Матерь Искупителя: библейские размышления. Часть I. «Господь с тобою» (Лк 1, 28) (Иосиф Кудасевич, 1996)

1. «Когда пришла полнота времени…» (Гал 4, 4)

Св. Павел в древнейшем новозаветном тексте говорит об исполнении предсказания: «Но когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего, Который родился от жены, подчинился закону, чтобы искупить подзаконных, дабы нам получить усыновление» (Гал 4, 4–5). Он представляет Марию Матерью Сына Божия и Матерью Спасителя; Ее призвание Богом тесно связано с полнотой времени и со спасением, совершенным Ее Сыном.

«Когда пришла полнота времени…» Полнота времени – это высший и центральный момент в Божественном замысле спасения. Божественный план спасения на языке Библии называется домостроительством спасения. Св. Павел называет его таинственным замыслом, от века сокрытым в Боге (Еф 3, 9). Этот Божий замысел-план содержится в гимне, посвященном «тайне домостроительства» (Еф 1, 3-14). И II Ватиканский Собор определяет этот Божественный замысел так: «Богу в Его благости и премудрости угодно было явить Самого Себя и открыть тайну Своей воли (ср. Еф 1, 9), в которой люди через Христа, воплотившееся Слово, имеют во Святом Духе доступ к Отцу и становятся причастниками Божественного естества (ср. Еф 2, 18; 2 Петр 1, 4). Но явленная в этом Откровении глубочайшая истина и о Боге, и о спасении человека сияет нам через это Откровение во Христе, Который одновременно и Посредник, и Полнота всего Откровения» (DV 2). Отцы Собора, размышляя об источниках Откровения, просвещенные Святым Духом, учат, что начинатель Божественного домостроительства – Сам Бог, возжелавший открыться человеку и явить замысел (или домостроительство) спасения. Замысел этот – замысел любви. Ибо Бог открылся в «любвеобилии» и обратился к людям как к друзьям, ведя с ними диалог: «И говорил Господь с Моисеем лицом к лицу, как бы говорил кто с другом своим» (Исх 3, 3–4). Папа Павел VI называет этот диалог Откровения беседой Христа с людьми.

Осуществление Божия замысла спасения во времени называется историей спасения. План спасения воплощается во времени в словах и делах, внутренне связанных между собой. Откровение слова Божьего объясняет спасительный смысл дел. Богу, Который открывается в слове, человек отвечает верой. «Богу, дающему Откровение, нужно принести послушание веры (ср. Рим 1, 5; 2 Кор 10, 5–6), которым человек свободно и всецело предает себя Богу, принося «полное подчинение разума и воли Богу, открывающему Себя» и добровольно принимая данное Им Откровение; чтобы проявить такую веру, необходима благодать Божия» (DV 5).

Священную историю спасения можно разделить на два периода: время приготовления, предсказания, обетования – время Ветхого Завета, и время осуществления, исполнения – время Нового Завета. В течение первого периода Бог, Господь истории, шаг за шагом вел ветхозаветный народ навстречу Христу и Евангелию; второй период – это время Христа, освободившего людей от «рабства греху» через Свои страдания, смерть и воскресение, основавшего Церковь и давшего ей Святого Духа. Средоточие всей священной истории – пришествие Христа, Его жизнь, смерть и воскресение ради спасения мира. Эту сердцевину истории св. Павел называет «полнотой времени». О ней прекрасно говорит св. Иоанн: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был через Него» (Ин 3, 16–17). Отличительная черта «полноты времени» – личностный дар Отца, Его Единородный Сын. Этот дар – дар Отчей любви. Сын послан как дар с целью спасения, приобщение к жизни вечной. Тот же дар Отца в «полноте времени» св. Павел показывает и по-другому. Он заключается в искуплении от рабства у Закона, в богосыновстве, в ниспослании в наши сердца Святого Духа, молящегося в нас: «Авва, Отче» (Гал 4, 4–7) и, наконец, во вверении нам наследия Божия. Мы участвуем в этих благах, данных нам Отцом, через веру и крещение (Гал 3, 26–29), которые делают из нас сынов Божиих в Сыне и братьев во Христе.

Очень глубокое толкование «полноты времени» дал Иоанн Павел И: «Эта “полнота” указывает на предназначенный от века момент, когда Отец послал Сына Своего, “дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную” (Ин 3, 16). Она означает блаженное мгновение, когда Слово, бывшее у Бога, стало плотью и обитало с нами (Ин 1, 1.14), став нашим Братом. Полнота эта означает мгновение, когда Святой Дух, изливший на Марию из Назарета полноту благодати, образовал в Ее девственном чреве человеческую природу Христа. Полнота эта определяет момент, в котором, посредством вхождения вечности во время, оно было искуплено и, исполнившись тайны Христовой, непреложно сделалось “временем спасения”. Наконец, эта полнота означает таинственное начало пути Церкви» (RM 1). О, воистину святое и блаженное время, святой и блаженный час! Время исполнилось Христом благодаря тому, что Мария зачала от Святого Духа. Поэтому «Матерь Искупителя занимает вполне определенное место в замысле спасения…» (RM 1). Великий дар Своей любви дал нам Отец через Марию: «…Бог послал Сына Своего, Который родился от жены» (Гал 4, 4).

Богородица присутствовала не только в полноте времени, когда Отец одарил нас величайшим даром – Своим Сыном, но Она также присутствует во всей священной истории. Отцы II Ватиканского Собора, с верой внимая словам Писания (DV 1), увидели Матерь Иисуса в домостроительстве спасения. Это убеждение отразилось в названии II параграфа VIII главы Конституции о Церкви, главы, посвященной Матери Иисуса: «Об участии Пресвятой Богородицы Девы в домостроительстве спасения». Жена, Матерь Спасителя, была включена в Божественный план спасения; более того, Она сознательно и деятельно участвовала в осуществлении этого плана.

В ветхозаветной истории Бог постепенно подготавливал пришествие в мир Христа-Спасителя. Уже тогда в священных свидетельствах Откровения вырисовывался образ Матери Спасителя. Бог, изгоняя из рая прародителей, как напутствие, дает им обетование и утешение: «И вражду положу между тобою (то есть змеем искусителем) и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту» (Быт 3, 15). Это значит, что когда-то придет жена, которая через своего Сына-Спасите-ля победит сатану, сокрушит его главу. Этой предсказанной женой, как видно из последующего, полного Откровения, должна была быть Матерь Иисуса. Это первое ветхозаветное пророчество называют Первоевангелием, то есть первым благовествованием спасения. Первая жена – Ева, поддавшаяся искушению сатаны, – была названа «матерью всех живущих» (Быт 3, 20), новая Ева – Мария – заслуживает имени «Матерь всех верующих».

Прародители потеряли блаженство и дружбу с Богом (Быт 3, 23) и с печатью греха на челе отправились в юдоль слез. Однако они не были лишены надежды и обетования. Предсказание Первоевангелия углубят израильские пророки (ср. Ис 7, 14, Мих 5, 2).

По прошествии многих веков ожидания и томления пришла полнота времени. Божественный замысел спасения вступает в последнюю стадию осуществления. Именно тогда «Бог послал Сына Своего, Который родился от жены». В момент ниспослания Отцом Сына в мир времена замысла Божия достигают своей полноты. Это значит, что наступает заключительный этап этой истории. У вершины замысла спасения находится Дева Мария. Через Ее материнство Сын Божий, извечно у Отца, входит в человеческую историю. Это та Жена, что облекла Его в нашу плоть и дала Ему нашу кровь (Евр 2, 14). Определение «рожденный от жены» в свете Ветхого Завета (Иов 14, 1; 15, 14) и литературы иудаизма обозначает немощность и унижение человеческой природы. Употребляя это выражение, Павел подчеркивает уничижение и смирение Сына Божия, ставшего человеком. Это другой образ кеносиса – уничижения Христа (ср. Флп 2, 5–8). От Марии и в Марии начинается это новое время – с момента, когда Сын Божий воспринял от Нее человеческое естество, чтобы через тайну тела освободить человека от греха. Мы робеем перед лицом тайны превознесения Марии. Бог восхотел, чтобы пришествие Его Сына упредило согласие Той, Которая предназначена быть Матерью, чтобы, подобно тому как женщина стала причиной смерти, женщина же сделалась причиной жизни. Мария с готовностью согласилась с Божиим замыслом (Лк 1, 38); с момента призвания Она деятельно участвует в совершении нашего спасения. И так будет продолжаться всю Ее жизнь. Сразу после Рождества Она явит своего Сына радующимся пастухам и волхвам (Лк 2, 9.20, Мф 2, 1-12). А когда Она принесет Его в Храм и совершит жертву бедных, то услышит скорбное предсказание Симеона (Лк 2, 33–35), что Ее Единородный будет предметом пререканий, а душу Ей самой пронзит оружие. Потом Она появится в очень знаменательный момент в начале общественного служения Господа Иисуса, на браке в Кане (Ин 2, 1). Движимая состраданием, Она Своим ходатайством дала начало знамениям и чудесам (Ин 2, 11). Наконец, не без Божия произволения, Она стояла при кресте, «глубоко страдала со своим Сыном Единородным и материнским сердцем приобщалась к Его жертве, согласившись с любовью на заклание Жертвы, от Нее рожденной» (LG 58).

В этом древнейшем тексте Нового Завета св. Павел говорит не только о «полноте времени», о Начальнике спасения – Боге, Который «послал Сына Своего», «Который родился от жены», и о роли Марии в этом Божием начинании – но также и о цели такого спасительного вмешательства Бога в историю: «чтобы искупить подзаконных». Эта цель, касающаяся нас, людей, двойная: освобождение от рабства у греха и Закона и усыновление.

Отрицательная цель спасительного вмешательства Бога через Христа заключается в искуплении людей из рабства у Закона и греха. Для обозначения этого освобождения св. Павел использует глагол «искупить». Этот глагол ассоциируется с понятием выкупа кого-то или чего-то путем внесения какой-то денежной суммы владельцу. В греческом небиблейском языке он означает освобождение рабов или пленников после внесения за них выкупа. Деньги вручались хозяину раба. Перенося это значение в библейское богословие спасения, некоторые Отцы считали, что Новый Завет понимал искупление как выкуп пленника или раба посредством внесения выкупа владельцу. Поскольку человек был рабом греха и сатаны (Рим 7, 14), сам он не мог заплатить цену своего освобождения, а сделал это Христос-Искупитель, освобождающий грешника. А так как грешный человек был в рабстве у сатаны, то Христос заплатил дьяволу цену этого выкупа (согласно Оригену, св. Амвросию и св. Августину).

Что нам думать о таком истолковании искупления человека из рабства? Во-первых, нужно заметить, что в Новом Завете нигде нет указания на то, кому Христос дал выкуп, избавляя человека. Далее, сотериологические понятия Нового Завета необходимо истолковывать не просто в свете греческого языка, но языка Ветхого Завета, то есть Септуагинты. Ветхозаветные слова «искупить», «выкупить», приобретая религиозное звучание, теряют понятие платы за искупление. Бог искупает Свой народ, освобождает его из рабства, никому никакого выкупа не платя. Он делает это по Собственной воле и даром. Он – Господь всего и всех, а потому Он не должен никому и ничего. Он спасает по любви (Исх 6, 6–7, Втор 7, 8), беря Израиль как возлюбленный удел, заключая с ним союз любви (Исх 19, 4–8).

В этом контексте и нужно понимать глагол «выкупить», «искупить» из Гал 4, 4. Иисус Христос искупил человеческий род подобно тому, как Господь искупил Израиль; Он сделал это по Своему почину и из любви (Гал 2, 20; Еф 5, 2, 25; Ин 15, 13; 1 Ин 3, 16). Благодаря искуплению из рабства Израиль стал возлюбленным наследием Бога; человечество, искупленное Христом, было избавлено «от всякого беззакония» (Тит 2, 14) и очищено «как народ особенный, ревностный к добрым делам» (там же). Хотя искупление и имеет положительный смысл, но оно не совершилось безболезненно и легко. Христос искупил нас не кровью жертвенных животных, но Своею кровью (Евр 9, 9-14). Это была цена нашего искупления. Эту истину прекрасно выразил св. Петр: христиане «не тленным серебром или золотом искуплены, но драгоценною Кровию Христа, как непорочного и чистого агнца» (1 Петр 1, 19). Пролитие собственной крови – это не выкуп, но акт величайшего послушания воле Отца (Флп 2, 8; Евр 5, 8; 10, 5-18) и любви к Отцу и людям. Св. Павел часто повторяет: «Христос возлюбил нас и предал Себя за нас в приношение и жертву Богу, в благоухание приятное» (Еф 5, 1–2; Гал 2, 20). Смерть Иисуса как дело величайшей любви и послушания стала средством нашего искупления.

Искупление кровью Иисуса состояло не только в освобождении из рабства у греха и Закона – «ты уже не раб», – но также и в том, что искупленный становится сыном Божиим. Это совершает Дух Сына, ниспосланный в сердце раба греха во время крещения. Именно поэтому апостол называет Святого Духа «Духом усыновления» (Рим 8, 15, 23). Освобожденный уже не раб, но сын. В качестве сына ему принадлежит право наследования; он также может обращаться к Богу с прекраснейшим словом «Авва, Отче». Эту уменьшительно-ласкательную форму слова «отец» («папочка») употребляют маленькие дети, обращаясь к своим земным отцам. Призывание Бога с помощью такого слова во времена Иисуса должно было быть признано кощунством по отношению к священному имени Бога. Христос, так обращаясь к Отцу в молитве, преодолел огромную дистанцию, которая разделяет Бога и людей. Он заповедал молиться так и своим ученикам: «…когда молитесь, говорите: Отче…» (Лк 11, 2). Усыновленный имеет право на наследие Отца. Благодаря искуплению Иисусом Христом, родившимся от жены, мы вышли из состояния рабов и обрели свободу чад Божиих. Освободившись от власти сатаны, мы перешли в Царство Христа (Кол 1, 13–14; 2, 15; Евр 2, 14), из рабства у смерти – в жизнь (1 Кор 15, 26). Мария, будучи Матерью нашего Освободителя, заслуживает не только имени «Матерь Искупителя», но также имени: «Матерь нашей свободы».

Каким образом нам нужно ответить на это великое дело спасения? Ответ подсказывает апостол: а) За столь большую любовь Христа мы можем отплатить только любовью: «Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал 2, 19–20). Послание к Ефесянам в спасительной любви Христа усматривает источник братской любви (Еф 5, 1.25.28: ср. 1 Ин 4, 7-21); б) Грех – рабство человека (Рим 6, 6; 7, 14.23; 8, 21; Гал 5, 8), это рабство следует понимать в богословском и экзистенциальном смысле; грех, вожделение, греховные привычки порабощают человека. Раб греха беден и несчастлив (особенно это заметно в случае греховной зависимости, например пьянства, наркомании). Несчастны и его близкие. Иисус Христос освободил нас из этого рабства, но доколе мы живем на земле, мы снова можем попасть в плен (Гал 4, 9; 5, 1). В современном мире соблазнов гораздо больше, чем было раньше.

На трудном пути разумной свободы нам постоянно необходима благодать Божия, сила Его Духа, заступничество святых и поддержка братьев. Особую роль здесь может сыграть Матерь нашей свободы, Дева Мария, избавленная от рабства у греха с момента зачатия, ради будущих заслуг Ее Сына, Спасителя мира. Она навсегда останется недостижимым примером того, как можно пользоваться свободой. Предадим же в Ее материнские руки нашу свободу, поведаем Ей о нашей зависимости словами молитвы движения «Свет – Жизнь»:

«Мария Непорочная, Утренняя Звезда свободы. Ты первая среди людей приняла Свет мира, Иисуса, и последовала за Ним, предав Ему с послушанием и любовью всю Свою жизнь, даже до креста.

