Глава 4
Я подумал, что бог хочет, чтобы я тут же представил себе ту козу, которую хотел бы иметь, как свою жену. Вот когда я думал, что представляет из себя красавица, которую хвалил именно, как красавицу, отличающуюся от других людей в положительную сторону Вилли Токарев, я так толком и не мог понять, что это такое.
Но когда увидел недавно – понял:
– Да, ее можно было уговаривать, несмотря на то, что она еще целый год могла думать:
– Быть или не быть?
Но никак не думал, что она такая пушистая блондэ. Можно сказать:
– Толстуха. – Надеюсь, Вилли не доберется в ближайшее время до Марса, чтобы вызвать меня на дуэль.
Тут скорее надо задаться другим вопросом:
– Может ли человек в одиночестве обслуживать такую даму?
Как говорится:
– Хочу, очень хочу, но смогу ли? – Более того, она сама, наверное, целый год об этом думала:
– Сможет ли? – И когда он позвонил обрадовалась:
– Он да, сможет. – Предварительно, правда, засомневалась, пожаловалась маме:
– Дак не звонит Усатый. – На что мать ответила:
– Всякий мужик – это Смоктуновский, ибо как Гамлет постоянно крутит перед собой пальцы, пытается вычислить:
– Быть, али опять не получится?
Вопрос:
– Где мой телефон-автомат? Хочу позвонить. Справлюсь ли? Буду стараться.
– Стараться мало, – опять появился бог.
– Так, а что, мне заказать такой же, как у Билла, Трехуровневый? На Земле бы, да, можно, а здесь же нет, наверное? – спросил я с надеждой.
С надеждой на отрицательный ответ, что:
– Не нет, а есть!
И вышло:
– Не то, чтобы нет, но да. – Коза, коза Натуральная, глаза зеленые, зеленые. Будет, наверное, просить изумруды. А где здесь я их возьму. Хотя, с другой стороны:
– А там, на Земле, тем более.
Но трахаться!.. Любит. Более того, ей бы работать проституткой, если бы это было официально разрешено. А так, что взять с телогреешников? Так, вино, домино, сигареты, да:
– Потрахаться. – И всё бесплатно. Только нищету разводить. Даже платья нормального нет, халат, чтобы показаться мне в интригующем виде утром взяла у подруги. Господи, почему людям платят так мало денег?
– Хватит.
– Ну, не знаю, не знаю. Хватит ли? Чё-то кажется, что мало.
– Без ответа.
Она согласилась плыть со мной на катере. Но могу ли я достать здесь еще один катер? Неизвестно.
И ночью мы увидели, что к берегу причал катер. Мысль:
– На чем эти катера здесь работают? – пришла, и, как говорится, как пришла – так и улетучилась.
– Мы будем его захватывать? – спросила…
– Прости, – сказал я, и задумался.
– Ты забыл, как меня зовут?
– Я думаю. И знаешь, скорее всего ты так и не представилась.
– А говоришь, что ничего не помнишь.
– Ну?
– Зови мен я Желанная.
– Понятненько. А каких-нибудь новых, марсианских имен здесь не бывает?
– Ты любишь Марс?
– Люблю ли я Марс? Скорее всего, да, иначе не имело бы смысла сюда прилетать.
– Хорошо, зови меня Эба.
– Эбба или просто Эба?
– Ты прав, одного Б мне мало.
– Ну, что Эбба, будем брать этот корабль.
– Ты бери, конечно, а я здесь подожду.
– Вместе пойдем, как говорит иногда Сорокин. И, следовательно, ничего хорошего там не будет.
– Иди сам, один.
– Мы погибнем, – сказала Эбба, – так и не добравшись до самой сути наслаждения.
– Почему? Ты знаешь, их, это страшные люди?
– Так-то нет, но вон они идут, – сказала Эбба.
В тумане, поднимавшемся с моря топали огромные быки, с длинными рогами.
– Меченосцы уже были, – сказал я с иронией, – и появились, кажется те, кого можно назвать Копьеносцами.
– Копьями Потрясающими.
– Здесь изучают Шекспира? – задал я наводящий вопрос.
– Не знаю, как тебе и ответить, друг, но если иметь в виду Шекспира, то, конечно, его здесь не изучают. И знаешь почему?
– Теперь знаю. Вы посылаете Шекспиров на Землю. Думаю, что это просто местная похвальба. Единственное, что мне понятно:
– С такими быками нам не справиться.
– Даже с одним? – задала вопрос дама.
– Ты думаешь, они одного оставили на корабле?
– Есть такая надежда.
– И он нам нужен? Зачем? Есть его?
– Покажет дорогу между Сциллой и Харибдой.
– Ну! начинается. Никак не думал, что вы бывшая жена Эйдельмана.
– Не жена – дочь.
– Значит, – сделал я логичный вывод, – здесь идет такая же непрерывная борьба за права человека, как на Земле?
– Почему человека? – спросила Эбби.
