Глава 4
– Заходите, Татьяна Ивановна, присаживайтесь и не волнуйтесь. Я следователь областной прокуратуры советник юстиции Столетов Антон Сергеевич. Буду заниматься вашим делом. Перед тем как начать с вами беседу, мне хотелось бы, чтобы между нами было полное взаимопонимание. Я должен разобраться во всем, а вы мне должны помочь и рассказать откровенно, как было дело.
Перед следователем сидела приятная молодая женщина на вид лет тридцати. Она относилась к той категории женщин, в которых влюбляются сразу, а влюбившись, долго ухаживают, добиваясь взаимности, боясь случайно обидеть ее. Женщина была хрупкая, воздушная, как Дюймовочка. Внешне не красавица, но была в ней та изюминка, которая восхищала и притягивала мужчин. Голос у нее был грудной, восхитительно нежный, что выдавало в ней мягкость характера и отражало женскую красоту. Но за этой внешней хрупкостью, как за маской, просматривалась сила воли, несвойственная такой категории женщин. И это приятно тронуло и удивило Столетова. Обратившись с вопросами к Хитровой и выслушав ее, следователь сделал для себя вывод, что потерпевшая довольно-таки умна, оценивает ситуацию трезво и разбирается в юриспруденции.
На вопрос следователя, видел ли ее кто-нибудь, когда она выходила из кабинета Буйнова, потерпевшая Хитрова ответила:
– Да, в коридоре в это время находились сотрудник уголовного розыска Андреев и какая-то женщина в форме лейтенанта милиции. Они о чем-то беседовали, и когда она проходила мимо, то случайно задела кого-то из них.
Подробно допросив потерпевшую, следователь отпустил ее. Тут же он позвонил Андрееву и вызвал его к себе в кабинет. Сыщик не заставил себя долго ждать, через десять минут он был в кабинете у следователя. Андреев ответил на все интересующие вопросы. Позже был допрошен и второй свидетель. К вечеру Столетов доложил прокурору о результатах допросов.
– Роман Петрович, я считаю, необходимо задержать Буйнова по сто двадцать второй, а потом в случае необходимости арестовать его.
– Действуй, Антон Сергеевич, ты ведешь дело, тебе и карты в руки.
– Дело-то я веду, но как его задерживать? Он же непредсказуем, может выкинуть какой-нибудь финт. Да и табельное оружие у него при себе.
– Хорошо, Антон Сергеевич, я тебя понял.
Роман Петрович взял трубку и набрал номер телефона ФСБ.
– Аркадий Никитич, нам нужна ваша помощь…
* * *
Сотрудники ФСБ работали быстро и профессионально грамотно. Взяли Буйнова рано утром на его квартире. Буйнова еще качало, когда его доставили в кабинет следователя. Накануне он выпил немало спиртного и поэтому чувствовал себя неважно. Видя, что с ним некорректно обращались при задержании, он понял, что дело принимает серьезный оборот. Буйнов пытался держаться достойно, но это у него плохо получалось: выдавал дрожащий голос, предательски тряслись руки, не слушались ноги. Наконец Буйнов взял себя в руки и обратился к следователю:
– На каком основании вы меня задержали и что за комедию вы тут разыгрываете? Я требую объяснений.
Столетов не торопился с объяснением. Выдержав необходимую паузу, он сообщил ему:
– Возбуждено уголовное дело, и в настоящее время проводится расследование. Исходя из материалов дела и тяжести содеянного преступления, а также учитывая общественный резонанс и тот несмываемый позор, какой вы нанесли своим поведением всей правоохранительной системе города и области, целесообразно по закону и по совести изолировать вас, гражданин Буйнов.
Начальник уголовного розыска, теперь уже бывший, впился глазами в следователя и, багровея, стал кричать и требовать телефон.
– Не нужно лишних эмоций, этим делу не поможешь, – отреагировал Столетов.
– Да я тебя в камере сгною, сукин сын, ты у меня парашу лизать будешь, – кричал Буйнов от безысходности.
Столетов обратился к сотрудникам ФСБ и попросил увести арестованного.