Ты видишь мое порабощение. Надо мной часто властвует тьма заблуждений, невежество, соблазны воображения. Я все еще живу для себя, в плену гордыни и самолюбия.

Освободи меня, испросив благодать пребывать мне вместе с Тобой в едином Свете, в Иисусе, Который знает, кто я такой, чего хочет от меня Отец и что мне во благо.

Освободи меня, испросив силу преодолеть мне эгоизм в принятии креста и в жизни ради Света, ради Бога и ради братьев в бескорыстном служении и любви.

Сподобь меня, дабы воссиял во мне свет и забил источник жизни. Помоги мне познать истину, которая сделает меня свободным, и следовать за Христом, чтобы я не ходил во тьме, но имел свет Жизни. Аминь»

(о. Франциск Блахницкий).

2. Благовещение – призвание Марии

Для осуществления Божественных замыслов спасения Бог избирает, призывает и посылает конкретных людей. Так было в Ветхом Завете (Быт 12, 1–4; Исх 3, 1-22; Суд 6, 1-24; Ис 6, 1-10; Иер 1, 4-10) и в Новом Завете (Мк 1, 16–20; Мф 4, 18–22; Ин 1, 35–50; Деян 6, 1-19; 22, 3-21; 26, 12–19). Мария тоже была призвана к особому служению в истории спасения. «В шестой же месяц послан был Ангел Гавриил от Бога в город Галилейский, называемый Назарет, к Деве, обрученной мужу, именем Иосиф, из дома Давидова; имя же Деве: Мария. Ангел, вошед к ней сказал: радуйся… вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус…» (Лк 1, 26–31).

С образом Благовещения мы знакомы с детства. Об этой тайне напоминает ежедневная молитва «Ангел Господень»[3]: «На “Ангел Господень” зовет благовест…

Звон колокольный несется окрест» (К. Тетмайер). Сколько раз мы старались проникнуть в эту тайну, перебирая четки и читая Розарий[4]. Эта тайна вдохновляла многих художников. Достаточно пройтись по большим и маленьким музеям Италии, Испании или Франции, чтобы убедиться в этом. Среди шедевров по тонкости и красоте не имеет себе равных «Благовещение» Беато Анджелико из монастыря Св. Марка во Флоренции. Какое богословское содержание кроется в этой картине? Каков глубочайший смысл Благовещения? Благовещение – это Откровение Бога Марии, бедной и смиренной девушке из Назарета (Лк 1, 48; 2, 7.24). Поэтому Благовещение нужно поставить в один ряд со всеми призваниями и Ветхого и Нового Заветов. Как можно обосновать, что Благовещение – это одновременно и призвание?

Во-первых, об этом свидетельствует то, что Бог посылает Ангела Гавриила к «Деве, обрученной мужу» (Лк 1, 27). В изложении Луки Ангел был послан «от Бога». Предлог «от» (греч. аро) указывает на источник, на происхождение миссии. Источник же этот – Сам Бог. В библейских повествованиях ангел является всегда по повелению Самого Бога, чтобы сообщить какую-то весть, послание, или совершить какое-то действие. Ангел часто передает сообщение об особой благодати, которую Бог дает народу; обычно ангел – это олицетворенная помощь Бога Своему народу. Там, где является ангел, близок Сам Бог, близко Его спасение Израилю. Также и в Новом Завете ангел приносит вести от Бога (Мф 1, 20, 24; 2, 13, 19; Лк 1, 11, 26; 2, 9; Деян 8, 26). Он передает Марии особое сообщение; это означает, что Господь дает Матери Сына Божия особую благодать. Присутствие Ангела при Благовещении знаменует спасительный характер этого события. Ангел был послан к Марии подобно тому, как был посылаем к великим избранникам Ветхого Завета, которым давалось особое поручение для осуществления Божественного замысла спасения: Моисею (Исх 3, 2), Гедеону (Суд 6, 11–24).

Для того чтобы читатель отрывка о Благовещении не имел сомнений в понимании смысла этого события, третий евангелист Лука, очень хорошо знавший Ветхий Завет, описал его сходно с призванием Гедеона (Суд 6, 11–24). Повествование о призвании Гедеона начинается с Откровения Ангела Господня (Суд 6, 11), также, как призвание Марии (Лк 1, 26). Ангел приветствует Гедеона словами: «Господь с тобою» (Суд 6, 12), вместо имени собственного называя его «сильным мужем». В приветствии Марии – та же формулировка (Лк 1, 28) и вместо имени собственного – определение «Благодатная». Оборот «Господь с тобою» присутствует и в описании призвания Моисея (Исх 3, 12). После приветствия ангел передает Гедеону весть (Суд 6, 14.16–24), в ответ на что тот, сомневаясь, задает вопрос (Суд 6, 13). Услышав вопрос ангел повторяет весть и снова уверяет Гедеона в помощи Божией (Суд 6, 16–17). Таким же образом происходит и Благовещение Марии. В обоих описаниях речь идет о знамении (Суд 6, 17–24; Лк 1, 36–37). Ангел Божий дает Гедеону особое поручение: избавить Израиль от Мадианитян (Суд 6, 14). Воин сможет это сделать, потому что Бог будет с ним ныне и в будущем (Суд 6, 16). Так и в Благовещении: посланный от Бога Ангел поручает Марии особую миссию в истории спасения – зачать и родить Сына Всевышнего (Лк 1, 31). Чтобы Она смогла исполнить это поручение, Ангел обещает Ей особую помощь свыше.

Благовещение в этом контексте видится призванием к особому служению. На это событие надо смотреть в свете великих библейских призваний: Авраама, Моисея, Гедеона, Самуила, Исайи, учеников Господа, Савла Тарсийского. Это – таинственная встреча Трисвятого со слабым и ничтожным человеком. Бог часто призывает слабых и ничтожных в глазах мира сего, чтобы «посрамить сильных». Гедеон был из самого бедного племени и младшим в доме своего отца (Суд 6, 15), Моисей заикался (Исх 4, 10–12). Мария тоже причислена к смиренным и нищим Израиля (Лк 1, 38.48). Бог избирает ничтожных и слабых, чтобы тем больше воссияла Его благодать. Он хочет, чтобы призванные сознавали, что все их величие – в Господе. Такое осознание призвания было у Марии; Она воспела об этом в Своей песне «Величит душа Моя Господа»: «Сотворил Мне величие Сильный… вознес смиренных… алчущих исполнил благ» (Лк 1, 49, 52, 53). Можно вместе со св. Терезой Младенца Иисуса сказать: «всё – благодать». Движущее начало такого действия призывающего Бога – Его непостижимая милость (Лк 1, 50.54). Представляя Благовещение по образу других Божиих призваний, св. Лука причисляет Марию из Назарета к великим избранникам: ставит Ее рядом с Авраамом, Моисеем, Гедеоном, Исайей, Иисусом Христом.

На это таинственное призвание Бога Мария ответила так же достойно, как и другие великие избранники обоих Заветов, так, как впоследствии ответил Ее Первородный Сын (Лк 2, 40; 22, 42; Евр 10, 7). На Божие призвание Она ответила «да», «fiat», «да будет»: «се, раба Господня, да будет Мне по слову твоему» (Лк 1, 38). Св. Фома Аквинский сравнивал fiat Марии с fiat творения. Fiat Бога призвало мир к бытию, fiat Марии низвело в этот мир Спасителя. Fiat Благовещения соотносится с fiat Молитвы Господней (Мф 6, 10) – fiat voluntas tua (да будет воля Твоя) и с fiat Гефсимании (Лк 22, 42) – non теа voluntas, sed tua fiat (не Моя воля, но Твоя да будет). Толкователи Евангелия от Луки, основывающиеся на латинской Библии, объясняют fiat Марии в этом контексте, усматривая в этом ответе подчинение воле Бога. Такое толкование необоснованно. У fiat Марии в греческом подлиннике другая грамматическая форма; два fiat (Мф 6, 10 и Лк 22, 42) стоят в форме обычного повелительного наклонения, «да будет» Благовещения – в очень редко встречающейся в библейском греческом языке форме, т. н. optativus – genoito. Эта форма выражает радостное и полное воодушевления согласие Марии с вестью от Бога, а также искреннее желание осуществить Божественный замысел спасения.

Такое понимание «да будет» подтверждает и то, что Мария назвала себя «рабой». Это показывает Ее отношение к Богу. В Ветхом Завете это выражение, «раб Господень», относилось к Моисею (Мал 4, 4; Дан 9, 11), Иисусу Навину (Ис Нав 24, 29; Суд 2, 8), Давиду (2 Цар 7, 5-29; Пс 36, 1), Иакову (Иез 28, 25), некоторым пророкам (Иер 7, 25; Иез 38, 17), Израилю (Ис 49, 3). В Новом Завете оно относится к самому Иисусу (Мф 20, 28; Флп 2, 7). Это люди, сыгравшие особую роль в истории спасения. Среди этих великих людей находится и Матерь Иисуса. Что значит это выражение? Когда псалмопевец в Ветхом Завете обращался к Богу как Его раб (Пс 86, 16), тем самым он выражал две мысли. Во-первых – смирение и подчиненность Господу, и далее – особое сознание принадлежности Богу, а также чувство уверенности и безопасности вблизи от Бога. Похожее чувство выражает Мария: смирение и покорность рабы (Лк 1, 48) и совершенную готовность к исполнению поручений Господа. Великодушие ответа Марии можно сравнить с ответом Исайи: «И услышал я голос Господа, говорящего: кого Мне послать? И кто пойдет для Нас? И я сказал: вот я, пошли меня» (Ис 6, 8). Поистине, царское великодушие.

Ответ Марии на слово Господне Елизавета называет верой: «Блаженна уверовавшая, потому что совершится сказанное Ей от Господа» (Лк 1, 45). Весть посланника Божия требовала от Марии веры, доверия. Основанием этой веры было глубокое убеждение, что Бог всемогущ и может не только предвещать таинственные события, но также силен и совершить их (Лк 1, 37). Другими словами, это вера в Бога, для Которого нет невозможного (Лк 18, 27). Это «невозможное» и есть девственное зачатие Мессии. Веру Девы Марии можно сравнить с верой Авраама, уверовавшего, в отличие от своей жены Сарры, что Бог может дать ему в старости потомка от бесплодной жены: «Авраам поверил Господу, и Он вменил ему это в праведность» (Быт 15, 6; ср. 17, 1-23; 18, 10–14). Этой верой Авраам заслужил себе имя «отец всех верующих» (Рим 4, 11). Мария поверила, что Бог может сделать Ее Матерью Сына Всевышнего без участия человека, и тем самым Она заслужила имя Матери всех верующих. Вопрос, который Она задает Божию посланнику – «как будет это?» – означает не недостаток веры, но желание уверовать сознательно. Вера Ее была верой, ищущей понимания. Такая вера оправдывает человека (Рим 4, 9). Св. Лука очень тонко противопоставляет веру Марии вере Захарии. Пожилой священник не поверил вести Ангела: «И вот, ты будешь молчать и не будешь иметь возможности говорить до того дня, как это сбудется, за то, что ты не поверил словам моим, которые сбудутся в свое время» (Лк 1, 20; ср. 1, 60.65). Молодая смиренная девушка из Назарета ответила верой на слова Господа и радостно воспела «Величит душа Моя Господа» перед Елизаветой. Бог избирает и призывает малых и смиренных мира сего, чтобы посрамить великих и сильных. Не всегда священники отличаются особенно глубокой верой. Энциклика Иоанна Павла II Redemptoris Mater – настоящий гимн, воспевающий веру Девы Марии: «Во время благовещения Мария, проявив “покорность веры” (Рим 16, 19) Тому, Который говорил к Ней словами Своего благовестника, “через полное послушание разума и воли открывающемуся Богу”, полностью предалась в руки Божии. Таким образом, Она откликнулась всем своим человеческим, женским “я”. В этом ответе веры содержалось содействие благодати Божией…» (RM 13).

Так понятая тайна Благовещения имеет глубокий богословский смысл. Церковь уже без малого две тысячи лет всматривается в этот образ и постоянно находит в нем новый свет и новые обещания. Что мы возьмем для себя из этой тайны после сегодняшнего размышления?

Св. Павел часто напоминал адресатам своих посланий о том, что они призваны (1 Кор 1, 2.26; Еф 1, 18; 4, 1.4). Он писал им, чтобы они познали свое призвание и поступали по нему. Слова апостола обращены и к нам. Мы все призваны; в момент крещения Господь призвал нас по имени. В Марии, первой Призванной Нового Завета, мы видим пример для подражания. О Марии, как примере для всех избранных, напоминает II Ватиканский Собор (LG 63) и Павел VI (МС 35). Иоанн Павел II, развивая мысль Конституции о Церкви Свет народам, учит, что «Богородица есть образ Церкви в отношении… веры, любви и совершенного единения со Христом» (RM 42).

Давайте всмотримся в этот образ Церкви; давайте сравним с ним нашу сонную и поверхностную христианскую жизнь. Сознаем ли мы, что нас призвал Господь? Призвание – это действие и человека, и Бога; это встреча ничтожного грешного человека с Трисвятым. Есть ли у нас, как у Исайи, сознание величия и святости Господа и чувство греховности (Ис 6, 5–6)?

Когда мы так всматриваемся в первую Призванную Нового Завета, перед нами встают два вопроса. Один касается доверия Господу. Умеем ли мы, как Она, в делах, с человеческой точки зрения, невозможных, полностью довериться Богу, для Которого нет невозможного? Как доверился отец нашей веры Авраам (Быт 15, 6), как уповал пророк веры Исайя (7, 9; 28, 26; 30, 15?. Верующий так – не постыдится (Ис 28, 16). Как Иов: «Вот, Он убивает меня, но я буду надеяться» (Иов 13, 15). Такая вера была у Хананеянки (Мф 15, 21–28). Такая вера передвигает горы, оправдывает, творит чудеса, спасает (1 Кор 13, 2), низводит Бога на землю. Мария смогла увидеть Свое призвание, а это не дается легко. Поэтому прав А. Киевский, который пишет: «Человек – единственное в мире существо, которому недостаточно времени, чтобы научиться жить. Муравей, вылупившись из яйца, уже знает, что ему делать, и никогда не ошибется в этом, птица, вылетающая из гнезда – это зрелая птица, а старик, умирая, плачет, что не понял своего призвания. Чтобы понять призвание, человек должен его искать…». Первая Призванная Нового Завета помогает нам в этих трудных поисках… Попросим Ее, чтобы мы, умирая, не плакали о том, что не обрели своего пути.

Другой вопрос касается нашего ответа Богу на призвание. Есть ли в этом ответе хоть что-нибудь от радости и восторженности богородичного «да будет» – genoito тог потому что fiat можно петь с сияющим лицом, как Мария пела «Величит», или же выдавить из себя, как Каин (Быт 4, 13–14). Французский писатель А. Фроссар после своего неожиданного и чудесного обращения говорил: «Для меня существует только одна действительность: Бог. Бог существует, все остальное – гипотеза. Я сомневаюсь во всем, кроме Бога. После обращения я прожил много лет и не могу понять действительности этого мира». Об этом, собственно, и идет речь: о восхищении Богом призывающим.

