Роман в письмах
В. Маяковский – Л. и. О. Брикам
<Середина декабря 1917 г. Москва – Петроград>
Дорогой дорогой Лилик!
Милый милый Осик!
«Где ты[5] желанная
где отзовися»
Вложив всю скорбь молодой души в эпиграф перешел к фактам.
Москва, как говорится, представляет из себя сочный налившийся плод который Додя Каменский и я ревностно обрываем. Главное место обрывания «Кафэ Поэтов». Кафэ пока очень милое и веселое учреждение. («Собака» первых времен по веселью!) Народу битком. На полу опилки. На эстраде мы (теперь «я» Додя и Вася до Рожд. уехали. Хужее). Публику шлем к чертовой матери. Деньги делим в двенадцать часов ночи. Вот и все.
Футуризм в большом фаворе.
Выступлений масса. На Рожд. будет «Елка футур<истов>». Потом «Выбор трех
триумфаторов поэзии». Веду разговор о чтении в Политехническом «человека».
Все заверте.
Масса забавного но к сожалению мимического в виду бессловесности персонажей.
Представьте себе на пр. Высоцкого Маранца и Шатилова (Банки то ведь закрыты!) слушающих внимательнейше Додичкино «Он любил ужасно мух у которых жирный зад» Миллион новых людей. Толкуче и бездумно. Окруженный материнской заботливостью Левы Южный фонд безмятежно и тихо растет. На юг еще трудно.
Как Лиличкина комната Асис-кадемия и другие важнейшие вещи? Прочел в «Новой жизни» дышащее благородством Оськино письмо. Хотел бы получить такое же. Я живу:
Москва Петровка Салтыковский пер. «Сан-Ремо» к. № 2
В. В. Маяковский.
Буду часто выходить за околицу и грустный закрывая исхудавшею ладонью косые лучи заходящего солнца глядеть в даль не появится ли в клубах пыли знакомая фигура почтальона. Не доводите меня до этого!
Целую Лилиньку
Целую Оську
Ваш Володя
Пасе и Шуре мои овации
Привет Поле и Нюше
Л. Брик – В. Маяковскому
<31 декабря 1917 г. Петроград – Москва>
Милый мой Володенька, я страшно бываю рада, когда ты пишешь.
У меня совсем заболели нервы. Мы уезжаем в Японию. Привезу тебе оттуда халат. Ноги болят, но я уже танцую.
Питер надоел так, как еще ничего в жизни не надоедало. Оська сам напишет тебе про свои дела.
Шура делал Пасе предложение с тем условием, чтобы она везла его на свой счет в Японию. Я была все время в ужасной тоске. Теперь повеселела – после того как мы окончательно решили ехать.
Ты написал что-нибудь новое?
Я совсем не выхожу. Не бываю даже в балете в свой абонемент, – такие сугробы!
Шура просит передать тебе свое родительское благословение.
Сегодня открывается «Привал». Идет Кузминский водевиль. Я не пойду.
У Кузмина очень милые новые стихи на музыку Лурье – веселые. Напиши мне поскорее. Обнимаю тебя крепко и целую.
Твоя Лиля.
А я вчера в обморок упала!!!!!!!!!
Только что решили дней через десять, до отъезда в Японию – быть в Москве
В. Маяковский – Л. и О. Брикам
<Первая половина января 1918 г. Москва – Петроград>
Дорогой дорогой дорогой Лилик
Милый милый милый Осюха
До 7-го я Вас ждал (умница еще на вокзал не ходил). Значит не будете. Лева от вас получил грустное. Что с вами милые? Пишите пожалуйста! А то я тоже человек.
У меня по старому. Живу как цыганский романс: днем валяюсь, ночью ласкаю ухо. Кафэ омерзело мне. Мерзкий клоповничек. Эренбург и Вера Имбер слегка еще походят на поэтов но и об их деятельности правильно заметил Койранский
Дико воет Эренбург
Одобряет Имбер дичь его
Ни Москва ни Петербург
Не заменят им Бердичева
Я развыступался. Была Елка Футуристов в политехническом. Народище было как на Советской демонстрации. К началу вечера выяснилось что из 4-х объявленных на афише не будет Бурлюка Каменского а Гольцшмит отказывается. Вертел ручку сам. Жутко вспомнить. Читал в Цирке. Странно. Освистали Хенкина с его анекдотами а меня слушали и как! В конце января читаю в Политехническом «Человека».
