Выявление и охрана русских памятников истории и культуры в Балтийских государствах как форма реализации прав меньшинств
Ю. П. Мальцев, PhD, профессор Председатель Общества охраны памятников русской истории и культуры в Эстонии
В европейской культурной традиции дальновидно принято культурно и/или исторически ценную часть материальных следов прошлого выявлять и брать под правовую охрану путем придания таким следам статуса «культурного наследия» (памятников истории и культуры). Но, развившись во Франции XVIII веке, эта традиция до наших дней не стала еще независимой от места, времени и политики. К сожалению, все властные структуры, исторически сменявшие друг друга на современных территориях балтийских государств, в том числе структуры Российской Империи и СССР, к выявлению и охране русских памятников здесь интереса почти не проявляли. В основном такая «невнимательность», видимо, вызывалась политическими причинами, причем у каждой власти своими. Это привело к ситуации, когда значительная часть русских памятников в балтийских государствах до сих пор не выявлена, не изучена и остается без должной охраны. В то же время эти памятники представляют интерес не только для истории и культуры русских меньшинств, но и для России, а также самих балтийских государств. Существующее положение явно неприемлемо и должно быть исправлено общими усилиями всех заинтересованных сторон.
Вводные замечания
Очевидно, нет необходимости доказывать актуальность выявления и описания памятников русской истории и культуры, за века накопившихся на тех граничащих с исторической Великороссией территориях, где сейчас находятся балтийские государства (Латвийская Республика, Литовская Республика, Эстонская Республика). Широко известно, что на этих территориях не позднее, чем со средних веков, наряду с титульными народами жили и сейчас живут русские меньшинства. Естественно, что там происходили и происходят события, связанные с историей русских меньшинств, а также оставались и остаются материальные следы жизни русских.
Кроме того, там неизбежно оставались материальные следы и мирных, и конфликтных контактов с регионами соседней Великороссии, а также следы их неоднократного пребывания в ходе исторических процессов в составе российского государства. В результате на территориях, где расположены современные балтийские государства за последнее тысячелетие наряду с другими, возникли также сравнительно многочисленные и разнообразные русские памятники. Многолетняя практика автора по исследованию таких памятников показала, что, в зависимости от причин своего возникновения и значения – локального («меньшинственного») или общерусского – эти памятники удобно разделять на две существенно отличающихся категории:
• «местнорусские» – ценные в основном для истории и культуры русского меньшинства;
• «общерусские» – ценные в основном для великорусской истории и культуры (с XVI века последние обычно рассматриваются как история и основная культура России).
Примерами местнорусских памятников могут быть памятники, связанные с организациями и деятелями местных русских меньшинств, примерами общерусских – памятники, связанные с межгосударственными отношениями и мирными переговорами России.
Однако при отсутствии межгосударственных договоров по памятникам с Российской Федерацией, вследствие действия правового принципа нахождения всех памятников, расположенных на национальной территории, только в национальной юрисдикции (особые случаи составляют лишь памятники общемирового значения и подпадающие под международные договоры), все русские памятники в национальных государствах фактически остаются предоставленными «воле местной судьбы». Это означает, что выявление и организация охраны и местнорусских, и общерусских памятников становится во многом моральным долгом местных русских меньшинств. Таким образом, перед русскими меньшинствами возникает задача формирования четкой и юридически корректной методологии выявления и организации охраны достаточно разнородного и многочисленного корпуса русских памятников истории и культуры, находящихся на территориях исторического проживания этих меньшинств.
Целью данной работы являлось формулирование адекватного методического подхода к выявлению и охране на территориях балтийских государств русских памятников, причем подхода, общего для обеих показанных выше категорий таких памятников. Для этого представлялось необходимым:
• получить оценки пригодности нормативных определений памятников в национальном (на примере Эстонской Республики); российском и общеевропейском (Европейского Союза) международном законодательстве и практики их применения для охраны памятников этнических меньшинств;
• на основании полученных оценок предложить юридически корректный и практически реализуемый общий метод выявления и охраны памятников русской истории и культуры на территориях проживания русских этнических меньшинств;
Оценка пригодности для охраны памятников этнических меньшинств нормативного определения памятника в национальном законодательстве и практики его применения
Для правового выделения каких-либо объектов и присвоения им статуса охраняемых памятников необходимо соответствие этих объектов всем установленным действующим законодательством признакам памятника, а также инициирование и успешное проведение законодательно нормированной процедуры экспертизы объекта и присвоения ему статуса памятника.
