Глава 5
– Аф.
– Просто Аф?
– Хочешь Вэ.
Я подумал:
– Аф похоже на лай собаки. – Как бы не превратиться в собаку. Так и придется встречать ее после защиты Кандидатской радостным лаем:
– Аф, аф! Аф!
Или она будет на меня лаять:
– Аф-р-рр. Аф-р-рр. – Я даже хлопнул себя по лбу, неужели Афродита? Если да, то второе имя тем более известно:
– Венера. – Надеюсь, без вторичных признаков. Да и с кем здесь? Этот лайнер, как оказалось, не ее. Что-то такое, вроде картины на стене. Виден, но находится не здесь.
– Ты не утянешь меня на дно? – спросил я, когда уже сидел на втором сиденье, рядом с ней.
– Ты не хочешь сплавать на дно? – спросила она. – Я в принципе могу свозить тебя туда на прогулку.
– Лучше вы к нам, – ответил я.
– Ну, хорошо, давай тогда я угощу тебя рыбой по-фински.
– По-фински – это как? сетью или спиннингом.
– Можно и так, и так, но главное здесь приманка.
– Насадка, вы хотели сказать?
– Можно считать и так. Но суть этой приманки, или как вы говорите насадки в том, что:
– Они ловят нас, а мы их. – Я повторил, чтобы понять, правильно ли я понял Афро:
– Мы их на нас, а они нас, а они тоже нас, но уже на себя.
– Естественно.
– Тогда естественно это не позорно, давай.
И она закинула блесну. И что характерно:
– Не в воду, а на небо.
Там ее кто-то схватил, и так сильно потащил, что мне пришлось держат Афро за ноги.
– Хорошо, что нашелся непринужденный повод это сделать.
– Или мы или нас, – прохрипела она, – держи меня, парень, крепче.
– Больше не могу.
– Держи через не могу.
– Как это?
– На мне сколько одежды осталось?
– Дак, всё, как было: плавки, лифчик, ожерелье, звезда во лбу.
– И больше ничего?!
– Всё.
– Где моя раковина?
– Не-е-е было, – ответил я с трудом, так как повис над катамараном где-то уже в двух метрах.
– Не надо было, милый друг, отпускать катамаран. Это и есть моя раковина. Она дает мне силу.
– Жаль вы не сообщили раньше. Теперь я не знаю, как с ним связаться. Я вишу, точнее:
– Подвешен над ним в двух метрах.
– Прыгай и тащи меня.
– Связи не будет.
– Ты можешь проползти по мне?
– Пр-пр-проползти? Я вас правильно понял?
– Ты никогда не слышал про Вергилия и Данте, как они ползали под Землей?
– Дак, слышал, естественно. Но боюсь снять ваши плавки.
– Не бойся, они на замке. И знаешь почему?
– Почему?
– Таких, как ты много. Иногда и не уследишь, как снимут. Поэтому теперь запираю.
– А ключ где?
– Скажу только после ужина. Ты ужинать-то меня приглашаешь, кавалер?
– Так, да, естественно. – И я пополз за ее лифчиком. Хорошо, что в детстве неделю, даже больше, ходил на гимнастику. Но всё равно скоро понял, что не доползу.
– Представь себе, что я Украина, а ты спецназовец ГРУ, и ползешь под колючей проволокой под пулеметным огнем.
– Из чего стреляют, из дзота?
– Из вкопанного в землю танка.
– Почему танк не был уничтожен с воздуха?
– Прицел на самолете оказался бракованным, летчик промазал.
– Не, – сказал я, – мне только хуже. Придумай что-нибудь другое. Я не хочу ползти на Украину.
– По Украине, – уточнила дама.
– Тем более.
– Пойдешь на корм рыбам.
– Быть съеденным вместе с вами для меня счастье.
– Хорошо, пусть тебя тащит вверх приз. Как-то:
– Поцелуй.
– В губы?
– В губы не доползешь, целуй в грудь.
– В одну?
– Ты хочешь в обе?
– В принципе, да.
– Ладно. – И я пополз дальше. И откуда взялась только сила в руках? – как иногда спрашивал Владимир Высоцкий. – Я как раненый зверь напоследок бузил, выбил окна и дверь и балкон уронил. Потом спел песню про быков, которые лежали на шкурах, пели песни, пили мёды, и тут:
– Протрубили во дворе трубадуры! – Я цапнул ее за грудь, даже за две. И лифчик упал вниз.
– Что ты наделал?! – рявкнула она.
– Я забылся. Теперь нас съедят, да?
– Прыгай за ним.
– А потом как? – Я думал, она скажет: снимай трусы, чего уж теперь. Смотри, только не ослепни, как говорится. Нет, она сказала, чтобы я полз еще выше, и снял ожерелье.
