Глава 2
Тёмная ночь, даже звёзд не видно. Я стою посреди дороги одна. На мне лишь лёгкий сарафан. Моё тело трясётся то ли от страха, то ли от холода. Я не понимаю, как очутилась здесь.
– Папа! Мама! Вы где? – кричала я.
– Мара! Иди сюда! – справа стоял мой папа и звал меня.
– Мара! Иди ко мне! – слева стояла мама и тянула ко мне руки.
Но мама и папа продолжали стоять по разные стороны дороги, а я посредине. Они не шли ко мне, а хотели, чтобы я выбрала одного из них.
Моё детство закончилось в четырнадцать лет, когда мои родители развелись. Я помню эту грусть, как сердце делилось на части, я каждый вечер смотрела на потолок и изнывала от того, что в нашем доме невыносимая тишина. Мне хотелось кричать от того, что так давно я не слышу смех матери и отца, что так давно к нам не приходят гости, и мы не радуемся вместе, не сидим за одним столом. Зима, холод, печка трещала так, словно скрипела, взывая нас к домашнему уюту. Тепло я ощущала, когда наступал новый день, и я снова уходила забыться в школу, только бы не приходить домой. Они часто мучили меня вопросом: «Мара, с кем ты хочешь жить: с мамой или папой?». В переходном возрасте нелегко сделать выбор, поэтому, как всегда бывает – право выбора всегда у взрослых.
У меня появились мачеха и отчим. Отчим быстро включился в роль отца. Он очень любил маму и воспитывал меня в кавказском стиле. Я была ему, как родная дочь. Георгий, высокий полноватый мужчина сорока четырёх лет, обладал острым оценивающим взглядом, смотрел из-под очков, как бы разглядывая. Он умел преподносить себя таким образом, чтобы окружающим людям было комфортно рядом с ним. Его красный костюм и чёрная рубашка создавали впечатление нового русского. Он был гурманом в отношении еды – это качество покоряло всех, кто его окружал. А самое главное – он был очень щедр, всем помогал, помогал близким матери, помогал нам готовить. Он всегда хотел, чтобы я ни в чём не нуждалась.
– Мара, лапочка, пора нам поехать тебе что-нибудь купить? – говорил он каждый раз, как у него появлялись деньги.
Наш дом был заполнен норковыми шубками на продажу и разными сладостями. Меня это покорило, я стала к нему ближе, стала ездить с ним на разборки с кавказской диаспорой, он любил скорость, скорость любила и я. Когда красная иномарка освещала яркими фарами ночью наше окно, я сразу вскакивала в надежде, что он приехал, и мы снова поедем кататься. Он был из хорошей воспитанной семьи. Поехав с мамой в город Орджоникидзе, я познакомилась с детьми, которые играли на фортепьяно, рисовали закат. Передо мной открылся другой мир, мир людей, которые с самого детства привиты к музыке и искусству. Сейчас его уже нет в живых, и я ему благодарна за то, что он показал мне и маме другую жизнь, которой раньше мы не знали. Он научил меня жить красиво. Вместе с дорогой одеждой, едой, машиной по тем временам, я стала рано взрослеть. Всего этого мой отец не мог дать ни мне, ни моей матери. Моя мачеха сходила с ума от религии и направила отца по пути веры. Он даже бросил пить, и по сей день мой отец молится. Это его путь, я его понимаю.
За год до смерти отчима я увидела сон:
Утро, около шести, я слышу, как тикают часы. В комнате умиротворенная тишина. Мужчина гигантского роста лежит на полу головой к порогу, он бледный. Я вижу на нем знакомую одежду. Встав с кровати, я понимаю – это мой отчим.
Через год я узнала, что он умер от сахарного диабета. Он предпочёл навестить меня за год до своей смерти, словно хотел попрощаться. Сейчас мои родители вместе воспитывают внуков и помогают сестре. После смерти отчима мы с мамой долго приходили в себя и не могли осознать, что его больше нет. Это было трудно. Я ложилась спать и часто разговаривала с ним. Так он оставался здесь, будто никуда не уходил.
– Лапочка, ты должна отпустить меня, – я увидела отчима, сидящего на моей кровати. ─ Ты должна идти дальше. И я тоже. Отпусти, – я увидела ту самую улыбку. – Обещаешь?