Однако национальные нормативные акты и методики экспертизы любого государства, равно как и его эксперты, определяют потенциальный памятник исходя из шкалы историко-культурных ценностей этого государства, объективно не могущей полностью совпасть со шкалой историко-культурных ценностей его национального меньшинства, уже вследствие различия культур меньшинства и титульной нации. Это должно приводить (и нередко приводит) к объективному или субъективному «не замечанию» государственной системой охраны памятников объектов, ценных как памятники для меньшинств с иной культурой и историей.
Например, определение памятника в действующем законе Эстонской республики достаточно широко и, благодаря предусмотренности в нем возможности «иной ценности» памятника [1] принципиально не препятствует присвоению статуса памятника объектам истории и культуры этнических меньшинств, однако практика его применения в отношении памятников русского этнического меньшинства явно дискриминирует русское население Эстонии.
Так, наблюдается изъятие из круга охраняемых объектов ранее охранявшихся местных русских памятников. Например, за постсоветский период сократилось в несколько раз число индивидуально охраняемых памятников «местнорусской» категории – могил русских деятелей культуры и общественной жизни XIX в. на старейшем православном некрополе Таллинна (кладбище Александра Невского), причем при сохранности этих могил на местности. Не получил статус охраняемого памятника более ста лет стоящий в центре Таллинна монумент – композиция из подлинных пушки и якоря шведского фрегата XVIII века, затонувшего в результате Ревельского морского боя 1799 года (исторический памятник «общерусской» категории). Общий перечень таких случаев внушителен. Не получили поддержки также предложения представителей русского меньшинства о признании памятниками вновь выявленных объектов, например, сооружений батареи Морской крепости Петра Великого у деревни Муммасааре близ Нарвы.
В силу действующего широкого нормативного определении памятника изъятие указанных объектов из числа охраняемых памятников возможно только по основанию их недостаточной ценности для истории и/или культуры Эстонии. При этом ценность этих объектов для истории и культуры русского меньшинства в Эстонии очевидна. Оставляя определение ценности объектов для истории и культуры эстонского этноса компетентным в этом экспертам, отметим, что в приведенных примерах имело место явное «не замечание» ценности объектов для русского меньшинства. То есть, как минимум в Эстонской Республике, справедливость тезиса о недостаточности национального нормативного механизма государства для эффективного выявления и охраны памятников его этнических меньшинств подтверждается выявленной практикой. На основании широко известного сходства в политиках всех трех балтийских государств по отношению к их русским этническим меньшинствам правомерно предположить, что описанный эффект «не замечания» имеет место во всех этих государствах.
Оценка пригодности для выделения памятников этнических меньшинств нормативного определения памятника в российском законодательстве
Несмотря на очевидную близость культур русских меньшинств и русской культуры в России, эти культуры объективно не могут полностью совпадать – тому препятствует частая диалектность культур меньшинств, наличие у меньшинств памятников собственной истории, радикально иной масштаб корпуса памятников меньшинств, инокультурная среда формирования и нахождения таких памятников и т. д. Поэтому шкала оценивания памятников зарубежного русского меньшинства объективно может не совпадать со шкалой историко-культурных ценностей, отраженной в нормах и практике экспертизы памятников Российской Федерации.
Определение памятника в действующем законе Российской Федерации также достаточно широко и, благодаря положению о возможности «иной ценности» памятника [2], принципиально не препятствует присвоению статуса памятника объектам истории и культуры этнических меньшинств. Однако практика применения этой нормы для выявления памятников русского этнического меньшинства в постсоветский период автору неизвестна.
Научная ценность потенциального памятника для истории и культуры отчасти определяется мерой его представленности: единичностью или массовостью объекта в регионе, его уникальностью или тривиальностью в окружающем культурном ландшафте и т. п. При этом социальная ценность памятника зависит от его значимости для общества (как минимум для русскокультурной его части), даже от «ностальгичности» данного объекта для местного русского населения.
Поэтому идентичные объекты для русских в России и вне ее могут иметь различную научную и социальную ценность и, как следствие, нуждаться в разных статусах. Например, для истории и культуры русского меньшинства, живущего в окружении нерусской культурной среды даже выполненный по типовому проекту православный храм может быть как памятник истории этого меньшинства ценен значительно больше, чем будет ценен идентичный храм для русской истории и культуры в глубине России. В то же время для формирующейся диалектной культуры зарубежного русского меньшинства могут быть весьма ценны следы влияния на памятник инокультурной среды, неоднозначные по ценности для русской культуры в России.