Бойко торгую книгами. Облако в Штанах 10 р. Флейта 5 р. Пущенная с аукциона Война и мир 140 р. Принимая в соображение цены на вино за гостиницу не хватает. Все женщины меня любят. Все мужчины меня уважают. Все женщины липкие и скушные. Все мужчины прохвосты. Лева конечно не мужчина и не женщина.
Давид Бурлюк и Владимир Маяковский в фильме «Не для денег родившийся». 1918 г.
На Юг-г-г-г-г!
Пишите!
Как личикино колено?
Целую всех Вас сто раз
Ваш Володя
К лицу ли Шурке пороход?
Рвусь издать «человека» и Облачко дополненное. Кажется, выйдет
Письмо Ваше получил 4-го января
Л. Брик – В. В. Маяковскому
<Начало марта 1918 г. Петроград Москва>
Милый мой милый щененок! Целую тебя за книжки. «Человека» я уже помню наизусть. Оська тоже читает его с утра до вечера.
Ты мне сегодня всю ночь снился: что ты живешь с какой-то женщиной, что она тебя ужасно ревнует и ты боишься ей про меня рассказать. Как тебе не стыдно, Володенька?
Я все время больна, у меня жар; хочу даже доктора звать.
Как твое здоровье? Отчего ты не пишешь мне? Напиши и дай Леве – он отправит через артель.
Ося весь день в «Вечерней звезде». Газета идет блестяще.
у меня все время было гнусное настроение. Последние два дня развеселили немецкие аэропланы.
Я очень по тебе скучаю. Не забывай меня.
Лиля.
В. Маяковский – Л. Брик
<До 15 марта 1918 г. Москва – Петроград >
Дорогой, любимый, зверски милый Лилик!
Отныне меня никто не сможет упрекнуть в том, что я мало читаю, – я все время читаю твое письмо.
Не знаю, буду ли я от этого образованный, но веселый я уже.
Если рассматривать меня как твоего щененка, то скажу тебе прямо – я тебе не завидую, щененок у тебя неважный: ребро наружу, шерсть, разумеется, клочьями, а около красного глаза, специально, чтоб смахивать слезу, длинное облезшее ухо.
Естествоиспытатели утверждают, что щененки всегда становятся такими, если их отдавать в чужие нелюбящие руки.
Не бываю нигде.
От женщин отсаживаюсь стула на три, на четыре – не надышали б чего вредного.
Спасаюсь изданием. С девяти в типографии. Сейчас издаем «Газету футуристов».
Спасибо за книжечку. Кстати: я скомбинировался с Додей относительно пейзажа, взятого тобой, так что я его тебе дарю.
Сразу в книжечку твою написал два стихотвор<ения>. Большое пришлю в газете (которое тебе нравилось) – «Наш марш», а вот маленькое:
ВЕСНА
Город зимнее снял.
Снега распустили слюнки.
Опять пришла весна,
глупа и болтлива как юнкер.
В. Маяковский
Это, конечно, разбег.
Больше всего на свете хочется к тебе. Если уедешь куда, не видясь со мной, будешь плохая.
Пиши, детанька.
Будь здоров, милый мой Лучик!
Целую тебя, милый, добрый, хороший,
твой Володя
В этом больше никого не целую и никому не кланяюсь – это из цикла «тебе, Лиля». Рад был поставить на «Человеке» «тебе, Лиля»!
В. Маяковский – Л. Брик
<Конец марта 1918 г. Москва – Петроград>
Дорогой и необыкновенный Лиленок!
Не болей ты, христа ради! Если Оська не будет смотреть за тобой и развозить твои легкие (на этом месте пришлось остановиться и лезть к тебе в письмо, чтоб узнать, как пишется: я хотел «лехкие») куда следует, то я привезу к вам в квартиру хвойный лес и буду устраивать в оськином кабинете море по собственному моему усмотрению. Если же твой градусник будет лазить дальше, чем тридцать шесть градусов, то я ему обломаю все лапы.