3. Бог, призывая, дает

Бог, призывая человека к осуществлению Своего спасительного замысла, возлагая на него серьезную задачу на всю жизнь, одновременно дает ему особую силу и благодать, чтобы справиться с ней. То же самое произошло и в жизни Марии. Ангел Господень, прежде чем передать Ей от Бога поручение (Лк 1, 31–32), торжественно приветствует Ее: «Ангел, войдя к Ней, сказал: радуйся, Благодатная! Господь с Тобою…» (Лк 1, 28). В этом приветствии он объясняет Ей, Кто Она для Господа и какая благодать Ей дана. Дополняя приветствие, Ангел отвечает на вопрос Марии: «Как же будет это?»: «Дух Святой найдет на Тебя…» (Лк 1, 35).

Первый дар Бога Матери Иисуса – благодать: «Благодатная» (Лк 1, 28). «Ты обрела благодать у Бога» (Лк 1, 30). Как понимать этот первый дар Господа? Латинское выражение gratia plena (благодати полная) неточно передает греческое причастие kecharitomene. Такой перевод предполагает чисто внутреннее и субъективное понимание благодати (благодати полная, исполненная благодати) и не передает значение греческого слова, которое происходит от глагола charito, встречающегося в Библии только четыре раза (Сир 9, 8; 18, 7; Лк 1, 18; Еф 1, 6), и означает: преображать кого-то благодатью, делая его благоугодным, исполненным благости, святым. Тот, Кто совершает это превращение – Сам Бог; Он делает это по любви. Таким образом, благодать здесь означает любовь и доброту Бога к Марии, Его расположение к Ней (Лк 1, 48, 49, 50, 54). Оборот, употребленный св. Лукой, Иоанн Павел II объясняет, ссылаясь на текст из послания к Ефесянам (Еф 1, 6): «Предопределив усыновить нас Себе через Иисуса Христа по благоволению воли Своей в похвалу славы Благодати (charis) Своей, которою Он облагодатствовал (echaritosen) нас в Возлюбленном» (RM 10). Здесь хорошо видно, что Благодать – это дар Божий, данный людям через Возлюбленного Сына. По благодати люди становятся благоугодны Богу, получают прощение грехов и дар Духа, Который есть залог наследия (Еф 1, 13–14). Слова Луки стоят в похожем контексте: пришествие Сына Божия. Таким образом, в тексте Луки, как и в Еф 1, 6, у благодати есть объективное значение: безвозмездный дар Божий в Его Возлюбленном Сыне, данный ради будущих заслуг Сына. Слова Луки можно перевести так: «Бог Тебя любит, Мария, Бог добр к Тебе».

Причастие в форме совершенного прошедшего времени – kecharitomene – означает, что Мария уже была исполнена благодати. Это подтверждается и в 30 стихе: «Ты обрела благодать у Бога». Итак, Она была облагодатствовапа раньше, чем стала Матерью Сына Всевышнего. Стоит подчеркнуть и еще одну деталь. Причастие kecharitomene в приветствии Ангела заменяет имя Марии; это значит, что полное любви благорасположение Господа, призирающего на Марию, определяет самую суть Ее личности. На библейском языке имя означает личность. Благодатная – это имя собственное Марии. Лишь очень немногие люди в истории спасения пользовались таким расположением Бога: Ной (Быт 6, 8), Моисей (Исх 33, 17), Давид (Деян 7, 46). К числу этих великих людей принадлежит и Мария.

Посланник Божий не только благовествует Марии об особой доброте к Ней Господа, но также возвещает Ей об особенном даре близости и дружбы Бога: «Господь с Тобою» (Лк 1, 28). Этот краткий оборот, знакомый нам по Евхаристической литургии, не отражает пожелание, но констатирует факт: Господь действительно с Тобой! Это любимое выражение библейских авторов. Оно встречается в Ветхом Завете 103 раза, а в Новом – 13 раз. Он показывает действие Бога по отношению к некоторым людям, например, поддержку, освобождение, помощь, благословение, утешение, укрепление. Можно сделать следующий шаг: этот оборот означает просто дар Божия присутствия и дружбы, данный особо избранным и призванным людям. «Этот дар содержит в себе обетование дружбы, особого богоприсутствия, которое будет их вести, укреплять и поддерживать. Это дар на всю жизнь» (Л. Орси).

Не все получали этот дар, но лишь особо избранные и предопределенные к исполнению трудных и важных задач в истории спасения. Среди героев Ветхого Завета такой дар получили: Иаков (Быт 28, 15; 31, 3), Моисей во время своего призвания (Исх 3, 11–12; 4, 12), Иосиф в Египте (Деян 7, 9), Иисус Навин (Ис Нав 1, 5–9; 3, 7), Гедеон (6, 12). Уверение в таком благоволении Бога Нафан передал Давиду (2 Цар 7, 9; 1 Пар 17, 8), а Ахия – Иеровоаму (3 Цар 11, 38). Употребление того же выражения по отношению к Марии несет двойную нагрузку. Во-первых, Она тем самым причисляется к великим людям Ветхого Завета, а во-вторых, эти слова определяют Благовещение как призвание по образцу Моисея, Гедеона и Иеремии.

Ситуация в Новом Завете еще удивительнее. Кроме Марии, в Новом Завете это выражение относится только к Иисусу (Ин 3, 2; 16, 32; Деян 10, 38). Иисус, благодаря тому, что «Бог был с Ним» (Деян 10, 38), творил чудеса (Ин 3, 2). Присутствие Отца в час страдания и одиночества для Иисуса стало укреплением, а для учеников – призывом к смелости. Дарование Марии обетования Богоприсутствия так же, как Иисусу, свидетельствует об особой связи Марии с Иисусом и Богом Отцом. Присутствие и близость Господа были для Марии источником силы, дерзновения и радости. Поэтому именно в ангельском приветствии два раза встречаются слова в повелительном наклонении. Первое слово – «радуйся» (chair е). Мария прежде всего призывается к радости (Лк 1, 28). Весть, которую Аннел приносит Деве Марии, должна стать источником радости. Дар благодати и Богоприсутствия пробуждает радость. Действие Божие в истории спасения, связанное с пришествием Господа, – повод к радости (Лк 1, 14; 2, 10). Эту радость в полноте испытала Мария (Лк 1, 44–55). А радость – источник счастья. Елизавета пророчествовала, что все роды назовут Марию блаженной, то есть полностью счастливой (Лк 1, 45, 48). Там, куда приходит Бог и где действует Его Святой Дух, находится глубочайшее основание радости и счастья, ибо Он – источник подлинного блаженства.

Второе слово в повелительном наклонении – «Не бойся…» (Лк 1, 30) – призывает Марию к смелости. Человек, оставленный наедине с самим собой, только со своими человеческими силами, имеет право бояться, ибо его жизнь постоянно находится под угрозой. Призыв «не бойся», обращенный Богом к ветхозаветным праотцам (Быт 15, 1; 26, 24; 28, 13), как бы входит в определение самого Бога. Бог это Тот, у Кого есть право сказать: «Не бойся!» (Ис 41, 13), поскольку только Он может защитить человека и обеспечить ему безопасное будущее. Там, где действует Бог, нет места страху. К такой уверенности и смелости была призвана Мария. «Если Бог за нас, кто против нас?» (Рим 8, 31).

Сколько же света, утешения и радости содержится в этих словах: «Господь с Тобою!».

На вопрос Марии, как Она станет Матерью Сына Всевышнего, будучи девственницей, Она получает ответ, что произойдет это благодаря действию особой силы Божией, без участия человека. Эта сила Всевышнего – Святой Дух. В Нем заключены все дары, данные Богом Марии. В понимании св. Луки, Святой Дух – обетование (Лк 24, 49; Деян 1, 4) и дар Отца (Деян 2, 38). Он – личностный дар Отца, даваемый людям по любви (ср. Ин 14, 16). Поскольку Мария радуется тому, что Она особо возлюблена Господом, Она получает дар Его любви. Святой Дух, как сила Всевышнего, исполняет разные роли в истории спасения. На первом месте находится творческая сила, дающая или пробуждающая новую жизнь. Дух Божий, носившийся над водами хаоса, обозначал творческую силу Бога, подготавливавшую хаос к жизни (Быт 1, 1–2). Здесь Дух Божий – источник жизни и гармонии. Животворящая сила Духа была особенно действенна при оживлении первого человека (Быт 2, 7). Хотя в этом предложении и нет слова «дух» (ruah), однако, действие «дуновения» указывает на Его присутствие. Так понимал это Иов: «Дух Божий создал меня, и дыхание Вседержителя дало мне жизнь» (33, 4). Пророк Исайя в пророчестве об обновлении страны и народа после вавилонского плена, говорит о «духе свыше» (Ис 32, 15–16):

Здесь также Дух дает земле жизнь и обновляет народ Божий. Вероятно, на этот текст ссылается Лука: «сила Всевышнего» (Лк 1, 35) параллельна «Духу свыше» (Ис 32, 15). То же самое было открыто и Иезекиилю в видении сухих костей. Бог повелевает Иезекиилю изречь пророчество на сухие кости: «Так говорит Господь Бог: вот я введу дух в вас, и оживете» (Иез 37, 5). Дух Всевышнего дает жизнь: Он присутствовал при сотворении мира и человека; Он действует в созидании рассеянного народа Божия. Истинный Дух-Творец, Spiritus Creator! Именно это значение Он имеет и в описании Благовещения: Он как Дух-Творец образовал в Марии человеческую природу Сына Божия. Действовавший при сотворении первого Адама, действует и при создании Нового Адама.

Возвещение Марии особой помощи, которую Бог оказывает всем избранным, – настоящая, благая, радостная весть. Бог призывает слабых и ничтожных людей к осуществлению Своих великих замыслов. Задачи, возлагаемые на наши плечи, часто превосходят человеческие силы. Поэтому призванные часто исповедовали свое бессилие (Исх 4, 10; Иер 1, 6), убегали от лица призывающего Бога (Ион 1, 3). Тогда Бог обещал: «Я буду с тобой… Я буду при устах твоих» (Исх 4, 12). И эти слабые люди творили настоящие чудеса. Сознание присутствия Божия, Который дает Свою силу, то есть силу Святого Духа – средоточие всякого призвания. Господь с тобой. Господь рядом. Каждое возглашение Литургии должно воскрешать эту истину, обновлять и оживлять ее. «Не бойся!..» Благовещения обращено ко всем призванным. «Радуйся!..» ангела предназначено для всех. «Не бойся», ибо Господь с тобой, Он близко. Поверь этому! «Радуйся!» – может ли что-нибудь обрадовать больше, чем близость Господа?

Бог не ублажает тех, кого призвал. Он не обещает им золотые горы. Каждый призванный обречен на одиночество. Пророк Иеремия сетует: «Не сидел я в собрании смеющихся, и не веселился; под тяготеющей на мне рукой Твоей я сидел одиноко; ибо Ты исполнил меня негодования» (15, 17). А псалмопевец говорит: «Не сплю и сижу, как одинокая птица на кровле» (Пс 102, 8). Богословие благовещения учит, что Господь хочет заполнить это одиночество призванного, предлагая ему Свое присутствие, Свою дружбу, Свою поддержку. «Господь с тобой!» Господь дает тебе Свою доброту и любовь. Он – твоя сила. Нужно только поверить в это, испытать это на себе. Это – подлинная духовность.

4. Девственность – ответ Марии на дружбу Господа

На Божие обетование близости, присутствия и дружбы с Господом, выраженное в словах «Господь с тобою», Мария ответила решением жить в девственности. Девственность Марии подчеркивают оба евангельских повествования о детстве Иисуса: от Матфея и от Луки, хотя они и основываются на разных, независимых друг от друга преданиях. «По обручении Матери Его Марии с Иосифом, прежде нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святого… А все сие произошло, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: се, Дева во чреве приимет, и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил, что значит: с нами Бог» (Мф 1, 18.22–23). В девственном зачатии и рождении Мессии Матфей видит исполнение Писаний. Согласно свидетельству Луки: «Послан был Ангел Гавриил от Бога в город Галилейский называемый Назарет, к Деве, обрученной мужу, именем Иосифу, из дома Давидова; имя же Деве: Мария» (Лк 1, 26–27). Какой богословский и нравственный смысл содержит в себе девственность Марии? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо присмотреться к среде, из которой вышла Мария.

В ветхозаветной этике высоко ценилась девственность до брака, имевшая правовой характер и обычно являвшаяся необходимым условием замужества (Втор 22, 14). Прелюбодеяние обрученной девицы наказывалось побиением камнями до смерти (Втор 22, 23–24); соблазнение необрученной девицы наказывалось взиманием денежного штрафа в пользу отца девушки; виновник должен был жениться на опороченной (Втор 22, 28–29). Первосвященники и даже простые священники могли жениться только на девственнице (Лев 22, 13–14; Иез 44, 22). В общественной жизни к девственницам относились с уважением (Быт 24, 16; 34, 7.31; Суд 18, 24), у них было право носить особое облачение и находиться на почетном месте во время совершения богослужений (2 Цар 13, 18; Иер 2, 32). Потеря девственности считалась жизненной трагедией и была равнозначна потере чести (2 Цар 13, 2-18; Плач 5, 11; Сир 7, 24; 9-11); она усложняла или даже делала невозможным заключение брака (Исх 22, 15; Втор 22, 14–19). Основной целью этих предписаний была забота о сохранении чистоты, которой требовал Закон.

Девственность же, как постоянный образ жизни, избранный по религиозным или социальным соображениям, не была известна в ветхозаветном нравственном учении. Остаться девой считалось несчастьем; вечную девственность, так же как и бесплодие, воспринимали как унижение и позор (Быт 30, 23; 1 Цар 1, 11; Ис 4, 1). Родственница Марии – Елизавета, зачав в старости Иоанна Крестителя, говорила с радостью: «Так сотворил мне Господь во дни сии, в которые призрел на меня, чтобы снять с меня поношение между людьми» (Лк 1, 25). Смерть до замужества в девственности считалась жизненной неудачей. Дочь Иеффая, обреченная на смерть в девичестве, два месяца оплакивала с подругами свое девство (Суд 11, 37сл). О том, насколько израильские женщины ценили замужество, можно судить по периодам войн, во время которых гибло много мужчин. Тогда было нарушено равновесие полов. В такие времена израильские женщины считали, что лучше жить в многоженстве, отказавшись от прав единственной жены, чем вообще остаться без мужа (Ис 4, 1), ибо идеалом и желанием каждой израильской женщины был плодовитый брак, а не девственность. Потомство считалось даром, наградой и благословением (Пс 127, 3). По мнению Иоанна Павла II, эти взгляды были связаны с чаянием Израиля, а особенно израильской женщины, пришествия Христа, Который должен был быть «семенем Жены» (MD 20). Из этого мира происходила и в таком мире жила Матерь Иисуса, почитавшая в своей жизни Закон Господа (Лк 2, 22–39). С этим фактом необходимо считаться, объясняя девственность Марии. На этом фоне можно увидеть Ее величие и высоту духа.

Чтобы увидеть спасительный смысл девства Марии, нужно внимательно исследовать тексты Писания. Оба евангелиста – Матфей и Лука – отчетливо говорят, что зачатие и рождение Сына Божия произошли без участия мужчины, от Духа Святого. Начало земной жизни Христа Матфей изображает по образу начала творения. Он дважды в первой главе употребляет существительное genesis: а) Родословие (книга происхождения – genesis) Иисуса Христа (Мф 1, 1) и б) Рождество (genesis) Иисуса Христа было так… (Мф 1, 18). Это – явная ссылка на Книгу Бытия – Genesis. Тем самым библейский автор хочет сказать, что с зачатием и Рождеством Иисуса наступает новое начало, новое творение, предсказанное пророками (Мф 1, 23). Во время первого творения Святой Дух носился над водами, давая жизнь (Быт 1, 1–2), во время нового творения также действует Святой Дух, начиная мессианско-эсхатологическую эру (Мф 1, 18, 20). Рожденный от Святого Духа будет наречен Иисусом, что значит Спаситель. «Ибо Он спасет людей Своих от грехов их» (Мф 1, 21). Таким образом, это – начало полноты спасения, предсказанной пророками (Мф 1, 23). Начало нового творения, то есть мессианско-эсхатологического времени, начало полноты спасения в Иисусе Христе, имеет свое начало только в Боге, Который действует через Святого Духа.

