». (Курим, пьем, неправильно питаемся, не занимаемся спортом и т. п.) В попытках защититься и выгородить себя что мы делаем? Врем.
Д-р Уилсон: Она не хочет больше никаких унизительных тестов! Я пытался уговорить ее сделать хотя бы еще один!
Д-р Хаус: И часто с тобой бывает, что женщина скорее умрет, чем разденется у тебя на глазах?
Кроме того, вспомним, что почти на любом приеме у любого врача от нас требуется раздеться в присутствии постороннего человека, а то и двух. Голый человек чувствует себя крайне уязвимым, а если он еще и болен, то чувство недоверия, страха и уязвимости, возникающее в приемном кабинете, можно возводить в квадрат. Какой мы выбираем механизм защиты? В основном самый простой – различные формы симуляции, вранья и введения в заблуждение.
Исследование, проведенное в Johns Hopkins School of Medicine, показало, что между тем, что пациенты говорят, и тем, что делают на самом деле, существует огромная разница. Наблюдение велось за группой больных с дыхательными проблемами, которые использовали ингаляторы. Оказалось, что 75 % пациентов сказали, что используют ингалятор три раза в день, однако на самом деле только так делали 15 %. А 14 % предварительно опустошали ингалятор, чтобы иметь видимость «послушных» больных.
Часто пациент, который обращается к врачу, лжет ему, говоря о том, сколько он выкуривает сигарет, называемую цифру обычно можно умножить на 2–3. По мнению психиатра доктора Чарльза Софи, условия врачебного кабинета давят на пациента и не располагают к откровенности. «Приниженное» положение, которое может испытывать пациент в ходе осмотра, и неравенство между ним и врачом приводят к растерянности и усложняют отношения между доктором и больным.
Проведем небольшую «обзорную экскурсию» по причинам, которые лежат в основе нашего желания ввести врача в заблуждение, то есть попросту соврать. Откорректировать реальность, как мы уже говорили выше.
Д-р Чейз: Почему всем надо лезть в мои дела?
Д-р Хаус: Людям нравится обсуждать людей. Это дает нам чувство превосходства. Дает нам чувство контроля. И иногда знание делает некоторых людей небезразличными.
Согласитесь, трудно честно и откровенно, без всякого смущения признаться, например, что вы где-то что-то такое «нехорошее» подцепили. Или у вас какая-нибудь чесотка, дерматит или грибок.
Женщины часто скрывают от врача, что, несмотря на беременность, они иногда выпивают немного пива или вина и даже выкуривают несколько сигарет.
Кстати, вопрос с курением весьма немаловажен при использовании противозачаточных таблеток, поскольку при использовании этого вида контрацепции курение противопоказано. В такой ситуации, говоря гинекологу, что выкуриваете всего две-три сигареты в день, а по факту – пачку, вы не просто врете, вы при этом рискуете собственным здоровьем, а зачастую и жизнью.
Причина значительной части вранья пациентов – это страх, страх и еще раз страх. Однако страхи у всех разные. Кто-то боится уколов, кто-то смерти, кто-то своей болезни и того, что она может быть неизлечимой или потребует от него кардинально пересмотреть свои привычки и образ жизни…
Однажды, обратившись к врачу с сильными болями в области спины, я поймал себя на том, что уклоняюсь от прямых ответов, стараюсь приуменьшить, смягчить симптомы, Возможно, я просто боялся быть честным не столько с доктором, сколько с самим собой, боялся признать: я болен.
Страх достаточно тяжело контролировать разумом или усилием воли, поэтому начинается игра «в страуса». Страх заставляет нас лгать самому себе.
Мой отец – врач, и мне всегда казалось, что ему открыта какая-то огромная тайна о человеческом теле, недоступная другим. В детстве, когда я заболевала, отец начинал меня расспрашивать, что болит. И я очень боялась сказать ему правду: вдруг он обнаружит, что моя болезнь опасна? Любой насморк казался мне симптомом страшного недуга. До сих пор, приходя к врачу, я боюсь услышать, что неизлечимо больна, потому что сама не понимаю, что происходит в моем организме. А для него все очевидно.
Например, 60-летняя женщина всю жизнь прожила в страхе, что у нее обнаружат рак груди или шейки матки, поэтому не была у гинеколога более тридцати лет.
Конец ознакомительного фрагмента.