Глава 3. Сара
Сара проснулась, но лежала с закрытыми глазами ещё некоторое время, стараясь сохранить очарование прошедшего римского дня. Но запахи говорили о том, что она в Праге. В златоглавой Праге в конце мая 1942 года.
Сара ещё помнила объятия своего римского мужа. Точнее было сказать, мужа Агриппины. У Сары из Праги не было мужа. Была только дочка. Белокурый ангел, оставшийся ей после брака с Войтехом, который умер год назад, оставив Саре долги и девочку.
Комнату она снимала у своей подруги Марты. У Марты был муж. У мужа была бакалейная лавка. В пристроенной к лавке комнатке и жила Сара с дочкой Дагмар. Она ласково называла её Дадулочкой.
В мире шла война. А в Праге было всё спокойно. Люди ходили на работу, гуляли по городу, сидели в кафешках и пивных, катались на лодках по Влтаве. На улицах играла музыка.
Сара осторожно потянулась, стараясь не задеть спящую девочку. Выскользнула из-под одеяла. Накинула на плечи плед и, стараясь не шуметь, зашла в туалет, совмещённый с ванной. Умылась, почистила зубы. Расчесалась. Вернулась в комнату. Дочка уже не спала. Лежала на кровати и улыбалась маме.
Её сложно было не разбудить, так как само помещение было приспособлено и под спальню, и под кухню, и под детскую. Совмещённый санузел был сделан из плотного картона и пропускал все звуки. В углу комнаты стояла небольшая печка.
– С добрым утром, принцесса, – сказала Сара дочке.
– Мамочка, с добрым утром, моя мамочка, – пропела Дадулка.
– Вставай, соня, – затормошила дочку Сара, – вставай, жениха проспишь.
Девочка рассмеялась, поцеловала маму и отправилась в санузел. Пописать, умыться, почистить зубы. Ежедневный утренний ритуал двух дам. Сара растопила печку, вскипятила молоко и приготовила дочери овсянку. Пока дочка ела, вытянула из-под оконной рамы две рыбёшки, форели. Отложила их в сторону. Затем поставила на печку большую кастрюлю, чтобы позже было можно помыться тёплой водой. Для этого у неё в санузле стояла небольшая ванночка.
А тёплой воды в Европе в то время не хватало. Умывались холодной. А греть воду, чтобы потратить дорогое топливо на принятие тёплой ванны, считалось излишней роскошью. Поэтому если и мылись, то обычно в одной ванне сразу вся семья. По очереди.
Сара покормила дочку, одела её, причесала. Полюбовалась на свою красавицу. Дадулка засмущалась под взглядом любящей мамы и побежала к двери. Сара взяла её за руку, вышла из дома, подошла к соседней двери, постучала.
Дверь открыла Марта, как будто ждала их. Она была бездетна и очень привязалась к девочке. На два года младше Сары, с приятным миловидным личиком, которое только портили глаза навыкате и бородавка на правом крыле её носика.
– Вторник? – спросила Марта и засмеялась.
– Вторник, – смущённо произнесла Сара и спросила: – Отведёшь Дадулку в школу?
– Конечно, отведу, – Марту забавляло смущение Сары. – Ты там смотри, вторую дочку ненароком не заделай.
– Не заделаю, – ответила Сара. Хотя ещё ребёнка ей хотелось. Мальчика. Который вырастет и защитит свою маму.
Она вернулась к себе в комнату, поставила на печку сковородку. В это время на улице послышался шум мотора. Сара метнулась к окну. Выглянула из-за занавески. К тротуару подъехал небольшой грузовичок. Водитель, белобрысый парень в полицейской форме, остановил машину прямо у двери Сариной квартиры. Несколько секунд постоял, затем тронулся, завернул за угол и остановился. Из-за угла дома остался торчать задний борт грузовика.
– Конспиратор несчастный, – с улыбкой прошептала Сара.