Похожая богословская перспектива вырисовывается и у св. Луки. Зачатие и Рождество Иисуса – это дело Святого Духа (Лк 1, 35). На весть Ангела, что Мария станет Матерью Сына Всевышнего, Дева отвечает вопросом: «Как будет это, когда Я мужа не знаю?» (Лк 1, 34). Сообщение Ангела понятно: Мария была избрана Богом стать Матерью Мессии, Сына Божия. Мария не уклоняется от своего призвания, не отговаривается своей недостойностью, но принимает его и радуется ему. Единственно Она признает некоторую формальную трудность: «Как будет это, когда Я девственница?» Как согласовать материнство, предсказываемое Ангелом, с Ее девством? «Я мужа не знаю» означает «Я – девственница». Отвечая на этот вопрос, Ангел Господень подчеркивает творческое вмешательство Бога: «Дух Святой найдет на Тебя…» (Лк 1, 35). Все внимание посланника сейчас сосредоточено только и исключительно на действии Бога, Который отнесется с уважением к Ее девственности. Она зачнет и родит Сына, но это зачатие и рождение будут девственными. Сын Всевышнего, Иисус (то есть Спаситель) придет в мир благодаря действию Бога, а не только человека.

На основании этих текстов можно определенным образом представить основной смысл девственности Марии в свете истории спасения. Иисус Христос как начало нового творения и полноты спасения – исключительно безвозмездный дар Бога. Как первый Адам имел свое начало в Боге, так и новый Адам пришел в мир благодаря действию Самого Бога. Эту истину выразил Лука, ведя родословную Иисуса от Адама, которого называет сыном Божиим (3, 38). Первый сын Божий – Адам, был создан Богом и оживлен Его дыханием, новый Сын Божий – Иисус – пришел в мир благодаря Богу и действию Его Духа (Лк 1, 35). Таким образом, в начале нового творения и полноты спасения находится не всемогущий и торжествующий человеческий «эрос», но Божественная «агапе»; не хотение мужа, гордящегося своей потенцией, но таинственное действие Святого Духа. Как верно заметил немецкий богослов Карл Барт, во всяком естественном рождении на первом плане всегда присутствует мужчина, сознающий свою силу и сильный своим желанием, гордящийся своей способностью к размножению, – автономный и независимый человек. Такой естественный процесс размножения не может быть адекватным символом тайны, которую он должен знаменовать, то есть тайны Откровения и рождения Бога. Бог, осуществляя Свои спасительные замыслы, избрал другой путь, который пророк определил так: «Мои мысли – не ваши мысли, ни ваши пути – пути Мои» (Ис 55, 8). При осуществлении Своего плана спасения Бог избрал путь бедности, смирения, немощи, – средства чрезвычайно скромные. «Но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых; и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, – для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом» (1 Кор 1, 27–29). Бог идет Своим путем; по-Своему осуществляет Свои замыслы. Так осуществлял Божий замысел спасения Иисус Христос: Он отказался от силы и власти (Мф 4, 6-11; Лк 11, 29; Ин 6, 15), отбросил мощь денег, избрав ничтожные средства для совершения спасения. Этот способ воплощения Божиих замыслов особенно проявляется в зачатии и рождении Мессии. В эпоху преобладания и превознесения мужчин Бог избирает находившуюся в тени девственницу, чтобы Она стала Матерью Его Сына. Бог идет по Своему пути: Он Сам положил начало истории спасения и Он же направляет ее к эсхатологическому завершению. Девственное зачатие совершенно согласно с образом действия Бога в домостроительстве спасения.

Подтверждение именно такого образа действия Бога мы находим в Ветхом Завете. Символ девственного рождения становится вполне понятным в свете библейской традиции Ветхого Завета, упоминающей о многих бесплодных женщинах: они стали матерями, зачали и родили сыновей благодаря особому вмешательству Бога. Именно таким образом Сарра родила Исаака (Быт 16, 2), Рахиль – Иосифа (Быт 29, 31), Анна – Самуила (1 Цар 1, 5). Самсон тоже родился от бесплодной матери (Суд 13, 3). На границе двух Заветов бесплодная Елизавета родила Иоанна (Лк 1, 7). Ангел, заканчивая послание, дает Марии знамение (Лк 1, 36–37): бесплодная Елизавета зачала в старости сына. Так, чудесно рожденные дети сыграли огромную роль в истории спасения Израиля. Бог, одаривая всех этих бесплодных женщин материнством, учит, что осуществление обетований и исполнение Закона не происходит естественным путем, путем человеческой плодовитости. Исполнение обетования спасения исключительно Его дело; Он безвозмездно, Своей силой осуществляет Свои планы. Елизавета, последняя из таких женщин Израиля, была дана Марии – первой христианской Девственнице – как знамение. Мария, хотя и не знала мужа, все же сделалась Матерью Христа – Спасителя людей. Тайна материнства бесплодной женщины обрела в Марии свое исполнение. Она была и Девой, и Матерью. Рожденный от Нее Сын спас людей от грехов. В этом контексте видно, что девственное зачатие Иисуса это не просто отдельный эпизод истории спасения. Можно сказать, что это обычный образ действия Бога в истории спасения. Девственное зачатие глубоко укоренено в домостроительстве Божием.

Как Мария понимала и переживала свою девственность? Чтобы хоть что-то сказать об этом, необходимо вникнуть в смысл вопроса Марии: «Мария же сказала Ангелу: как будет это, когда Я мужа не знаю?» (Лк 1, 35). Об этом одном стихе написано много трудов и предложено множество толкований. Св. Августин и некоторые Отцы Церкви усматривали в вопросе Марии обет девственности. По их мнению, Ее ответ можно перефразировать следующим образом: «Я мужа не знаю и не хочу знать, ибо Я обещала Богу чистоту». Св. Августин прямо говорит: «Она точно не сказала бы так, если прежде не обещала бы Богу девственности». Он подчеркивает совершенную свободу Марии, когда Она давала этот обет. Современная католическая экзегетика несколько иначе объясняет этот вопрос Марии. Ее обет чистоты считается анахронизмом, возникшим из-за того, что некоторые Отцы хотели увидеть в Марии особый пример для девственниц в Церкви. Она действительно служит таким примером, но не в том смысле, что Она дала обет, который не был известен в Ее окружении. «Это было решение, в котором Она хотела выразить всю свою личность» (Ж. Гало). Дева Мария приняла его в тайне Своих отношений с Богом, по действию благодати. Слова Марии «Я мужа не знаю» не означают намерения, но констатируют факт; это просто значит: «Я девственница». Эти слова скорее выражают состояние Ее духа, Ее экзистенциальную ситуацию, Ее желание остаться девственницей (так считал немецкий философ и богослов Р. Гвардини).

Более глубокое проникновение в контекст Благовещения (Лк 1, 28–38) позволяет приблизиться к этому таинственному решению Марии. Стих 34 в некотором смысле параллелен 28-му; в обоих стихах описывается настоящее положение Марии: в 28-ом – в глазах Ангела, а значит и Самого Бога, а в 34-ом – в глазах Марии, то есть с субъективной точки зрения. В 34 стихе говорится о том, что Мария является девственницей именно потому, что Она – «благодатная» и живет в присутствии Господа («Господь с Тобою»). Поэтому Ее желание остаться девственницей – это форма, в которой Она уразумела благодатное призвание быть с Господом. Мария, исполнившись благодати, была расположена к тому, чтобы жить только для Господа. Именно это и есть, согласно ап. Павлу, отличительная черта девства. Неженатый и девица заботятся «о Господнем, как угодить Господу» (1 Кор 7, 32), благочинно и непрестанно служат Господу (35 ст.). Поэтому Мария, хотя и имела мужа, однако была как неимеющая (29 ст.). На благодать Богоприсутствия (Лк 1, 28) Она ответила «служением Господу» (1 Кор 7, 35). Это и есть глубочайший смысл Ее девственности и вообще христианского девства. Иоанн Павел II учит, что христианское девство невозможно понять, «не вспоминая о любви в браке» (MD 20).

Такое объяснение вопроса Марии подтверждает и дальнейший текст. Сразу после Благовещения Она с поспешностью пошла, чтобы радостно прославлять Господа и служить нуждающимся (Лк 1, 39–56). Жизнь в девстве не отрывает от человеческих дел и проблем, от семьи. Девство Марии было не только способом служения Господу и дружбы с Ним, но также и формой любви к человеку. Девственность Марии рождала любовь.

Современное католическое богословие, вдохновленное примером Марии, подчеркивает, что христианское девство – это ответ на любовь и форма любви. «Избранным людям Бог предлагает Свое особое споспешествование во всей их жизни. Этот дар содержит обетование дружбы, обетование особого богоприсутствия, которое будет их направлять, укреплять и поддерживать. Эта близость или дружба предполагает опыт такого соединения с Богом, что он исключает возможность сожительства с человеком в таинстве брака» (Л. Орси). Еще сильнее роль любви в девстве подчеркивает немецкий богослов К. Ранер: «итак, окончательный смысл и ценность девства должны быть определяемы через любовь». «В девстве, понятом таким образом, слышен так называемый радикализм Евангелия: оставь все и следуй за Христом… (ср. Мф 19, 27). Его нельзя сравнивать просто с безбрачием в смысле незаключения брака, поскольку девство не ограничивается только «нет», но включает в себя и глубокое «да» в брачном смысле: отдача себя по любви полностью и безраздельно» (MD 20).

Само по себе девство, само по себе безбрачие и решение воздерживаться от половой жизни – еще не вершина нравственного совершенства. «Христианское девство – это не проявление сексуального табу. Девство не является чем-то замкнутым в самом себе. Оно обретает цену лишь тогда, когда делает возможным соединение человека с другими людьми вне телесного диалога… Желание полного соединения с другим человеком по ту сторону плотских отношений свидетельствует о бесконечной любви… Надо помнить, что девство может быть знамением этой вселенской любви только при условии, что оно отражает тайну любви Христовой, которая неразрывно связана с тайной Его смерти и воскресения. Грань смерти переживается в бедности и одиночестве, тесно связанных с девством» (П. Талек). Так воспринимала Свою девственность Мария и поэтому тотчас после своего решения остаться Девой Она с поспешностью пошла служить старым людям и еще не рожденному ребенку (Лк 1, 39) и величать Господа в песне любви (Лк 1, 46–55). Ее девство принесло плод любви. «Только такое девство, которое дает жизнь, блаженно» (П. Талек). Таким было девство Марии.

В итоге можно сказать, что форма девства – любовь к Богу прежде всего, и к человеку по образу любви Христовой: только великая любовь может быть формой девства; лишь она оправдывает решение жить в девственности. По мнению В. Франкла, любовь дает смысл человеческому существованию. Христианскому девству тоже придает смысл только любовь. Девство без любви бессмысленно. Девственницу без любви можно сравнить с сияющей глыбой льда, с прекрасными ледяными статуями, от которых веет холодом. Они прекрасны, но в них нет тепла.

Христианское девство без любви похоже на евангельскую соль, потерявшую силу, выбрасываемую вон на попрание людям (Мф 5, 13). Приходит и еще одно сравнение: девственницы без любви подобны глиняным светильникам без масла, которые не ведут к встрече с Господом: «не знаю вас» (Мф 25, 12). Само по себе девство не спасет человека, необходимо еще и масло любви. Женщина-мать «спасется через чадородие» (1 Тим 2, 15), девственница же – через любовь. Величайшим позором для ветхозаветной женщины было бесплодие (Лк 1, 25), величайший позор для женщины в Новом Завете – бесплодие любви, неспособность к любви.

Сколь необходимо избравшим путь девственности подлинное почитание Пресвятой Девы Марии. Царица дев, молись о нас!

«Женщина изначально призванная к тому, чтобы быть любимой и любить, в призвании к девству обретает прежде всего Христа как Искупителя, до конца возлюбившего, предавшего Самого Себя – и на этот Дар она отвечает тем, что приносит как “бескорыстный дар” всю свою жизнь. Таким образом она отдает Себя Божественному Жениху, и этот личностный дар ведет к чисто духовному воссоединению: действием Святого Духа она становится “одним духом” со Христом-Возлюбленным (1 Кор 6, 17)» (MD 20).

5. Мария – преславная Дщерь Сиона

В церковных документах Мария впервые была названа Дщерью Сиона в Догматической Конституции о Церкви (LG 55). Иоанн Павел II в окружном послании о Богородице четыре раза называет Матерь Божию Дщерью Сиона (RM 3, 8, 24, 41). Он ссылается на Ветхий Завет (Соф 3, 14; Зах 2, 10) и цитирует Догматическую Конституцию Свет народам (LG 55). Откуда берется это имя, и какое оно имеет богословское содержание? Насколько оно обогащает наше понимание тайны Матери Иисуса?

Имя «Дщерь Сиона» происходит из Ветхого Завета (Соф 3, 14–17; Иоил 2, 21–27; Зах 9, 9-10). Оно постоянно встречается в мессианско-эсхатологическом контексте и у него есть ряд синонимов: Дщерь Сиона, Иерусалим, дева, дщерь или рождающая женщина. Это – олицетворения Израиля, в особенности же так называемые остатка праведных, спасенных Богом из бедствия (Езд 9, 8-15; Неем 1, 2; Зах 8, 11). По мнению многих современных экзегетов, Лука описал ангельское Благовещение Деве Марии по образцу этих пророчеств. Самая явная связь существует у Луки (1, 28–33) с Софонией (3, 14–17). В обоих отрывках встречаются одинаковые слова, обороты, темы, та же атмосфера мессианской радости.

Пророк Софония обращается к олицетворенному Израилю с такими словами: «Ликуй, Дщерь Сиона! торжествуй, Израиль! веселись и радуйся (chaire) от всего сердца, Дщерь Иерусалима!» (Соф 3, 14). На это последнее двустишие чрезвычайно похоже ангельское приветствие, обращенное к Марии: «Радуйся, Благодатная,

Господь с Тобою» (Лк 1, 28). Далее пророк мотивирует этот призыв к радости: «Господь, царь Израилев, посреди тебя:… Он силен спасти тебя; возвеселится о тебе радостью» (Соф 3, 156, 17а). Подобным образом обосновывает призыв к радости и Гавриил: «Не бойся, Мария… И вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус (то есть Спаситель)… И будет царствовать…» (Лк 1, 30–33).

