Глава 12
Капитан Уолфендейл осторожно приоткрыл дверь в свою квартиру и бросил взгляд через мое плечо.
– Вы сказали мисс Джеймисон, что я просил вас зайти?
– Она полагает, что вы намерены поговорить со мной о войне.
Он кивнул:
– Благодарю вас. Я так и думал, что вы проявите осторожность. Пожалуйста, войдите, миссис Шеклтон. И простите за эти шпионские игры.
Я проследовала за капитаном в гостиную его квартиры с высокими потолками, искусно выполненными карнизами и небольшой люстрой.
Справа от входа стояли два шкафа из мореного дуба, сквозь стеклянные дверцы которых виднелись хранившиеся там стрелковое оружие, медали и ордена. Две вырезанные из дерева фигурки зулусских воинов бдительно охраняли графин с виски, пристроенный на буфете.
По обе стороны от встроенного в стену камина стояли простые кресла, одно обтянутое кожей, а другое – потертым бархатом. Между этими креслами, прямо против топки камина, лежала шкура тигра с головой, пасть которой была разинута в постоянном оскале, а стеклянные глаза угрожающе поблескивали. Стены были украшены холодным оружием и охотничьими трофеями, среди которых выделялись голова оленя с грустными глазами и бивни могучего слона. Капитан Уолфендейл, стоя около кожаного кресла, жестом предложил мне сесть в другое. За его плечом, на верху дубового шкафа высились еще два образца искусства таксидермиста: мангуст и свернувшаяся кобра.
По одну сторону эркера красовались средневековые латы на невысокой подставке. По другую его сторону – портновский манекен подросткового размера, облаченный в бриджи, куртку и широкополую шляпу. Пистолет, безусловно, имевший какое-то определенное название, был прикреплен лентой к руке манекена. Между латами и манекеном стояла цветущая аспидистра[36] в медном горшке.
Я уселась в кресло и стала терпеливо ждать, когда капитан заговорит.
Ему потребовалось довольно долгое время, чтобы устроиться в своем кресле. Он осторожно уложил руки на подлокотники, словно в них мог таиться какой-то неприятный секрет.
– Моя внучка сказала, что вы не только фотограф, но и частный детектив.
– Да. Она спросила меня, чем я занимаюсь в жизни, кроме фотографии.
Это было несколько необычно. Куда чаще молодые люди так поглощены собственной жизнью, что не интересуются жизнью людей более старшего возраста. Но Люси Уолфендейл уже исполнился двадцать один год, и она была достаточно взрослой, чтобы интересоваться, как устраивают свою жизнь другие женщины.
Капитан продолжал рассказывать мне то, что я уже знала:
– В этом месяце Люси стала совершеннолетней. Теперь мне нужно проделать свою работу. Она должна выйти замуж.
И куда это намерение приведет, подумалось мне. Надеюсь, он не станет спрашивать моего совета.
– Я ведь упомянул, что этот разговор сугубо доверительный, миссис Шеклтон?
Терпеть не могу, когда люди повторяют уже сказанное, а настаивать на конфиденциальности – просто оскорбление.
– Вы уже говорили, и нет необходимости повторять.
– Извините. Взгляните вот на это.
Он поднялся с кресла, взял с каминной полки белый конверт и протянул его мне. Почтовая марка была погашена штемпелем Харрогейта со вчерашней датой. Имя и адрес были написаны на конверте печатными буквами.
КАПИТАН Р. О. УОЛФЕНДЕЙЛ К. В.[37]
29 СТ-КЛЕМЕНТ-РОУД
ХАРРОГЕЙТ
Я была поражена.
– Крест Виктории? Вы один из его немногих кавалеров, капитан.
Он пренебрежительно махнул рукой:
– Я хочу, чтобы вы прочитали послание.