Водитель, прижимая к груди перевязанный бечёвкой свёрток, подошёл к двери Сариной квартиры и негромко постучал. Сара открыла. Парень нырнул в квартирку.
– Здравствуй, Сара.
– Добрый день, Либор.
Сара закрыла дверь, Либор протянул ей свёрток. Было видно, что он стесняется. Ему было чуть больше двадцати лет, высокий, широкая кость, приятное лицо. Либор работал в пражской полиции водителем. И по вторникам с восьми утра до десяти вечера у него было свободное время. Которое он использовал, заезжая к Саре. В свёртке были конфеты для девочки, пара пачек кофе и бутылка моравского вина. Сара, не распаковывая, положила свёрток на стол.
– Я за углом припарковался, – смущаясь, сказал Либор.
– Я видела, как ты парковался, – глядя на него, с улыбкой ответила Сара.
Парень окончательно стушевался.
– Ты что вначале будешь? Секс или рыбу? – всё с той же улыбкой спросила Сара.
Либор на минуту задумался.
– Рыбу, – ответил.
Сара кивнула головой и пошла к печке жарить рыбу. Либор снял фуражку, расстегнул китель. Сел на стул. Сара повернулась к нему спиной и принялась готовить рыбу. Обваляла её в муке, налила масло на сковородку. Всё делала не спеша, спиной к Либору. Иногда Сара переступала с ноги на ногу. Знала, что Либор смотрит на неё. Она знала, что мужчину надо сначала накормить. А потом удовлетворить. И он будет ручным.
Либор сидел на стуле, с улыбкой поглядывая на красивую вдовушку. Она ему нравилась. Он приезжал к Саре каждую неделю по вторникам. За сексом. Два здоровых человека делают друг другу приятное. Без каких-либо обязательств. Просто секс.
Так думал Либор. У Сары же были немного другие планы в его отношении. Саре нужен был муж. Одинокой женщине с ребёнком очень тяжело приходится в любые времена. Даже если у неё много друзей и хорошая работа. И мужем, по замыслу Сары, должен был стать именно Либор. Хорошая работа, в полиции. Водителем. Молодой, здоровый, наивный. Мечта для женщины с ребёнком. Тем более, что Сара хотела второго.
Она чувствовала это – что надо рожать второго. Она вообще много что чувствовала: когда женщина должна родить, когда она может забеременеть. Именно поэтому Сара пошла в гинекологи.
Работала она вначале на Аполинарской, в самой старой в Европе больнице для беременных женщин. До тех пор, пока Алёна не изучила историю Второй мировой войны и что в этой войне произошло с евреями.
Сара вышла замуж за чеха, сменила фамилию, переехала в другой конец Праги. Обрубив связи со своей семьёй, в которой выросла. Она вначале пыталась объяснить отцу и матери, что им надо уезжать из Европы. Но не была понята. Не переубедить ей было упрямую еврейскую семью, которая считала Сару ненормальной и немного ведьмой. Родители вместе с её пятью братьями и одной сестрой собирались переезжать, но в соседнюю Германию. В Мюнхен, куда их звали родственники.
Переехали. В тридцать первом году. И больше их Сара не видела и не слышала. Да и некогда ей было следить за прежней семьёй. Надо было разбираться с новой. Войтех только на первый взгляд казался красивым и умным парнем. После свадьбы Саре предстал совсем другой Войтех. Безалаберный эгоист с криминальными наклонностями. Да, он был чертовски привлекателен. С льняными волосами и белозубой улыбкой, спортивный, поджарый, рост 180 сантиметров, он очень нравился женщинам.
Чем и довольно успешно пользовался. Гулял Войтех от Сары по-чёрному. Мог неделю не приходить домой. Потом возвращался от очередной пассии. Злой и недовольный. Но с деньгами. Работал Войтех в местной матрике, в отделе, который занимался регистрацией рождённых и умерших граждан. Благодаря ему Сара из еврейки превратилась в чистокровную чешку. Но имя оставила.