– Пускай посидит в общей камере с ворами, немного остудится и сам прочувствует, что это такое – быть подследственным, – заключил следователь.
* * *
На следующий день Крымов срочно вызвал «Уса» в свою резиденцию.
– Ты говорил, что хочешь в деле проверить «Калифорнийца»?
Усов смотрел на своего хозяина с тревогой на сердце.
«Что он еще выкинет на этот раз?» – подумал «Ус», а сам ответил:
– Хотелось бы, об этом я вам уже говорил.
– Тебе предоставляется такая возможность.
– Слушаю вас, Евгений Андреевич.
– Местное общество любителей золота, зубные техники и хозяева ювелирных мастерских решили обойти нас и завезли на днях большую партию золота. Вот вы вдвоем вытряхните их из штанов и все выясните. Пусть по-хорошему отдадут наши двадцать процентов. А за эти их художества взыщите с них штраф в том же размере. Все. Ступай.
* * *
Усов заехал к «Калифорнийцу», и они уехали на дело.
– Сейчас заедем к председателю их общества, наш уважаемый Мориц Зельмович должен нам все честно и обстоятельно рассказать, – заявил Усов.
Подъехав к ювелирной мастерской, они постучали в окно. Шторки раздвинули, и оттуда высунулось осунувшееся лицо старого еврея. Узнав Усова, он открыл дверь. Хозяин ювелирной мастерской сразу же с порога начал все объяснять.
– Мы ни в чем не виноваты. Это они все забрали.
– Кто они, говори толком?
– Ребята «Питона» забрали золото.
– А зачем вы им отдали?
– Они и спрашивать не стали. Направили на нас свои стволы и забрали ровно половину всего золота. При этом предупредили: если мы будем жаловаться, то они будут нас отстреливать.
– Это уже беспредел, – отреагировал «Ус».
Он обратился к «Калифорнийцу» и произнес:
– Пойдем отсюда, нам здесь делать уже нечего.
Они вышли на улицу.
– Что будем делать? – спросил «Ус».
– За такие дела нужно наказывать. Поехали.
Возвратившись в свою контору под вывеской «Пивной бар» в центре города, они собрали своих людей. Привезли оружие. «Калифорниец» взял себе две гранаты и пистолет, остальное оружие разобрала «братва». Все разместились в трех иномарках и поехали к спортзалу, где располагалась штаб-квартира «Питона».
Спустя четверть часа автомобили подъехали к зданию спортзала.
– Вы все остаетесь в машинах, а я один пойду на переговоры, – сообщил «Калифорниец».
– Может, пару ребят возьмешь на всякий случай?
– Нет, они для меня будут обузой. Одному мне будет легче.
– Ну, как знаешь!
Он вышел из машины и направился в офис. Спустя один час «Калифорниец» вернулся с дипломатом и сел в автомобиль.
– Поехали, – сказал он, и автомашина тронулась с места.
– Не понял тебя, «Калифорниец», и все, что ли?
– Да! Золото они возвратили, а кто это сделал, они сами накажут.
– У меня нет слов! Ты молодец, «Калифорниец»!
– Не все можно решить силой оружия, – ответил он и продолжил: – Сейчас силой слова можно убеждать лучше всякого оружия.
«Ус», внимательно слушая своего товарища, думал: «Да, „Калифорниец“, с каждым разом ты становишься опасным для меня. Завтра, „Дух“, мы обязательно с тобой встретимся».
* * *
«Сиплый» заулыбался:
– О, «братва», кого нам привели! Да это же сам начальник уголовного розыска собственной персоной. Ну а если сам сюда попал, то должен отвечать «по понятиям». Ты что же, забыл, сука, как нашего брата загонял сюда, как прессовал?
Буйнов не ожидал, что его поместят в общую камеру с разным уголовным отребьем. Он видел, как на него смотрели несколько пар глаз, удивленных и злобных, от которых ничего хорошего ожидать не приходилось. И надо было как-то выходить из создавшегося положения, а иначе они подомнут под себя.