Впрочем, фантазии о приезде к тебе объясняются моей общей мечтательностью. Если дела мои, нервы и здоровье будут идти так же, то твой щененок свалится под забором животом вверх и, слабо подрыгав ножками, отдаст богу свою незлобивую душу.
Если же случится чудо, то недели через две буду у тебя!
Картину кинемо кончаю. Еду сейчас примерять в павильоне фрейлиховские штаны. В последнем акте я денди.
Стихов не пишу, хотя и хочется очень написать что-нибудь прочувствованное про лошадь.
На лето хотелось бы сняться с тобой в кино. Сделал бы для тебя сценарий.
Этот план я разовью по приезде. Почему-то уверен в твоем согласии. Не болей. Пиши. Люблю тебя, солнышко мое милое и теплое.
Целую Оську.
Обнимаю тебя до хруста костей.
Твой Володя
В. Маяковский – Л. Брик
<Апрель 1918 г. Москва – Петроград>
Дорогой но едва ли милый ко мне Лилик!
Отчего ты не пишешь мне ни слова? Я послал тебе три письма и в ответ ни строчки.
Неужели шестьсот верст такая сильная штука?
Не надо этого детанька. Тебе не к лицу!
Напиши пожалуйста, я каждый день встаю с тоской: «Что Лиля?»
Не забывай что кроме тебя мне ничего не нужно и не интересно.
Люблю тебя.
Александра Ребикова и Владимир Маяковский в фильме «Барышня и хулиган». 1918 г.
Спасаюсь кинемо. Переусердствовал.
Глаза болят как сволочи.
В следующий понедельник ложусь на операцию. Режут нос и горло. Когда (если!) увидишь буду весь чистенький и заново отремонтированный. Паровоз из депо!
Кинематографщики говорят что я для них небывалый артист. Соблазняют речами славой и деньгами.
Если не напишешь опять будет ясно что я для тебя сдохнул и я начну обзаводиться могилкой и червяками. Пиши же!
Целую
твой Володя
Целую Осю!
Привет Шуре и Жаку
Л. Брик – В.В. Маяковскому
<Апрель 1918 г. Петроград – Москва>
Милый Щененок, я не забыла тебя.
Ужасно скучаю по тебе, и хочу тебя видеть.
Я больна: каждый день 38 температура; легкие испортились.
Очень хороша погода и я много гуляю.
Завидую, что вы снимаете – Яков Львович обещал и меня устроить в кинематограф.
У меня есть новые, очень красивые вещи. Свою комнату оклеила обоями – черными с золотом; на двери красная штофная портьера.
Звучит все это роскошно, да и в действительности довольно красиво.
Настроение из-за здоровья отвратительное. Для веселья купила красных чулок, и надеваю их, когда никто не видит – очень весело!!
После операции, если будешь здоров и будет желание – приезжай погостить. Жить будешь у нас.
Ужасно люблю получать от тебя письма и ужасно люблю тебя. Кольца твоего не снимаю и фотографию повесила в рамке.
Пиши мне и приезжай, только операцию из-за этого не откладывай.
Обнимаю тебя, Володенька, детынька моя, и целую
Лиля.
Л. Брик – В. Маяковскому
<Апрель 1918 г. Петроград – Москва>
Милый Володенька,
пожалуйста, детка, напиши сценарий для нас с тобой и постарайся устроить так, чтобы через неделю или две можно было его разыграть. Я тогда специально для этого приеду в Москву.
Ответь возможно ли это и пошли ответ с Миклашевским.
Ужасно хочется сняться с тобой в одной картине.
Ужасно мне тебя жалко, что ты болен. Мое здоровье сейчас лучше – прибавилась на пять фунтов.
Хочу тебя видеть.
Целую
твоя Лиля
Если не успеешь с Миклашевским, то отправь с Либерманом, кот. уезжает в пятницу
В. Маяковский – Л. Брик
<Петроград. Октябрь 1918 г.>
Дорогой и сволочной Лиленочек!