Рожать от Войтеха она не хотела. Да и боялась подхватить от него какую-либо заразу. Поэтому буквально с первого дня замужества пользовалась презервативами. Но когда почувствовала, что ей необходим ребёнок, то отправилась к родственникам мужа на Мораву, где благополучно переспала с приглянувшимся ей деревенским пареньком. Войтеху сказала, что презерватив порвался и он скоро станет отцом. Войтех воспринял известие спокойно.
Сара родила девочку. На Аполинарской, в самом старинном роддоме в Европе, где она работала медсестрой, параллельно учась на гинеколога в Карловом университете.
Сара обожала эту больницу. Точнее, целый больничный комплекс, построенный из красного кирпича рядом с Высочиной. На тот день в больнице было самое современное оборудование и самые лучшие врачи Чехии. Родить на Аполинарской было в какой-то мере престижно. И Сара родила. Маленькое белокурое чудо, которое в данный момент находилось у соседки. А чуть позже Марта должна была её вначале отвести, а потом забрать из школы. И оставить ночевать у себя.
Либор сидел на стульчике и смотрел, как Сара жарит рыбу. Она стояла к нему спиной у плиты, чуть покачиваясь. Как будто танцевала. Либор сглотнул, стащил с себя китель и, подойдя к Саре сзади, обнял её, схватив руками за грудь.
– Погоди, рыба уже почти готова, – засмеялась та, шутливо ударив его по руке.
– Не могу ждать, – прошептал ей Либор на ухо, – я целую неделю ждал.
Он переместил свои руки Саре под юбку, обнаружил, что она без трусиков, и начал стаскивать с себя штаны. Сара перекинула сковородку с уже готовой рыбой на стол и повернулась к любовнику. Но тот, уже без штанов, повернул Сару к себе спиной, наклонил и навалился на неё. Сара, чтобы не упасть, облокотилась на стол, широко расставила ноги и прогнулась. Либор вошёл в неё. Сара охнула. Стол медленно пополз к стене под натиском бравого полицейского. Сара одной рукой держалась за стол, другой пыталась удержать сковородку с рыбой, чтобы та не упала, и потихоньку, на цыпочках, семенила за ехавшим по деревянному полу столом. Сзади напирал Либор, постепенно убыстряя темп. Наконец стол уткнулся в стену и остановился. Сара со сковородкой в руке наконец-то смогла сосредоточиться на своих внутренних ощущениях. Ей было хорошо. Она любила эту позу. И любила эти любовные экспромты Либора.
– Я сейчас, я уже почти, – застонал Либор.
– Погоди, подожди меня, – попросила Сара, повернув голову вбок. Либор замедлил темп.
– Я забыл кондом, – сообщил он охрипшим голосом.
– Сегодня можно без него, – отозвалась Сара. Хотя она отлично знала, что именно сегодня у неё овуляция и она наверняка забеременеет. Но ей хотелось второго ребёнка. Ей хотелось мужа, который бы обеспечивал их семью. А Либор на эту роль был самая подходящая кандидатура. Он ей нравился. И судя по всему, он был влюблён в Сару. У них существовала договорённость по поводу встреч по вторникам: просто секс, без обязательств и без претензий. Но ведь это Либор сегодня забыл надеть презерватив. И именно он будет виноват в том, что родится ребёнок. Останется только всплакнуть, надавить на его чувства, и Либор сам сделает ей предложение. Сара ещё сильнее изогнулась, застонала – «да, да, да». Волна приятной истомы взорвалась внутри неё оглушительным оргазмом. Одновременно с ней кончил Либор, залив её внутренности своим семенем. «У меня будет ребёнок, – в полуобморочном состоянии подумала Сара, – и это будет мальчик». Либор отвалился от неё и пошатываясь отправился в санузел приводить себя в порядок. Сара сползла со стола, всё ещё держа сковородку с рыбой в руке. Поднялась. Поставила сковородку на стол. Легла на кровать, положив ноги на спинку. «У меня родится мальчик», – прошептала.