Буйнов взял себя в руки и с ехидной ухмылкой и деланным пренебрежением обратился к присутствующим:
– Привет, бродяги, принимайте сокамерника, теперь я буду «бугром» у вас в камере. А кто пикнет, зубы повышибаю, небось помните, как я это делаю.
Он надменно оглядел камеру и, увидев в нижнем углу кровать, обратился к присутствующим:
– А это чья «шконка»?
– Моя «шконка», – ухмыляясь, ответил «Сиплый».
– А теперь будет моя, – заявил Буйнов и продолжил:
– А тебе придется пододвинуться поближе к параше,
понял, козел?
– За козла отвечать придется, петух. Ха-ха-ха… – отреагировал «Сиплый».
И его смех подхватила остальная сокамерная «братва». Смеялись долго. Кто-то стал кукарекать, и это еще сильнее провоцировало смех. От всего этого скверно стало на душе у Буйнова, и он понял, что если сейчас он не выйдет достойно из создавшегося положения, то ночью ему действительно придется кукарекать. Буйнов подошел ближе к «Сиплому», улыбаясь, и в это время его кто-то ударил сзади по голове. В глазах у него помутилось, и Буйнов потерял сознание. Прошло время, пока сознание возвратилось. Он открыл глаза, увидел перед собой зека и услышал:
– Ну что, «Маруся», проснулась, вот и хорошо. Вставай.
Все на него смотрели и ждали. У Буйнова сильно болела голова, он плохо соображал, но потом до него дошло, в каком положении он оказался в камере. Буйнов встал, ухмыльнулся толпе уголовников, а сам лихорадочно соображал, что ему делать.
Он медленно подошел к «Сиплому» и посмотрел ему в глаза. «Сиплый», улыбаясь, сказал:
– Ну что, мент поганый, это тебе не на воле, здесь я «смотрящий». Ты теперь у параши сидеть будешь, жрать остатки со стола, а по ночам кукарекать. А если ослушаешься меня, то утром не проснешься.
После услышанных слов кровь ударила в голову Буйнову. Он вдруг дико заревел, схватил «Сиплого» за кадык и сдавил ему горло. «Сиплый» замычал, глаза у него надулись и покраснели, он хрипел. Буйнов резко дернул, и в руках у него оказалась гортань с ошметками мяса. «Сиплый» упал, и из горла его хлестала кровь. Блатные не ожидали такого поворота событий. Все были шокированы. Бывший начальник уголовного розыска, как зверь, стоял и смотрел на арестантов.
– Кто следующий? – прохрипел Буйнов. Все молчали, опустив головы. Тело «Сиплого» дергалось в предсмертных конвульсиях. Жизнь вожака угасала.
«Это конец!» – подумал Буйнов.
* * *
Автомобиль въехал в лесной массив, петляя по проселочной дороге, и подъехал к избушке местного лесника. У входа в избушку на скамеечке сидел пожилой худощавый мужчина. Увидев подъехавший автомобиль, он встал и поднял кошелку, наполненную опятами. Из автомобиля вышел крепкий мужчина и направился к нему.
– Здравствуй, «Овод»! Вот, пока дожидался, собрал молодых опят, будет тебе, чем оправдаться.
– Спасибо, Иван Иванович, удружили, а как же себе? Может, отсыплете.
– Нет, у меня припасена и вторая кошелка, полная грибов.
– Когда же вы успели?
– Далеко ходить не пришлось, тут кругом все усеяно грибами, мне хватило одной поляны, чтобы собрать две корзины.
Они вошли в избу и, присев за стол, стали о чем-то тихо говорить.
– Так, с первым вопросом ясно, перейдем ко второму. Что тебя в нем смутило? – спросил Сорокин.
– На сборах в лагере он был инструктором и мастерски владеет боевыми приемами спецназа. Недавно у него была возможность дважды меня ликвидировать, сила была на его стороне, но он этого не сделал, а, наоборот, помог мне. Я понял, что он меня сразу узнал, улыбнувшись мне, как старому знакомому.
– Он говорил с тобой о тех временах и о лагере подготовки диверсантов?
