Глава 4
Они познакомились еще до войны, в Монте-Карло. Ее пригласили танцевать в новом балете Массне «Король Лагорский». Балет, честно сказать, ей не понравился – не случайно его вскоре сняли с репертуара. Критики писали, что великому Массне не стоило браться за балет – его стихией была лирическая опера. Ну, и пусть. Главным было то, что ее, самоучку без всякого балетного образования, пригласили в один из лучших театров Европы. Прославленные примы завидовали ей, постановщики готовы были выполнить любой ее каприз. Но сейчас она хотела вспомнить не это, не мир балета, а то, что случилось вечером, в ресторане.
Да, он был так красив, этот мужчина! Стройный, с горделивой посадкой хорошо вылепленной головы, с аккуратно уложенными светлыми волосами. В нем сразу чувствовалась порода. Сама Маргарет Зелле вовсе не из дворян – ее отец был шляпником, но она умела отличить и оценить настоящего аристократа. А он, человек, на которого устремился ее взор в тот вечер, несомненно, был аристократом. Тогда она еще не знала его имени, и ей шепнули: барон Вернер фон Мирбах. Представитель древнего рода Мирбахов, земельный магнат, покровитель искусств. Служит в судебном департаменте, и ему прочат высокую должность. Но она уже не слушала – Маргарет никогда не интересовала карьера мужчин, к которым ее тянуло. Что ей перспективы? Она ведь не замуж за него собирается.
Красавец-барон, в свою очередь, тоже не сводил с нее глаз, и это было приятно. Вскоре он пригласил ее танцевать. Она оперлась на его крепкую руку, прижалась к сильной груди… Остальное было предопределено судьбой. Эту ночь она провела в его постели. И следующие несколько ночей тоже. Ах, это были незабываемые встречи! Вернер был чудесным любовником, просто чудесным. Но потом они, конечно, расстались. Таков уж был ее жребий: встречаться с новым человеком, увлекаться им – увлекаться страстно, до безумия! – а потом расстаться. Нет, она была не розой, что стремится укорениться в почве, скорее напоминала себе самой птичку, что перелетала с розового куста на дерево, а с него на крышу дома. Она не вила гнезда, не строила планов, не стремилась узнать привычки и пристрастия своего нового партнера, узнать его вкусы, характер – к чему? Ведь впереди ее ожидало что-то новое…
Да, тогда, в тринадцатом году, они расстались, сохранив прекрасные воспоминания о нескольких днях на Лазурном Берегу. Она не думала, что когда-либо снова встретит стройного барона с горделивой посадкой головы. Однако встретила. Причем при самых неожиданных обстоятельствах. Это случилось в прошлом году, в ее родной Гааге – родной, холодной и постылой. Она совсем туда не собиралась. После выступлений в Мюнхене и Берлине, после чудесных вечеров и ночей, проведенных в обществе интересных мужчин, она намеревалась вернуться в Париж. Но тут, как на беду, началась эта ужасная война… Кажется, стоял июль. Да, ведь в Берлине было так жарко! И Курт присылал ей в номер свежие розы… Курт был сама прелесть. Он подошел к ней после ее выступления, засыпал комплиментами… Маргарет принимала его за владельца какого-то театра или за импресарио и очень смеялась, когда узнала его настоящую профессию! Оказалось, что Курт фон Грибаль руководит зарубежным отделом германской полиции. Надо же, полицейский! Нет, он решительно не был похож на полицейского.
В тот вечер, когда она узнала о начавшейся войне, они с Куртом сидели в ресторане. Внезапно из полуоткрытого окна с улицы донесся какой-то шум. Курт пошел узнать, что там происходит. Вернулся растерянный, задумчивый и сообщил, что Германия только что объявила войну Франции. Он предложил Маргарет выйти на балкон и посмотреть на происходящее. Они вышли и увидели огромную толпу, запрудившую Унтер-ден-Линден. Люди скандировали: «Германия превыше всего!» Курт тоже присоединился к этим выкрикам. И сразу показался Маргарет совсем чужим. Она никогда не испытывала интереса ко всем этим мужским играм в политику, в национальное величие и не ощущала себя ни голландкой, ни француженкой. Если уж на то пошло, то по национальности она была актриса, а ее государством была Сцена. Ей хотелось, чтобы все границы между странами исчезли и можно было ездить повсюду без всяких бумаг. У нее постоянно случались неприятности с этими паспортами и другими документами.