Таким образом, зарубежные русские меньшинства вследствие объективно формирующихся у них в ходе их истории культурных и социально–психологических особенностей неизбежно приобретают «диалектные» оценки местных памятников. Указанные особенности восприятия меньшинствами «местнорусских» памятников требуют активного участия русских меньшинств в определении ценности объектов, могущих являться памятниками истории и культуры этих меньшинств. С другой стороны, русскими меньшинствами по аналогичным причинам могут иначе, чем российскими экспертами, оцениваться памятники «общерусской» категории. Поскольку для каждого русского меньшинства актуальна своя комбинация указанных выше факторов, в разных государствах определения памятника и результаты оценки памятников русскими меньшинствами и российскими специалистами по русской культуре могут не совпадать. Учет описанных различий оценок является актуальной и нерешенной проблемой.
Для решения проблемы в теоретическом плане представляется необходимым проведение исследований понятия «русский памятник в инокультурной среде», при этом должны быть сформулированы: обобщенное определение такого понятия; варианты этого понятия, адаптированные для конкретного государства, методики экспертизы памятников, адаптированные к особенностям конкретного русского меньшинства.
Для решения проблемы в практическом плане представляется необходимым проведение совместных (как минимум экспертами русского меньшинства и российскими экспертами), возможно, неформальных консультаций с целью выявления объектов, нуждающихся в статусе охраняемого русского памятника за рубежами основного ареала русской культуры. Для этой цели может оказаться удобным создание временных смешанных групп экспертов для изучений таких объектов, например, в рамках выездных семинаров или научного туризма.
Оценка пригодности для охраны памятников этнических меньшинств нормативных актов Европейского Союза
Акты в области охраны памятников. Общий подход Европейского Союза (ЕС) к решению проблемы охраны памятников и принятые организацией приоритеты зафиксированы в основном в ст. 151 Учредительного Договора ЕС [3]. Анализ положений акта показывает, что в нем заявлены две универсальные и почти совпадающие цели: сохранение и защита «культурного наследия» (cultural heritage), при этом как понятие памятника культуры, так и понятие памятника истории не используются [4]. При этом четыре указанных средства реализации целей отчетливо «евроцентричны»
• «сохранение и защита культурного наследия общеевропейского значения»;
• «улучшение и распространение знаний в области культуры и истории народов Европы»;
• «подчеркивание общего культурного наследства» при «уважении национального и регионального многообразия» государств – членов;
• содействие программам и инициативам стран – членов ЕС по соответствующему сотрудничеству с 3-ми странами.
При этом подчеркивается, что в области охраны культурного наследия ЕС не издает «обязывающих правовых актов» (директив, постановлений), но принимает «стимулирующие меры» (за исключением направленных на любую унификацию правовых актов государств-членов), а также документы, выражающие «пожелания» ЕС.
Таким образом, основные нормы ЕС не содержат легальных определений памятников, принципиально исключают нормирование их охраны на уровне ЕС и в основном направлены на выделение и охрану культурного наследия общеевропейского значения. Тем не менее два из предусмотренных ими средств (совершенствование и распространение знаний, а также содействие сотрудничеству с третьими странами) потенциально могут быть использованы меньшинствами для проведения исследований памятников, ознакомления с ними и сотрудничеству, например, в области реставрации памятников, с Российской Федерацией.
Ряд разработанных в ЕС и ратифицированных балтийскими государствами Европейских конвенций (по охране археологического, архитектурного наследия и др.) также потенциально могут быть использованы для выявления и охраны меньшинственных памятников конкретных видов. Нормативные акты ЕС, содержащие нормы по особенностям охраны памятников этнических меньшинств, а также практика применения норм ЕС в области выявления и охраны памятников этнических меньшинств в доступной автору литературе не описаны. Акты в области прав меньшинств. Известно большое количество действующих нормативных актов ЕС (а также ООН и других международных организаций), защищающих права этнических меньшинств в области культуры. Поскольку памятники истории и культуры этнического меньшинства бесспорно являются важной составляющей его культуры, одним из наиболее эффективных средств преодоления «не замечания» необходимости охраны таких памятников представляется применение международных нормативных актов правозащитной группы. При этом для достижения охраны памятников меньшинств могут быть использованы способы и опыт работы правозащитных организаций.