– В том-то и дело, что нет, он даже намеком в беседе не упоминал об этом. Вот это для меня странно.
– Ты думаешь, он что-то задумал?
– Возможно. Его уступчивость чрезмерно подозрительна.
– В таком случае я дам команду спецгруппе «Оса» распотрошить его и ликвидировать.
– Я думаю, только распотрошить! После этого мне необходима с ним встреча с глазу на глаз.
– Я ее тебе устрою, «Овод»!
Пришелец, распрощавшись, вышел из избушки, сел в автомобиль и уехал.
Иван Иванович присел на скамеечку, закурил сигарету и задумался. Он вспомнил еще совсем молодого «Овода», когда тот вернулся из секретного и опасного задания живой. Тогда за успешное выполнение задания он получил свою первую награду – орден Красной Звезды. Вся спецгруппа, кроме «Овода», во главе с тем инструктором, которого только что упоминали, не вернулась. Значит, они все погибли. А сейчас, через много лет, выясняется, что Павел Жмайлик жив. Он даже псевдоним оставил себе прежний, «Питон».
– Что же ты делаешь, «Питон», в этом тихом городке? Ведь твоя родина – Белоруссия, – произнес Сорокин.
* * *
Афганистан. 1995 г.
Вертолет ВС США летел на высоте триста метров, облетая небольшие возвышенности. В кабине пилотов в правом кресле находился полковник ЦРУ Брокман. Он попросил командира экипажа передать ему управление. Командир, улыбнувшись, кивнул ему, Брокман взял управление в свои руки и стал рассказывать:
– Да, когда-то в молодости я был первоклассным пилотом вертолета. Воевать пришлось во Вьетнаме, там я попал в переделку, был сбит, ранен, потом плен. Спасибо русскому «спецу», который меня отпустил. Благодарен я этому русскому «Апостолу», его все местные люди знали по этому псевдониму, он там пользовался уважением среди «вьетконговцев». Дай-ка вспомню. Ах, да, его имя, кажется, Михаил. Если бы не авторитет «Апостола», не было бы меня сейчас, а значит, и моих детей.
– Надо же, как вам повезло, – отреагировал пилот.
– Еще как повезло, – произнес полковник.
Брокман подумал: «Когда буду в России, надо бы найти „Апостола“ и поблагодарить».
В салоне вертолета в удобном кресле расположился генерал Джеймс Дрейк, именно он был инициатором разработанной им программы по распространению современного наркотика «Z-999», этого сильнейшего оружия против молодого поколения России. Сейчас он летел с Брокманом, чтобы прорубить «окно» с юга. Не считаясь с международной Конвенцией, ему необходимо было с юга нанести удар по России.
Сейчас, как и прежде, Брокман сжимал в руках ручку управления вертолетом. Вот он сделал вираж вправо, затем вираж влево, огибая небольшие горы. Впереди показалось глубокое ущелье, в которое нырнул вертолет. Управление вертолетом в ущелье держать нужно было уверенно, никаких отклонений в сторону, иначе нарушится режим полета – и гибель. Командир экипажа, контролируя полет, подстраховывал Брокмана. Неожиданно вертолет вылетел из опасной зоны, под ними оказалась небольшая равнина и речушка, которая, петляя, проходила мимо. Брокман немного убрал обороты двигателя, сделал крутой вираж и профессионально посадил вертолет на заранее обозначенное место. Заглушив двигатель, Брокман спросил пилота:
– Ну как?
– Великолепно, господин полковник!
– Да, а прошло уже двадцать пять лет с тех пор, как я перестал летать.
– Старую школу видно по полету, Эдуард Карлович.
– Верно! Старая школа есть старая школа! Прежде чем сесть в кабину настоящего вертолета, сколько пришлось попотеть на тренажере, а потом полеты, полеты, огромный налет часов и днем, и ночью, горючего не жалели.
Через некоторое время генерал и полковник вышли из вертолета, их встретил капитан спецподразделения. Лихо козырнув, он подошел ближе к высокопоставленным офицерам ЦРУ:
– Здравствуйте, господа.
