1926
Апрель. Б.Б. Сосинский – А Черновой
Объездил все русские книжные магазины по просьбе С<ергея> Я<ковлевича> – нигде не было «Ремесла»: все распродано. М<арина> И<вановна> уже укладывалась: я привез ей на дорогу много шоколаду, Але – кинематографические журналы и открытки [Саакянц 2002: 194].
26 мая. Б.Б. Сосинскому
Аля в восторге от Олиных красок, читает Ваши журналы и выпрашивает у меня какого-то Циркового Орфелина (!!!)[15] [СС 7: 81].
9 июня. О.Б. Колбасиной-Черновой
Аля завалена кин<ематографи>ческими журналами, другое читает менее охотно [СС 6: 763].
Июнь. Из книги А. Саакянц
…В последнем номере «Своих путей» (12–13, июнь) Сергей Яковлевич напечатал маленькую новеллу собственного сочинения под названием «Видовая» (подразумевается картина, видовой фильм). Сюжет этой вещи, занимающей шесть неполных журнальных столбцов, извечен и прост: муж (абстрактный молодой «господин», живущий во Франции) узнает об измене жены, обнаружив на полу в ее комнате оброненный голубой листок. Схватив пистолет, он устремляется в кинематограф (вероятно, узнав из листка, где и на каком сеансе находится «роковая» пара) и садится на свободное место в следующем за ними ряду. Он уже готов выстрелить («нажать три раза»), но рука его разжимается. Фильм кончился, он вылетает на улицу, прибывает на вокзал, берет билет на Марсель, в последнюю секунду вскакивает в купе, открывает окно и закрывает руками лицо.
В пересказе, разумеется, все выглядит банально; однако именно банальности нет в этой новелле, а есть самое искреннее страдание, облеченное в экспрессивную форму. Не возьмемся судить, находился ли автор под чьим-либо литературным влиянием; важно одно: Эфрон создал художественное произведение, где главное – правдивость чувств; видно, что он стремился придать своему языку, иногда даже чрезмерно, сугубую образность и оригинальность:
«Ветер дул с Запада. Он наморщинил сначала тяжелую, тысячеверстую гладь. Морщины вздулись, выросли в горы и лениво покатились к берегу. Соленые камни, песок и ракушки ожили, закрутились, зашуршали, запутались в водорослях… А тучи устали, тучи замедлили бег и, вдруг обессилев, сбросили серебряный балласт на тысячи звенящих крыш… Стаей жирных дельфинов, беззвучно, как во сне, проплывали автомобили…» И наконец, о «видовой», немой кинокартине: «Беззвучно, словно по воде, прямо на первые ряды несся тупоносый паровоз. Он остановился вовремя, без человеческих жертв, пустив клуб белого дыма. Стадо глухонемых пассажиров и носильщиков с непостижимой быстротою протащили свои чемоданы».
Конец ознакомительного фрагмента.