Я осторожно вытащила из конверта листок бумаги, держа его за уголок. Послание, составленное из вырезанных из журнала букв, гласило:
ОДНА ТЫСЯЧА ФУНТОВ ЗА ВОЗВРАТ ЛЮСИ ЖИВОЙ
ОЖИДАЙТЕ УКАЗАНИЙ
ОБРАТИТЕСЬ В ПОЛИЦИЮ ОНА УМРЕТ
Поначалу все это представилось мне какой-то детской шалостью. Это казалось слишком нелепым, чтобы быть реальной угрозой. Но в следующий момент я вспомнила об обнаружении тела театрала у входа в магазин. Однако между этими событиями не имелось никакой связи! Люси находилась в компании своих молодых друзей. Никто не смог бы похитить ее, верно?
– Когда вы получили это послание?
Кресло подо мной было мягким и глубоким. Но то обстоятельство, что я держу в руках подобное письмо и пытаюсь осмыслить ситуацию, заставило меня выпрямиться.
– Оно пришло с первой почтой, в семь тридцать.
Капитан снова опустился в свое кресло, пристально глядя на меня. Лишь его пальцы, барабанившие по ручке кресла, выдавали волнение.
– Что вы думаете об этом, миссис Шеклтон?
– Понятия не имею, что с этим делать, капитан Уолфендейл.
Он понимающе кивнул:
– Я спрашиваю по двум причинам. Во-первых, именно вы были тем человеком, который принес мне известие о том, что Люси проведет ночь с Элисон.
Пауза, наступившая после этой фразы, повисла в воздухе как обвинение.
– А вторая причина?
– Потому что вы – частный детектив.
– Вы сказали, что я принесла вам «известие» о том, что Люси проведет ночь у Элисон. Но Люси просила меня напомнить вам, что она может так поступить.
– Напомнить! – Он покачал головой. – Я еще не выжил из ума. Если бы Люси сказала мне, что она может остаться у подруги, я бы это запомнил. Когда вы передали мне слова Люси, я ожидал, что она вернется утром, говоря «я могла бы позвонить вам, если бы вы установили себе телефон». Она всегда обвиняла меня в нежелании идти в ногу с двадцатым веком. Несколько месяцев твердила мне о телефоне, как будто телефон – один из предметов первой необходимости.
– Я могу только повторить то, что она мне сказала. И я не знаю, что делать с этим посланием. А у вас есть какие-нибудь мысли?
Он отрицательно покачал головой.
– Капитан Уолфендейл, есть очень простой способ проверить, надо ли серьезно воспринимать это послание, это требование. Выясните, была ли Люси у Элисон.
Он рывком поднялся из кресла.
– А что, если она у нее не была? Что тогда? Даже одним только вопросом я дам понять миссис Харт и Элисон, что Люси не ночевала прошлой ночью дома. Это может разрушить ее репутацию. Она ведь помолвлена, если вы не знаете, нашла прекрасную партию. Но такое… Для чего это проделано? Для того, чтобы помучить меня? Неужели какой-то мерзавец завладел ею?
– Простите, но я не знаю, что еще можно предложить. Я передала вам ее слова и все. Я едва знакома с Люси или Элисон. Похищение кажется мне маловероятным.
Но столь же маловероятным мне представлялось и убийство.
Капитан взял в руки фотографию в рамке, стоявшую на столе рядом с ним. Эту фотографию сделала я для рекламного объявления о спектакле.
– Только взгляните на нее, – произнес он. – Она просто красавица. Красавицей была и ее мать, но Люси… На этом фото от нее исходит сияние. Как вам удалось показать ее такой… воздушной?
Когда люди спрашивают о технике фотографии, их редко интересуют технические детали.
– Я сделала эту фотографию в тот день, когда вокруг нее был такой ореол, – ответила я.
Он улыбнулся.
– Как долго вы были опекуном Люси, капитан?
– После смерти ее родителей.
– Она когда-нибудь раньше исчезала подобным образом?
– Нет, – решительно отверг он такое предположение. – Безусловно, нет.
– Вы просили моего совета. Если бы я хоть немного знала о ее прошлом, это могло бы помочь.
Он поставил фотографию обратно на стол и снова опустился в кресло.