– Что ты говоришь? – спросил вернувшийся в комнату Либор.
– Я говорю, ты меня совсем измотал, – улыбнувшись ему, ответила Сара. – Садись кушать рыбу. Я немного полежу, сил совсем нет.
Либор довольно хмыкнул и сел за стол. Не спеша съел рыбу, выпил стакан воды. Повернулся к лежащей на кровати Саре. Она поманила его. Либор лёг рядом. Обнял. Они начали целоваться. Либор гладил волосы Сары, целовал её грудь, шептал что-то на ухо.
– Я ещё хочу. И могу, – услышала Сара.
– Нет, нет, нет, – отозвалась она, – я тоже хочу, но тебе сегодня работать. Через неделю, во вторник. Мы же договаривались.
– Я могу в субботу заехать, – прошептал ей на ухо Либор, – скажу родителям, что заболел и не поеду на Слапы.
– Посмотрим, милый, – улыбнулась Сара, – посмотрим, как получится. Ты не забывай, у меня же дочка ещё. Куда я её в субботу дену?
– А можем сходить в парк, оркестр послушать, – опять зашептал Либор, – я бы ей конфет купил. Мне твоя дочка нравится, я себе бы хотел такую же.
Либор вскочил и полез в карман кителя за конфетами. Сара села на кровать, посмотрела на часы.
– О боже, – вскрикнула, – уже почти десять часов. Я на работу опаздываю, – заметалась по комнате, одеваясь, приводя себя в порядок.
– Я тебя подвезу, – предложил свою помощь Либор. Обычно Сара всегда отказывалась от его предложений подвезти. Но сегодня было не до приличий. Опоздание на работу грозило серьёзными неприятностями. И Сара согласилась на предложение Либора. Тем более всё равно он скоро станет её мужем, подумала она. Выскочили на улицу. Сара закрыла дверь на ключ. Завернули за угол. Либор галантно открыл перед Сарой дверь грузовичка, подал ей руку. Молодцевато запрыгнул на место водителя. На его лице блуждала довольная улыбка. Машина завелась. Поехали.
Либор гнал по дороге, стараясь выжать из грузовика максимальную скорость. Но Сара всё равно опаздывала. Вдалеке появилась крыша больницы. И в этот момент впереди вдруг что-то щёлкнуло. А через несколько мгновений раздался взрыв. За поворотом поднялось облако дыма.
– Что это? – закричала Сара.
– Не знаю, – ответил Либор, но скорость сбросил. И вовремя. Откуда-то из-за кустов чуть ли не под колёса бросился какой-то человек с холщовым мешком. Шарахнулся от машины, упал. Поднялся. Дико взглянул на них и припустил бегом в сторону речки.
Повернули за угол. Поперёк дороги стоял легковой автомобиль с открытым верхом. Задние колёса дымились. Рядом с машиной лежал немецкий офицер. Либор резко затормозил, чуть не наехав на лежащего. Офицер приподнял голову. Сара вгляделась в него и дико закричала. Это был Виктор. Её любимый муж Виктор из Рима. Время остановило свой бег. Пространство сузилось до маленького пятачка перед дымящейся машиной, возле которой лежал её Виктор. Её муж, её любовь, её жизнь. На полусогнутых ногах Сара выскочила из машины и бросилась к нему. Подбежала, упала на колени. В висках стучало. Офицер скорчился от боли и простонал по-немецки: «Я ранен». Это был не Виктор. Вблизи было видно, что этот человек лишь похож на мужа Агриппины. Практически одно лицо. Но это был не Виктор.
– Куда вас ранило? – также по-немецки спросила Сара.
– Эти трусы бросили бомбу, она взорвалась сзади, – прошептал офицер.
Рядом появился Либор и ещё какой-то человек в немецкой форме. Водитель, поняла Сара.
– Надо спасти господина рейхспротектора, – закричал водитель, – или он истечёт кровью.