– Здравствуй, капитан Рейдар, – отреагировал генерал и продолжил: – Какова обстановка?
– Спецподразделение ждет вас, готовое выполнить любое ваше приказание.
– Хорошо, Билл, меня радует ваша уверенность.
Они прошли сто метров и вошли в палатку. Там сидел агрессивно настроенный молодой азиат. Дрейк и Брокман внимательно посмотрели на него, и генерал Дрейк, обратившись к капитану, произнес:
– Он по-английски понимает?
– Нет, господин генерал, он знает афганский диалект.
– Билл, переведи ему.
Дрейк присел на угол стола, на котором была разложена полевая карта. Обращаясь к азиату, он стал задавать вопросы, а Билл – переводить.
– Как тебя зовут?
– Ахмед.
– Правда, что Дауд Шах – твой брат?
– Да, правда, я его младший брат.
– Когда я узнал, что брат моего друга Дауд Шаха попал в беду, я приказал спасти тебя от талибов и сам со своим помощником специально прилетел сюда, чтобы своими глазами убедиться в этом. Сейчас я вижу, что ты жив и здоров, и поэтому лично хочу передать тебя твоему брату.
– Спасибо, спасибо, я этого никогда не забуду.
– Сейчас со мной ты полетишь на вертолете и скоро увидишь своего брата.
Азиат улыбался и качал головой в знак благодарности. Они вышли из палатки и в сопровождении капитана Рейдара пошли в сторону вертолета. В салоне вертолета их уже ожидало спецподразделение. Вертолет раскрутил свои винтокрылые лопасти до максимума, оторвался от земли и, набирая скорость, полетел в набор высоты. Набрав высоту две тысячи метров, он на максимальной скорости торопливо летел на север.
Примерно через час винтокрылая птица благополучно совершила посадку в окрестностях базы Дауд Шаха, в горах на севере Афганистана.
Дауд Шах радостно встретил прибывших американцев. Вдвойне был рад он освобождению своего брата Ахмеда, с которым они обнялись. Предводитель банды «Слуги дьявола» торжествовал, он был очень благодарен своим гостям за то, что такие высокие чины из ЦРУ обратили на него внимание и порадовали его своим посещением. Он пригласил их в дом, к столу, который изобиловал разнообразными блюдами и вином. Гости и хозяин принялись за трапезу. Выпив вина и плотно закусив, Дауд Шах еще раз поблагодарил их за спасение брата. Он понимал, его брат – это лишь повод, просто так высокие гости из Америки к нему не прилетели бы, значит, им было что-то нужно.
– Чем я могу быть вам полезен, господа? Теперь, как я понимаю, моя очередь вам помочь?
– Верно понимаешь. Кривить душой не будем, твоя помощь нам нужна.
– Я готов помочь! Две тысячи штыков я могу поднять хоть сейчас. Скажите, куда идти и что делать. Мои джигиты выполнят любой приказ.
– Спасибо, Дауд Шах! Нам не это нужно. Пусть твои люди сейчас выйдут из комнаты, нам надо переговорить.
По приказу главаря охрана вышла из комнаты. Генерал Джеймс Дрейк ближе пододвинулся к Дауд Шаху и тихо на местном наречии (язык он знал в совершенстве) сообщил ему суть своего предложения. Оно заключалось в следующем. Перед переброской через границу основного товара
«Z-999» необходимо было проверить надежность этого «коридора», а поэтому необходимо было сделать контрольный переход с менее ценным товаром – героином, только после положительного результата можно было переправлять основной товар «Z-999». Дауд Шах от такого предложения был безмерно счастлив и дал на это мероприятие свое согласие. После этого они обнялись. Полковник Брокман передал Дауд Шаху дипломат с инструкциями, а также задаток в американской валюте.
После удачно состоявшейся встречи посланцы ЦРУ покинули базу Дауд Шаха.
«Еще один шаг сделан к намеченной цели», – подумал Джеймс Дрейк, глядя в иллюминатор вертолета, не зная о том, что российская контрразведка уже сделала свой шаг навстречу.