– Неужели животных?! – ужаснулся я.
– Естественно.
– Марс считается планетой, ушедшей настолько далеко вперед, что здесь могли остаться только сверхлюди. Остальные окончательно вымерли.
– Я никогда не любила любительскую историю. Тем более, с датами.
– Дело темное. Но идти на катер придется.
– Зачем? Можно и не ходить. Мне и так нравится быть с тобой.
– Мне с тобой тоже. Но дело в том, что я послан сюда не просто так, наслаждаться жизнью, а ловить банду из Амура.
– Кто это такие?
– А я знаю? Тут не знаешь, что к чему пристроить. Если следовать Гомеру, то этих быков есть надо, ну нельзя, а надо, а получается, что скорее они нас съедят, чем мы их. Если ориентироваться на Хемингуэя, то мы всё-таки ловим банду террористов. Но какие из коз и быков террористы, не понимаю?
После того, как освещение упало, и убрали Луну, мы пробрались на корабль, и застали там одного быка.
– Я так и знала, – сказала Эбби. – Хитрые твари.
Но меня удивило больше всего другое:
– Одна из этих, так сказать, тварей лежала у самого штурвала и курила сигару, а на волосатом пузе стоял широкий хрустальный стакан со льдом и трубочкой.
Невероятно.
– Я еще понимаю, что быки могут иметь мозги человека, но внутренности-то, желудок и что у них еще там, приспособлены, наверное, для перетирания трав и других деревьев, как ты думаешь, Эб?
– Ты два бэ поставил?
– Ну, щас подумаю.
– Не обманывай меня, пожалуйста, ты меня унизил, как последнюю проститутку.
– Сейчас о другом речь.
– Как ты не понимаешь? Ты унизил меня до такой степени, что я теперь даже не соображаю, что хорошего тебе можно ответить. Только плохое.
– Говори плохое.
– Это беркер.
– Старо. Ибо теперь я понимаю, что здесь все чокнутые. Может его напоить, и угнать катер?
– Чем? У нас есть запасы виски молт?
– Я имею в виду, как-то развеселить его.
– С тобой всё ясно. Хочешь меня продать ради своей нелепой идеи Завоевания Марса.
Мы уставились на блаженствующего часового. Нам бы так-то. А с другой стороны, он без телки.
– А если это приманка? – прошептала дама мне на ухо.
– В чем да, и в чем – нет?
– Нас схватят во время банкета, и в трюм.
– А потом?
– Потом, естественно, продут в рабство.
– Да-а.
– Что?
– Ничего нового. Неужели и здесь есть рабство? Я не верю.
– Послушай, ты, эй, бычара, – сказала Эбаут, как я мысленно ее уже называл, и встала.
Бык испугался. Предвидения никакого.
– Вы, чё здесь делаете, козлы?! – спросил он и снял стакан с пуза, чтобы в случае чего быстро встать. – Я здесь поставлен охранять, вы нагло претесь на мой корабль. Выбросить в воду, что ли, вас?
– Что ли вас-с! – передразнила его Эби, и тут же добавила: – А ну встать, сволочь! Когда разговариваешь с подпоручиком.
И это подействовало. Бык подумал, что мы вооружены, если так орём. Хотя какое понятие о вооружении он имел – было не ясно. У нас, конечно, тоже были рога, но намного меньше, чем у него. Это все равно, как фильме Из Парижа с Любовью, Джон Траволта хотел стрелять из магнума, кажется, но всё равно из пистолета, а водитель Ауди предложил ему гранатомет с заднего сиденья, когда они охотились на шахидов.
Впрочем, как мне только что сообщили это пистолет швейцарского производства:
– Миссис Джонс.
– Иди к мамочке, бычок, – поманила Эбби его пальцем.
– Да иди ты, знаешь куда? – отмахнулся он, и кстати сделал небольшой глоток из граненого хрустального стакана.
– Что?! – возмутилась дама, и хотела уже затопать копытами, но бык предложил постелить шкуры, и:
– Садитесь, пожалуйста. – Как говорится:
– На палубе лежали звери и шкуры, пели песни, пили мёды, и тут, протрубили на берегу трубадуры, говорят, что уходим в поход.
– Отчаливай, – сказала она. – А было уже налито.
– Давайте сначала выпьем за знакомство, – сказал он.
– Ну, и? – смог, наконец, и я вставить слово.
– Что И? Ах, и! Дак, Марс.
– Кто?
– Что?
– Я не поняла, сам Марс, или однофамилец?
– Я тоже в шоке, – сказал я, и выпил кстати. – Оно и понятно, – сказал я, – кому еще и быть быком, как не Марсу.
– Остальные бычатки – это тоже наши Марсиатки? – спросила Эби, как будто сама была не отсюда, а, по крайней мере, с Земли.
Тут я подумал, что та банда из Амура, которую мы ищем – это десант с другой планеты. Бежали сюда, как швецы после Полтавы. Так, так, так, что-то начинает проясняться.