– Обещаю…
– Я всегда рядом. Даже если меня нет рядом.
Проснулась я в холодном поту, изнывая от тоски. Но поняла самое главное: его в этом мире, мире живых держу я. Он пришёл ко мне, чтобы сказать об этом. Я должна отпустить его, чтобы он обрёл покой. Поразительно, но как только я осознала, что причиняю ему вред, я его сразу же отпустила. Сейчас он является во сне, чтобы предупредить меня о событиях. Мне стало легче. Мы всегда, теряя близких нам людей, не хотим расставаться с ними. А они не могут перейти в иной мир из-за нас. Ушедшие из жизни люди – наши ангелы-хранители. Они с нами, даже, если мы не знаем об этом. Нас всегда оберегает чьё-то крыло. И я знаю, что мама до сих пор любит его.
Отец и отчим сыграли важные роли в моей жизни. Мне повезло с ними. От каждого из них я научилась многому. Для девочки очень важно восхищаться и гордиться отцом, так как отец закладывает проекцию женского счастья в будущую жизнь своей дочери. Помню, как в десятом классе я влюбилась. Объект моей любви был на год меня старше, мы писали друг другу письма, он играл на пианино. Мои девичьи мечты, конечно же, нашли отражение в нём. Как-то я увидела его с другой девушкой. Мне было больно, я злилась из-за этой ситуации, ведь подобного исхода никак не ожидала. Мне казалось, что мой мир рухнул. Вернувшись домой, я пришла к папе. Мы сидели на скамейке, я склонила голову на его плечо и горько заплакала. Мой отец испугался, он подумал, что я поранилась, и стал искать на мне следы ран. Немного успокоившись, я рассказала ему всё.
– Мара, девочка моя, не вздумай переживать! Впереди длинная жизнь и у тебя будут ещё много поклонников!
Но кто бы мог подумать, что однажды, увидев свою первую детскую любовь с другой девочкой, в порыве обиды и разочарования, выбежав со слезами из клуба, я встречу своего будущего мужа?! Никак иначе – это судьба! И никто не застрахован от неё!
В тот момент слова отца придали мне сил, я успокоилась. Мой отец тогда поддержал меня морально. Я помню слова утешения и его плечо, ведь очень важно, когда рядом есть опора. Порой достаточно лишь несколько слов и руки, которая развеет страхи и опасения, а родительская любовь и забота способна творить чудеса, отгоняя всё плохое. Чувство защищённости – самое важное чувство для ребёнка, оно на уровне инстинктов. Это чувство закладывают в нас наши родители. Природа так устроена, что тот, кто дал жизнь, тот имеет безграничную власть, чтобы защитить своё дитя.
Моя мама была противоположностью папы – железная леди со стальным характером. Всю жизнь она работала учителем, а, как известно, дети учителей всегда обделены вниманием. Ни разу за всю жизнь она не опоздала в школу. Она для меня героическая женщина. Она помогла мне поднять сына, стала для него второй мамой. Мама всегда играет особую важную роль в жизни ребёнка. Мы с ней прошли все тяжёлые периоды нашей жизни, и даже голод. Мама делала всё, чтобы я получила достойное образование. Мне очень хотелось, чтобы она гордилась мной. В её жизни и моей очень много параллелей. Мы продолжение друг друга. Когда мне было четырнадцать лет, нам с мамой пришлось уехать в Осетию, потому что мама сошлась с мужчиной не своей национальности и приняла другой уклад жизни. Ей пришлось пройти все этапы принятия в кавказскую семью. Она стойко пережила все уроки и испытания свекрови. Это был переломный момент в нашей жизни, так как моё принятие её мужчины сыграло большую роль. Я знаю, мама до сих пор благодарна мне за это.
Я стою в чёрном свадебном платье на улице возле дома. Вокруг много людей, на их лицах чёрно-белые маски.
– Мара, давай быстрее, а то опоздаешь! – кричит мне кто-то.
– Куда опоздаю?
– На свадьбу!
– На чью свадьбу?
– На свою!