Оба текста объединяет глагол «радуйся» (chaire). В такой форме этот глагол в Септуагинте встречается только четыре раза (Иоил 2, 21, 23; Соф 3, 14; Зах 9, 9; Плач 4, 21), и каждый раз он означает не обычное приветствие («добрый день», «здравствуй», «приветствую»), но имеет религиозное, мессианско-эсхатологическое значение. Это торжественный призыв к мессианской радости. Повод к радости – пришествие Господа, Царя, Спасителя, на Сион. Именно так можно истолковать призыв пророка Софонии. Для обычного приветствия употреблялся глагол «шалом» (мир). Лука же перенял в ангельском приветствии призыв к радости пророка Софонии. У него слово chaire, обращенное к Марии, имеет не простое, повседневное значение, – оно призывает к мессианско-эсхатологической радости. Обычное еврейское приветствие «шалом» Евангелия переводили как eirene (мир), а не как chaire. Такое понимание подтверждает и контекст ангельского приветствия. Первое слово Ангела к Марии – торжественное, приподнятое, лирическое и эсхатологическое. Причины предвещаемой радости имеют свои соответствия: у Софонии – пришествие Господа, Спасителя, на Сион; у Луки – Рождество, то есть пришествие в мир Иисуса, имя Которого значит «Спаситель». Имени «Царь Израилев» (Соф 3, 15) у Луки соответствует упоминание о том, что Мессия будет царствовать на престоле Давида (Лк 1, 32–33). Наконец, оба текста наполнены радостью. Радость принадлежит к числу излюбленных тем Луки. Она соединяется с Рождеством Иисуса; это – радость «нищих Божиих», угнетенных и страдающих, ожидающих утешения Израиля и спасения Иерусалима (1, 51–53, 71, 73; 2, 25, 38). Это – эсхатологическая радость, радость о грядущем спасении (1, 14,28,47; 2, 10). Она достигает вершин в гимнах и песнях, сохраненных Лукой (1, 25, 46–50, 67–79; 2, 14, 29–32). К такой радости Ангел призывает Благодатную Марию. Греческие Отцы, хорошо знавшие употребление слова chaire в разговорной речи, объясняя ангельское приветствие, всегда понимали его в смысле призыва к мессианской радости.

То, что Лука ссылается непосредственно на пророчество Софонии, не вызывает сомнений. Следуя литературному жанру «Евангелия детства», Лука не копирует слова пророка, но скорее актуализирует их, соотнося с новой ситуацией в истории спасения. Пользуясь пророчеством Софонии, он толкует события из жизни Иисуса: Его зачатие, рождение и детство. Лука вносит два важных изменения: 1) Пророчество Софонии стало относиться к Марии – благодатной (kecharitomene); 2) Тот, Кто грядет, у пророка был Господь, Спаситель, Сильный, Святый, у Луки же это – Иисус, Спаситель, Святый (1, 35), Сын Всевышнего. Описание Благовещения с использованием слов Софонии, ведет к отождествлению Марии с Дщерью Сиона, а Иисуса – с Богом, Царем и Спасителем. Мария, приняв благую весть о Христе от имени всего Израиля, становится олицетворением ветхозаветного народа Божия. Она – воплощение нового Израиля; через девственное зачатие и Боговоплощение Она сделалась местом обитания Иисуса, Сына Божия, Спасителя.

Пророчество о Дщери Сиона во времена между Заветами, близкие к Иисусу и Луке, часто упоминалось и истолковывалось в мессианско-эсхатологическом смысле. Эти толкования появлялись как в иудейско-палестинской среде, так и в египетско-эллинистической. Особого внимания заслуживают кумранские тексты. «Премного радуйся, Сион, среди радостных возгласов явись, Иерусалим, и возвеселитесь все города Иудейские… Дщери народа моего, возопите радостным голосом» (1 QM XII 13–14). Большинство таких текстов объясняют пророчество о Дщери Сиона у пророка Захарии (Зах 9, 9). Иногда цитировалась и изъяснялась первая часть пророчества: «Ликуй от радости, Дщерь Сиона, торжествуй, Дщерь Иерусалима» (Зах 9, 9а). Чаще приводился весь стих или же вторая его часть: «Се, Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий…» (9, 96). В упомянутых источниках не только цитируются пророчества о Дщери Сиона, но также проводится их мессианско-эсхатологическое перетолкование. Дщерь Сиона обозначает Иерусалим последних времен, когда Бог восстановит Свое Царство на Сионе; Царь же означает Мессию, и в пророчестве говорится о Его торжественном входе в священный город. Толкуя текст Захарии, иудейские источники ссылаются на параллельные места, которые облегчают понимание пророчества о Дщери Сиона. Чаще других в этих источниках цитируется Второисайя. Из его текстов на первом месте стоят пророчества, воспевающие пришествие народов в Иерусалим и возвращение сынов Сиона из рассеяния и плена (Ис 60, 4, 11, 14; 61, 9-10). Иерусалим – как бы образ матери всех людей: язычников и возвращающихся из рассеяния сынов Израиля.

В том же мессианско-эсхатологическом ключе шли размышления Луки. Он не был первым, кто сослался на эти тексты: это случалось и до него. Однако у него был другая исходная точка, нежели у иудейских писателей; они перетолковывали предсказания о Дщери Сиона в свете событий возвращения из плена; он же истолковывал пророчества в свете пришествия Иисуса. Для него Царь-Спаситель, входящий в священный город, Иисус, имя Которого значит: «Бог Спаситель», а Дщерь Сиона – Мария. Ее особенное материнство торжественно открывает новое время спасения, которое охватывает всех: язычников и иудеев. Распространение этого толкования помогало адресатам Луки правильно понять сопоставление Дщери Сиона и Марии, Царя-Спасителя и Иисуса.

Лука отождествляет Марию с Дщерью Сиона, то есть с олицетворенным Израилем, с Иерусалимом последних времен, как с матерью всех людей. Признание этого факта имеет большое экзегетическое и мариологическое значение.

Сначала рассмотрим его значение для экзегезы. Если Мария как отдельная личность представляет Собой и как бы содержит в Себе весь ветхозаветный народ Божий, святой остаток Израиля, ожидающий и окончательно принимающий спасение от своего Господа, то в таком случае к Марии можно отнести все, что в Ветхом Завете говорится об Израиле. Имена, относящиеся к Богу, Новый Завет перенес на Христа (например Лк 1, 35), имена и характеристики народа – на новый народ Божий – Церковь и на олицетворение этого народа, Марию. Этот принцип открывает перед библейской мариологией новые перспективы. Современные исследования мариологических текстов открыли множество направлений. Любопытен, например, частый переход непосредственно от Израиля к Марии (Лк 2, 34–35) или от Марии к обществу Израиля (Лк 1, 46–55). В глазах Луки эти две действительности словно накладывались друг на друга и отождествлялись. Израиль назывался рабом Божиим (Ис 49, 3), Мария тоже называет Себя рабой (Лк 1, 38–48). Однако больше всего связей обнаруживается с Заветом на Синае. Отрок Божий воспринял тело от Марии, и, таким образом, Она способствовала началу Нового Завета Бога с людьми. Ответ Марии на слова посланника Божия Елизавета назвала верой (Лк 1, 45): они соответствуют ответу веры народа Божия на слова посредника Завета (Лк 1, 30; ср. Исх 19, 8; 24, 37; Ис Нав 24, 21, 24; Мер 42, 20; Езд 10, 12; Неем 5, 12). Общество Израиля выражает свое согласие, хотя и другими словами, нежели Мария, однако, с тем же содержанием. Как следует из текста, слова народа Ветхого Завета были сказаны с подлинным воодушевлением и искренностью. Таким же был и ответ Марии. Таких соотнесений очень много. Мы вернемся к ним в дальнейших размышлениях.

Этот тип экзегезы был поддержан Иоанном Павлом II в его окружном послании о Богородице. Его Святейшество называет Марию Дщерью Сиона. Согласно этой энциклике, Матерь Иисуса приносит абсолютную новизну веры, «начало Нового Завета» (RM 14, 17–27). Это начало Папа Иоанн Павел II усматривает в Благовещении. Сила Всевышнего, осеняющая Марию, сравнивается им с облаком, осенявшим богоприсутствие во времена Моисея и отцов (Исх 24, 16; 40, 34–35; 3 Цар 8, 10–12; RM 17). «Вера Авраама – это начало Ветхого Завета; вера Марии во время Благовещения положила начало Новому Завету» (RM 14). Мария, по мнению Папы, до глубины прониклась духом «нищих Божиих», которые в молитве Псалмов ожидали спасения от Бога, полностью уповая на Него (Пс 25; 31; 35; 55).

По тому же пути идут и римские богослужебные тексты, созданные после II Ватиканского Собора. В «Сборнике Месс о Пресвятой /\еве Марии» (1987 г.) ветхозаветные тексты о Дщери Сиона (Соф 3, 14–18; Зах 2, 10–13; 9, 9-10) отнесены к Богородице. Прекраснейшие отрывки Песни песней (2, 8-14; 4, 6–7, 9, 12–13), которые иудаизм и древняя Церковь толковали как тексты о народе Божием, новый сборник Месс о Деве Марии относит к Богоматери. В этих литургических молитвословиях Мария именуется возлюбленной Дочерью Бога. В Ветхом Завете эти слова относились к Израилю, народу Божию (Ос 11, 1–4).

Значение этого имени для более глубокого понимания мариологии неизмеримо. Определение Марии как «Дщери Сиона» обогащает видение Ее места в Церкви. Мария присутствует в Церкви не только как молящаяся (Деян 1, 14), Она – не только образ Церкви, но Она – также и подлинное олицетворение Церкви, Нового Иерусалима-Матери. Она не просто входит в состав Церкви, но вся полнота тайны народа Божия находится в Ней и в Ней совершенно воплощается. Дщерь Сиона относится к Марии как прообраз – к образу. Однако нужно помнить, что речь здесь идет не о чисто литературных или вымышленных героях, но о реально существующих людях, которые имеют ценность сами по себе. Сам Бог создал этот прообраз и образ, придав им богословское значение. Только в полноте Откровения через Иисуса Христа эти две реальности приобретают смысл и становятся очевидными. Слова «Дщерь Сиона», отнесенные к Марии, указывают на Ее особую связь с Церковью. Эти две действительности – Мария и Церковь – объясняют одна другую: Церковь обретает грань материнства, Мария же – общинности. Благодаря этому олицетворению Церковь становится ближе, больше похожа на заботливую мать. Она становится подлинной Матерью. Мария же, олицетворяя Церковь, приобретает общинные черты. Если мы хотим узнать, какой надо быть Матери-Церкви, нам нужно взирать на Матерь Иисуса. Живое почитание Марии, Дщери Сиона, привносит в Церковь материнское и женское тепло, отсутствующее в Церквях, отодвинувших Марию в тень. Библейское название Марии «Дщерь Сиона» может стать исходной точкой для экуменических дискуссий, потому что многие протестанты тоже принимают этот образ.

6. Молитва Дщери Сиона

На избрание и призвание Богом быть Матерью Его Единородного Сына, на «облагодатствование» Ее Святым Духом и дружбой Господа Мария сначала ответила верой и готовностью, а потом молитвой (Лк 1, 46–56). Дщерь Сиона – олицетворение лучшего Остатка Израиля – как же Она похожа на Свой народ! Видя великие дела Божии, происходившие в истории спасения, которая была также и его историей, Израиль не оставался нем и бесчувственен. Он прославлял Бога за эти дела, благодарил Его, жаловался Ему на свои горести. Все это есть в псалмах. Они – ответ народа на великие дела Бога. «Потому что Бог избрал Себе народ не как бессловесный объект исторического предопределения, но как участника диалога» (Г. фон Рад). Псалмы, будучи ответом Израиля, показывают, какое влияние оказали на него деяния Божии, каким образом он понимал свое бытие и близость Бога. В этом контексте молитва приобретает особый смысл. Это не только некое психологическое действие, она содержит в себе и нечто объективное: великие события и священные слова Бога. Бог первый начал диалог молитвы. Молитвословие народа – ответ Богу. В этом и заключается своеобразие библейской молитвы. Мария – Дщерь Сиона – молится так же, как избранный народ. Песнь Богородицы (Лк 1, 46–55) – это Ее псалтирь, Ее ответ на великие дела Господа, совершенные Им в Ее жизни и в жизни Ее народа. Давайте сначала посмотрим на те части молитвы Дщери Сиона, в которых Она особым образом отождествляет Себя со Своим народом.

«Величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем» (Лк 1, 46). Эта первая строфа имеет большое значение для понимания Песни Богородицы. Первая строка определяет литературный жанр песни, а вторая приоткрывает тайну души Марии, радующейся о Господе.

«Величит душа Моя Господа…» (Лк 1, 46). Эти слова ясно указывают на литературный жанр: величание Бога, незаметно переходящее в благодарственную песнь. Израиль славил Бога в псалмах хваления, составляющих основную часть Псалтири. Эти псалмы – наиболее чистая и совершенная форма молитвы, полностью бескорыстная жертва. В псалме человек не просит Бога ни о чем, а только прославляет в простоте сердца, радостно и воодушевленно. Он прославляет Его святое Имя, Его качества, а также великие дела, совершенные в мире и в истории, в особенности, в истории Израиля. В центре величания находится Бог; это совершенное приношение благочестия, зрелый плод веры… Ребенок только протягивает руку и просит, зрелый же в вере человек прежде всего прославляет, благодарит. Величание построено чрезвычайно просто. Оно начинается призывом к восхвалению великого Бога; этот призыв обращен к себе или к другим. За призывом идет основная часть псалма, в которой перечисляются поводы для прославления Господа. Ими могут быть качества Бога, например, Его святость, милосердие (Лк 1, 49.50.54), или великие дела Божии, сотворенные для народа (Лк 1, 54.55) или псалмопевца (Лк 1, 49). Иногда псалмы заканчиваются призывом к прославлению Бога. Хваления пелись во время храмового богослужения; тогда они приобретали соборный характер. Кроме того, они читались отдельно, вне общественного богопочитания; тогда у них появлялись индивидуальные черты. Мария своеобразно соединила одно с другим.

«И возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем» (Лк 1, 47). Из второй строки видно, что молитва Марии не была лишь молитвой уст, осужденной впоследствии Ее Сыном: «Лицемеры! хорошо пророчествовал о вас Исайя, говоря: “Приближаются ко Мне люди сии устами своими и чтут Меня языком; сердце же их далеко отстоит от Меня. Но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим”» (Мф 15, 7–9; ср. Ис 29, 13). Ее песнь прославления была одновременно и молитвой сердца, и молитвой духа. Она воспевала, радуясь о Боге-Спасителе. Так же и Сын Ее, Иисус Христос, будет с радостью прославлять Отца: «В тот час возрадовался духом Иисус и сказал: славлю Тебя, Отче…» (Лк 10, 21). Одно и то же слово определяет радость Марии и Иисуса, а именно глагол agal-liasthai – радоваться, веселиться. Источник радости Иисуса – Святой Дух и благоприятные вести, принесенные учениками, которых Он посылал на проповедь (Мф 10, 17–20). Источник радости Марии – Святой Дух, исполнивший Ее в Благовещении (Лк 1, 35; ср. 1, 41, 44), и величие, сотворенное Ей Сильным (Лк 1, 49). Где действует Бог, там есть повод для подлинной радости.

Радость о Боге придает песне Девы Марии особый лиризм и ощущение подлинного опыта Бога. Как Его образ проступает в строфах песни Богородицы? Бог Марии – прежде всего Господь и Спаситель: Он – Владыка мира и истории спасения. Имя «Спаситель» напоминает об освобождении народа из египетского рабства «силой мышцы Своей» (Лк 1, 51). Именуя Бога «Спасителем Своим», Мария провозглашает, что Она спасена особенным образом.

Ради будущих заслуг Спасителя в момент своего зачатия Она была избавлена от первородного греха. У Нее было исключительное право обращаться к Богу: «Спаситель Мой» (Лк 1, 46). В образе Бога Марии два полюса: Бог есть Господь, Сильный (ho dynatos) и Святой (Лк 1, 46), то есть отделенный от мирского, земного и грешного. Эти определения обозначают величие, святость, трансцендентность Бога. Бог прежде и превыше мира. Он – Всемогущий Творец, Трисвятой. Но в образе Бога Марии присутствует и другой полюс: Бог милостив (Лк 1, 50, 54). На Синае Бог явился Моисею как «Господь, Бог человеколюбивый и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый и истинный… прощающий вину и преступление и грех…» (Исх 34, бел). Милосердие означает здесь свойство Бога, Его нежную и любвеобильную заботу о Своем народе, постоянную готовность прощать. Бог многомилостивый призирает на Свой народ, особенно же на боящихся Его, алчущих и смиренных (Лк 1, 50.52.53). Бог – это Бог для людей, склоняющийся над ними с любовью. Бытие Божие есть для-бытие. Мария особенно испытала на себе милосердие Божие: Он призрел на Ее смирение, приклонился к Ней, облагодатствовал Ее Своим присутствием и Своей дружбой (Лк 1, 28), сотворил Ей величие и сделал так, что Ее будут ублажать все роды. Мария испытала на себе милость Господа, Она стала «странноприимницей» Его человеколюбия. Песнь Богородицы это сжатое изложение богословия Бога, основанное на полноте опыта Бога в Ветхом Завете, в особенности в Псалмах, а также на единственном и неповторимом опыте Бога Матери Господа.