Общий метод выявления и охраны памятников русской истории и культуры в балтийских государствах
С учетом полученных результатов общий для объектов «местнорусских» и «общерусских» категорий метод выявления и охраны памятников русской культуры в балтийских государствах должен включать следующие процедуры:
1. Выявление экспертами русского меньшинства объектов-потенциальных памятников русской культуры и их квалификация по категориям ценных более для русского меньшинства – «местнорусских» и ценных более для великорусской истории и культуры – «общерусских». Использование при необходимости для этого научно-консультативной помощи российских экспертов.
2. Проведение экспертами русского меньшинства научной оценки ценности «местнорусских» потенциальных памятников с выделением из них памятников, требующих охраны. Использование по возможности для этого научно-консультативной помощи российских экспертов и методической помощи служб охраны памятников соответствующего балтийского государства.
3. Проведение экспертами русского меньшинства и российскими экспертами совместно научной оценки ценности «общерусских» потенциальных памятников, с выделением из них памятников, требующих охраны. Использование по возможности для этого методической помощи служб охраны памятников соответствующего балтийского государства.
4. Испрашивание требующим охраны памятникам статуса охраняемых памятников по официальной процедуре соответствующего государства, с активным участием экспертов русского меньшинства в официальной оценке объектов.
5. В случаях возникновения препятствий для своевременного присвоения объекту статуса охраняемого памятника обеспечение этому объекту международной известности как неохраняемому памятнику истории или культуры русского этнического меньшинства, значимому также для общерусской культуры. Проведение правозащитной кампании по защите права русского меньшинства на сохранение памятника своей культуры. Осуществление силами русского меньшинства общественного надзора за сохранностью такого объекта вплоть до даты присвоения ему официального статуса охраняемого памятника.
Примечания
1. «Закон об охране древностей» Эстонской Республики в ст.2 дает следующее определение памятника: «находящаяся под государственной охраной недвижимая или движимая вещь, или ее часть, либо совокупность вещей, или целостная группа строений у которой имеется историческая, археологическая, этнографическая, градостроительная, архитектурная, художественная, научная, теологическая или иная культурная ценность (подчеркнуто мной – Ю. М.), вследствие чего в установленном данным законом порядке эта недвижимая или движимая вещь признана памятником». Важной особенностью определения является возможность признания объекта памятником при наличии у него культурной ценности любого вида, так как это облегчает признание памятниками объектов, ценных для этнических меньшинств. См.: Muinsuskaitseseadus. – Riigi Teataja I, 2002, 27,153, с изм. и доп.
2. «Закон об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов РФ» (2002 г.) в гл.1, ст. 3 устанавливает, что «…к объектам культурного наследия (памятникам истории и культуры) народов РФ относятся объекты недвижимого имущества со связанными с ними … предметами материальной культуры, возникшие в результате исторических событий, представляющие ценность с точки зрения истории…» Важным достоинством этого определения для этнических меньшинств представляется указание законодателя на принадлежность памятников «народам РФ», то есть введение в понятие памятника обязательной связи его с конкретными этносами и меньшинствами, проживающими в государстве. Определение памятника конкретизирует подзаконный акт – «Инструкция о порядке учета, обеспечении сохранности, содержании, использованию и реставрации недвижимых памятников истории и культуры» (1986 г., ч. 1, ст. 2.): «недвижимыми памятниками истории и культуры являются здания и сооружения…историко-культурные ландшафты,… памятные места, представляющие историческую… или иную культурную ценность (подчеркнуто мной – Ю. М.), как сохранившиеся целиком в своем первоначальном состоянии, так и находящиеся в руинированном или фрагментарном состоянии, а также являющиеся частью более поздних объектов». В этом определении предусмотрены важные возможности признания объекта памятником при наличии у него культурной ценности любого вида и отнесения к памятникам всех существующих ценных объектов, независимо от их сохранности. См.:Закон РФ № 73–Ф3 (2002 г.); приказ Минкультуры № 203. (2007 г.). www.rg.ru;
3. Учредительный договор ЕС. Консолидированная версия. С 321 Е/1, 2006.
4. Понятие «культурное наследие» традиционно принято в международных нормативных актах, см., например: Конвенция по защите мирового культурного и природного наследия. 1972. Согласно легальному толкованию в ст. 3 [3] закона 73-Ф3, в российских актах по охране памятников оно равносильно понятию «памятники истории и культуры».