– Она лишилась родителей, когда ей не было и двух лет. Она не помнит их. Ее мать умерла от инфлюэнцы, отец погиб в автокатастрофе в африканском вельде. Нянька привезла ее в Великобританию. К тому времени я уже овдовел. Я перебрался в Харрогейт, когда умерла моя тетка и оставила мне этот дом в собственность, что здорово меня выручило. Люси, таким образом, была обеспечена стабильность. Мисс Фелл, моя соседка с верхнего этажа, очень помогла мне. Она не замужем, но вырастила своих братьев и сестер.
– А няня здесь не осталась?
– Очень ненадолго.
Конверт и записка лежали у меня на коленях.
– Вы принимаете эту угрозу всерьез?
Капитан вскочил на ноги, видимо, будучи не в силах сдержать волнение.
– А как же еще мне это воспринимать? – Он начал мерить шагами комнату. – Я же не могу извлечь эту тысячу фунтов из воздуха. Это просто абсурд.
– Тогда постарайтесь успокоиться. Прогуляйтесь до дома Элисон, скажите, что проходили мимо. Поздравьте Элисон с прекрасной игрой. Вы ведь видели этот спектакль?
Я все еще недоумевала, почему он так осторожничал, когда я прошлым вечером упомянула о мистере Милнере. Было бы вполне естественно сказать, что он находился здесь после обеда, когда я видела их играющими в какую-то настольную игру.
– Вы были прошлым вечером на спектакле?
Мог ли он убить мистера Милнера, разъяренный его приставаниями к своей внучке?
– Вчера я вообще не выходил из дома, – твердо ответил капитан. – Он оперся локтем руки на каминную полку, словно нуждаясь в опоре. – Я видел этот спектакль во вторник.
Не в состоянии сохранять спокойствие, он с новой энергией почти бросился к окну, словно надеясь увидеть на улице Люси и Элисон.
– Наверное, вы правы, миссис Шеклтон. Скорее всего, это какая-то шутка. Просто девичья шалость. Они собираются прийти и начать подшучивать надо мной, говоря: «Ну, теперь-то ты установишь телефон?»
– Капитан, скажу вам откровенно. Я не говорила, что думаю, будто это просто шалость. Но вам, чтобы убедиться, нужно повидаться с Элисон Харт.
Капитан постоял у окна, спиной ко мне, еще несколько долгих мгновений. Потом повернулся, положив руку на лоб, словно ослепленный внезапной болью.
– Даже если это просто шалость, как она могла так поступить со мной?
Я начала испытывать нетерпение. Можно было бы сказать: «Вы обращаетесь ко мне за консультацией в моем профессиональном качестве? Извините, но сейчас я работаю по другому делу».
Капитан вздохнул:
– Миссис Харт – вдова. Если я загляну к ней, а девушки не окажется дома, она, будучи леди, может превратно истолковать мой визит. – Он взглянул на выставленные в шкафу свидетельства своего боевого прошлого, словно рассчитывая получить от них вдохновение. – Я мог иметь дело с перебежчиками индусами или египтянами. Мог иметь дело с бурами. Но я не знаю, что делать со своей собственной внучкой. Женщины… этот пол никогда не отличался ясностью… Здесь я просто-напросто теряюсь.
Не привлекая его внимания, я тщательно уложила записку с требованием выкупа и конверт в свою сумку. Возможно, бумагу надо будет проверить на наличие отпечатков пальцев, но я не хотела настораживать его, сказав это. Внезапно он показался мне уязвимым, хлипким стариком.
– Скажите, а при каких обстоятельствах вы были награждены крестом Виктории, капитан?
Он бросил на меня быстрый взгляд. Несколько секунд мне казалось, что он не ответит на мой вопрос.
Потом он махнул рукой:
– Мы пытались прорвать блокаду Кимберли. Попали в засаду, устроенную бурами. Мне удалось пробиться через окружение буров, будучи раненым и под их огнем. Вот и все, да и было это так давно. Тогда я был другим человеком. Сказать по правде, когда вы достигаете определенного положения, появляются вещи, которыми вам просто не надо заниматься. У меня был тогда отличный денщик, которого я никогда не ценил по достоинству. Этой медалью следовало бы наградить его.
Поднявшись из кресла, я повесила сумку на плечо.
– Скажите, где живет Элисон Харт?