«Ибо призрел на смирение Рабы Своей» (Лк 1, 48). Этой строкой начинается основная часть песни. На это указывает причинный предлог «ибо». Песнь Богородицы отчетливо делится на две части: в первой от первого лица говорится о великих делах, сотворенных Сильным для Девы Марии (Лк 1, 48–50), во второй говорится о делах, совершенных Богом для избранного народа (Лк 1, 51–55). Во второй части Мария предстает эсхатологической Дщерью Сиона, которая видит и переживает исполнение обетовании:, данных Богом отцам, особенно Аврааму.

Главный повод для прославлению Бога: «сотворил Мне величие (теgala) Сильный» (Лк 1, 49). Слово «величие» тесно связано с началом песни: «величит» (mega-linei). Тем самым начало предваряет главный повод величания Бога.

Что значит это «величие», часто называемое magnalia Dei (великие дела Божии)? Что это за великое дело, которое Бог сотворил Марии? Великие дела, megala, в Ветхом Завете означали чудеса Бога, совершенные Им в истории избранного народа. У слова megala в Ветхом Завете есть много синонимов: чудное (thaumasta), страшное (phobera), славное (endoksa), доброе (agatha). Эти действия не требуют вознаграждения, это просто благодать. Они были совершены для всего избранного народа (например, Втор 6, 22; 10, 21; Пс 78, 12; 98, 1–3; 105, 5–6; 106, 7.21; 111, 4.6; 126, 2–3) или отдельных людей из среды этого народа (например, Быт 12, 2; 50, 20; Втор 34, 12). Если Бог совершает величие отдельным людям, то Он все равно имеет в виду благо всего народа. «Великие дела» всегда «соборны» и, в конечном счете, направлены к спасению избранного народа. Чудеса Божии – не магия; они служат человеку, его обращению и сохранению верности Завета с Богом. Они основаны на встрече милосердного всемогущества Бога с верой человека, который приготовил место Богу, служит Ему, боится Его, живет словом Его. Домостроительство великих дел Божиих предполагает свободу Израиля (ср. Втор 4, 35.40).

То же понимание великих дел Божиих и у св. Луки. Он видит величие Божие, сотворенное в Иисусе и через Иисуса (Лк 5, 26; 7, 16; 13, 17; 19, 37; Деян 2, 22; 26, 26). Чудеса Иисуса, в особенности исцеления, он связывает со Святым Духом (Лк 4, 14, 18; 5, 17; Деян 1, 8; 10, 38). Чудотворная сила, которая была в Иисусе, когда Он совершал великие дела (Лк 13, 17), передалась двенадцати и их ближайшим сподвижникам (Деян 4, 29–30). Поэтому именно через апостолов «совершалось много чудес и знамений» (Деян 2, 43). Чудеса апостолов совершались прилюдно и сопутствовали проповеди Евангелия (Деян 10, 42). Господь творил эти великие дела «во свидетельство слову благодати Своей» (Деян 14, 3), и они приводили к вере.

Наконец, и Матерь Иисуса в Своей песне исповедует, что Сильный также сотворил Ей «величие». Великое дело, которое Сильный (ho dynatos) сотворил Марии – чудо зачатия Сына Божия без семени; столь великое могла совершить только сила (dynamis) Всевышнего (Лк 1, 35). Это чрезвычайное дело основано на том, что у Бога нет бессилия (ouk adynatesei – Лк 1, 37). Стоящее непосредственно после «величия» слово dynatos (сильный – ст. 49) напоминает нам два однокоренных слова из Благовещения: dynamis (сила – ст. 35) и ouk adynatesei (не бессильно – ст. 37). Это явное подтверждение того, что «великие дела», сотворенные Сильным Марии, и есть те самые «дела», совершенные силой Всевышнего в Благовещении, то есть девственное зачатие Сына Божия. По домостроительству Ветхого Завета «величие», которым была облагодатствована Мария в момент зачатия Сына Божия, освятило Ее. Эти великие дела Божии Мария приняла с верой (Лк 1, 45). Однако, они были предназначены не только Ей одной, но и всему народу Божию, – они были осуществлением обетований, данных Аврааму и семени его. Мария была введена в средоточие истории спасения.

Перечислим в заключение основные черты молитвы Марии – Дщери Сиона. Песнь Богородицы глубоко укоренена в молитве народа Ветхого Завета, соткана из ветхозаветных слов (1 Цар 2, 1-10; 2 Цар 22, 28; Пс 112, 5; Мих 7, 20; Быт 17, 7). Этим Лука хотел сказать, что Мария жила Библией и молитвой Своего народа. Она дышала воздухом Псалтири. Мария была восприимчива к великим делам Божиим, совершавшимся в истории избранного народа и в Ее жизни. Она умела распознавать знамения и действия Бога. Чудеса, совершенные Всемогущим, рождали в Ее сердце бескорыстную песнь восхваления. Неслучайно Лука на первом месте ставит Песнь Богородицы. Мария прежде всего величит Бога, Великого и Милостивого. Свою молитву Она воспринимала как ответ на слова и дела Бога. Песнь Богородицы свидетельствует о близости к Господу. Наконец, молитва Марии была исполнена Бога, исполнена опыта Бога, и одновременно наполнена человеком. Во второй части песни видна отзывчивость Марии в ответ на нужды общества. Дева славит Бога за то, что Он «низложил сильных с престолов, и вознес смиренных; алчущих исполнил благ, и богатящихся отпустил ни с чем» (Лк 1, 52–53). Богословы освобождения считают песнь Марии чуть ли не революционным гимном бедных и отверженных. Эта отзывчивость Песни Богородицы напоминает прекрасные и мудрые слова Гамлета: «Слов без любви на небе не приемлют». Самые великолепные молитвословия без любви – тщетны, они не достигают престола Всевышнего. Тщетной была молитва фарисея, презиравшего других людей. Но молитва мытаря была исполнена любви (Лк 18, 9-14).

Многому можно научиться у Марии. Она – истинная Наставница, а Ее песнь – пример подлинной молитвы, молитвы сердца, а не уст, молитвы во Святом Духе. Ее молитва – зрелый ответ на великие дела Господни в истории и в Ее жизни.

Песнь Богородицы включена в ежедневное богослужение. Важно, чтобы мы пели эту песнь вместе с Марией и по образу Марии, чтобы Ее молитва все больше проникала внутрь нас: Дева, величающая Бога, молись о нас!

7. Размышления Дщери Сиона

Мария не только прославляла Бога в песне, как Израиль в псалмопениях, но также по образу мудрых Израиля «сохраняла в сердце Своем» (Лк 2, 19, 51): размышляла о словах Ветхого Завета, о словах Иисуса и об Иисусе.

Генрих фон Рад в свой богословский труд «Израиль пред лицом Бога – ответ Израиля» включает не только псалмы, прославляющие Бога, но и размышления мудрецов о Законе Божием и о великих делах Его в истории спасения. Расцвет письменности мудрых пришелся на время после Вавилонского плена (VI-1 в. до н. э.). Современная библейская мариология, опираясь на два текста Луки (Лк 2, 19, 51) причисляет Марию к мудрым Израиля (А. Серра). В современных словарях библейской мариологии встречается статья «Мудрец» (sapientе), посвященная Марии. Благочестие христианского народа опередило исследования богословов. Издавна в Лоретанской литании[5] Мария именуется «Девой премудрой» и «Престолом Премудрости».

«А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем» (Лк 2, 19). Контекст этой фразы таков: ангел Господень возвестил пастухам, что родился им в городе Давидовом Спаситель, «Который есть Христос Господь» (Лк 2, 11). Пастухи, поспешив, пошли в Вифлеем, где нашли Марию, Иосифа и Младенца (Лк 2, 16). «Увидев же, рассказали о том, что было возвещено им о Младенце Сем» (Лк 2, 17). Люди дивились тому, что рассказывали им пастухи, ибо не понимали, а, может быть, и боялись (ср. Лк 2, 10). Удивлению людей Лука противопоставляет отношение Марии, «которая сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем». Из контекста ясно видно, что означают «все слова сии» (panta… ta rematа). Это – слова об Иисусе, особенно же о Его Рождестве и детстве, возвещенные ангелом Господним пастухам, ими же переданные всем людям. Итак Мария сохраняла слова Откровения об Иисусе, услышанные от первых проповедников этих слов – пастухов. Она первая слушала с верой проповедь об Иисусе, не дивилась, но размышляла о них и сохраняла в сердце.

Во втором упомянутом тексте Евангелия от Луки (2, 51) встречается то же слово rematа. Оно прежде всего относится к тому, что двенадцатилетний Иисус сказал в Храме (2, 49) и что не было понято Его родителями (Лк 1, 50). Но не только. По мнению Оригена, remata относится к словам Ангела Гавриила (Лк 1, 28), пастухов (Лк 2, 17), Симеона (Лк 2, 34сл), Анны (Лк 2, 38) и Самого Иисуса (Лк 2, 49). Этого суждения придерживался св. Амвросий[6] когда писал, что Мария сохраняла в сердце не только события из жизни Спасителя, но также и Его слова. По мнению Беды Достопочтенного[7], Мария сохраняла в сердце все слова Евангелия: понятные Ей и еще не понятые. Мария, храня их в сердце, была открыта пониманию их значения. Она с верой ожидала того, что сможет все это понять благодаря развитию Откровения Ее Сына. Здесь отчетливо видно будущее. В заключение нужно сказать, что Мария сохраняла в сердце слова Откровения об Иисусе и слова Откровения самого Иисуса. У Луки Она предстает первой слушающей слова Иисуса и об Иисусе, истинным мудрецом.

Что же значит, что Мария «сохраняла» слова Иисуса и об Иисусе? «Сохранять» (synterein, diaterein) входит в словарь письменности мудрых и там чаще всего встречается. У этого слова тройное значение: 1) «сохранять в сердце» слово Божие как правило жизни и поведения; хранить заповеди Закона, соблюдать уставы (Сир 2, 15; 6, 26; 15, 15; 37, 15). В Книге Иисуса, сына Сирахова встречаются два оборота: «сохранять путь Господа» (Сир 2, 15; 6, 26) и «соблюдать заповеди» (Сир 15, 15; 37, 15). Особенно любопытен стих 2, 15, в котором встречается существительное rema, то же, что и в обоих вышеупомянутых стихах Луки (Лк 2, 19.51). Согласно Сир 44, 20, человек, который хранит Закон Всевышнего, сохраняет «верность» Завету (ср. Лк 1, 32). Сохранение в сердце слова Божия как правила жизни было идеалом, который мудрецы внушали своим сыновьям (Иов 22, 22; Тов 4, 5; Сир 28, 7; Прем 6, 18). 2) «Сохранять в сердце» также значит «помнить», «вспоминать» события священной истории спасения. Главное поручение народу обоих Заветов – постоянно помнить об актуальности событий своего прошлого, чтобы из них сделать движущую силу настоящего. Воспоминая события, в которых Бог открывался людям, Израиль и Церковь видели в них лицо истинного Бога и были призваны к жизни по Закону, данному Богом. Народ Божий обязан был передавать следующим поколениям память спасительных дел, сотворенных Господом в истории (Втор 31, 30; 32, 7; 2 Тим 2, 8; Евр 12, 3). Это проникновение в священную историю спасения было началом серьезных наставлений; народ стал узнавать милосердие Бога, укреплялся надеждой на Его помощь и заботу, в нем пробуждалась вера в окончательное спасение. Мария, Дщерь Сиона, верно сохраняла в памяти великие дела Господни, особенно величайшее из них – Воплощение. 3) Наконец, «сохранять в сердце» значило «сохранять» Божие Откровение о грядущем. То, что должно было храниться в сердце, это – Откровение Божие, в котором открыто будущее. Люди, хранящие в сердце такие слова, живут в некоем напряжении, распятости между Откровением и его исполнением (Быт 37, 9-11; Иез 3, 1-11; Агг 2, 10–19; Дан 4, 4-28; Мк 9, 10; Лк 9, 37–45; 21, 5-19).

В этом небольшом тексте Луки, который представляет Марию хранящей в сердце и обдумывающей все слова (rema) об Иисусе, нужно услышать эхо предания обоих Заветов. Размышления Марии о прошлом Ее Сына (Рождество, детство) одновременно обращено к будущему; Она сознавала, что придет час, когда Она полностью поймет то, что ныне кажется Ей не вполне понятным. Она сохранила в сердце эти события, чтобы передать их Церкви.

К этим текстам Луки о сохранении слов об Иисусе Его Матерью есть параллельное место в конце притчи о сеятеле: «А упавшее на добрую землю, это те, которые, услышав слово, хранят (katechusin) его в добром и чистом сердце (en kardia), и приносят плод в терпении» (Лк 8, 15). У этого стиха много общего с Лк 2, 19.51; и там встречается слово «сердце» и два синонима: logos (слово) и rema (событие, слово), а также глагол «хранить» (synterein, katechein). Это нагромождение в одном предложении синонимов к словам, употребленным в Лк 2, 19.51 дает право предположить, что Лука имел в виду Марию как слушающую слова Иисуса и исполняющую их в жизни (Лк 8, 15). Лука считал, что Мария была именно такой совершенной слушательницей, притом с самого рождения Иисуса. А если это так, то выражение о «добром и чистом сердце» относится именно к Марии. Впервые Она приняла слово «сердцем добрым и чистым» во время Благовещения. Плодом принятия слова был «плод Ее чрева» – Иисус, Сын Всевышнего. Она не оставила Его себе, но принесла Его Отцу в жертву «на восстание многих в Израиле» (Лк 2, 12, 34). В свете притчи о сеятеле слово synterein явно приобретает значение «соблюдать слово» как правило жизни и поведения. Таким образом, Мария не только сохраняла в памяти слова и поступки Иисуса, но Она также жила ими, они были Ее образом мыслей и сутью Ее жизни.

Второе слово, определяющее отношение Марии к словам об Иисусе[8], передается глаголом «сопоставлять» (symballein). Этот глагол означает: «ставить рядом», «сравнивать» между собой две или более реальности; этим словом называлась различная умственная деятельность, в процессе которой при сопоставлении разных сторон какого-либо события удавалось прийти к отчетливому видению действительности. Деятельность эту можно назвать истолкованием фактов, интересующих кого-то. Словом, это – разносторонние размышления, настоящая работа мудреца. На небиблейском греческом языке этот глагол означал изъяснение предсказаний оракулов языческих богов. Эти предсказания зачастую были неясными, двусмысленными, вызывали удивление. Задача толкующего состояла в том, чтобы открыть смысл пророчества. Действие толкования и определялось глаголом symballein. События, связанные с Рождеством Христа, о которых сообщали пастухи, и еще более пророчество Симеона, были полны тайн. Поэтому люди дивились, не понимали и даже боялись. Мария же сохраняла эти события в сердце и вникала в них. Лука был убежден, что только Она была в состоянии проникнуть в тайну этих событий и понять их смысл, ибо Она – особая и единственная свидетельница тайны Воплощения и Рождества Сына Божия. Начиная с IV в. Отцы Церкви придерживались мнения, что плодами своих размышлений о зачатии и рождении Христа Мария поделилась с первой христианской общиной (такую точку зрения разделяли Ефрем Сирин и Амвросий Медиоланский). Таким образом, «Евангелие детства» Иисуса Христа, предположительно, восходит к самой Марии; благодаря Ее размышлениям и воспоминаниям до нас дошли эти истории.