– Его хватит? – хотел спросить я, но она ответила раньше:
– Тоже растягивается.
Я закрепил ожерелье на ноге, и спустился. И был так счастлив, что больше подниматься не хотелось.
– Ты чё там размечтался? – услышал я голос с неба.
– Я забыл, что делать дальше!
– Привяжись к катамарану.
– Чем?
– Подумай.
– Нет, не знаю чем. Тут ничего нет.
– У тебя под ногами лифчик, ты зачем лазил.
– Простите, мэм, но так много логики я не могу усвоить в течение двух секунд.
– Я вишу здесь, по крайней мере, час.
– Другая бы не выдержала, я понимаю. Иду, иду. – Я надел лифчик на стул катамарана, и крикнул, как бывало в стройотряде:
– Майна! – Или:
– Вира? – чё-то я не помню, куда тянуть. В принципе это не важно – автоматика.
И мы выиграли. Сверху упала такая рыба, что как сказала Агро:
– Нам хватит на два дня.
– Здесь килограмм пять, – сказал я, – вряд ли мы его съедим за два дня.
– Больше, – сказала Афро, – пуд. Это гранат, ты знаешь, что он должен быть тяжелее, чем кажется? Так и этот.
– Больше. – А кто это сказал?
– Я ничего не говорила, – сказала, одеваясь дама.
Далее, она выводит меня на первого злодея. Это другое время, но выход с Марса.
Мы заплыли за яхту и там оказался приличный благоустроенный остров с домом и решеткой для жарки рыбы. А также ящик для копчения.
– Что не съедим, то закоптим, – сказала она. Я уж не стал спрашивать, сколько мы съедим. Напластовал противень, остальное посыпал орегано и поставил в коптилку. Правда, все не уместилось. Тут хватит за пять заходов. Прокопчусь весь сам. Потом может не дать. Надо заставить ее посмотреть за коптилкой некоторое время, чтобы от нее тоже пахло рыбой и дымом.
Я посмотрел на рыбу, от которой остался только скелет с головой и хвостом. Но и мясо было: осталось между ребрами.
– Вырезать его – это целая канитель. Обычно никто его не выковыривает, а просто бросают эти остатки в уху для навара. Ла и мяса на ней еще много. Но тут какая уха? Кто будет есть эти потроха? До завтра испортится. А холодильника тут, естественно, нет. Потому что нет энергии. А энергии нет, потому что нет проводов.
В принципе уху как раз захотелось, но подумал, как всегда, что:
– То, что есть – может заменить и жареных уток. – И выбросил этот скелет в море.
– О море, море, море, море но, – пропел я, – и хотел уже вспомнить песню:
– В тумане скрылась милая Одессе, золотые огоньки, в сине море вышли моряки.
– Послушай, Карузо, – подкралась сзади дама, – где рыба. И да: можно я буду иногда звать тебя Карузо?
– Охотно.
– Считай, что это будет выключателем и включателем твоего приемника. Как скажу:
– Карузо – так пой.
– А вы не слишком много на себя берете?
– Да? Ну, хорошо, тогда ответь: где рыбка?
– Ры-б-ка?
– А ты думал, это рыба? Нет, мой милый – это только присказка. Сказка будет впереди. Если ты выбросил кости в море. Выбросил?
– Я подумал, что они могут здесь, на солнце испортиться.
– Надо было меня сначала спросить.
– Я привык думать сам.
– Меня не интересует, что ты любишь делать обычно. Выбросил?
– Ну, если их здесь нет – значит выбросил, – сказал я и добавил: – Не обожраться же!
– Ты сердишься, э-э, Юпитер – значит ты не прав.
– Я эту поговорку знаю, но э-э неужели я похож на Юпитера?
– Если тебя одеть прилично, то вполне можешь сойти.
– Спасибо хоть на этом. К сожалению, здесь нет даже магазинов Адидас и Монтана.
– Ошибаешься, здесь всё есть. Вот ты был на Земле, ничего там нет, а самолеты летают, Харлеи Дэвидсоны, Мерсы, Тойоты, и другие Ауди раскатываются, невзирая на это. Ничего нет, а всё есть. Как это может быть? Откуда всё взялось в мгновение ока? И никакого времени не надо, чтобы всё это появилось. И знаешь почему?
– Потому что всё было, – ответил я. И добавил: – Мы не глупее его. – Только, как найти никто не знает.
В доказательство того, что найти даже здесь кое-что можно Афро поставила на стол с дымящейся рыбой вино.
– Белое? – я повернул к себе бутылку. – Красное лучше.