Внезапно передо мной появляется мужчина в маске, через дырки для глаз я вижу красные точки. Я отшатнулась назад от страха. По костюму я поняла, что он и есть мой будущий муж.
Закончился один ад, но на его смену пришёл другой – моё замужество. Я вышла замуж в семнадцать с половиной лет. Вовсе не, потому что я была беременна, и нужно было официально оформить замужество. Я вышла замуж неосознанно, это было бегство от своей прежней жизни. Сейчас я так это называю. Новая жизнь дала мне снова колодцы, кухню и прибавила скандалы со свекровью. Семья моего мужа была далеко не бедная, все с высшим образованием, чем они очень гордились. Мы были разными: я любила чистоту, они же прекрасно чувствовали себя в грязи. Вся моя семейная жизнь являлась контрастом между мной и ними. Я всё это помню.
Моей маме приснился сон, в котором она открывает дверь, и бабушка Евдокия стоит с ребёнком на руках, это был мальчик. Этот сон ей приснился за два месяца до моей беременности. Хоть мы и не жили вместе, но связь сохранилась.
Единственной радостью стал мой сын, моё утешение, данное мне сверху. Мой ребёнок – это самое светлое, что было в браке. Я помню, что, когда он родился, медсестра долго пыталась ему оттереть пятно на груди, оно оказалось родимым. Сейчас оно выглядит медальоном в виде бабочки, говорят признак метки. Но со временем и его у меня стали отнимать. И, не смотря на мой юный возраст, я сама всё делала: сама купала ребёнка, сама воспитывала его, словно сверху мне показывали, что и как нужно делать. У меня были и есть до сих пор сильные материнские чувства. Любовь матери к ребёнку – безусловна, это единственная любовь, не требующая взаимности или благодарности. Эта любовь течёт по венам. Как всегда, устав от домашних дел, я легла на кровать и положила сына рядом.
Он улыбался мне и крепко держал мой палец.
– Мамочка, мы будем счастливы! – сначала я подумала, что мне показалось, будто я слышу голос ребёнка. Он продолжал улыбаться.
– Сынок, что ты сказал?
– Мы будем с тобой счастливы! – повторил сын.
Мой ребёнок, будучи младенцем, разговаривал! Я не могла ошибаться в этом. Дети изначально умеют разговаривать, для этого им не нужно открывать рот и выговаривать слова. Они общаются мыслями. Мой сын сказал мне главные слова, которые вселили в меня надежду. В его словах не было «ты», только «мы».
Шесть месяцев спустя:
Пустыня, зной, жара. Лёгкий ветер поднимает ржавый песок, который попадает в глаза. Я смотрю вниз и вижу, что стою на черепах. Их очень много вокруг. Они все в один голос эхом повторяют одно и то же слово: «Беги»
Мой брак продлился ровно полтора года. Моя свекровь заболела и ушла из жизни, свёкор запил. В один прекрасный день я решила послать всё к чёрту. В девятнадцать лет я уехала в Москву. Одна моя грудь была больше другой, так как я кормила сына до года одной грудью. Заставляли садисты. Я понимала, что мои проблемы с грудью связаны с обидой, чрезмерной опекой других. В первую же ночь моего приезда мою подругу выкинули из комнаты из-за меня, она меня не ждала. Оказалось, я приехала в никуда, мои единственные семь тысяч рублей были потрачены на новую ночлежку. В кармане не осталось ни рубля. Свои двадцать лет я отметила с подносом в ресторане и суточным заработком пятьдесят рублей. Работа в ресторане помощником официанта – это тяжёлая посуда, бессонные ночи, а в моём случае – работа каждый день. Я должна была копить деньги и посылать маме и сыну.
Вся комната завалена банкнотами разных номиналов. На полу не было ни одного свободного места, куда можно было ступить, лишь на деньги. Купюры синхронно поднялись на уровне моих глаз, образовали круг вокруг меня и изображённые лица с банкнот смеялись мне в лицо.