Однако так, к сожалению, думали очень немногие. И реальность оказалась совсем другой. Маргарет решила вернуться во Францию, но просто поехать в Париж, как она привыкла, нельзя – из-за войны сообщение между Германией и Францией прекратилось, и добраться до Парижа можно было только через Швейцарию. Ладно, пусть будет чопорная альпийская республика, где ее выступления не пользовались успехом. Она поехала в Базель, и тут выяснилось, что у нее нет каких-то бумажек, чтобы пересечь французскую границу. Ее чемоданы пропустили на родину Вольтера, а саму мадам Маклеод – нет! Ей было велено вернуться во Франкфурт, пойти в голландское консульство и там получить нужные бумажки. Но и после этого она, оказывается, не могла вернуться в Париж. Единственное место, куда она могла поехать беспрепятственно, была Голландия.
Маргарет буквально выходила из себя! Казалось, мир просто обезумел! Вся Европа вдруг покрылась решетками и замками, всюду лихорадочно рыли окопы, тянули колючую проволоку… Нет, она решительно ненавидела войну!
Однако делать было нечего. Пришлось ехать во Франкфурт, а затем в Гаагу. И она очутилась на родине – без денег (как-то вдруг все кончились) и без чемоданов, которые вместо нее поехали в Париж.
Это был поистине ужасный месяц! Были дни, когда она, вынужденная экономить, не могла заказать в ресторане устриц или купить себе новое платье. Ей даже нечем было заплатить прислуге в отеле или оплатить поездку в такси! Правда, судьба пришла ей на помощь. Однажды, выходя из кино, она познакомилась с одним милым господином, банкиром Генрихом ван дер Шельком. Банкир оказался человеком не только милым, но и щедрым. Он оплатил все счета Маргарет, и она снова могла жить на широкую ногу. А когда Гаага наскучила, они перебрались в Амстердам. Таким образом, судьба, которая все норовила повернуться к Маргарет задом, наконец смилостивилась и опять показала ей свое лицо.
Тут, кстати, она возобновила знакомство со своим старым поклонником бароном ван дер Каппеленом, и тот устроил ей ангажемент в Гаагском королевском театре.
Для Маргарет возобновилась привычная жизнь: рестораны, модные портные, ночные кутежи… Теперь она могла себе это позволить. И это, и еще многое другое. Все, казалось, было благополучно. Но… В это самое время, ведя веселую жизнь посреди воюющей Европы, она страдала от невыносимой скуки! Уж так Маргарет была устроена: ей, как воздух, был необходим непрерывный приток новых впечатлений. А здесь, в Голландии, она чувствовала себя словно муха, попавшая в паутину. Ей нужны были Париж, Ницца, Рим, всеобщее обожание, новые поклонники… А здесь были только щедрые, но скучные Шельк и Каппелен.
Поэтому она так обрадовалась, когда Шельк познакомил ее с новым лицом. Его звали Герман Верфляйн. Правда, как большинство немцев, этот Верфляйн оказался довольно напыщенным. Он любил подчеркнуть свою важность, в разговоре так и сыпал именами генералов, маршалов и королевских особ, с которыми он, Верфляйн, находился на короткой ноге. Ну, этим ее трудно было удивить; она, в свою очередь, тоже называла влиятельных людей, с которыми была весьма близка. В основном это были французы, и Верфляйн слушал рассказы Маргарет с чрезвычайным интересом – бывало, даже о еде забывал, так и впитывал все, что говорила танцовщица.
И был один вечер… Ах, она и сейчас, после всего случившегося, хранит тот вечер в своей памяти. Где же они тогда сидели? Кажется, в «Ориноко». Болтали о пустяках. Потом разговор опять перешел на знатных людей, и Маргарет упомянула еще одного своего знакомого, барона Мирбаха. «А, Вернер! – воскликнул Верфляйн. – Как же, как же! Помню, мы с ним вместе охотились на оленей в имении графа Гогенлоэ…» Маргарет принялась расспрашивать. Как видно, она проявила слишком много интереса к особе барона Мирбаха – слишком много для ничего не значащего светского разговора. И тут Верфляйн ее удивил. «Как я понял, мадам, – сказал он, – встреча с господином бароном вас взволновала». «Да, я всегда вспоминаю Вернера с особым чувством, – ответила Маргарет. – А почему вы спрашиваете?» «Сейчас объясню. Но сначала ответьте мне на один вопрос. Вы хотели бы снова встретиться с господином бароном?» «Да, конечно!» – воскликнула она. «В таком случае я берусь устроить вашу встречу в самое ближайшее время», – заявил новый знакомый.
И сдержал слово! Они с Вернером действительно увиделись, сначала в Гааге, затем в Амстердаме, а потом уехали в его родовое имение близ Кёльна. Снова были ночи, полные страсти, объятия, признания в любви… Она снова жила настоящей жизнью, а не влачила жалкое существование.