Все это, по мнению Луки, происходило в Ее сердце. Слово «сердце» (kardia) в Новом Завете очень редко употребляется в буквальном, анатомическом значении (Лк 6, 46; Деян 14, 17). Во многих новозаветных текстах оно употребляется в переносном смысле: kardia – это жилище внутреннего духовного человека, в противоположность внешнему (2 Кор 5, 12; 1 Фес 2, 17). В «сердце» переплетаются силы духа, разума и воли, а также душевные движения, то есть чувства. «Сердце» выражает «я» человека, его личность. Об этом прекрасно сказал св. апостол Петр в Первом Послании: «сокровенный сердца человек» (1 Петр 3, 4). Kardia означает сокровенного внутреннего человека, человеческую личность; очень часто сердце символизирует глубину человека, его самые заветные желания и стремления. Сердце – совесть человека, сокровенное средоточие личности, в котором Бог дает человеку познать Себя (1 Кор 4, 5; Рим 8, 27; 1 Фес 2, 4). Бог испытывает и знает «сердце» (Рим 8, 27; 1 Фес 2, 4). В «сердце» Бог пробуждает веру, в «сердце» сохраняется вера в послушании и терпении (Рим 6, 17; 2 Фес 3, 5). Наконец, в «сердце» слагается и сохраняется слово Божие (Лк 8, 15).

Мария сохранила слова об Иисусе и слова Иисуса в «сердце», то есть в сокровенных Своих глубинах, в совести, в недоступном средоточии Своей личности, там, где Бог встречается с человеком, дает человеку познать Себя, открывается. В своей сокровенной глубине Мария тщательно сохраняла слова об Иисусе, вникала в их смысл и значение, истолковывала их, сопоставляя события, созерцала. Плод этого созерцания был двойной: Она соблюдала в жизни эти слова, руководствовалась ими, приносила плоды, и плодами своего созерцания Она делилась с другими, с Церковью. К Ней в высшей степени применимо правило: «Contemplata aliis tradere» (созерцаемое передай другим). Она не просто дивилась словам об Иисусе, как ученики, но с самого начала тщательно сохраняла их в «сердце», вникала в их сокровища, жила ими, поступала по ним. Она была первой истинной слушательницей благой вести об Иисусе, возвещенной пастухами. Она первая услышала и приняла близко к «сердцу» первые слова Иисуса, записанные в Евангелии (Лк 2, 49); Авраам – отец нашей веры (Рим 4, 1-25), Мария ее Матерь (Лк 1, 45). «Дева премудрая» учит нас вникать в сокровище слова Божия и делиться с другими плодами своих размышлений.

8. Паломничества в Иерусалим на праздник Пасхи

«Каждый год родители Его ходили в Иерусалим на праздник Пасхи» (Лк 2, 41). Эта фраза приоткрывает перед нами новое пространство молитвы и духовности Марии: ежегодное паломничество в священный город и празднование там Пасхи. Какие возможности для молитвы кроются в этих событиях!..

«Каждый год родители Его ходили в Иерусалим…» (Лк 2, 41). Иудейский Закон предписывал посещение иерусалимского Храма три раза в год (Втор 16, 16). Затруднения, связанные с продолжительностью пути, стали причиной того, что люди отправлялись в Храм один раз в году, обычно на Пасху. Женщины и дети не были обязаны это делать; но предписывалось перед тринадцатым годом жизни приучать детей к исполнению религиозных обязанностей. Поэтому присутствие Марии и двенадцатилетнего Иисуса в Храме надо считать выражением их особого благочестия. Об этом свидетельствует и пребывание их в Иерусалиме в течение всего праздника.

Что можно сказать о паломничестве в Иерусалим? На основе библейских и небиблейских источников можно приблизительно восстановить порядок путешествия, разузнать молитвы, которые произносили и пели во время него. Паломники из близлежащих деревень встречались ночью в определенном месте. Рано утром проводник громким голосом призывал путешествующих:

Путники, собираясь вместе, отвечали словами 122 псалма:

Паломничество должно быть радостью для верующего израильтянина, а не только утомительным и изнуряющим путешествием. Такое понимание паломничества отражалось на его прохождении: путь совершался очень медленно. Во главе шествия находился музыкант, игравший на флейте, за ним вели вола, предназначенного в жертву. Часто люди несли в корзинах приношения. Как проходило паломничество – источники молчат. Описан только вход в Иерусалим. Когда паломники подходили к городу, они пели второй стих 122 псалма:

Восходя же на гору Храма, они начинали пение 150 псалма:

Во время пения последней строфы они входили во двор Храма. Навстречу паломникам выходили левиты, сопровождая шествие пением 30 псалма:

После приветственного псалма во время паломничества на Пятидесятницу верные отдавали священникам начатки плодов земли, произнося при этом торжественное исповедание веры (Втор 26, 3-10). Во время паломничества на праздник Пасхи отцы семейств приносили в жертву пасхального агнца.

Во времена Нового Завета агнца приносили в жертву в 14-й день месяца нисана. После полудня, между третьим и пятым часом жители Иерусалима и паломники убивали агнца в Храме. Приносили его отцы семейств. Во время пасхального жертвоприношения левиты пели так называемый «аллель» (Пс 113–118). Эти псалмы начинаются словом «Аллилуйя», отсюда и их название «аллель». В них вспоминается исход из египетского рабства (Пс 114). К пению левитов присоединялись отцы семейств, после каждой строфы воспевая «аллилуйя». Во время исполнения 117 псалма все участвующие в обряде, вероятно, пели припев: «Ибо вовек милость Его» (Пс 118, 1–4.29).

Убитого агнца ели каждый в своем доме, в семьях, на пасхальной вечере. Во время вкушения вечери также пелся «аллель». Первая его часть – после наполнения второй чаши; отец семейства говорил так называемую «пасхальную аггаду», в которой детям объяснялось значение пасхальной трапезы (Исх 12, 26; 13, 8). Отец также рассказывал, что символизирует пища (опресноки, горькие травы, пасхальный агнец). При этом он вспоминал великие дела Божии в истории Израиля, в особенности освобождение из египетского рабства. Эхо этих великих событий мы слышим в Песни Богородицы, которую можно назвать «Аллелем Марии». Именно во время исхода из Египта Бог явил «силу мышцы Своей» (Лк 1, 51), «низложил сильных с престолов и вознес смиренных» (Лк 1, 52). «Аггада» для Марии была уроком истории спасения. Отец семейства заканчивал «аггаду» призывом: «Воспоем Богу: аллилуйя!». После чего пелся «аллель», который был прославлением Бога и размышлением о великих делах Божиих, совершенных в истории Израиля. Вторая часть «аллеля» пелась в конце вечери, во время испития четвертой чаши. По некоторым раввинистическим источникам, по окончании вечери пелся еще так называемый великий «аллель», 135 псалом. Это – особый псалом; он построен в форме литании: вторая строка каждого стиха – припев, повторяющийся во время чтения всего Псалма:

Это – прекрасное славословие Богу Творцу (Пс 136, 4–9) и Владыке истории (Пс 136, 10–25). Прославление переходит в благодарение, как и в Песне Богородицы (Пс 136, 26). Отголоски этого псалма слышны в гимне Марии. В припеве повторяется существительное eleos, дважды встречающееся в Песне Богородицы (Лк 1, 50.54). Бог именуется Господом, Kyrios (Пс 136, 1; Лк 1, 46). В псалме воспеваются великие чудеса (thaumasia megala), сотворенные Богом; это – синоним «величия», которое прославляла Мария (Лк 1, 49). Эти соответствия неслучайны. Св. Лука показывает, каким образом благочестие избранного народа воспитывало духовность Марии. Участие в паломничествах, присутствие на храмовом богослужении, ежегодные пасхальные трапезы с «аггадой» отца семейства имели живой отклик в душе Марии. Мы не поймем Марию, если оторвем Ее от Ее народа, от его благочестия и обычаев. Молитва Марии вне этой среды повисает в пустоте.

Павел VI назвал Марию «Наставницей в благочестии» (МС 47). Наши размышления показали истинность этого определения. Особо это касается молитвы Марии. Она – подлинная Наставница в молитве.

Чему Она учит нас? В предыдущей главе мы отметили, что молитва Марии была полна восхваления Бога и любви к человеку. Песнь Богородицы – этот гимн в честь Бога, и в то же время его отличает чуткость к проблемам общества. Мария объединяла в себе благочестие народа, общины, семьи (паломничества, Храм, Пасха) и личное благочестие, размышление в глубине сердца. Она радовалась о Господе, пела, ежегодно ходила в паломничество в иерусалимский Храм как обычная набожная израильтянка, и в то же время Она сохраняла в сердце слова об Иисусе, как израильский мудрец, размышляла о словах Торы и великих делах Бога, сотворенных в истории избранного народа. С одной стороны, Она любила традиционное благочестие Своего народа, а с другой – Она могла возвыситься до уровня мудрых Израиля, созерцая в сердце слово Божие.

Св. Лука отчетливо и сознательно подчеркивает связь благочестия Марии, выражающуюся в участии в паломничествах, с размышлениями в сердце. Это видно из построения отрывка (Лк 2, 41–52); он начинается упоминанием о путешествии в Иерусалим (паломничество – Лк 2, 41); Мария в молилась и пела вместе с паломниками. В центре отрывка – описание обретения Иисуса, разговор с Ним и непонимание родителей (Лк 2, 46сл); отрывок заканчивается упоминанием о сохранении в сердце слов Иисуса (Лк 2, 51). Стих 52 – лейтмотив, повторяющийся в Лк 1–2 (ср. Лк 1, 80; 2, 40, 52). Логика Луки такова: паломничество в Иерусалим (Лк 2, 41), разговор с Иисусом (Лк 2, 48), непонимание (Лк 2, 50) вели Марию к сохранению слов в сердце Своем и к размышлению о них (Лк 2, 51). Начав с молитв и пения, через беседу с Иисусом, Мария пришла к размышлению и созерцанию.

Мария присутствует в тайне Церкви как живой и непреходящий ее образ (RM 44). Чему может научиться у Нее современная Церковь? Двум важным вещам.

Первый урок Марии: нет и не может быть противоречия между истинным народным благочестием и благочестием настоящих мудрецов; между набожностью общины (паломничества, псалмы) и личным благочестием, выраженном в беззвучных размышлениях в глубине сердца. Богородичный идеал – гармония этих двух видов благочестия и молитвы. Пение и молитвы общины верных, обогащенные размышлениями, углубляют набожность народа Божия, сохраняя ее от обрядоверия и магии; размышление и созерцание мудреца, обогащенные народным благочестием, становятся живее и непосредственнее. Как углубить всеобщую и стихийную набожность размышлениями о словах Иисуса, созерцанием? Как оживить и осовременить благочестие интеллигенции? Мария – единственный указатель пути. Такому богородичному благочестию учит обновленное после II Ватиканского Собора богослужение, в котором очень последовательно осуществляется принцип соединения молитвословия, пения, слушания слова Божия с минутами тишины, размышления и созерцания. Пренебрежение этими предписаниями и упразднение молчания из богослужения не только обедняет, но и попросту убивает благочестие.

Второй урок: пример Марии, «размышляющей в сердце», напоминает Церкви во все времена о том, что ей не надо забывать о созерцательном измерении христианской жизни – непрестанном памятовании и размышлении о словах Евангелия. В начале существования Церкви апостолы, занятые попечением о бедных, оставили было молитву и служение слова (Деян 6, 1–3). Однако вскоре они заметили это и исправили положение (Деян 6, 4). Служение слова, согретое молитвой, оказалось действенным.

Церкви во все времена угрожает эта опасность – опасность излишней активности, суетливости, болтливости, это также одна из величайших опасностей современной Церкви. К счастью, эту угрозу видят благоразумные и ревностные пастыри, богословы и проповедники. Они взывают: куда идешь, Церковь? Остановись, успокойся. Кардинал К. М. Мартини, предстоятель миланской епархии, опубликовал пастырское послание (сентябрь 1980 г.), вызвавшее удивление и даже шок. Послание было озаглавлено: «О созерцательном измерении жизни». Этот пастырь осмелился обратиться к известным своей предприимчивостью ломбардцам: «Мы призываем всех крещеных в нашей епархии серьезно подойти к этой теме и поддержать инициативы, направленные на то, чтобы обратить внимание на эту сторону христианской жизни». К шумным итальянцам он обратился с посланием о «молитве молчания»: о молчании, о слушании слова, поклонении, размышлении. По мнению кардинала, христианская жизнь, лишенная созерцательного измерения, ущербна.

Еще настойчивее необходимость созерцания подчеркивает Томас Мертон[9]. «Именно эти кажущиеся бесполезными молитва, созерцание, тишина и «пустыня» делают жизнь настоящей жизнью. Без созерцания богослужение превращается всего лишь в благочестивое зрелище, а внебогослужебные молитвословия в какой-то бред. Без созерцания молитва ума это только тщетное упражнение… Без созерцания и внутренней молитвы Церковь не может исполнить задачу преображения и спасения человечества. Без созерцания она превратится в рабу циничных сил мира сего, независимо от того, насколько рьяно ее верные будут убеждать всех в том, что ведут битву за Царствие Божие».

Исчезновение размышления, тишины, пустыни, созерцания не только опустошает Церковь Божию, но и губит человеческие сердца, убивает внутреннюю жизнь. Пророк Осия напоминает, что Бог говорит к сердцу народа и к сердцу каждого израильтянина в пустыне (Ос 2, 14), то есть в тишине и одиночестве. Отказ от пустыни – отказ от гласа Господа, говорящего к сердцу, то есть взывающего к совести. Иеремия, великий пророк молитвы, сокрушается об опустошении земли, потому что «ни один человек не прилагает этого к сердцу» (Иер 12, 11). Еще большее опустошение отсутствие размышления, тишины и созерцания производит в человеческой совести.

Мария, обдумывающая в Своем сердце слова и дела Иисуса, напоминает Церкви во все времена о том, что есть предмет размышлений: слово Божие, Евангелие. Псалтирь была Ее молитвословом, слова же и дела Иисуса – книгой для размышлений.

А что происходит с созерцанием в моей жизни? Люблю ли я тишину, размышление, нравится ли мне слушать слово Божие? Научился ли я чему-нибудь у Марии, которая хранила слова Иисуса и об Иисусе в добром и чистом сердце? К этому также обязывает учение II Ватиканского Собора: истинное благочестие заключается в подражании[10].

9. Ковчег Завета

В Лоретанской литании мы обращаемся к Марии: «Ковчег Завета, молись о нас». Каков смысл такого обращения? Каково значение этого имени Марии? Чтобы ответить на эти вопросы, надо поговорить о Ковчеге Ветхого Завета и потом задуматься – на каком основании мы называем так Марию?

Ковчег Завета означает ящик, сделанный по приказанию Бога: «Сделайте ковчег из дерева ситтим… И обложи его чистым золотом; изнутри и снаружи покрой его; и сделай наверху вокруг его золотой венец… И положи в ковчег Откровение, которое Я дам тебе. Сделай также крышку из чистого золота… И сделай из золота двух херувимов; чеканной работы сделай их на обоих концах крышки… И положи крышку на ковчег сверху; в ковчег же положи Откровение, которое Я дам тебе. Там Я буду открываться тебе и говорить с тобою над крышкой, посреди двух херувимов, которые над ковчегом Откровения, о всем, что ни буду заповедовать чрез тебя сынам Израилевым» (Исх 25, 10–22).