Этот сон символизировал моё стремление заработать деньги, большие деньги, но пока мне удавалось собрать лишь крохи. Но вскоре многое изменилось. Вскоре я встретила Лизу. Она научила меня жить. Впервые я потратила деньги на себя, она настояла на том, чтобы я полюбила себя. У меня появился новый телефон! Я называла её Лиза-золотая ручка. Она была старше меня на восемь лет, поздний ребёнок, недополучивший любовь, поэтому ночами она крепко прижималась ко мне. Просто я её чувствовала и понимала. Мне не нужно было ничего объяснять, я всё видела сама. Лиза часто была обижена мужчинами. Выглядела она лет на шестнадцать. Благодаря ей, я начала свою белую жизнь – она устроила меня в офис. Таким образом, утром я работала в офисе, ночью – с подносом и спала всего два часа в сутки. Я продавала уголь, неплохо иметь зарплату в семьсот долларов. Я смогла купить маме первый холодильник. Наконец-то я смогла помогать маме! Но ничего не длится хорошо и долго. Моя Лиза вышла замуж и, как подруга, я была очень рада за неё. Свою роль в жизни друг друга мы выполнили, теперь нужно двигаться вперёд.
В возрасте двадцати трёх лет я познакомилась со своим гражданским мужем Петром, он был спорт-байкер. Моя знакомая стала девушкой его родного брата. Мы жили вчетвером и всегда держались вместе, меняя часто московские квартиры. Было тяжело: с одной стороны – его маленькая зарплата, с другой – байки – его любимое хобби. Это была любовь, страстная, горячая. Часто бывает, что мы греем змею на плече: спустя четыре года выяснилось, что моя знакомая всё это время симпатизировала ему, но была вынуждена жить с его братом, так как он выбрал меня. Мне было её жаль, но зато у неё я приобрела жизненный опыт общения с мужчинами, она умела ими искусно крутить. Она многому меня учила, поддерживала, я же ей помогала с дочерью и в быту. Ей было хорошо со мной, она чувствовала себя полноценной и, главное, молодой, хотя между нами была разница семь лет. У меня была особенность: я была удачлива, и на меня обращали внимание. Её это раздражало, она ревновала, злилась, её комплексы не давали мне покоя. В конце концов, наши пути разошлись, но перед этим она попыталась разрушить мой гражданский брак, прежде, разрушив свой. Ни себе ни людям. Завистливые люди всегда очень подлые, и, не придумав ничего действенного, она назвала моего гражданского мужа бедняком и не парой мне, унизив его. Интересно, почему такие люди не понимают, что тем самым унижают себя в первую очередь? От её оскорблений, ни я, ни мой муж хуже не стали. Но зато я была рада, что её желчь вылилась и проявилась истинная натура. Наконец-то мне в лицо, а не за спиной, тихо ненавидя. Наши с ней отношения треснули.
– Ты мне не подруга. И никогда ею не была, – этих слов было достаточно для того, чтобы понять, какое место я занимала в её жизни.
Потом она заболела, у нее обнаружили рак матки. Ей сделали операцию, и она снова сошлась с братом моего мужа. Они прожили в гражданском браке ровно шесть месяцев, после чего разошлись.
Я познакомилась с семейной парой из Новосибирска – семья адвокатов, Людмила и Алексей. Наша первая встреча произошла в компании бизнесменши-аферистки Татьяны, но одновременно доброй женщины. Спустя какое-то время, меня уже переманили в нормальную компанию те, кого она учила. Надо сказать, что у Татьяны была удивительная особенность: она растила кадры в экстремальных условиях. Людмила родилась в декабре, как и все знаковые женщины в моей жизни (мама, свекровь и она). Все эти три женщины посланы мне Богом. Они – мой жизненный опыт. Людмиле я во многом благодарна! Все тяжелые моменты она переживала со мной: предательство моей знакомой, тёмную конторку и болезни, которые медленно отбирали у меня силы. Пётр их не любил. Он был тяжелый человек, одновременно правильный, но хитроватый. Помимо всего он был жутко замороченный, заикался, возможно, я была единственным человеком, который его понимал. Он всегда был в образе, красивый качок-программист. Его внешность позволяла притягивать к себе большое количество людей. Поначалу все были от него в восторге, но потом не каждому было дано принять это. Мы прожили шесть весёлых и интересных лет. У меня была насыщенная молодость с байк-поездками и адреналином. Я до сих пор храню приятные воспоминания о тех днях.