Бык напился, как последняя свинья, и мы поехали. С берега в нас летели копья.
– Во, бычары, в меня чуть не попало одно копье, – сказала Эбби. Она подошла к самому борту, и крикнула:
– Козлы-ы! Абсолютно никакого понятия о стрельбе из луков не имеете! И так далее, в том смысле, что повернулась задом, нагнулась и повиляла жопой.
– Они стреляют рогами, а не из луков, – сделал я ей замечание, но не вовремя. Дама дала мне пощечину.
– За что?
– Никогда не перебивай меня.
– А то что?
– А то будешь принимать окситоцин в одиночку. – Но сама тут же обняла меня и помассировала спину. – Приятно?
– Есс!
– Так вот этого не будет, если ты будешь на стороне прыгающих на берегу быков, а не на моей. Причем:
– Всегда!
– Я просто хотел поточнее провести рекогносцировку.
– Не выдумывай. Тут и так всё ясно.
– Да?
– Да. Не Турецкий Вал, чай, штурмовать собираемся.
– Тем не менее, я удивляюсь, что они нас так легко отпустили, – хотел сказать я, но побоялся опять нарваться на энергичные возражения Эбби. Чё-то не то, – решил я, – дамы так себя ведут, когда любят кого-то другого. Но не меня. В лучшем случае она считает меня Скоттом Фицджеральдом. – И да, – добавил я, – ты не хотела бы, чтобы я звал тебя Зельда Сейр.
– Вот только не надо гадать, знаю ли я, кто такая Зельда Сейр.
– Кто?
– Не скажу. Меня больше всего удивило, что быки могут стрелять копьями из рогов.
– В этом не было бы ничего удивительного, если бы ты тоже умела так делать.
– Я умею, но не копьями же.
– Чем?
– Стрелами, естественно.
– А разница?
– Если ты не видишь разницы между стрелой и копьем, что тогда с тобой разговаривать?
– Это вопрос?
– Нет, пожалуй, что это и ответ тоже.
– Мне кажется, ты меня не любишь.
– А должна?
– Я, конечно, не помню, всех перипетий нашей связи, но думал: да.
– Ладно, ладно, не забывайся.
И тут завыли Сирены. Вместо того, чтобы испугаться, я спел, кстати:
– Тогда и отправился к Соне мой друг с порученьем моим.
– Что? – спросила Эб, предварительно взглянув на привязанного к мачте Марса.
Тут только я понял, что песня была не просто приятным развлечением, но и:
– Предвидением. – И я прыгнул в воду.
– Куда? – послышался сзади хриплый от ужаса голос Эббы.
– Дак, к Сиренам, – ответил я, повернувшись на спину.
– Напрасно, напрасно, – только и услышал я вслед. – Здесь сожрут человека и даже не подавятся.
– Будь счастлива с Марсом!
– Бык козе не товарищ! – ответила она, и добавила прежде, чем скрыться: – А уж любовник тем более.
Я, честно говоря, ужаснулся что наделал. Я не родился в Крыму в санатории ЦК, и плавал редко. Даже своей собаки – Тигрового Дога – боялся в воде. Он все время почему-то старался залезть на меня, как будто мы были на суще, а не в баклуше. Ибо глубина этой баклуши, говорят, сорок метров, бывший карьер.
– А сколько здесь? – ужаснулся я, тем более, что никаких Сирен не было, только море с большими волнами.
Спеть песню:
– Раскинулось море широко, – я не мог. Почему? Зубы так сильно сжались, что разомкнуть их не было никакой возможности.
– Хоть бы волн не было, – сказал я, стуча зубами минут через пятнадцать. И они прекратились. Случайность? Не думаю. Тем более, наконец, включили приличное Солнце. Приятная девушка на катамаране спросила:
– У вас попить нет?
– Кругом целое море, пейте, пожалуйста, – ответил я.
– Вы морской бог?
– Да
– Сигарету?
– Мне? Спасибо, большое спасибо. – Я зацепился за шедшую вдоль борта резиновую веревку. Через каждые полметра она крепилась к надувному баллону. В нем воздух? – я выпустил такую же струю дыма, какую выпускают молодые девчата, которые катаются ночью на велосипеде, и постучал по баллону.
– Не-ет-т, – улыбнулась девушка, – гелий.
– Он может летать?
– Конечно.
– А смысл? До яхты совсем недалеко, можно и доплыть по морю.
– Нельзя, к сожалению. Море такое твердое, как мой катамаран.
– Странно, а я плаваю.
– Это меня и удивило. Как это у вас получается?
– Да я и сам думал, что утону, но вот спасся. Думаю, я увидел вас, и решил:
– Буду жить.
– Будем жить, – повторила она, и добавила: – Со мной? – И еще раз добавила:
– Со мной, да.
Я попросил ее наклониться, поцеловал для верности в губы, и спросил:
– Как вас, то есть, тебя зовут?