(Сволочной это от Оси за то, что опоздала).
Оська – в Совет, а я – в театр. Приди обязательно. Репетиция, кажется, начнется в 9 ч. В театре форменный <…> нет ни <…>
Целуем.
Твой
P. S. Мы с Оськой к празднику не испортимся, так как, благодаря солонине, просолились насквозь.
В. М.
В. Маяковский – Л. Брик
< Апрель (?) 1919 г. Москва – Петроград>
Любимый Лиленок!
Скушно ослепительно. Все усилия вкладываю в то, чтоб выехать не позже воскресенья. Билет достать отсюда – канитель страшная.
Люблю и целую.
Твой,
мотающийся, как собака,
Щенок
В. Маяковский – Л. Брик
<Лето 1921 г. Москва. >
Дорогой Лилик,
Звонил тебе и в 2 и в 3 и заходил но увы. Больше ждать к сожалению нельзя. Надо в пол 5-го рисовать. Иду обедать. Буду звонить от Адельгеймов. Целую тебя.
Щен
Попроси Левика как только он будет позвонить мне обязательно. Очень прошу его сделать это завтра же в первую очередь.
Вол.
В. Маяковский – Л. Брик
<Август 1921 г. Москва. >
Личика, я иду за билетами и в Центропечать по поводу книжек; на всякий случай (ехать в суд) оставляю керенку. Я около 12—1 позвоню, а то как будет с билетами – неизвестно.
Целую, твой до хвостика
Щенок
Фотография Лили в берлинском зоопарке, упоминаемая в поэме Маяковского.
Может,
может быть,
когда-нибудь
дорожкой зоологических аллей
и она —
она зверей любила —
тоже ступит в сад
улыбаясь,
вот такая,
как на карточке в столе.
«Про это»
Л. Брик – В. В. Маяковскому
<13 октября 1921 г. Рига – Москва. >
Была у Веры Васильевны – она чуть не расплакалась от радости когда меня увидела. Она спит и видит как бы вернуться в Москву.
Смотрите как бы масло не испортилось, оно соленое но не топленое.
Только что Левидов говорил с Александри – он обещал все сделать что нужно. Было бы все-таки здорово попасть в Лондон!!
Сейчас иду искать подвязки и книги.
Милые вы мои щенятки и киски!
Книги посылаю – не знаю годятся ли.
Дюжину лезвий.
Подвязок других нет во всей Риге. Единственный сорт имеющихся здесь гаванских сигар; говорят, что очень хорошие.
Резиновые кружочки трех размеров – излишки отдай бедным.
Встретила на улице жену Александри, сегодня вечером иду к ней.
Как я завидую всем кто вас в субботу увидит!
Вы скучаете по мне?
Целую целую. Лиля
Осик, Володик, не показывайте никому мои письма. Желающим читайте выдержки вслух.
Л. Брик – В. Маяковскому
<15 октября 1921 г. Рига – Москва. >
Целую тебя Щеник, очевидно из моего дальнейшего продвижения ничего не выйдет и я недели через две буду в Москве.
Гельцеровская Фифи родила двух щенят – крошечных, черненьких, с подпалинками. Они целый день играют друг с дружкой. Я их целую в пузики и носики. Вчера видела трех толстых, желтых, одинаковых такс на цепочках. Как видишь, я тебя не забываю. Получила сегодня твое письмецо – оно ни с какой стороны неудовлетворительно: и неподробно и целуешь меня мало. Если будешь писать по почте то: Гостиница Бель-Вю, комн. № 32, или Александровская ул д. 1, Гиршберг. Для меня.
Мне дали маленькую комнату, на солнечной стороне. Я подружилась с коридорным и с горничной тк что натоплено у меня жарко.
Милый мой, маленький!
Хожу в кинематограф и в кафэ.
Какие в Москве новости? Кк твои дела с Лауреатом? Резинового таза здесь нет.
Целую тебя.
Твоя верная Киса Лиля
В. Маяковский – Л. Брик
<17 октября 1921 г. Москва. >
Дорогой, милый и замечательный Кис!
Конец ознакомительного фрагмента.