– Я врач, – ответила ему Сара, – но тут мы ничего не сделаем, надо отвезти его в больницу. Тем более она возле нас, на холме. Либор, давайте погрузим офицера в твою машину и отвезём на Буловку. Только быстро, а то он умрёт от потери крови.
Либор открыл кузов грузовика, и они втроём погрузили стонавшего от боли немецкого офицера. Им помогли несколько прохожих. Подъехал трамвай. Из него вышли пассажиры. Если бы не дымящийся автомобиль, то можно было бы подумать, что ничего не произошло.
– Что же теперь будет, – шептал перепуганный водитель, – что теперь будет? Это же господин Рейнхард Гейдрих. Это же друг самого фюрера. Нас теперь всех отдадут под суд и пошлют на фронт. За то, что не уберегли.
У водителя осколком задело руку. Но он не обращал на это внимания. Сара вместе с причитающим водителем забралась в кузов к раненому. Машина медленно поехала по направлению к больнице. Сара положила голову раненого офицера к себе на колени. Он всё-таки был безумно похож на Виктора. На её возлюбленного мужа. И она молилась богине Юноне, чтобы этот офицер не умер. Потом она прочитала про себя еврейскую молитву. Попыталась вспомнить «Отче наш», но осилила только две первые строчки.
Внезапно автомобиль остановился. Раздались крики. Откинулся кузов. Какие-то люди бережно взяли раненого и отнесли его в больницу. Сара с их же помощью спрыгнула с кузова. Её одежда была заляпана кровью.
Сара как в тумане дошла до своего отделения. Заведующий ждал её на пороге.
– Я всё знаю, мне уже доложили про ваш геройский поступок, – скороговоркой выпалил он, – вам сейчас помогут переодеться, и можете идти домой.
– Я не пойду, – почему-то испугалась Сара, – я останусь работать. Мне надо переодеться, и я останусь работать. Если надо, я могу сдать кровь для раненого офицера.
– Это не просто офицер, это рейхспротектор, – перебил её заведующий, – а насчёт сдачи крови вы хорошо придумали. Я пойду отдам распоряжения.
И он умчался. А Сару привели в сестринскую, переодели, как маленькую. Напоили кофе. Коллеги обращались с Сарой, как с тяжелобольной. А она и была больной. У неё болело и разрывалось сердце от любви к своему римскому мужу Виктору и от жалости к раненому немецкому офицеру, так похожему на Виктора. Сара выпила кофе, посидела минут пять. Потом поднялась и отправилась в операционный зал. Приняла роды.
Только собрались отдохнуть, как примчался заведующий. Всем сдать кровь для рейхспротектора Богемии и Моравии. Все безропотно пошли сдавать кровь. Сдали по пол-литра каждый. Вернулись в операционную. Рожениц, на счастье, не было, словно они все прониклись важностью момента и отложили роды до более подходящего случая.
Всей бригадой переместились в сестринскую. Вновь прибежал заведующий. Принёс сосиски и красное вино. Выпили. Начали расспрашивать Сару. Она рассказала, что опаздывала на работу и её подвёз знакомый шофёр. И как они увидели взорванную машину. И как довезли рейхспротектора до Буловки.
Сару слушали, спрашивали подробности. Гадали, что будет из-за этого покушения. Большинство жалело раненого. Ведь именно при нём в Чехии были повышены зарплаты и нормы питания. Вновь примчался взмыленный заведующий. Выпил с ними вина. Сказал, что за инициативу сдать кровь его лично поблагодарил заместитель Рейнхарда Гейдриха. И что о покушении уже известно в Берлине.
Незаметно наступил вечер. Сестричка постелила Саре в пустующей палате. Сказала, что её разбудят только в самом экстренном случае. И что это распоряжение заведующего: Сару не беспокоить. Она сегодня героиня и должна выспаться.
Сара поблагодарила девушку. Прилегла на кровать не раздеваясь. Сил не было. И мгновенно уснула.