– Не будь дураком, парень, рыбку пьют с белым. Я сказала: —
– Пьют? – Вот ты передаешь мне свои негативные эмоции.
– Почему?
– Я волнуюсь.
– Как перед свадьбой?
– Как перед боем. – И добавила: – Это я сказала перед боем? Всё, доедай быстрее рыбу и будем трахаться. Если я обещала, я всё исполню.
– Я хочу, чтобы ты взяла в рот.
– Нет.
– Ну, начинается: то всё, то это не буду, другое не могу.
– Я не сказала, что вообще нет, но после обеда, после такой рыбы, надо сначала почистить зубы.
– Ну, знаешь, для всего можно придумать отговорки. Почисти, ты сама сказала, что здесь всё есть, зубная паста не такая уж большая проблема.
– Я не хочу портить послевкусие.
– В следующий раз я останусь в катамаране, а ты будешь висеть в одиночестве, как швец под Полтавой.
– Швед.
– Я лучше знаю, кто там был.
– Может подеремся?
– После обеда? Ну, хорошо, давай, – сказал я с тяжелым вздохом.
И я встал против неё.
– Милый друг, – сказала Афро мягко, – не со мной.
– Да, с кем хочешь, давай его сюда, – сказал я в запальчивости.
Она указала пальцем мне за спину. Там вылез из воды, и уже отряхивался парень в красной рубахе и синих фирменных штанах.
– Точно Монтана, – подумал я, – Бананы.
– Сейчас такие давно не выпускают, – счел нужным заметить я вместо приветствия.
Он добавил:
– А зря.
– Да? Я тоже так думаю. В ём скока карманов?
– Думаю, этого хватит для знакомства, – сказала Афродита. – Ты думаешь, зачем он сюда вылез?
– Нет, нет я не буду драться, – сказал парень. И добавил: – Рыба есть?
– Ты испортил нам продолжение ужина, а теперь еще хочешь есть самого себя? – Она повернулась ко мне: – Узнаешь?
– Нет.
– Этот тот окунь, которого мы ели.
– Не может быть, – я зажал рот рукой. – Вы меня сделали Ганнибалом, мэм.
– Он жив, ты сам видишь.
– Живых людей я тем более не люблю. Могу даже добавить: очень, очень.
– А вот он хочет есть самого себя.
– Я обещал Шекспиру, что сделаю это, – сказал парень.
И он сожрал половину прямоугольной жаровни семь на восемь. Мы, конечно, не стояли перед ним, как пеньки, и не глазели на это ганнибальское пиршество, как следующие жертвы. Я только сказал:
– Там в холодильнике фасоль. – А она:
– А внизу бутылка Кьянти.
– Далеко ходить, – только ответил парень. И действительно:
– Где это Далеко? – Вот однажды я шел по неправильному пути, а навстречу мне из-за мусорных баков выбежала ворона с раненым крылом.
– А что я могу сделать? – А ведь можно было ее спасти. Машина у меня была недалеко, где находится Ветлечебница я знал. Далеко, правда, от этого места, где я снимал квартиру.
Но если я не туда иду – какая разница? Более того, эта ворона и показывала мне, что я не туда иду, надо сделать поворот, и мне просто на просто:
– Некуда спешить.
Вот и ему надо не подглядывать за нами в качающихся кустах, а бежать отсюда, бежать, как можно дальше.
А в итоге Афро посадила его в железную клетку, как Джуди Фостер Энтони Хопкинса. А ведь виноват был совсем другой человек:
– Буффало Билл.
Я вытер пот со лба.
– Чё ты? – ласково спросила дама, – устал уже.
– Не, я просто с ужасом подумал:
– Не за Ганнибалами ли мы охотимся?
– В общем там, ты отвлекся и сбил мне весь кайф.
– И чего?
– Давай заканчивай, пойдешь с ним драться.
– Да ты что? с людоедом я драться не буду.
– Зря ты так расстроился. Это обычный Циклоп.
– А они…
– А они всегда ели не только себе подобных ослов, но и людей.
– Ели, – повторил я, и добавил: – Едят и будут есть.
– Ну что, готов, бродяга? – спросила дама, пытаясь вылезти из-под меня.
– Та не, ты посмотри, что он вытворяет.
А дело было в следующем:
– Парень нажрался, напился и прыгнул в воду. – Он превратился в большую, огромную акулу и сожрал предмет моих тайных надежд – белую с розовой полоской яхту.
– Как он мог это сделать? – спросил я подругу, пока она одевалась. – Ты говорила, что яхта – это картина. Реальность ее в другом времени.
– Ты сам видел, что он надел на себя шкуру другого времени, стал большой акулой.
– Что надо есть, чтобы обладать такими способностями? – спросил я.