Так прошла неделя – поистине упоительная неделя. Днем она ездила с Вернером на охоту (она всегда любила ездить верхом, а близ имения находились прекрасные охотничьи угодья), а вечером они ужинали тем, что ее мужчина добыл на охоте. Чаще всего это были тетерева или куропатки. И был один вечер… Они сидели в роскошной столовой, лакеи, бесшумно скользя по паркету, приносили и уносили блюда. Потом Вернер выпроводил слуг и, когда они остались одни, сказал, что ему нужно сообщить ей нечто важное.
Оказывается, он, барон фон Мирбах, служит в военной разведке. Ведь теперь фатерланд ведет войну, и все немцы должны способствовать грядущей победе над врагом. И он хотел бы, чтобы его возлюбленная тоже способствовала этой победе.
Маргарет не восприняла его слова всерьез. «Помогать вашей победе? Но как? Может, мне тоже надо взять ружье, идти в атаку? Надеть мундир, а на голову – этот смешной железный шлем, который вы называете каской… Представляю, как я буду выглядеть!» И она весело рассмеялась.
Однако ее любимый не был настроен на веселый лад; он оставался серьезен. «Нет, дорогая, тебе вовсе не придется носить мундир и ходить в атаку. У тебя будет другая задача, более важная. Задача, с которой не справится ни один солдат, даже самый умелый, самый храбрый».
«Что же это за задача такая?» – спросила она.
«Разведка, Маргарет, разведка, – ответил барон Мирбах. – Я предлагаю тебе заняться тем же, чем занимаюсь сам, – добывать сведения для нашей армии. Причем те сведения, которые сможешь получить ты, будут гораздо важнее, чем все, что можем добыть я и мои коллеги. Ведь ты будешь вращаться в высших сферах Франции. Я знаю, что среди твоих близких знакомых есть министры, руководители департаментов, высшие военные чины… И заметь: тебе не придется ничем жертвовать! Ты будешь заниматься тем же, чем занималась и раньше, – то есть танцевать. Но при этом, танцуя, будешь способствовать нашей победе. Да, ты будешь вести двойную жизнь, но эта жизнь станет вдвойне интересней. Разве это плохое предложение?»
«Танцевать ради вашей победы… – задумчиво произнесла Маргарет. – Да, но… ведь за это расстреливают! Это будут танцы со смертью!»
«Чтобы расстрелять разведчика, его надо сначала поймать, – заметил Вернер. – А это не так легко. Мы научим тебя, как шифровать донесения, как скрываться от слежки. Научим всему, что потребуется в твоей будущей профессии. Да, и есть еще один момент в моем предложении. Это деньги. Я говорю об этом в последнюю очередь, потому что знаю, что для тебя деньги – не главное. И все же знай, Германия может быть щедрой, очень щедрой… Ну, и мы сделаем все, чтобы ты как можно быстрее вернулась в Париж. Ведь в Голландии нам разведчик не нужен – он нам нужен во Франции или Англии. Ну что, ты согласна?»
Маргарет задумалась. Конечно, все эти передвижения войск, дивизии и корпуса ее нисколько не интересовали. И было немного неловко перед Францией, которая стала ее второй родиной, где она познала славу. Но Вернер был так красив, так убедителен! И потом, в положении секретного агента был своего рода шарм. Шпион на сцене! Танец с целью разведки! Да, тут был шик!
Она согласилась. А потом…
…Внезапно тревожная мысль, словно молния, проникла в ее окутанный дремотой мозг. То последнее донесение! Она записала его обычными чернилами и положила в косметичку, которую оставила у своей горничной, милой, но глуповатой Жюли. Это было важное донесение! Во время допросов ей его не показывали. Значит, не нашли. Но что, если дурочка Жюли откроет косметичку, найдет странную бумажку с какими-то цифрами и отнесет ее во французскую контрразведку? Тогда ее могут снова арестовать!
Едва она успела испугаться этой мысли, как тут же поняла ее абсурдность и громко расхохоталась. Арестовать! Разве можно арестовать женщину, которую расстреляли двенадцать солдат? Женщину, объявленную мертвой? Ведь с точки зрения закона она уже три дня как мертва, и ее тело уже давно покоится в могиле.
Кстати, а как насчет тела? Ведь кого-то должны были похоронить вместо нее? Надо будет спросить Антуана… Да, она спросит. Потом, когда проснется…
Боль окончательно отступила, и Маргарет погрузилась в глубокий сон.