Ковчег упоминается в Ветхом Завете 190 раз, в Новом – только 2 раза (Евр 9, 4; Откр 11, 19). В ковчеге находилось Свидетельство, то есть две скрижали Закона (Исх 31, 18; 24, 12), которые были основой Завета, отсюда и название «Ковчег Завета». По закону богослужения (Исх 25, 10–22; 26, 33), он был сделан Моисеем по повелению Бога и поставлен в Скинии. «Сделай также крышку из чистого золота…» (Исх 25, 17). Крышка (евр. kapporet, греч. hilasterion) – золотая плита, прикрывавшая ковчег, также называвшаяся «очистилище». На крышке находились статуи двух херувимов. У очистилища было огромное богослужебное и богословское значение. Это было место, откуда Бог говорил Моисею (Исх 25, 22; Лев 16, 2; Числ 7, 89); это было также как бы орудие прощения грехов. В Великий День Очищения первосвященник окаждал и окроплял его кровью жертвы за грех (Лев 16, 13.15). Над ним являлся Бог и говорил к Моисею (Исх 25, 22; Лев 16, 2; Числ 7, 89). Ковчег Завета был для Израильтян знамением присутствия Бога (Лев 16, 2), местом присутствия Невидимого.

В истории избранного народа часто появляется ковчег. В исторических книгах он упоминается при переходе через Иордан (Ис Нав 3, 1-17) и при описании взятия Иерихона (Ис Нав 6, 6-14). Он хранился в шатре в Силоме (1 Цар 3, 3). Во время войны он был захвачен филистимлянами и поставлен в храме Дагона (1 Цар 5, 1–2); поскольку, по их предположению, ковчег приносил им несчастья, они отправили его в Вефсамис (1 Цар 6, 1-12), где несчастья продолжались. Когда же Давид решил перенести ковчег в Иерусалим, то по пути, за прикосновение к нему, Оза был поражен смертью, и поэтому царь оставил ковчег у Аведдара Гефянина, и Господь благословил его дом. Тогда по приказу царя ковчег был перенесен в священный город (2 Цар 6, 12–17; 3 Цар 3, 15). Ковчег Завета не раз спасал израильский народ от врагов (Числ 10, 35; 1 Цар 4, 3-12).

На каком основании современная экзегетика видит в ковчеге Завета прообраз Матери Иисуса? В описании посещения Елизаветы, по мнению многих исследователей, Мария представлена, как в Мидраше[11], в образе Нового Ковчега, в котором обитает воплощенное Богоприсутствие. Таким образом, можно сказать, что Мария – это место присутствия Невидимого. В подтверждение этой мысли приводится несколько доводов.

В пользу отождествления Марии с ковчегом Завета говорит прежде всего описание посещения Елизаветы Матерью Иисуса; в этом отрывке Лука намеренно хочет изобразить Марию как Новый Ковчег, в котором обитает Святый Израилев. Он постоянно ссылается на описание перенесения ковчега в Иерусалим. Сходства потрясающие: в словах, в географии, в тематике. Мы приведем для примера только некоторые соответствия: «И встал и пошел Давид… из Ваала Иудина, чтобы перенести оттуда ковчег Божий» (2 Цар 6, 2). Похоже начинается и посещение (Лк 1, 39): «Встав же Мария во дни сии, с поспешностью пошла в нагорную страну в город Иудин». Эти два начала описаний явно схожи между собой в словах (aneste, eporeuthe) и топографии (Иудея). Лука уподобляет путешествие в город Иудин Марии, несущей в Своем чреве Иисуса – потомка Давида (1, 32), путешествию ковчега Завета в Иерусалим. Мария – Ковчег Нового Завета.

Другое явно параллельное место – слова Давида (2 Цар 6, 9), которым соответствует возглас Елизаветы (Лк 1, 43). «Как войти ко мне, – говорит Давид, – ковчегу Господню?» Похожие слова произносит и Елизавета: «И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне?» Эти места сходны филологически (Kyrios, pros me) и тематически. Суть их одна и та же: чувство священного, благоговение и сознание недостойности пред лицом присутствия Господа. Mysterium tremendum! Страшная тайна! Для Давида место Присутствия – ковчег Господень, для Елизаветы же – Матерь Господа, живой Ковчег Нового Завета, Мария. По толкованию Луки, Господь ковчега отождествлен с Господом, Который приходит и вселяется в Марию – с Иисусом, Сыном Божиим. Перенесению ковчега в Иерусалим радовался царь Давид и весь народ (2 Цар 6, 5), посещению Марии радуется Иоанн Предтеча и весь дом Захарии (Лк 1, 44). Через ковчег действует поражающий гнев Божий (2 Цар 6, 6–8), через Марию – Святой Дух (Лк 1, 41.44).

Есть еще одно значимое соответствие между посещением Марии и перенесением ковчега Господня в Иерусалим. «И оставался ковчег Господень в доме Аведдара Гефянина три месяца» (2 Цар 6, 11), и Мария пребывала с Елизаветой около трех месяцев (Лк 1, 56). Это соответствие очевидно. Бог благословил Аведдара и весь дом его ради ковчега (2 Цар 6, 11–12); дом Захарии, посещенный Ковчегом Нового Завета, ради Марии также получает благословение Божие (Лк 1, 41.44.45). Мария заслуживает имени не только «благословенной» (Лк 1, 42.45.48; 11, 28), но также и «благословляющей». Она не только сущая Богородица (theotokos), но и Богоносица (theofora). В ковчеге Ветхого Завета находились скрижали с написанными на них словами Божиими. Ковчег Нового Завета носил Само Слово Божие – Христа.

Образ ковчега использован в новом сборнике богородичных богослужений. Мария именуется там «Ковчегом Завета». Через Марию дом Елизаветы был облагодатствован спасением и радостью. Во второй части молитвы мы просим, чтобы мы, внимательные к действию Духа, могли нести Христа братьям. Литургия Церкви в Марии, Богоносном Ковчеге Нового Завета, видит пример для Церкви нашего времени; таким образом, богослужение вводит нас в экзистенциальное осмысление образа ковчега.

Этот образ очень глубок и имеет большое значение для богословия и проповеди слова Божия (керигмы). В то же время он чрезвычайно важен для нас.

Мария Богоносица… Носительница Слова Божия. Она не только воистину рождает Бога, но также сознательно и с воодушевлением несет Бога людям. Сделавшись Ковчегом Господа, Она тотчас идет с поспешностью, чтобы принести Его людям (Лк 1, 39–45). В дом Захарии Она приносит Бога (Лк 1, 43), благословение Божие, Дух Божий и радость о Господе. Недостаточно только иметь в себе Бога… необходимо этим делиться с людьми, ищущими Бога. Но чтобы принести Его другим, нужно жить Им, радоваться с Ним и в Нем (Лк 1, 42).

Богоносица… Сколько насущного в этом названии! Через крещение «во имя Отца, и Сына, и Святого Духа» мы вступили в особые отношения с Пресвятой Троицей. Мы стали детьми Отца, наполнились Его присутствием. Эта сущностная реальность должна проявляться в нашем бытии. Мы, крещеные, исполненные Бога и Его Славы, как Мария, должны нести Его другим. Как? Во-первых, в слове: возвещать совершенства Призвавшего нас (1 Петр 2, 9). Говорить о Боге, как говорил Его Сын, как говорила Мария. Несколько лет тому назад журнал Ecclesia опубликовал результаты опроса, касающегося важнейших задач священника в современном мире. Большинство опрошенных ответило: «Говорить людям о Боге». Это – обязанность всех крещеных. Не надо стыдиться говорить о Боге. Иоанн Павел II призвал Церковь к новой евангелизации: «Проповедовать Евангелие, прежде всего, значит непосредственно свидетельствовать о Боге, открытом Иисусом Христом во Святом Духе, о том, что Бог возлюбил этот мир в Сыне Своем, в Воплощенном Слове всему дал бытие, людей же призвал к жизни вечной» (EN 26). Далее – в жизни: просто показывать Его, как Мария явила Его Елизавете. Показать Его так, чтобы другие, встретив нас, говорили: откуда это мне, что человек Божий пришел ко мне?., принес Дух и радость.

Ковчег Завета помогал народу в битве, приносил победу. Ковчег Нового Завета дан новому народу Божию – Церкви, для защиты, особенно в трудные времена. Раба Божия – также и Раба народа Божия. Возникает интересный вопрос: нельзя ли придать дополнительное измерение «паломничествам» различных икон и статуй Богородицы с помощью этого образа? Ковчег Завета, Новая Дщерь Сиона – Богоносица. Она содержит в Себе Свидетельство, то есть скрижали Закона Божия, приходит, чтобы поддержать в битве. «Паломничества» могли бы приобрести богословское измерение. Богоносица приносила бы народу Божию Господа, как Она принесла Его в дом Елизаветы. Это позволило бы преодолеть некий мариоцентризм, местами проникающий в проповеди. От этого смысл «паломничеств» только бы выиграл. Ковчег Нового Завета приносит Господа, а также скрижали Его Закона; они бы напоминали о Синае, о Завете, о Законе, о верности и об общении с Богом.

10. Мария, послушная Закону Господа

В Библии с Заветом тесно связано соблюдение Закона и Богопочитание. Мария заключила Завет с Господом. Она предстает перед нами на страницах Евангелия как Дева, верная Закону Господа. Эта тема редко затрагивается богословами и проповедниками. Однако, в отрывке Лк 2, 12–36 евангелист пять раз говорит о верности Закону родителей Иисуса (Лк 2, 22.23.24.27.39). «И когда они все совершили по Закону Господню…» (Лк 2, 39).

Говоря о верности Закону Господню, евангелист употребляет разные обороты: «по Закону Моисееву», «как предписано в Законе Господнем», «по ременному в Законе Господнем», «по Закону», «совершили все по Закону Господню». Большое разнообразие формулировок. Это подчеркивание Закона не случайно, особенно у Луки, который не был иудеем. Нагромоясдая упоминания о Законе, он намеренно обращает наше внимание на верность Марии, Матери Иисуса, Закону, на Ее уважение к Закону Божию и соблюдение Ею заповедей.

Благодатная Матерь Господа, осененная Святым Духом, совершенно верна Закону Господню. Истинная Дева верная. Выражение Луки «исполнили все» (Лк 2, 39) указывает на линию поведения и стиль жизни Марии. Она хотела исполнить все, что заповедовал Закон Господа. Слова «исполнили все» напоминают слова народа Завета: «И весь народ отвечал единогласно, говоря: все, что сказал Господь, исполним» (Исх 19, 8; 24, 3.7). Мария, представляющая пред Господа в Храме своего Сына, – олицетворение народа Божия. Она от имени этого народа принимает все условия Завета. Воистину, верная Невеста!

Верность Закону в Своей жизни Она являла двояко – верно исполняла заповеди Господа как в том, что касалось Ее лично, так и в том, что касалось Ее Первородного. Она подчинилась закону об очищении, касавшемуся каждой родильницы в Израиле. После рождения ребенка женщина считалась нечистой 40 дней. Она не могла прикасаться к освященным вещам и входить в Храм. На сороковой день она отправлялась в святилище; в притворе жен, у ворот Никанора, священник провозглашал ее чистой. При этом женщина приносила во всесожжение агнца и голубя. Бедные женщины приносили в жертву только двух голубей (Лев 12, 2–8). К их числу принадлежала и Матерь Иисуса. Мария предстает перед нами верной Закону израильтянкой и обычной бедной женщиной. Желая исполнить волю Божию, Она подчиняется Закону. Ибо в отношении к Закону проявляется человек.

Она подчинилась Закону не только по отношению к Себе, но и исполнила заповедь, относившуюся к Ее Сыну. В Израиле Бог имел особое право на каждого первенца; первородный не принадлежал только своим родителям, у которых были собственные планы на его счет и связанные с ним надежды, но, прежде всего он был собственностью Бога (Лк 2, 23; Исх 13, 2). То, что относилось ко всем первородным, в особенности касалось Сына Марии. На Него у Бога было особое право. Мария зачала Его от Святого Духа, Он начал жить в Ней благодаря творческой силе Бога. Матерь Иисуса признает право Господа на Ее Сына. Поэтому Она идет в Храм представить Его пред Господа. В Храме, месте присутствия Божия, среди Своего народа, Она совершает действие, предписанное Законом, как бы говоря: «Се, Чадо, зачатое во Мне и рожденное Мною от Твоей силы и крепости. Вот Оно пред Тобой. Оно – Твое, управляй Его судьбой и направляй Его путь. Мои права Матери должны отойти на задний план». Это событие исполнено радости и самоотверженности. Радостно для матери нести ребенка к Господу в Храм. Но в этом действии уже заключено самоотречение, которого Бог потребует от Нее. Мария должна будет согласиться с тем, что Иисус пойдет Своим Собственным путем, чтобы исполнить Свою миссию. Впервые это проявится, когда двенадцатилетний Иисус останется в Храме и скажет Своим родителям, что Он должен пребывать в том, что принадлежит Его Отцу. Воля Отца превыше отношений Марии с Сыном; согласие с волей Божией Мария выразила в принесении Своего Сына в Храм. Принесение Сына в жертву Богу одновременно было принесением Его в жертву для спасения мира: «Ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицом всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля» (Лк 2, 29–32). Ибо Бог, пред Которым Мария представила своего Сына, – Спаситель, призирающий на мир. Христос будет предметом пререканий, а душу Ее пройдет оружие скорби. В жертве Сына будет участвовать Матерь. Уже в приношении Иисуса в Храме для Нее начался крестный путь. Это была великая жертва.

Здесь ясно видна новая черта Матери Иисуса: «Дева, верная Закону…», «следуя воле Божией, изреченной в Законе…», «исполнила все по Закону Господню». В верности Закону Она уподобляется своему Сыну, Который пришел не нарушить Закон, но исполнить, соблюсти и усовершить. Совершенствование состояло в углублении и устрожении Закона, что Иисус сделал в Нагорной проповеди.

Об этой черте Матери Иисуса сейчас говорится редко, вследствие чего богородичное благочестие относят в основном к Кане и Голгофе – к радости и страданию. Не хватает благочестия Иерусалима и Храма, выражающегося в верности Закону Господню… Несмотря на ревностное почитание Богородицы, не уменьшается количество преступлений даже против основополагающего Закона – Десяти заповедей. Набожное почитание Матери Иисуса должно учить нас верности Закону Божию. Чтобы полностью представить образ Богоматери, необходимо чаще говорить о Марии в Иерусалиме и в Храме, о подражании Ее жизни, в которой главным было «исполнить все по закону Господню».

С вопросом о верности Закону Господа связан и другой вопрос – живет ли в нас дух богородичной жертвенности? Можем ли мы принести в жертву Господу самое драгоценное, то, к чему мы особенно привязаны, отказ от чего нам дорого стоит? Пожертвовать этим даже ценой страданий.

Истинное почитание Богоматери заключается не в легковерности и сентиментальности, но в вере и подражании. В верности Марии и Ее Сыну. Без этого почитание Богоматери противоречит последнему Собору и легко может превратиться в набожную плаксивость, не оказывающую положительного влияния на христианскую жизнь. К почитанию Марии в Кане и на Голгофе нужно присоединить почитание Богородицы в Храме Иерусалимском, почитание подражания Деве, верной Закону Господню. Пока этого не произойдет, наше богородичное благочестие останется поверхностным и мало что значащим.

Конец ознакомительного фрагмента.